Ты не сможешь сделать это в одиночку, наконец сказал он. Тебе нужно найти кого-то, кто отправится с тобой в эту поездку.
Кого? спросила я. Как я найду их?
Фрэнки склонил голову набок, словно раздумывая, а затем сказал:
Ты узнаешь, кто это, потому как его имя далеко тебя заведет.
Мое сердце пропустило удар. Это загадка. Я не знаю, почему я так разочаровалась. Я не могла ожидать прямого ответа от оракула.
Можешь ли ты сказать мне еще что-нибудь об этом человеке?
Да, ответил Фрэнки. Ты должна быть полностью честна с ним. Рассказывай ему все, что он захочет узнать. Но что бы ты ни делала, не доверяй ему. Он нуждается в тебе так же, как и ты в нем.
Я продвинулась немного вперед.
Однажды я найду человека, о котором ты говоришь, куда же я должна пойти, чтобы найти своего отца?
Юг юго-восток. Место, противоположное этому, сказал Фрэнки, и изображение пустынной местности, наполненной кактусами и странными камнями, появилось в моей голове.
Он рассказал больше, чем я надеялась услышать.
Спасибо, сказала я.
Еще кое-что, сказал этот человек, и я почувствовала, что наша связь слабеет, и его глаза вновь становятся водянистыми. Когда ты найдешь того, кто пойдет с тобой, не позволяй ему использовать его сотовый телефон.
Что такое сотовый телефон? спросила я, отпуская его руку, и позволяя связи оборваться. Он прислонился головой к стене и начал посмеиваться.
Спасибо за помощь, сказала я, и, порывшись немного в своей сумке, вытащила пару банкнот, которые аккуратно положила в его шляпу.
Он поднял деньги и удивленно посмотрел на меня:
Эй, барышня, тут слишком много, сказал он мне в след.
Не так уж и много, поверьте, сказала я, и отправилась искать место для ночлега.
Глава 18
МАЙЛС
Я безуспешно прошлялся несколько часов, ощущая себя самым большим дураком в мире. Мне хочется опустить руки, но я вспоминаю взгляд отца, когда он сказал, что мне нужно проявить себя. Этого никогда не произойдёт на почте. Я должен найти эту девчонку.
Я пытаюсь думать как детектив. Если бы вы были в городе новеньким, скорее всего, вы пошли бы по туристическим местам. Я поднимаюсь вверх по улице с ресторанчиками и, усевшись на скамью, наблюдаю за проходящими мимо людьми.
По крайней мере, я вырвался из дому на выходные. Когда я сказал миссис Кирби, что справлюсь один и все «будет пучком», она вздохнула с облегчением. На папину же смс-ку "Все в порядке?", этим утром я ответил: "Смотрю телик в своей тюремной камере. Не волнуйся, я норм."
Наконец, я встал и решил последовать за указателями к Пайк-Плейс-маркетединственному месту в Сиэтле, о котором знал. На противоположной стороне улицы за столами возле спорт-бара расположилась шумная толпа. Сомнительно, чтобы эта девушка затесалась в подобную компанию. Я вздыхаю. Ее искатьхуже, чем иголку в стогу сена.
Эй, звёздные глазки, малышка! Вернись, я же пошутил! кричит кто-то.
Я настораживаюсь и внимательно осматриваю толпу на той стороне улицы. Взгляд останавливается на компании студентов в одинаковых футболках с буквами греческого алфавита (символизирующих принадлежность к студенческому братству), пьющих пиво. Именно один из них и крикнул: "звёздные глазки". Но отходит от них невысокий мальчишка с торчащим "ежиком" на голове.
Погодите-ка, нет. Это девушка.
Я побежал прямиком к этим парням из братства, наблюдая, как эта девушка остановилась рядом с другим столиком, села за него, и начала говорить с теми, кто там сидел.
Эй, что узнавала у вас та девушка? спрашиваю я парней за первым столиком.
