Ронан ничего не видел, Адам по-прежнему спал. Пострадал только пульс.
Вот наш терминал, урод! рявкнул Ронан.
Ганси принялся торопливо рулить. Адам заморгал, просыпаясь. Ронан выругался. Ганси почувствовал, как сердце перезапустилось.
«Следи за дорогой».
Профессор Мэлори не ждал их за дверью терминала, как они договаривались, и не отвечал на звонки. Наконец они обнаружили его возле багажной ленты, в обществе какой-то болтливой компании, груды чемоданов и недовольной служебной собаки в жилете. Мэлори выглядел именно так, как помнил Ганси. В его облике было нечто черепашье. Второй подбородок ждал своей очереди; нос и уши казались вырезанными, как попало, из резины; круглые мешочки под глазами идеально соответствовали круглым темным бровям. Вид у профессора был озадаченный.
Мистер Мэлори! радостно воскликнул Ганси.
Господи, какой он старый, негромко произнес Ронан.
Адам пихнул его, избавляя Ганси от хлопот.
Ганси, сказал Мэлори, пожимая ему руку, какое счастье.
Простите, что заставил вас ждать я звонил!
Чертов телефон. Не аккумулятор, а хлам. Это просто какой-то заговорпродавать людям барахло. Наверно, сговорились поставщики сердечных лекарств. А что, в самолетах всегда так? Столько народу?
Боюсь, что да, ответил Ганси.
Краем глаза он заметил, что Адам разглядывает Мэлори не вполне на свой обычный лад. Он стоял, наклонив голову набок, и смотрел задумчиво и сосредоточенно. Слегка растерявшись, Ганси продолжал:
Позвольте представить вам моих друзей. Ронан, Адам Пэрриш и Джейн.
Адам сосредоточился. Выражение его лица сделалось привычнее. Он моргнул, глядя на Ганси.
Блу, поправила Блу.
Это фамилия? спросил Мэлори. Как вас зовут? Джейн? Так это та юная особа, с которой я говорил по телефону? Надо же, какая она маленькая. Вы уже перестали расти?
Слушайте начала Блу.
Ганси решил, что пора ехать.
Где тут ваши вещи? спросил он.
Это все мои вещи, трагическим тоном ответил Мэлори.
Ронан изо всех сил пытался многозначительно перехватить взгляд Ганси, но тот уклонялся. Ребята собрали чемоданы и сумки. Собака-поводырь встала.
Блу, любившая всех представителей семейства псовых, сказала:
Эй, эй, дружок, ты останешься здесь.
Нет-нет, возразил Мэлори. Это Пес. Он мой.
Они уставились на Пса. На нем был аккуратный синий жилет, гласивший, что это полезное животное, но без подробностей.
Ну ладно, сказал Ганси.
Он избежал еще одного многозначительного взгляда Ронана. Выйдя из терминала, они остановились, чтобы Мэлори мог снять с Пса жилет, а потом понаблюдали, как Пес облегчился на стойку такси.
Ронан поинтересовался:
Зачем он вообще нужен?
Черепаший рот Мэлори сжался.
Это служебная собака.
И какую службу она исполняет?
Я попрошу, заметил Мэлори.
Ганси избежал третьего многозначительного взглядаодновременно от Адама и Мэлори.
Они добрались до машины, которая ничуть не увеличилась с той минуты, как они въехали в терминал. Ганси терпеть не мог сталкиваться настолько в лоб с последствиями собственной глупости. «Дамы и господа, сейчас я возьму этот «Камаро» образца 1973 года»
Вытащив из багажника запаску, Ганси оставил ее у фонарного столба. Цена визита Мэлори.
«и вмещу в него пять человек, собаку и чертову уйму багажа».
Совершив этот фокус, он забрался за руль. Пес тревожно пыхтел. Ганси знал, каково ему.
Можно его погладить? спросила Блу.
Да, ответил Мэлори. Но ему не понравится. Он очень нервничает.
Ганси позволил себе обменяться с Блу многозначительными взглядами в зеркале заднего вида, пока выруливал на шоссе.
Кормили в самолете просто ужасно. Удивительно, что экипаж еще не поумирал от язвы желудка, сказал Мэлори.
Он так внезапно хлопнул Ганси по плечу, что тот подпрыгнул от неожиданности. Пес тоже.
Ты слышал про гобелен, который англичане захватили в Мауддви?
Гобелен. А О На нем были вышиты женщины с красными руками. Наверное, англичане решили, что это флаг, сказал Ганси.
