Ну-ну не надо, не надо. Все будет хорошо.
Уверенные быстрые шаги приблизились к моей кровати.
Папа? Папа, это ты?
Знакомая теплая загрубелая ладонь накрыла мою, лежавшую на жестких больничных простынях.
Конечно, я, дорогая.
Я почувствовала на щеке его дыхание, когда он наклонился меня поцеловать, ощутила колючее прикосновение бороды.
Папа проговорила я снова и вместо всего того, что могла и должна была сказать, вдруг неожиданно для самой себя разревелась.
Ну, ну, ну бормотал отец, в замешательстве нервно похлопывая меня по руке. Я как будто видела его растерянное лицоон никогда не мог выносить моих слез. Чтобы не волновать его лишний раз, я сделала над собой усилие, и поток, лившийся из моих глаз, унялся.
Как хорошо, что ты здесь, папочка, всхлипнула я напоследок.
Хорошо, что ты пришла в себя, милая. Ты не представляешь, как я испугался, когда увидел тебя такойв проводах, трубках. Столько ужасных воспоминаний.
У него перехватило голос. Еще бы, снова перенестись на пять лет назад, в вечер, когда произошел тот несчастный случай. Я боялась и подумать, каково отцу было тогда, когда он сутками не отходил от меня, лежавшей на такой же вот больничной койке. Только гораздо позже он признался мне, в каком кошмаре жил все те дни, что я оставалась без сознания. Хотя врачи и уверяли его, что просто нужно время, что меня реанимировали прежде, чем могла создаться угроза повреждения мозга, и что я обязательно поправлюсь, папа буквально места себе не находил, пока я не открыла наконец глаза.
Камень упал с его души, однако тяжким грузом лег на мою. Я не поддавалась на уговоры «отложить это на потом», не хотела дожидаться, когда я «буду готова». Да и как можно подготовиться к страшному известию о том, что твой лучший друг погиб, спасая тебя? И вот пять лет спустя отец вновь оказался во власти тяжких воспоминаний, которые меня не оставляли ни на миг.
Совсем как тогда, после аварии, мягко произнесла я.
Аварии? с недоумением переспросил он. Нет, милая, это напомнило мне о твоей бедной матери.
Ответ озадачил меняпапа вообще нечасто о ней говорил. Наверное, мысль, что он может меня потерять, всколыхнула былые страхи.
Открылась дверь, послышались шаги нескольких людей.
Здравствуйте, доктор, сказал отец.
Он как будто обращался к хорошо знакомому человеку. Когда же они успели? Только теперь я сообразила спросить:
Я давно здесь?
Немногим больше тридцати шести часов, юная леди, ответил доктор.
Его голос звучал успокаивающе, но мне стало только тревожнее. Мой мозг лихорадочно заработал, пытаясь из разрозненных кусочков головоломки собрать цельную картину произошедшего, и вдруг в голове будто искра проскочила. Внезапно я все вспомнила: кладбище, парализующую боль, почти полную потерю зрения Моя левая рука, не опутанная всякими медицинскими штучками, метнулась к забинтованной голове.
Меня пришлось прооперировать, да? Из-за болей? И из-за слепоты?
Доктор только изумленно фыркнул в ответ. Что смешного я спросила?!
Боже упаси, Рейчел, с чего ты взяла, что ослепла?
Но я ничего не вижу! чуть не взвыла я.
Снова смехна этот раз даже папа присоединился.
Это потому, что у вас на глазах повязки, объяснила медсестра. Вы получили небольшие царапины, когда упали, вероятно, от кусочков гравия. Вот головой вы ударились знатно.
Я повернулась в ее сторону. Что за чушь она несет? То ли не видя, то ли игнорируя выражение на моем лице, она продолжала:
Доктор Таллок здесь именно за этимчтобы снять повязки и проверить швы.
Но я не ударялась головой, упрямо бросила я. Почему меня никто не слушает?
Рука отца снова накрыла мою.
Рейчел, успокойся, не надо волноваться. Ты сейчас не можешь как следует все вспомнить, это нормально.