Один из парней окидывает меня взглядом с ног до головы и, удовлетворенный тем, что моя рубашка и джинсы вписываются в его понятие дресс-кода или что там у него, говорит:
Тебе перехочется с ней знакомиться, приятель. Она чокнутая.
Ты это верно заметил, вторит сидящий рядом, и, заржав, они поднимают свои кружки и чокаются в знак согласия.
В смысле, чокнутая? решил уточнить я.
Цыпочка появляется здесь каждый вечер и пристает к окружающим, спрашивая их имена, отзывается другой парень. Он качает головой и вытирает пену со рта тыльной стороной ладони.
А эти ее жутковатые контактные линзы с вкраплением в виде звезды? добавляет первый парень. Выглядит странно, согласись?
Контактные линзы со звездами? Волнение нарастает у меня в груди. Я ухожу прочь от столика. Всегда пожалуйста! кричит мне вслед один из членов братства, а его приятели заходятся от смеха.
Девушка следит за чем-то на другой стороне улицы, и я поворачиваюсь глянуть, на что она смотрит. Сердце останавливается у меня в груди. Да это же парочка «шкафов» из папиной службы охраны с работы, и они пялятся прямо на нее.
Мимо пролетает машина и заставляет их выждать, прежде чем пересечь улицу. Я оборачиваюсь к девушке, но ее уже и след простыл, а папины охранники вертят головами по сторонам, со взглядами, типа «куда она подевалась?»
Я быстро сворачиваю направо на следующую улицу, и замечаю девушку, быстро удаляющуюся по аллее, прочь из квартала. Она передвигается так легко и быстро, что, кажется, будто она скользит.
Я потратил следующий час, преследуя ее по городу, все время, пробегаясь по тому описанию, которое мне дал отец: звездные глаза, длинные черные волосы, скорее всего, путешествует с двумя хаски. Похоже, что она потеряла собак и свои волосы примерно на прошлой неделе, однако парни сказали, что у нее контактные линзы. Она не похожа на промышленного шпиона*, за которым все гоняются. Она напоминает скорее заблудившегося ребенка.
(Промышленный шпионажформа недобросовестной конкуренции, при которой осуществляется незаконное получение информации, составляющей коммерческую тайну. Прим. пер.)
Пока я наблюдаю за ней, я понимаю, что с ней что-то не так. Ее передергивает по малейшему поводу. Мимо проходит дворник, а она уже, кажется, готова залезть на ближайшее дерево или дать деру. Или же стоит напротив салона Apple и разглядывает витрину битый час, словно планирует масштабное ограбление магазина электроники. Такое впечатление, что она все видит в первый раз. Она словно Тарзан или кто-то, вроде неговоспитанная волками в глухом, дремучем лесу. И ко всему прочему, она продолжает останавливать прохожих и выпытывать их имена.
Я следовал за ней, пока она бродила по улицам до темноты, и увидел, как она, в конце концов, заходит в гостиницу, табличка, на входе которой, гласит: «Гостиница «Кэтчинг Дью»: мест нет». Я добежал до места, где припарковал свою машину, надеясь, что она не сбежит, пока я добираюсь до нее. Припарковавшись во дворе гостиницы, я сел и стал наблюдать за главным входом. Тогда зазвонил мой телефон. Отец закричал, даже не дав мне шанса начать разговор.
позвонил на домашний телефон и когда ты не ответил, я набрал миссис Кирби. Она обошла весь дом, а затем перезвонила и сказала, что тебя нигде нет. Сейчас тебе лучше придумать вескую причину, почему
Я нашел ее, перебиваю его я.
Ты нашел ее? Что это, черт возьми, значит? обескураженно спрашивает отец.
Я в Сиэтле и думаю, я нашел девушку, которую ты ищешь.
Папа умолк на целых секунд тридцать, и я ждал, то ли он снова начнет орать, толи же, наконец, воспримет меня всерьёз.
Ты где? спрашивает он, его голос отрывистый. Неразборчивый.
