- Не желаешь прерваться на ланч? поинтересовался Дэниэл, как только пробило час дня.
Элеонор не ответила.
- Элли? Элеонор?
Она медленно выдохнула.
- Недельный заём, помнишь?
- Что ты имеешь в виду?
Она повернулась, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.
- Недельный заём. Таков был уговор.
Дэниэл кивнул, хотя его кивок не имел ничего общего с жестом согласия.
- Таков был уговор. А уговор можно изменить.
- Нет. Нельзя, - бросила внезапно разозлившаяся Элеонор, - это не шутка. Я не библиотечная книга. И не часть чьей-то литературной коллекции.
Дэниэл в течение долгого времени не произнес ни звука.
- Ты могла бы ей стать.
Элеонор покачала головой.
- Поверить не могу. Ты Его друг, я все для Него, а ты делаешь ЭТО.
Покинув стены библиотеки, она пересекла холл и остановилась лишь для того, чтобы взять свою куртку. Элеонор вышла за дверь под снегопад. Она направилась по длинной, обдуваемой ветрами подъездной дорожке и очень скоро услышала за собой шаги.
- Элеонор, возвращайся в дом.
- Это ты возвращайся в дом. Это ведь твоя гребаная тюрьма. Не моя.
Девушка продолжала идти, было очень холодно, но она была слишком расстроена, чтобы заметить или беспокоиться об этом.
- На тебе только джинсы и куртка, а на улице минус двадцать пять.
- Что ж, очевидно, тебе следовало позаботиться об этом до того, как ты попросил меня остаться.
- Но это же абсолютная бессмыслица.
Они подошли почти к концу подъездной аллеи.
- Не я здесь пытаюсь сбежать.
Элеонор повернулась к нему и остановилась. Она стояла на границе территории. Еще пару шагов, и она окажется за пределами его собственности.
- Нет. Ты не пытаешь сбежать. Ты никуда не бежишь, не прогуливаешься и не ходишь. Ты стоишь на месте, гниёшь и прячешься. За эту неделю мы с тобой сделали почти все, но ЭТОГО я с тобой не сделаю.
Дэниэл сделал шаг по направлению к ней. Она отступила.
- Элеонор, - его голос был спокойным и контролируемым, как у жокея, который старался успокоить напуганную лошадь, - мы можем поговорить об этом. Не обязательно принимать решение сегодня. Пойдем внутрь. Мне холодно, а мне никогда не бывает холодно. Ты должно быть замерзаешь. Пойдем в дом.
Элеонор смотрела на него. Даже будучи замерзшей, злой и напуганной она не могла отрицать его поразительной красоты. Конечно, горе оставило на нем свой отпечаток. У него был загнанный взгляд, а тело стало прочным и холодным как гранит. Она знала, что из гранита можно строить, но этот материал мог стать и погибелью.
Не проронив ни слова, девушка сделала последние несколько шагов, выйдя за пределы его владений.
- Если ты хочешь, чтобы я вернулась в дом, иди и возьми меня.
Элеонор не шутила. Все, чего она хотела помочь ему.
- Не делай этого со мной, - Дэниэл посмотрел на нее настолько ласково, что ей моментально стало стыдно за свое поведение, но она не сдвинулась с места.
- Ты сам меня вынудил пойти на это, - ответила она, - я люблю Его всем своим естеством, а ты просишь меня забыть об этом, оставить Его. Я так не поступлю. Я не могу. Я люблю его так же как ты любил ее. Может, даже больше, потому что, если бы Он умер, я бы продолжила жить так, как того хотел Он, а не как какой-то отшельник в лачуге.
- Тогда просто скажи «нет». Позволь мне вновь озвучить свою просьбу и скажи «нет». Ни к чему получать обморожения и ломать комедию.
- Я не могу позволить тебе повторить свою просьбу, - сказала она.
Дэниэл сделал полшага к ней навстречу.
- Почему нет?
- Потому что, - отозвалась она, уставившись вниз на свои туфли, припорошенные снегом, словно сахарной глазурью, - я не уверена, что буду в состоянии ответить «нет».
- Почему нет? спросил Дэниэл, продолжая продвигаться к ней, казалось, по миллиметру в минуту.