Да, да, тот самый. Ты умница!
Ганси подумал, что это не более чем результат упертой семилетней учебы, но тем не менее оценил комплимент. Он повысил голос, чтобы включить в разговор заднее сиденье.
На самом деле это очень интересно. Англичане преследовали людей Глендауэра, и, хотя тем удалось скрыться, противнику достался этот кусок старинной ткани. Флаг или что-то такое. Красные руки вызывают особый интерес, потому что есть такая штукаМэб Дароган, легендарный титул. Так называли короля Артура, Левеллина Великого и, разумеется, Оуэна Лаугоха
Ну конечно, саркастически отозвался Ронан. Конечно, Оуэн Лаугох.
Прекрати, сказал Адам.
Полоса кончается, заметила Блу.
Да, ответил Ганси и повернул. Короче говоря, Мэб Дароганэто такой валлийский «Сын Судьбы».
Мэлори перебил:
Чертовы поэты. Гораздо проще втянуть людей в восстание, если внушить им, что сражаются на стороне полубога или избранного. Никогда не доверяйте поэтам. Они
Флаг был уничтожен, кажется? вмешался Ганси. Ох, простите, я вас перебил.
Пустяки, сказал Мэлоривидимо, все и правда было в полном порядке.
Это выдергивание нитей из тугой ткани истории объединяло их. Ганси с облегчением осознал, что их дружба осталась нетронутой, просто она покоилась на совершенно ином основании, нежели отношения с теми, кто сидел сейчас на заднем сиденье. Когда мимо пронеслась какая-то «Хонда» и ее пассажиры показали Ганси средний палец, профессор продолжал:
Действительно, флаг считался уничтоженным. Точнее, сменившим назначение. Скидмор писал, что из него нашили ночных рубашек для Генриха Четвертого, хотя я не нашел, откуда он это взял.
Ночных рубашек! воскликнула Блу. Почему?
Ганси ответил:
Для большего посрамления.
Ганси, никто здесь не знает, что это такое, заметил Адам.
Позор, объяснил Мэлори. Унижение. Все равно что летать на самолете. Но вообще-то этот гобелен обнаружили не далее чем на прошлой неделе.
Ганси конвульсивно дернул руль.
Да вы шутите!
Он в ужасном состоянииткани вообще плохо сохраняются, как тебе известно. Ученым потребовалось много времени, чтобы разобраться, что это такое. Остановись вон там, Ганси, и я тебе покажу. Благодаря счастливому стечению обстоятельств ткань нашли под каким-то сараем в Киртлинге. Наводнение проточило широкий проход в пахотном слое, и обнажился край старого фундамента. Пришлось снять несколько метров почвы.
Адам спросил:
И вода не уничтожила флаг?
Профессор повернулся к нему.
В том-то и дело! Физика сделала финт ушами, и вода не наполнила фундамент, а почему-то пробила себе русло чуть выше по холму. Отвечаю на ваш незаданный вопрос: да! Сарай стоит на силовой линии.
Именно это я и хотел спросить, заявил Ронан.
Ронан, сказала Блу, прекрати.
Ганси краем глаза заметил в зеркальце, что Адам смеется.
Он остановился на парковке у задрипанной бензоколонки. Мэлори достал откуда-то старый цифровой фотоаппарат и принялся перебирать снимки.
Теперь говорят, что наводнение случилось из-за сильнейшей грозы и все такое. Но люди, которые были там, говорят, что стены сарая источали слезы.
Слезы! воскликнула Блу.
Трудно было понять, в восторге она или в ужасе.
А вы как думаете? спросил Ганси.
В ответ Мэлори просто вручил ему фотоаппарат. Ганси взглянул на экран.
О, сказал он.
На фотографии был полусгнивший кусок ткани с тремя женщинами в простых платьях, какие носили задолго до Глендауэра. Они стояли в одинаковых позах, воздев руки с кроваво-красными кистями на уровень головы, и, видимо, приветствовали великого короля.
И у каждой было лицо Блу Сарджент.
«Невероятно».
Но нет. В последнее время вероятно было все. Ганси увеличил фотографию, чтобы рассмотреть получше. На него глянули большие глаза Блу. Стилизованные, да, но, тем не менее, сходство было разительное: ее сомневающиеся брови, ее любопытный рот. Ганси прижал к губам костяшку пальца. В ушах у него гудели осы.