Я припарковался напротив хостела, в который она вошла, говорю я.
Где? Дай мне адрес.
Через несколько минут вниз по улице уже спускается один из Саабов папиной компании и паркуется чуть поодаль от меня. Я остаюсь в машине и наблюдаю, как один из мужчин, которого я уже видел сегодня раньше, подходит к окну моей машины и тарабанит по нему пальцами.
Я опускаю окно и смотрю на него.
Ваш отец просил передать вам ехать в отель, а с утра сразу же возвращаться в Лос-Анджелес, сообщает он.
Понял, отвечаю я и закрываю окно у него перед носом. И даже не дергаюсь куда-то ехать. Он качает головой и возвращается к себе в машину.
Мы с охранниками ночуем в своих автомобилях. Наконец, где-то около десяти утра один из них идет в отель и сразу же выбегает.
Она сбежала, кричит он своему напарнику и, поспешно отъезжая, бросает на меня сердитый взгляд.
Пять минут спустя позвонил папа и скомандовал ехать домой. Я оказался в безвыходном положении: если я вернусь назад без девчонки, отец, безусловно, меня прибьет. Значит, мне нужно добраться до нее раньше, чем его охранники, и каким-то образом убедить ее вернуться в Лос-Анджелес со мной. Я уткнулся головой в руль, переживая секундный приступ паники. И во что я ввязался?
Я делаю глубокий вдох и взвешиваю за и против. Разве можно еще больше усугубить ситуацию? Я и так под домашним арестом. Йель мне и так не светит, пока не подмажусь к отцу. Да и работа в почтовом отделенииучасть, хуже не придумаешь, хотя папа, несомненно, придумал бы. Мне просто необходимо это сделать, решаю я и завожу мотор.
Три часа спустя я, наконец, обнаружил ее, сидящей позади ультрасовременного стеклянного здания. Она разговаривала с бездомным. Начинает лить дождь. Девушка встает, натягивает капюшон на голову и пулей бежит в здание.
Развернув автомобиль и припарковавшись на автостоянке перед зданием, я ринулся к двери, где минуту назад она исчезла, питая надежду, что она все еще там. Если нетсмирившись с неудачей, я вернусь домой.
Глава 19
ДЖУНО
Я бродила по улицам Сиэтла несколько дней, пытаясь найти человека, о котором мне говорил оракул, не имея даже малейшего понятия о том, как он выглядит. Вчера я почувствовала что он где-то неподалеку, но мне пришлось скрываться от моих преследователей, и я снова потеряла след.
Раньше я была охотником, а теперь охота идет на меня. Я не знаю, кто меня преследуетони одеты не так, как люди, схватившие Уита. Я уверена лишь в том, что мне нужно держаться от них подальше и продолжать искать человека, с которым мне необходимо встретиться. Было бы неплохо, если бы я знала, как он выглядит, вместо того, чтобы полагаться на свои охотничьи инстинкты.
С той самой секунды, как он вошел в библиотеку, я знаю, что нашла его. Я сижу на своем обычном местея прихожу сюда, когда дождь прогоняет меня с улици читаю газеты и журналы, чтобы ознакомиться с событиями последних тридцати лет.
Склонившись над журналом «Тайм», я вижу, как он, поглядывая в мою сторону, садится за мой стол. Только когда он начинает делать вид, что погружен в чтение, я разрешаю себе посмотреть на него.
Я внимательно его изучаю. Его светло-коричневые, медового цвета волосы торчат беспорядочными прядями. У него длинный, прямой нос, а губы словно сдерживают насмешку. Или секрет.
Посмотрев в мою сторону, он замечает, что я смотрю на него. Я не могу сказать точно, зеленые его глаза или голубые. Я поднимаюсь, подхожу к концу стола и сажусь прямо напротив него. Он смотрит на меня, его лицо слегка розовеет от удивления.
Как тебя зовут? спрашиваю я шепотом. Звуки перелистываемых страниц заглушают мой голос, но он все равно слышит меня.