- Он - она запнулась, по ее щекам текли слезы, - каждую секунду, что я провожу с ним, мне приходится красть. Я сплю в его постели, зная, что это единственное место на земле, где мне хотелось бы быть, но последнее, где мне быть следует. Я провожу с ним ночи в субботу, иногда в четверг, если повезет. Но утро никогда. Я бы все отдала за утро среды или воскресенья
- Ты влюблена в священника, Элеонор. Чего ты ожидала?
- Ну, для начала, не влюбляться в священника, - сказала Элеонор, наполовину смеясь, наполовину рыдая, - ты занимался со мной любовью днем и по утрам. Ты весь сплошной день, утро и вечер. И мне не приходилось красть ни секунды твоего времени. Ты мог отдать мне его целиком. Поэтому, если ты попросишь меня остаться Пожалуйста, Дэниэл, не проси меня остаться.
В этот раз, когда мужчина кивнул, это был жест согласия.
- Единственной просьбой, которую я озвучу, будет просьба вернуться со мной в дом, - он по-прежнему стоял на территории своего особняка, но его протянутая к ней рука, была за пределами его частной собственности. Она взяла его ладонь, ненавидя про себя ощущение того, как хорошо ее холодные пальцы устроились в его широкой теплой ладони. Она ненавидела себя за эти мысли, но не отпускала его руку до тех пор, пока они не оказались внутри.
Дэниэл позволил забрать у себя ее руку, но взял девушку за плечи и притянул к себе. Целуя, он начал раздевать ее. Прежде чем, она это поняла, мужчина прижал Элеонор спиной к входной двери.
- Я позволю тебе уйти, - произнес он ей на ухо, одновременно с этим приподняв за бедра и погрузившись в ее лоно, - но сделаю все, чтобы ты скучала по мне.
Он был безжалостным. Элеонор оставалось лишь вцепиться в его плечи. Дэниэл был полностью одет, а она полностью обнажена и распята на твердой поверхности парадной двери. Она брала все, что он так щедро давал ей, он дарил ей себя с каждым толчком, и она принимала его жажду, его печаль, его упорное желание удержать ее, и его злость на самого себя за бессилие; она принимала прикосновение его пальцев к своему клитору и его семя в себе, когда он подарил ей еще один оргазм.
Элеонор обхватила Дэниэла за шею, и он аккуратно поставил ее на холодный пол. Прислонившись к нему, она вдохнула его запах теплый и чистый со слабой ноткой древесного дыма, запечатлевая тот в памяти.
- Не волнуйся, - произнесла она, наконец, отпустив его, - я уже скучаю по тебе.
***
В ночь на пятницу Элеонор и Дэниэл лежали в постели, переплетясь друг с другом руками и ногами так, что было почти невозможно сказать, где начинался один и заканчивался второй. На утро за Элеонор приедет машина и вернет ее во внешний мир к Тому, кого каждую минуту она вспоминала то с любовью, то с проклятьем.
- Чем планируешь заняться, когда я уеду? спросила девушка, не силах и дальше избегать эту тему.
- А чем, по- твоему, мне следует заняться? - поинтересовался Дэниэл, притягивая Элеонор еще ближе к себе.
- Не знаю. У тебя есть деньги, нет работы, а за окном чертовски холодно. Отправляйся на Огненную Землю, ну, или еще куда-нибудь. Я слышала, в это время года там хорошо.
Мужчина рассмеялся, и, от движения его грудной клетки за ее спиной, у девушки закружилась голова. Ну, почему он не может перестать быть таким сексуальным хоть на мгновение?
- Огненная Земля чуть ли не самая южная точка Южной Америки, оттуда рукой подать до Антарктики. Летом там идет снег.
- Вау. В любом случае, ты привычен к морозам. Готова поспорить, там очень живописно.
- Да, полагаю, что так. Местное население не прекращает разжигать костры, чтобы хоть как-то защититься от холода. Отсюда и название Земля Огня.
- Откуда ты все это знаешь?
- Я же библиотекарь, помнишь?
- Постоянно забываю, - она протянула руку и коснулась низа его живота, - по приезду обязательно обновлю свой читательский билет.
