Аннабель отчетливо видела это в глазах Винсента. Его ненависть. Презрение. Мысли о том, что Леруа мог бы выбрать и более подходящую жену.
Безусловно, Аннабель нужно было решать. Но решиться она не могла. Ей нужно было время. Однако Винсент мог испортить все и сейчас.
Конечно, Аннабель хотелось верить, что ее слово против его будет решающим. Но знать это наперед было нельзя. Девушка поежилась. Краем глаза посмотрела на мужа, меняющего рубашку.
У Леруа было красивое тело. Сильное и вместе с тем очень гибкое. Однажды Аннабель видела его во время охоты. Когда каждый мускул был напряжен. Застыв в ожидании зверя, даже не дыша, Леруа был подобен мраморной статуи.
-Как прошла охота?- мягко спросила Аннабель.
Это было концом. Она проиграла маленькую игру, которую они вели вот уже несколько дней. Ну и черт с этим. Сейчас все, что ей было нужно, это почувствовать себя защищенной. А, как ни странно, Леруа всегда давал ей это чувство.
Услышав голос жены, Леруа слегка покосился в ее сторону, но ответил, не оборачиваясь и все еще продолжая переодеваться.
-Хорошо,- сказал он,- Мы выследили кабана.
-Расскажи.
Аннабель полностью развернулась к мужу, облокотившись руками на письменный стол. С ее позиции было видно, как напряглись мускулы на теле Леруа. О, ему хотелось рассказать про охоту. Но стоило ли терять преимущество, полученное в их маленькой игре?
Аннабель редко сдавалась первой. Порой они с Леруа молчали неделями. Чаще не выдерживал Леруа. В конце концов, ему хотелось возвращаться домой, а не на фронт. Если первой начинала Аннабель, дело могло быть лишь в одном из двух: жена либо хочет чего-то от него, либо ей действительно плохо. Последняя мысль напрягла Леруа. Он никогда не хотел, чтобы Аннабель было плохо... Все этот замок. Ошибкой было приехать сюда. Ошибкой-не покинуть чёртово место до первых снегопадов. Теперь придется ждать. Дороги замело, а лед на озере, через которое лучше всего было бы переправиться, еще не встал.
Задумавшись, Леруа вздрогнул, ощутив прикосновение холодных пальцев к своей спине.
Это была Аннабель. Бесшумно подойдя сзади, она рисовала пальцами легкие узоры по его телу. Очерчивая мускулы и лаская своими прикосновениями.
Тело Леруа немедленно начало реагировать. Адреналин, оставшийся после охоты, пробуждал второй животный инстинкт, который общество Аннабель вполне могло удовлетворить. Резко обернуться, разорвать шнуровку платья, задрать юбку... Какой-то части Леруа-дикой и кровожадной, той, которую он всю жизнь так старательно пытался контролировать, было все равно: возьмет он Аннабель на столе, или на холодном каменном полу. Главным было обладать и преобладать. Но Леруа обещал себе не выпускать зверя. Не с Аннабель. Поэтому, проклиная себя за реакцию, которую в его теле вызвали одни ее прикосновения, он отстранился, одел рубашку и, застегнувшись, сел в кресло у камина.
****Аннабель все поняла. Отстранилась. Опустила глаза. Вид у нее был очень несчастный. Она уже повернулась к двери, чтобы уйти, как что-то внутри Леруа не выдержало.
-Мы напали на след возле самого озера,- сказал он.
Аннабель развернулась у самой двери. Неспешно, стараясь не выдавать своего довольства, Леруа начал рассказывать об охоте.
Аннабель слушала с интересом. Возможно, она притворялась. Но скорее всего охота в тайне увлекала ее. Скоро, жена оказалась у него на коленях. Тяжелое платье полетело на пол. За ним- и тонкая хлопковая сорочка. Не теряя времени, Леруа насадил Аннабель на свою возбужденную плоть. Девушка была горячей и влажной. Крепко прижимаясь к Леруа, Аннабель начала работать бедрами. Ее горячее дыхание, сопровождаемое легкими стонами, согревало. Темные волосы рассыпались по плечам. Леруа провел по ним рукой. Сначала нежно, а потом, намотав хвост себе на запястье, дернул так, что голова Аннабель чуть откинулась назад.
-Ты моя,- прошептал он,- Мне плевать на окружающих. И черт с ним, с ребенком.
Последнее он выдавил хрипло, глядя в глаза Аннабель. Он хотел, чтобы она знала. И верила.
Аннабель вскрикнула. Прижалась еще ближе. Волна эйфории захлестнула их, а через минуту все было кончено.