Он выглядит неуверенным, слегка колеблется, а потом фокусируется на моем левом глазу. Прочистив горло, он отвечает:
Майлс.
Это тот ответ, которого я ждала. Я киваю и изучаю его еще несколько секунд. Потом я встаю на ноги.
Пошли, говорю я. Затем забрасываю свой рюкзак за плечи и становлюсь рядом с ним, ожидая ответа.
Он выглядит ошарашенным.
Что? Куда?
Я протягиваю свою руку. Он осторожно смотрит на нее, как будто это неодушевленный предмет, одна из тех загадочных коробочек, что любит делать Кинай: никогда не знаешь, окажется ли внутри кусок черничного пирога, или же оттуда тебе в лицо выпрыгнет змея.
Парень не взял мою руку. Вместо этого, он последовал за мной из библиотеки на парковку. Дождь все еще идет. Я надеваю капюшон, и дождь капает на мою куртку, в то время как Майлс прячется под козырьком здания.
Какая из них твоя? спрашиваю я.
BMW. Майлс указывает на серебристо-голубую машину, как будто недавно купленную, а потом съеживается, прижав руки к груди. На улице не очень холодно, но его рубашка слишком тонкая для такой погоды. «Не продумывает все заранее»думаю я про себя, не прекращая всеанализировать, с того момента, как я его увидела. Я подхожу к его машине и встаю рядом с дверью.
Что ты делаешь? спрашивает Майлс.
Тебя жду, отвечаю я. И промокаю до нитки.
Он одаривает меня недоверчивым взглядом. Когда я не сдвигаюсь с места, он покидает свое сухое местечко и подбегает ко мне сквозь дождь, нажимая на что-то на своих ключах. Я слышу щелчок открывающихся замков, открываю дверь, сажусь внутрь и бросаю свой рюкзак на заднее сиденье. Майлс запрыгивает в машину и поворачивается ко мне.
Что ты делаешь? повторяет он свой вопрос.
Могу спросить тебя о том же, отвечаю я. Ты искал меня. И нашел. Я расскажу тебе, что я делаю, если ты расскажешь мне все, что обо мне знаешь.
Он сжимает губы и широко открывает глаза. Зеленые глаза. Теперь я знаю это. У них темно-зеленый, почти черный цвет, похожий на цвет озера Денали в сумерках. Вода в нем темная, и никогда не знаешь, что спрятано под ее поверхностью.
Что я знаю о тебе? Да ничего! говорит он.
Я сижу молча, скрестив руки на груди, и жду. Он понимает, что я не заговорю, пока этого не сделает он.
Этоправда, уверяет он. Все, что я знаю, так это то, что какие-то люди ищут тебя. А местные считают тебя сумасшедшей, поскольку ты шатаешься вокруг, спрашивая у всех имена.
Он осекается, вдруг сожалея о сказанном. Это объяснимо. Эта не та вещь, которую вы бы хотели упомянуть, сидя с этой самой сумасшедшей в замкнутом пространстве. «Бестактный»мысленно добавляю я к своим выводам, а затем спрашиваю:
А ты?
Что я? он выглядит загнанным в угол.
Считаешь меня сумасшедшей?
ЭммЯ бы сказал, что в данный момент да, признает он.
Я покусываю свою губу и выглядываю через окно на парковку. Сомнений нет, Майлс и есть тот человек, которого предсказывал Фрэнки. Я поворачиваю голову обратно и в нетерпении поднимаю брови.
Что еще? спрашивает он, пытаясь защититься.
Едем, говорю я.
Едем куда?
Искать мою общину.
Выражения его лица комично сменяются одно за другим: непонимание, сомнение, удивление и, наконец, раздражение.
Куда Куда мы поедем искать твоюобщину?
Я подаюсь вперед, вглядываясь туда, где за тучами прячется солнце, чтобы сориентироваться по сторонам света.
