Только Лейфа она не видела. Он крепко держал ее за руку, стоя за спиной, а другой крошил наступающие со всех сторон щупальца. Одно за другим, не останавливаясь до самого конца, пока его ладонь, наконец, не стала мертвецки холодной и не выпала из ее руки.
А Леси все пела. Теперь ее голос, казалось, жил отдельно от нее. Тело уже давно не слушалось, а высокая нота все звучала, звучала, не прерываясь. Но вот и она опала. Силы покинули тело девочки. Она рухнула рядом с Лейфом. Тени плотным кольцом сомкнулись над ее головой, наступая со всех сторон. Стало нестерпимо больно, а потом темно, и когда она уже чувствовала, как падает в бездну небытия, увидела вспышку, яркий росчерк на нестерпимо черном полотне.
«Светает», была последняя мысль поющей.
Пылающие голубым светом мечи рассекли тень пополам, пронзили, разрушили, заставили отступить обратно на север, свернуть свои щупальца, затаившись на время у порождающей мрак червоточины на полюсе. Половицы скрипели под коваными подошвами высоких сапог.
Ради чего мы так спешили, брат? спросил светловолосый мужчина с прозрачными голубыми глазами, носком отпихивая от входа тело дайни. Они все мертвы.
А все из-за этого дурацкого запрета, посетовал его спутник, такой же молодой, с волосами цвета воронового крыла и глубокими синими глазами. Если бы не он, представь, сколько сел мы могли бы спасти.
Это всего лишь дайни. Они рождаются и умирают, такова судьба смертных.
Ты не понимаешь, их становится все меньше. Я постоянно натыкаюсь на мертвые поселения на севере.
Тан, ты слишком много беспокоишься.
А вы, кажется, не беспокоитесь совсем. Не станет дайнинекому будет нам поклоняться и мы канем в лету забвения.
Этого никогда не будет.
Посмотрим, Ар. Где-то здесь должна быть поющая, темноволосый Тан неожиданно остановился у тела девочки и опустился на колени. Гляди-ка, она еще жива.
Светловолосый выглянул из-за его плеча.
Это ненадолго. Тень уже успела надорвать связь души с теломвидишь, какие у нее волосы седые стали? Видно, ей совсем недолго осталось.
Жаль, она такая юная, внимательно разглядывая ее кукольное личико, сказал Тан и засунул руку девочке под рубаху. Цепкие пальцы скользнули по ребрам и вонзились внутрь через кожу и кости. Мужчина закусил губу от напряжения, с силой поворачивая что-то в груди девочки.
Тан, что ты делаешь? встревожился его брат. Отец будет сердиться.
Пусть сердится, мне-то что? безразлично ответил Тан, аккуратно отнимая руку от ребенка. С кончиков пальцев падали темные капли крови. Я делаю то, что хочу. А сейчас я хочу, чтобы эта девочка выжила. Смотри, она приходит в себя!
Девочка слабо пошевелилась и открыла глаза, обвела взглядом лежавшие вокруг мертвые тела и мелко задрожала.
Тише, им уже не поможешь, ласково баюкая ее на руках, говорил Тан. Он чувствовал свою вину каждый раз, когда натыкался на разоренные тенями деревни, хоть и не знал, откуда явилась эта напасть. Прости, мы не смогли прийти раньше.
Ар недовольно наблюдал, как брат возится со своей новой игрушкой. «И почему его все время тянет к этим смертным?»про себя думал он.
Как твое имя? совершенно забыв об Аре, спросил Тан, убирая с лица девочки волосы. Она открыла рот, но оттуда не вылетело и звука. Девочка сникла.
Потеряла голос? нахмурился Тан. После такого ужаса не удивительно. Не переживай, думаю, со временем он вернется. Просто надо подождать.
Девочка прижалась щекой к его рубашке из перьев и закрыла глаза. Он чувствовал, как бьется ее сердце, его собственное билось в унисон.
Тан, ты еще долго собрался тут рассиживаться? Мне скучно, нетерпеливо напомнил о себе Ар.
Уже иду, отозвался тот.
Коротко осмотрев дом, он нашел теплый тулупчик и сапоги для девочки, помог ей одеться, вынес на руках во двор и усадил в седло перед собой. Конь брата уже нетерпеливо стучал копытом о мерзлую землю. Наконец, всадники двинулись на юг, оставляя позади мертвое село. В воздухе медленно кружились первые снежинки. Начиналась зима.