Аннабель прижалась к мужу. Тот обнял ее своими сильными руками. Тело девушки тряслось в беззвучном плаче.
27
В ту ночь Эдуарду снова снилась Агата. С момента появления посетителей в замке она приходила в его сон все чаще. Порой сны были подобны воспоминаниям: клочкам жизни, выбранным из прошлого. Порой это были сумбурные видения, меняющиеся образы, подчас страшные картинки.
Самым ненавистным для Эдуарда сном был тот, где он снова был молод и красив. Он видел свое тело. Руки-гладкие, белые, с розовыми отполированными ногтями. Волосы-он ощущал их, слегка проводя рукой по голове- мягкие, слегка вьющиеся. Тело-самое обычное. Не подобное телу зверя.
Но едва Эдуард подходил к зеркалу, на него оттуда снова глядело чудовище.
Агата, непременно присутствующая в каждом его сне, молчала и лишь смотрела на него большими грустными глазами.
Но сегодня сон был воспоминанием. Кусочек последнего лета, что Эдуард провел в теле человека.
Агата была в бледно-зелёном платье, так красиво сочетающемся с ее глазами. Странно, но ранее Эдуард никогда не замечал насколько Агата красива. Миленькая- да. В его голове Агата всегда ассоциировалась с фарфоровой куколкой. Бледная кожа. Рыжие кудри. Зеленые глаза. Хрупкая и тем самым вызывающая странное желание взять ее, повертеть, поиграть, посмотреть, что сломается и, затем, отбросить за ненужностью. Но в этом его сне Агата была не куклой. А живой женщиной из плоти и крови. И, хотя Эдуард точно знал-сон этот является воспоминанием- Агата в нем выглядела старше.
Они сидели среди цветов на небольшой лесной поляне, скрытой ото всех за отвесной скалой. Тайное место, куда Эдуард привел Агату.
У девушки в руках были карты (помнится, в то лето он учил ее играть. Она-учила его правильно читать стихи).
-И если комбинация такая?- Агата наивно показала ему все свои карты.
Эдуард рассмеялся.
-В этом случае, милая Агата, ты бы выиграла.
-Почему ты говоришь в сослагательном наклонении?- глаза Агаты округлились.
Эдуарду стало еще более смешно.
Он вынул карты из рук Агаты и отложил их в сторону. Затем придвинулся чуть ближе к девушке.
-Никогда, никому не показывай свои карты,- сказал он, почти касаясь лбом ее лба.
Агата легонько засмеялась.
-Прости. Я забыла. Боюсь из меня совсем плохой игрок.
-Ты научишься,- ободряюще сказал Эдуард, намереваясь следующим своим действием поцеловать Агату. Подмять ее тело под себя на мягкой лесной траве.
И тут сон, воспоминание, что бы это ни было- вышел из-под контроля.
Агата отстранилась от Эдуарда( чего не было в том реальном летнем дне).
-Как научился ты?- серьезно спросила она.
-Играть? Да,- Эдуард замялся. Отчего-то вся ситуация начала казаться двоякой. Будто они говорят не об игре вовсе.
-Но ты показал ей почти все свои карты,- продолжила Агата.
Она говорит об Аннабель?!- осенило Эдуарда.
Тогда он тоже отстранился. Сел ровнее. Сказал более холодным и серьезным голосом.
-Какой у меня был выбор?
Агата улыбнулась. Так, как ранее она никогда не улыбалась. Было что-то темное, зловещее в ее улыбке.
-Действительно,- сказала она,- Первый круг ты проиграл. Но, если будешь паинькой, то сможешь выиграть сет. Только будь осторожен. За тобой уже идут.
При последних ее словах цветы на поляне стали вянуть. С утёса надвинулась огромная тень. Все кругом потемнело. Пожухло. Сквозь сон Эдуард услышал звук, отдаленно похожий на стук башмаков по каменному полу. Эдуард хотел было встать, но тут Агата схватила его за руку.
-Когда все закончится, поезжай в Вермон,- сказала она.
Рука ее была холодной. Пальцы- сжимали его запястье словно капкан. Эдуард хотел вырваться, но Агата держала крепко. Шаги становились все громче. Близко. Уже совсем близко. Агата снова улыбнулась. Бледной, неживой улыбкой.
-В Вермон,- повторила она, внезапно разжав пальцы. Не ожидая такого, Эдуард потерял баланс и упал.
Открыв глаза, он очутился в своей черной кухне. Эдуард лежал на подстилке, служившей ему кроватью, весь в ледяном поту. А там, за плотно закрытой дверью кухни, по длинному коридору, кто-то ходил. И, одну за другой, открывал двери западного крыла.