Что-то наподобие пустыни. Вроде Дикого Запада. Туда, говорю я, указывая на юго-восток.
Стоп, говорит он, вскидывая руки в защитном жесте, послушай, я понятия не имею, о чём ты говоришь. И я не говорил, что куда-либо тебя повезу. Тем более, на Дикий Запад.
Тогда расскажи, зачем ты шел за мной, смотрю я на него.
Он тоже смотрит на меня, сколько может, но потом отводит взгляд. Я просто сижу, глядя на него, и жду, пока он передумает. Наконец, он вздыхает и говорит:
Так и быть. Я тебя подброшу. Но вообще-то я направлялся на юг. В Калифорнию. А там сплошной Дикий Запад. Поезжай туда со мной и ищи себе свою общину. Но мне не помешало бы остановиться, захватить кое-какиевещи. Одежду. Сама понимаешь.
Что в чемодане под сиденьем? спрашиваю я.
Эм одежда, отвечает Майлс, заерзав. Кстати, я об этом не подумал. Но я мог бы подкинуть тебя к твоему отелю, если тебе нужно забрать припасы. Его физиономия растягивается в услужливой улыбке, а брови поднимаются так, что мне кажется, будто он пытается меня очаровать.
Думаю, Ном бы на это купилась. Как-то раз она просмотрела Британскую энциклопедию и оценила фото каждого ученого, политика любого мужчиныпо шкале от одного до десяти, на основе их "харизмы", как она это называла. Теперь я никогда не могла подумать о Джоне Кеннеди без цифр 7.5, всплывающих у меня в голове.
Но наблюдая за Майлсом, я лишь развлекаюсь. У меня есть цель, и он является тем, кто мне поможет. На этом мой интерес заканчивается.
Мне не нужно возвращаться, говорю я. Я была здесь семь дней и заплатила за неделю вперед. Кроме того, все, что нужно есть у меня в рюкзаке. Поехали.
Так у тебя есть деньги?
Немного.
Тогда почему ты не взяла автомобиль напрокат и не поехала сама? спрашивает он с любопытством.
Я не умею водить машину.
Он скептически приподнимает бровь.
Ты могла бы поехать на автобусе.
Меня должен отвезти ты. И Калифорния на юге, а мне нужно на юго-восток.
Стиснув зубы от недовольства, Майлс зажмуривается, сжимая пальцами виски. Открыв глаза, он бросает на меня сердитый взгляд.
«Не любит, когда им командуют», я мысленно вношу новый пункт в свой список и добавляю: «привык получать то, что хочет».
С какой радости ты вообще доверяешь мне куда-либо себя везти? спрашивает он. Может быть я опасен. Может быть я психопат. Ты ведь меня знать не знаешь.
Я поворачиваюсь к нему.
Вообще-то, я тебе и не доверяю. Фрэнки сказал, что не нужно, но еще он добавил, что я должна быть с тобой честной.
Кто такой, черт побери, этот Фрэнки? нервозность проскальзывает в голосе Майлса.
Фрэнкиэто парень, который сидит и пьет пиво на углу Пайк и Пайн. Люди зовут его Сумасшедшим Фрэнки.
Ты советуешься с сумасшедшимиалкоголиками? лицо Майлса становится серьёзным.
Если быть предельно откровенной, в моей голове звучат голоса. Я выдыхаю, собираясь с духом, и отвечаю:
Он был моим оракулом. И сказал ехать с тобой. Поэтому, будь ты опасным или психопатом, в чем я сильно сомневаюсь
Спасибо, сухо перебивает Майлс.
ты меня повезешь.
Откуда этот Сумасшедший Фрэнки мог вообще меня знать?
Он тебя не знает, отвечаю я, он просто сказал ехать с человеком, чье имя далеко меня уведет*.
(Имя Майлс (англ.: Miles) дословно переводится, как мили. Прим. редактора.)
Майлс уставился на меня, вся его напускная холодность испарилась. Он выглядит напуганным.