- Да, тебе не помешает, - произнес Дэниэл, переворачивая Элеонор на спину и погружаясь в ее тело, - только остерегайся штрафов за задержку срока сдачи.
Девушка негромко рассмеялась и, прижав ногу к пояснице Дэниэла, подтолкнула его скользнуть глубже.
- Думаю, я могу себе позволить их оплату.
***
Утро наступило чересчур рано для обоих. Элеонор проснулась лежа на животе, Дэниэл нежно двигался в ней, снедаемый слишком сильным желанием, чтобы дождаться ее пробуждения. Они занимались любовью молча, оглушенные болью предстоящего скорого расставания.
С явной неохотой для обоих Дэниэлу пришлось оставить ее. Он наполнил ванну и собственными руками, мылом и пеной, смыл с ее тела все следы своего присутствия. Элеонор дрожала в горячей воде, даже несмотря на то, что температура была обжигающей. За лучшее она бы вернулась домой грязная и с его метками на коже. Хотя ей и так остались от него несколько черных синяков на спине и внутренней стороне бедер, а также следы от укусов на шее и груди за них она была ему благодарна. Она знала, что через каких-то пару дней эти следы исчезнут. Ей были нужны эти метки, чтобы быть уверенной в реальности произошедшего, в реальности Дэниэла, в том, что она была чем-то большим, чем недельный заём. Она была его собственностью. Была.
Хозяин особняка паковал ее вещи, пока Элеонор одевалась и сушила волосы. Ей было странно, что Дэниэл делал это за нее, но протестовать она не решилась. Она знала, что ему нужно ощущать контроль над ситуацией, что ее отъезд был в равной степени и его рук делом.
Элеонор едва успела выключить фен, когда за ней зашел Дэниэл. Его низкий голос прозвучал твердо.
- Машина здесь.
Она кивнула, не доверяя своему голосу, взяла перчатки и верхнюю одежду. Не отставая друг от друга ни на шаг, они спустились вниз, пересекли холл и остановились у парадной двери. Элеонор потянулась к дверной ручке, но Дэниэл накрыл ее руку своей.
- Дэниэл, я...
- Назови меня «Сэр». В последний раз.
Девушка посмотрела в его глаза и увидела там невообразимую боль. Она почувствовала в горле ком и безуспешно попыталась его сглотнуть.
- Да, Сэр, - прошептала она.
Дэниэл прикрыл глаза и медленно вновь открыл их.
- Я не буду просить тебя остаться, - сказал он.
Элеонор боялась бросить на него взгляд, хотя больше всего на свете ей сейчас хотелось запомнить каждую линию и черточку его лица.
- Но я хочу это сделать.
Она судорожно выдохнула и заставила себя улыбнуться.
- Я не скажу «да», если ты меня попросишь но я хочу это сделать.
Дэниэл улыбнулся ей в ответ, но видеть эту душераздирающую улыбку было больнее, чем любые слезы.
- Иди. Иди к Нему, пока я не передумал и не забрал тебя себе навсегда.
- Он бы пришел за мной, ты же знаешь.
- Лучше чем кто-либо. Это единственная причина, почему я не стану даже пытаться.
Дэниэл убрал свою руку и позволил ей открыть дверь. Водитель вышел из автомобиля и положил сумки Элеонор в багажник. Он придержал для нее дверь и девушка скользнула внутрь салона. Шофер сел за руль, а Элеонор опустила стекло машины.
- Я ведь тебя больше не увижу, правда?
- До тех пор, пока ты не оставишь Его, нет.
- Я не оставлю Его, - отозвалась она с беспощадной уверенностью в голосе, - но может быть, - девушка обвела взглядом возвышающийся за его спиной дом, - может быть, когда-нибудь ты оставишь её.
Дэниэл кивнул.
- Может быть Прощай, Элеонор. Веди себя хорошо.
Она одарила его своей самой порочной ухмылкой.
- Да, Сэр.
Машина набрала ход и медленно поехала к выезду. Элеонор закрыла глаза и прижалась головой к холодному стеклу. Она не станет оглядываться. Она и так знала, что он будет стоять на ступеньках, не обращая внимания на мороз, и смотреть ей вслед, пока она совсем не исчезнет из виду. Так оно и будет. Ей не нужно оглядываться, Элеонор и так все прекрасно знала.