На Ганси вдруг нахлынули чувстваэтого не случалось уже давно. Он вспомнил голос, который звучал у него в голове в тот день, когда он спасся. «Ты будешь жить благодаря Глендауэру. Кто-то сейчас умирает на силовой линии, хотя не должен, а ты будешь жить, хотя не должен». Ганси переполняло желание увидеть Глендауэра своими глазами, коснуться руки короля, встать перед ним на колени, поблагодарить его, быть им
С заднего сиденья потянулись руки; Ганси не знал, чьи именно. Он отдал фотоаппарат.
Блу пробормотала нечто неразборчивое. Адам прошептал:
Она похожа на тебя.
Которая?
Все.
Блин, произнес Ронан, озвучив общее мнение.
Отличная фотография, наконец сказал Ганси. Качество превосходное.
Конечно, ответил Мэлори. Вы что, не поняли? Этот сарай стоит рядом с моим загородным домом. Я лично видел слезы. Гобелен нашла моя команда.
Ганси отчаянно пытался сложить два и два.
А как вам пришло в голову заглянуть туда?
В том-то и дело, Ганси. Я вообще ничего не искал. У меня был заслуженный отпуск. После адского лета, когда я боролся с проклятым соседом и его забитой канализацией, мне страшно хотелось уехать хоть ненадолго. Уверяю, мое присутствие в Киртлинге было чистым совпадением.
Совпадение, с сомнением повторил Адам.
Что это было, такое огромное? Предвкушение и страх оживляли Ганси. Происходящее, в его громадности, напоминало черную пропасть в пещере. Он не видел ни дна, ни противоположного края.
Кстати, Ганси, бодро объявил Мэлори, мне не терпится познакомиться с твоей силовой линией.
4
В ту ночь Блу не могла заснуть. Она ждала, что вот-вот откроется входная дверь. Какая-то глубоко укоренившаяся, глупая часть ее сознания не желала верить, что мать не вернется домой до завтра, когда начнутся уроки. У Моры всегда был ответ на любой вопрос, пусть даже неверный, и Блу принимала как должное, что мама остается неизменной, в то время как все остальное становится с ног на голову.
Блу скучала по ней.
Она вышла в коридор и прислушалась. В другой комнате Орла проводила полуночное очищение чакр с несколькими рьяными клиентами. Внизу сердитая Калла смотрела в одиночестве телевизор. На втором этаже стояла тишина. Тишина а потом из комнаты Персефоны, в дальнем конце коридора, донеслось несколько коротких и решительных вздохов.
Когда Блу постучала, Персефона произнесла своим еле слышным голоском:
И тебе тоже можно.
Лампа в комнате освещала лишь убогий маленький столик и край высокой старомодной кровати. Персефона, скрестив ноги, сидела в викторианском кресле. Огромное облако кудрявых волос казалось золотым в свете одинокой лампочки. Персефона чинила старый свитер.
Когда Блу вскарабкалась на старый матрас, несколько катушек подкатились к ней и уткнулись в босые ступни. Она натянула непомерно большую футболку на колени и несколько минут наблюдала за Персефоной. Та зачем-то удлиняла рукава, пришивая к ним не подходящие по цвету манжеты. То и дело она вздыхала, досадуя то ли на себя, то ли на свитер.
Это твое? спросила Блу.
Моечто? Персефона проследила ее взгляд. А. Нет. Был. Раньше. Ты же видишь, что я его переделываю.
Для кого-то с гигантскими руками?
Персефона приподняла свитер, чтобы убедиться, как обстоит дело.
Да.
Блу медленно разложила нитки по цвету на кровати рядом с собой.
Думаешь, мама отправилась искать Орешка?
Твоего отца. Артемуса, поправила Персефона. Или уточнила.
Отца Блу вообще-то звали не Орешекэто было шутливое прозвище, которое Мора дала ему «в старые добрые времена».
Пожалуй, ты чересчур упрощаешь. Нода, это одна из причин, по которым она ушла.
А я думала, она неровно дышит к мистеру Грею.
Персефона задумалась.
Проблема с твоей матерью, Блу, заключается в том, что она никак не успокоится. Мы объяснили ей, что Артемус остался в прошлом. Я сказала, что он сделал свой выбор задолго до твоего рождения. Но нет, она все время об этом вспоминала. Как можно исцелиться, если постоянно ковырять рану?
Зна-ачит она отправилась чтобы вернуть его?
Нет! усмехнувшись, произнесла Персефона. Сомневаюсь, что Нет. Как ты сама сказала, она неровно дышит к мистеру Грею. Неужели молодежь все еще так выражается?