Да ты больная, говорит Майлс, выпучив глаза. Оторвав взгляд от меня, он целую минуту сидит и смотрит на стоянку прямо перед собой. «Он нуждается в тебе так же, как и ты в нем»говорил Фрэнки. И я жду.
Наконец, качая в отчаянии головой, Майлс поворачивает ключ в замке зажигания.
Окей. Я подкину тебя хотя бы на какое-то расстояние в твоем сумасшедшем путешествии. Он тянется за чем-то на приборной панели. Но сначала мне нужно позвонить.
Я успеваю ухватить предмет первой.
Это твой сотовый телефон? спрашиваю я.
Да.
Зажав его в руке, я закрываю глаза и соединяюсь с Йарой. Я целую неделю ждала, когда же это случится. Я готова. Маленькая искра вылетает из телефона и его экран гаснет.
Что за вскрикивает Майлс.
А еще Фрэнки сказал не дать тебе использовать твой телефон, отвечаю я. Вот теперь поехали.
Глава 20
МАЙЛС
Мой мозг закипает. Я так далеко от своей зоны комфорта, как будто нахожусь в Амазонке среди пираний. Только что эта девчонка каким-то образом сломала мой телефон и теперь требует, чтобы я отвез ее в Маунт-Рейнир. Мы никак не договоримся в каком направлении ехать, спорим, как престарелая супружеская пара.
Ты же только что указывала на юг. А горы на востоке, говорю я, останавливая машину на краю стоянки, ты понятия не имеешь, куда ехать, верно?
Она складывает руки на груди и говорит вызывающим тоном:
Вообще-то, я указывала на юго-восток. Нам туда.
И ты узнала об этом от Сумасшедшего Фрэнки, скептически заявляю я.
Не уверена, что он действительно сумасшедший, говорит она.
Боже мой, я везу психопатку.
Ну, так, если алкаш сказал тебе ехать на юго-восток, почему же мы движемся на восток?
Потому. Как я и сказала, в первую очередь мы должны ехать к тем горам, настаивает она, кивая в сторону Маунт-Рейнир.
Некоторое время я сижу, тупо уставившись на нее, пока не вспоминаю, насколько эта девчонка важна для отца. И учитывая то, что в этот самый момент мое имя вписано большими жирными буквами в список попавших к нему в немилость, меньше всего мне нужно, чтобы она сейчас хлопнула дверью моей машины и поймала такси или автобус, оставив меня с носом.
Ну, так отвезешь меня? говорит она, словно у меня и выбора то нет.
Что, чувак, попалсяты нуждаешься в ней так же, как и она в тебе.
Ремень безопасности, говорю я. Она выглядит растерянной.
Если уж я везу тебя, то хотя бы пристегнись.
Все равно ноль реакции. Я дергаю свой ремень безопасности, демонстрируя ей, что это такое, и она, повозившись со своим, наконец-то пристегивается.
Я давлю ногой на педаль газа и еду. Мы едем в тишине пару минут, что хорошо, потому что я должен сориентироваться. Я ищу дорожные знаки, наконец, вижу один: "НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПАРК МАУНТ-РЕЙНИР", и следуя ему, еду на восток от города.
Мы едем через длинные мосты, пересекая крупные водоемы, едем мимо уродливой городской застройки до тех пор, пока в поле зрения не появляются горы, покрытые снегом. Мы были на дороге добрых минут 20, пока я не заметил, что девчонка держится за приборную панель обеими руками. Я спрашиваю:
Что?
Что, что? отвечает она.
Что ты делаешь? Почему ты так вцепилась в приборную панель?
Ты быстро едешь, говорит она обвинительным голосом.
Быстро? Я еду всего лишь на пятидесяти. Это даже не превышение скорости!
Для меня это быстро, бормочет она.
Слушай, если ты собираешься критиковать мое вождение, начинаю я, но потом вспоминаю я спорю с психопаткой. Просто перестань делать это, говорю я, взглянув на то, как она вцепилась в бардачок. Это раздражает меня.