Все еще с закрытыми глазами, девушка почувствовала, как автомобиль вильнул влево, и водитель резко дал по тормозам.
- Что за... - Элеонор распахнула ресницы и наклонилась вперед.
Прямо посреди дороги, перед капотом машины и без сомнения за пределами своей территории стоял Дэниэл. Она поспешно открыла дверь и побежала к нему.
- Дэниэл о, Боже ты....
- Я солгал, - сказал он, потянувшись к ней, - я буду просить тебя остаться. Я буду и прошу. Я умоляю тебя остаться. Ты нужна мне.
Он поцеловал ее, и она ответила на поцелуй, слишком растерянная, чтобы быть встревоженной и слишком встревоженная, чтобы заговорить.
Наконец, Элеонор отстранилась от него.
- Дэниэл. Ты сделал это. Ты покинул свое жилище, свой участок. Поверить не могу.
Мужчина посмотрел на видневшийся вдали дом и рассмеялся, будто только сейчас осознал последствия своих действий.
- Это лишний раз подтверждает, как сильно ты нужна мне. Я не выходил отсюда около трех лет, но ради тебя вот он я.
Элеонор задержалась в его объятии еще на одно мгновение, прижалась носом к его шее и вдохнула присущий только ему аромат. И в это самое мгновение перед ее глазами пролетели образы их с ним совместной жизни: дни среди книг, ночи друг с другом, утра без необходимости делать что-то конкретное они бы всегда были вместе, не приходилось бы ждать под дверью, чтобы проскользнуть к нему незамеченной она могла принадлежать Дэниэлу, а Дэниэл ей. Все, что для этого требовалось сказать «да».
- Нет, - сказала она и отпустила его.
- Что? Нет? Дэниэл, казалось, был ранен в самое сердце.
- Если бы ты был все еще там, в своей крепости, я бы знала, как сильно нужна тебе. Но ты здесь, свободен а это прямое доказательство того, что ты во мне больше не нуждаешься.
- Элеонор. Пожалуйста.
- Прости меня, - произнесла она, возвращаясь к машине, - понимаю, это не поможет но, думаю, ты должен знать только расставание с Ним для меня больнее, чем ЭТО.
Она оглянулась на него один последний раз перед тем, как сесть в автомобиль и сказать одно ужасное слово: «Поехали».
Машина снова набрала ход, но теперь никому и ничему не суждено было ее остановить.
Спустя три месяца
Сегодня она будет с Ним всю ночь. Осознание того, что целых двенадцать часов непрерывно она проведет с Ним, заставляло ее пританцовывать ведь день. Вальсирующей походкой она вернулась домой с работы в восемь вечера и бросила свою сумку с библиотечными книгами на кухонный стол. После душа, она собиралась переодеться и ровно в девять ноль-ноль она будет принадлежать ему, полностью и на всю ночь.
- Элли? донесся голос матери из-за закрытой двери спальни, - тебе пришло письмо. Оно на твоей кровати.
- Спасибо! крикнула она в ответ и, выписывая очередные танцевальные па, направилась к себе в комнату, совершенно не интересуясь тем, от кого же было это ничтожное письмо.
Элеонор взглянула на постель и на краю лоскутного покрывала увидела почтовую открытку. Она взяла ее в руки. На лицевой стороне было изображено фото гор со снежными шапками на вершинах. Теперь, с возросшим интересом, девушка перевернула открытку на другую сторону и начала читать
Огненная Земля весьма приятное место в это время года. Передавай привет Астор и Леноксу от меня. С любовью.
Подписи не было. Только «С любовью» и ничего больше. Хотя имени и не требовалось. Дэниэл она не могла поверить, что он все-таки выбрался из дома и отправился чуть ли не на край света. Наконец чувство вины, которое не покидало ее с момента их резкого прощания, рассеялось. С ним было все порядке, даже больше он был свободен.
Элеонор заложила открытку за обложку одной из недавно прочитанных книг и протанцевала в ванную комнату.
Она знала, что такое любовь. Ее любовь ждала Элеонор сегодня ровно в девять.