Я так выражаюсь. Я и есть молодежь.
Ты просто молодо выглядишь.
Тебе интересно знать или нет? Либо ты принимаешь мой авторитет в этом вопросе, либо давай поговорим о другом.
Давай. Но, сама понимаешь, если она хочет его найти, это ее право. Море никогда не удается побыть одной, а это ее шанс хоть ненадолго уединиться.
Блу никогда не считала Мору человеком, любящим уединение, но, возможно, в том-то и заключалась проблема.
Иными словами, ты хочешь сказать, что не надо ее искать.
Откуда мне знать?
Ты ясновидящая! Ты берешь с людей деньги, чтобы заглянуть в их будущее! Ну так давай, загляни!
Персефона смотрела на Блу своими угольно-черными глазами, пока та не устыдилась своей вспышки. Затем она проговорила:
Мора отправилась в Кабесуотер. Это не будущее. И потом, если бы ей требовалась помощь, она бы попросила. Наверное.
Если бы я была твоим клиентом, опасным тоном произнесла Блу, то немедленно потребовала бы деньги обратно.
В таком случае, хорошо, что ты мне не платила. Как по-твоему, ровно? спросила Персефона, поднимая свитер.
Рукава совершенно не походили друг на друга.
Громко фыркнув, Блу спрыгнула с кровати и выскочила из комнаты. В коридоре до нее донесся голос Персефоны:
Сонпища для мозгов!
Это не утешило Блу. Состоявшийся разговор совершенно не производил впечатления осмысленного обмена репликами с человеческим существом.
Вместо того чтобы вернуться в спальню, она прокралась в тусклую Телефонную/ Кошачью/Швейную комнату и села возле телефона горячей линии, подобрав под себя босые ноги. Из приоткрытого окна струился морозный воздух. Уличный фонарь, скрытый листвой, отбрасывал знакомые живые тени на шкатулки со швейными принадлежностями. Схватив с кресла подушку, Блу положила ее на ноги, покрывшиеся мурашками от холода, и взяла трубку. Она прислушалась, чтобы убедиться, что в ней нормальные гудки и на другом конце никто не занимается ясновидением.
А потом позвонила Ганси.
Два, три гудкаа потом:
Алло.
Голос у него был мальчишески звонкий и самый обычный. Блу спросила:
Я тебя разбудила?
Она услышала, как Ганси на ощупь ищет очки.
Нет, соврал он. Я не спал.
И вообще, я набрала тебя случайно. Я хотела позвонить в Конгресс, но твой номер отличается всего одной цифрой.
Правда?
Да, потому что он заканчивается на 6-6-5 она помолчала. Дошло?
О господи.
6-6-5. Одна цифра отличается. Понимаешь?
Да, я понял он на минуту замолк, хотя Блу слышала, как он дышит. А я и не знал, что можно позвонить в ад.
Тудаможно, сказала Блу. А вот оттудапроблематично.
Наверно, можно написать.
Не хватит марок.
Ну так послать факс, предположил Ганси. Предположим, что я не имел в виду письма. Факсы прикольнее.
Блу засмеялась в подушку.
Ладно. Это все.
Что «все»?
Все, что я хотела сказать.
Я узнал много нового. Хорошо, что ты ошиблась номером.
Это нетрудно, заверила Блу. Могу ошибиться еще разок.
Долгая, долгая пауза. Она открыла рот, чтобы прервать молчание, а потом передумала. Блу снова начала дрожать, хотя с подушкой на ногах ей не было холодно.
Мне не стоило бы так говорить, наконец сказал Ганси. Но я на это надеюсь.
5
На следующее утро Ганси и Мэлори отправились исследовать силовую линию. Адам согласился присоединиться к ним. Ганси это удивило. Они не были в ссоре. Они именно что не ссорились. И не разговаривали. Вообще ничего. Ганси шел тем же путем, что и всегда, а Адам свернул на развилке.
Но, по крайней мере, сейчас они двигались в одном направлении. Цель: найти второй вход в пещеру воронов. Способ: проследить маршруты прочих искателей силовой линии. Ресурс: Роджер Мэлори.
В это время года Генриетта выступала в наилучшем свете. Город и его окрестности напоминали коробку с красками. Зеленая трава, золотые поля пшеницы, желтые платаны, оранжевые дубы, сиреневые горы, лазурное безоблачное небо. Черная дорога, покрытая свежим асфальтом, змеилась и звала. Воздух был свеж и приятен, он требовал действия.