Она хмурится и отпускает панель, но перемещает свои руки к краям сиденья и крепко за них хватается. Я решил полностью игнорировать ее, пока нахожусь на шоссе, ведущем за город.
В какой-то момент я разгоняюсь до шестидесяти и расслабляюсь. Мы проезжаем знак говорящий, что до Маунт-Рейнир осталось 54 мили, и я вижу, как девчонка переводит свой взгляд от знака к спидометру и обратно, как она вычисляет, сколько времени у нас займет, чтобы добраться туда.
Она смотрит на солнце, или, по крайней мере, туда, где слабые очертания солнца проглядывают из-за дождевых облаков, потом на часы, на приборной панели, и, наконец, кладёт голову на подголовник и расслабляется. И, когда я говорю «расслабляется», я имею в виду, что она не выглядит так, будто собирается взорваться или неожиданно выпрыгнуть из несущейся машины.
Неплохо бы ей снять эти линзы. От них мне становится не по себе. У нас в школе у одной готки тоже жуткие линзыжелтые, в виде кошачьих глаз. Мне такое определённо не по душеобычный готический выпендреж с претензией на художественность.
При мысли о школе я вспоминаю, что какой бы странной ни была Кошачьи-глаза, в следующем месяце она пойдет на выпускной, в отличие от меня. Я жму на газ, и машина с ревом разгоняется до девяноста миль в час. И видя, как девчонка судорожно вцепляется пальцами в сидение, я улыбаюсь.
Дальше целый час мы едем молча. По мере приближения к горам, легковушки, более характерные для городских дорог, постепенно сменяются массивными грузовиками и гружеными бревнами самосвалами. Вдоль дороги выстроились в ряд одинаковые деревянные домики, как деревенская версия Монополии.
Спустя какое-то время, я включил радиовся моя музыка осталась в моем сдохшем телефонено смог найти только кантри. Пришлось оставить еговсе равно лучше, чем сидеть в гробовом молчании со странным мальчиком-который-девочка.
Я не могу удержаться, чтобы не рассмотреть ее украдкой; она могла бы быть наполовину азиаткой со своими высокими скулами и густыми черными волосами. Ее одежда выглядит точь-в-точь, как из мужского отдела Олд Нэви. А вот прическапросто ужас: смахивает на отрастающий, криво подстриженный "ежик". Вдобавок, она еще и укладывает его торчком, чтобы казаться выше. Или свирепее. Она невысокого роста. Я бы сказал, пять футов и пять дюймовдовольно точное описание. И в спокойном состоянии она действительно выглядит на свой рост. Но стоит ей заговорить, и она как будто подрастает на несколько дюймовстановиться выше самой себя. Когда она только села в машину, я был уверен, что в случае истерики справлюсь с ней, но теперь уже сомневаюсь. Такая силаи ярость переполняют каждую клеточку ее тела.
По словам отца, то, что она промышленный шпион, обладающий информацией о препарате, было «почти правдой». Когда я увидел её в первый раз, то вряд ли мог представить, что она замешана в каком-то шпионаже. Но сейчас, когда она сидит совсем рядом, могу. Она кажется опасной.
Словно прочитав мои мысли, она взглянула на меня, и, когда наши взгляды встретились, обстановка накалилась.
Откуда ты? спросила она.
Поразмыслив, я решаю, что ничего не случится, если она будет знать, где я живу.
Эл. Эй.
Она не сводит с меня глаз:
Где этот Илэй?
Лос-Анджелес. Это в говорю я.
Ах, да. Калифорния, перебивает она, и продолжает, бормоча себе под нос. Самый густонаселенный город США после Нью-Йорка; тем не менее, не является столицей Калифорнии, которой, она делает паузу и секунду подумав, добавляет, является Сакраменто. Или, по крайней мере, он был ею в 1983.
Чудачка.