****28
Винсент не мог дождаться вечера. Идея, зародившаяся в нем еще днем, полностью охватила все сознание мужчины и все, чего он ждал, это когда все наконец разойдутся спать. Как назло, после охоты у Ранкура было отличное настроение. На ужин было жаркое из кабана. Вино из подвалов замка. Аннабель, коварная ведьма, сидела подле мужа с самой что ни на есть хитрой улыбкой. Ранкур же рассказывал охотничьи байки и даже немного о той военной компании, в которой ему довелось участвовать. Жорж, словно идиот, слушал с открытым ртом. Винсент же не мог найти себе места. Ему хотелось немедленно приступить к задуманному. Еще днем он спланировал, что возьмет ружье, разобьет одно из окон западного крыла и проникнет таким образом в западную часть замка. Там он проверит каждый угол и непременно найдет любовника Аннабель. Тогда можно будет сдать шлюшку с потрохами и, наконец, убедить Ранкура разломать чертов замок по частям и продать каждую из них на черном рынке. А что останется- пускай горит черным пламенем.
Поздним вечером, когда Жорж захрапел от выпитого вина, а Ранкур и его ведьма отправились "спать", Винсент выскользнул через черный ход восточного крыла и, не зажигая даже факела, побрел по снегу к крылу западному. На улице была тьма. Непроглядная черная дыра. Винсент спотыкался, падал в снег, но факел зажечь боялся- он не хотел быть замеченным в своей операции. Наконец-западное крыло. Разбив одно из окон, Винсент очутился в маленькой комнатушке. Должно быть когда-то она принадлежала прислуге. Из мебели в комнате были кровать, шкаф, комод и умывальник. Стены-задрапированы простенькой серой тканью. Одним словом: уныние.
В этой части замка было сыро и холодно почти как на улице. Еще бы: на протопку всего нескольких комнат шикарного восточного крыла уходила масса дров и еще больше сил. Винсент повернул ручку двери. Открыто. Из комнаты он очутился в коридоре. Длинном. Угрюмом. В стенах которого располагался еще десяток дверей. Должно быть в лучшие времена в замке работала сотня слуг. Сейчас же все звенело тишиной. Винсент перевел дыхание. Что случилось и почему все покинули это место -оставалось загадкой. Однако, будь причиной инфекционное заболевание, их маленький отряд уже бы давно подхватил его. Пока же все оставались живы.
Винсент перехватил получше ружье и начал одну за другой выбивать ногой двери комнат ( он видел, как подобным методом обследовал восточное крыло Ранкур. И это показалось Винсенту очень даже эффективно)
Везде было пусто. Комната за комнатой походила одна на другую. Скоро в глазах Винсента стало совсем серо. От мокрого, пропитанного плесенью воздуха он закашлялся. И хотел было бросить свою затею и повернуть обратно, как в одной из комнат обнаружилось нечто вроде подсобки. Швабры. Ведра. Щетки для пыли. Куча ненужного хозяйственного барахла. Вряд ли в этом месте был спрятан клад... Но все же Винсент решил порыться в этих вещах.
-Может, сучка и не врала,- думал он, со вздохом разглядывая самое обыкновенное ведро,- Это место непригодно для жизни, а по слою пыли- здесь лет сто никого не было. И мужчина уже собирался поворачивать, как глаз его зацепился за одну из полок. На той лежали какие-то тряпки, вроде полотенец. Коробка свечей. Несколько щеток и... на всем этом инвентаре пыли практически не было.
Словно этим всем кто-то пользовался.
-Я так и знал,- ухмыльнулся Винсент.
Он вышел из кладовки и покрался дальше. Тише. Аккуратнее. Чтобы не спугнуть дичь.
Коридор делал поворот направо. Винсент с осторожностью завернул ожидая, что на него вот-вот кто-то нападет. И ожидания его были вполне оправданными. В этой части, не видной из окон восточного крыла замка, находилась лишь одна дверь. Здесь было теплее. Суше. Будто помещение протапливалось. А еще пахло дымом. Чем-то съестным. И какими-то травами...
Вот он и нашел то, что искал.
Винсент подергал ручку двери. Вопреки его ожиданиям, оказалось не заперто.
дверью находилась черная кухня. И, по всем признакам, это помещение было обжитое. Свеча, стоявшая на столе, все еще дымилась. Сбоку была накидана какая-то кипа тряпок, напоминавшая лежанку. Посреди кухни, прямо на каменном полу, было сооружено место для костра.