Свернув на двухполосную дорогу, мы проезжаем мимо компании охотников в коричневой камуфляжной одежде с ружьями. Ненавижу оружие. Однажды отец пробовал взять меня на охоту. И я целый день так и просидел в охотничьем домике, играя в видеоигры, отказываясь даже выйти на территорию охотничьих угодий, чем поставил его в неловкое положение перед друзьями.
Какое твое полное имя? спрашивает она, продолжая допрос.
Ой-ёй. Мы коснулись щекотливой темы. О «Блэквел Фармасьютикал» слышали все, и обычно моя фамилияпоказатель статуса. Но сейчас, возможно, лучше её не упоминать.
С чего бы мне говорить тебе свою фамилию, если ты даже не сказала мне своего имени? выкручиваюсь я.
Меня зовут Джуно, отвечает она.
Как богиню чего, Олимпа? спрашиваю я.
Нет, как столицу Аляски, отрезает она.
Точно! Ведь отец упоминал, что девчонка приплыла на пароходе из Анкориджа.
Джуно указывает на знак с картой заповедника, установленный на обочине, и говорит:
Останови здесь.
Отстёгивая ремень, она начинает выходить прежде, чем машина успевает остановиться. Я жму на тормоза, а она, только чуть оступившись, сохраняет равновесие и идёт к знаку так, словно постоянно выпрыгивает из движущихся машин.
Эта девчонка на наркотиках. По-любому. Какой бы там секретный препарат папа не пытался прибрать к рукам, она должно быть уже лопает его вагонными нормами. Если это, конечно, не нейролептикивот они бы ей точно не помешали.
Несколько минут она изучает карту, затем возвращается к машине, садится внутрь и заявляет:Окей. Поехали. Типа я ей личный шофер или кто-то, вроде него.
Не хочешь сказать мне, куда мы едем? спрашиваю я, скрывая сарказм, чтобы не поймать ещё один грозный взгляд. Эта девчонка, Джуно, пугает меня, и бесить её не стоит.
Туда, говорит она, указывая на горный склон.
Ничего не могу поделать. И начинаю говорить с ней как с ребёнком. Или как с ненормальной.
Как видишь, уже семь вечера, указываю я на часы, на приборной панели, как ведущий телеигры указывает на новёхонькую машину. Ресторанов рядом нет. И мы уже проехали знак «Гостиница», указывающий в другую сторону. Так что если мы захотим, скажем, поужинатьили поспать не в машинето лучше нам развернуться и поехать куда-нибудь ещё.
Туда, она указывает на гору.
Я сжимаю кулаки. Но представляя выражение лица отца, которое у него будет, если мне удастся вернуть её в Лос-Анджелес, спрашиваю:
Не закроешь дверь, чтобы я уже поехал?
А, конечно, она говорит так, словно ей это и в голову не приходило. Она наклоняется, захлопывает дверь, и мы наконец-то отправляемся.
Я лежу в палатке и делаю вид, что сплю без задних ног, но на самом деле переживаю за свою жизнь, наблюдая за тем, как убийца кроликов мило беседует с нашим костром.
Произошло всё так: на полпути по Маунт-Рейниру, Джуно приказывает мне свернуть с дороги. И как только мы оказываемся там, где никтоскажем даже, спасателив общем-то нас не найдет, она просит остановиться.
Уже темнеет, и всё это напоминает сцену изкакой-нибудь документалки, когда невнимательные туристы разбивают лагерь рядом с медвежьей берлогой, волчьим логовом или над гнездовьем смертоносных скорпионов, и за столь бездумное вторжение природа преподносит свой урок.
И стоит мне только об этом подумать, как Джуно берёт с заднего сиденья свой рюкзак, достаёт нейлоновый мешок и начинает ставить эту долбанную палатку.
Что ты делаешь? мой голос подскочил на октаву, словно я надышался гелия.
Она смотрит на меня и спрашивает:
А на что это похоже?
Мы не будем здесь ночевать! Это даже не место для кемпинга! пищу я.