По телу Винсента пробежали мурашки. Кто может жить в подобном месте?
Разве что полностью опустившийся человек, более подобный животному.
Кроме лунного луча, проходившего через маленькое окошко, в кухне было темно. И темнота эта пугала Винсента. Ему казалось, что в помещении он не один. И, возможно, так оно и было. Ведь где-то здесь, в замке, должен был находится и квартирант сей черной кухни.
Винсент огляделся по сторонам. Напрасно: везде таилась лишь тьма. Где-то в ней, в самых темных ее уголках, находился человек, голос которого Винсент уже однажды слышал разговаривающим с Аннабель.
Винсент запомнил этот голос: низкий. Чуть хриплый.
А что если этот человек опасен? Если они с Аннабель затеяли убить их всех и забрать сокровища себе? Иначе зачем девке скрывать "друга" от Ранкура?
Ощущение слежения усилилось. Руки Винсента стали дрожать. Насколько проще было бы, покажись враг сейчас. Винсент разрядил бы в него ружье даже не думая. Но в кухне никого не было. И ожидание нападения щекотало нервы.
Винсент сделал шаг назад. Под его ботинком что-то хрустнуло. Винсент подскочил, завизжал как ужаленный и сделал несколько выстрелов в воздух.
****В этот момент кто-то схватил его сзади. Неимоверно сильные руки скрутили Винсента. Ружье упало на пол.
Завязалась борьба. В какой-то момент Винсенту даже удалось высвободиться, но тот, кто сражался с ним был силен и быстр. Мужчина не видел толком своего противника, но по движениям, скорости и звукам, похожим на рычание, он определил, что с ним борется зверь. Хитрый. Ловкий. Наделенный почти человеческим разумом. Каждый раз, когда Винсент отбивался, противник его уходил во тьму. Скорее всего, он мог великолепно в ней ориентироваться, так как каждый новый удар приходился с самой неожиданной стороны. Наконец, весь в крови, Винсент упал на пол. И, внезапно, рука его нащупала ружье. Это был его шанс.
Винсент схватил ружье, нацелил его туда, откуда слышал тяжелое дыхание зверя и... курок заело. Противник, осознав это, в одно мгновение опрокинул Винсента на лопатки и глаза мужчины залила кровавая пелена.
29
Следующим утром Винсент не появился за завтраком. Ранкур, несколько озадаченный, зашел проверить его комнату и обнаружил, что скромные пожитки Винсента исчезли. Вместе с ними ушли и те вещи, которые Винсент присвоил себе, находясь в замке. Все было собрано будто впопыхах. Выдвинутые ящики комода так и не были задвинуты. По полу шли странные грязные следы: смесь растаявшего снега и земли. Постель же, напротив, казалась нетронутой.
Губы Ранкура скривились, и он издал звук, более похожий на рык. Быстрыми шагами он прошел в кабинет, куда сам складывал найденные в замке ценности. Конечно же, в бюро было пусто.
В порыве ярости Ранкур опрокинул кресло и ринулся на конюшню. Одной из лошадей не хватало. По снегу вели ее удаляющиеся следы.
Так же пропал мешок запасов и небольшой бочонок воды.
Ранкур скрежетал зубами от ярости. Безусловно, он не ожидал преданности от людей, подобных Жоржу и Винсенту. Но, кажется, он переоценил себя, думая, что они побоятся пойти против него.
Путь Ранкура к титулу главного охотника их города был не столь прост, как могло показаться. После смерти Либера все высказали семье искреннее сочувствие, но никто не предложил и толику помощи. А пока Леруа организовывал похороны, хлопотал по конторам о наследстве и помогал матери, горожане пригласили в их город нового охотника. Его звали Жан Менсен. Это был бывалый мужчина лет сорока. Лицо его испещряли шрамы. Жены и семьи у одинокого волка никогда не было.
Леруа был взбешен подобным предательством. Он всегда был столь уверен, что работа отца перейдет к нему по наследству, что и подумать не мог о подобной подставе.
Но по Жилю ходил слух, что Ранкур-младший еще слишком неопытен. Слишком молод. Что на охоте, повлекшей смерть отца, он выстрелил слишком поздно. Поддался панике вместе с остальными. И смерть Либера была на его счету.
Это была та самая зима, в начале которой семейство Моран собрало свои вещи и уехало в неизвестном направлении. Так Аннабель исчезла, даже не попрощавшись. И Леруа оказался у обломков своей мечты. У него был доход, в виде доходного дома, перешедшего в наследство от отца, но не было дела, которым он мог бы заняться, и девушки, на которой он планировал жениться.