Я бы запомнила, наверное, если бы упала и ударилась? резче, чем хотела, сказала я. У меня страшно болела голова, понимаете? Буквально невыносимо.
И сейчас болит? насторожился доктор.
Сейчас нет, ответила я, внезапно осознав, что голова у меня хоть и ноет, но не разрывается на части, как раньше. Немного только тяжелая
Неудивительно. Еще денек-другой, и пройдет. Как сказала медсестра, падение было серьезным.
Я хотела было снова запротестовать, но протянувшиеся сзади руки принялись разворачивать кокон бинтов на голове, в которых я, наверное, походила на мумию. С каждым оборотом давление повязки ослабевало, а моя тревога усиливалась. Момент, когда упал последний виток, обернулся острым разочарованием.
Все равно ничего не вижу! Я ослепла!
Доктор, которому я, вероятно, казалась уже истеричкой, откликнулся с оттенком раздражения в голосе:
Позвольте мне хотя бы снять повязку, прежде чем заказывать белую трость, юная леди. Сестра, опустите жалюзи, пожалуйста.
Доктор мне категорически не нравился. Однако я все же повернулась к нему, давая снять с глаз круглые тампоны, инаконец-то ничто не мешало мне это сделатьзаморгала. Из-за опущенных жалюзи в палате царил полумрак, но я все же смогла различить силуэты четырех человек у своей кроватидоктора в белом халате, рядом с ним еще одного, помоложе, медсестры и по другую сторону отца.
Я вижу общие контуры, произнесла я со смешанным выражением недоверия и радости. Нечетко
Потерпите немного. Медсестра, думаю, можно прибавить света.
Та повернула пластинки жалюзи, и картинка вокруг буквально на глазах стала отчетливее. Я ясно видела седоволосого доктора, интерна в очках, немолодую медсестру. Мой рот расползся в широкой улыбке, и они ответили мне тем же. Но когда я обернулась к отцу, улыбка замерла у меня на губах. Я будто привидение увидела.
Рейчел, что с тобой? Доктор! Доктор, в чем дело?
Тот уже был рядом, светил фонариком в глаза, проверяя реакцию зрачков, но я молча вырывалась, не в силах отвести взгляда от отца.
Рейчел, что случилось? допытывался врач. Вам больно? Или со зрением что-то не так?
Да, у меня явно было что-то со зрением. Только не в том смысле, в каком он думал.
Нет, я вижу нормально. Отчетливо.
Тогда в чем дело?
В папе.
Во мне? недоуменно переспросил отец.
Мой ответ явно поставил его в тупик. Отлично, не я одна ничего не понимаю. Я постаралась еще раз внимательно оглядеть его, но увиденное по-прежнему не укладывалось в рамки разумного.
Что же с ним не так? спросил доктор тоном, который, очевидно, приберегал обычно для повредившихся в уме.
Рейчел, милая, ты меня пугаешь. Скажи, в чем дело?
Что не так с вашим отцом, Рейчел?
Я повернулась к доктору и потом опять к единственному на этом свете родному мне человеку. Мне вновь бросились в глаза округлые щеки, ясные глазасейчас, правда, затуманенные заботой, и небольшой животик, который папа когда-то все грозился согнать в спортзале. Ничего похожего на изнуренного раком старика, которого я видела три недели назад.
В том-то и дело, что с ним все в полном порядке!
Глава 4
Декабрь, 2013
Также пять лет спустя
Мужчина, видимо, следил за мной уже давно, а я и не замечала. Он мог высмотреть меня еще на переполненной платформе, где все толпились, стиснутые как селедки в бочке. Был вечер пятницы, куча народу уезжала из Лондона на выходныене мудрено, что в толчее я не смогла уловить на себе пристальный взгляд. Спеша с линии метро на подземную станцию железной дороги в час пик по извилистым, выложенным плиткой переходам, я вообще ничего вокруг не замечала. Под колесики чемодана, который я тащила за собой, все время попадали чьи-то ногипосле пятого раза я и извиняться перестала. Выехать так поздно было огромной ошибкой; лучше бы я отправилась на машине с Мэттом, как он предлагал, прямо с утра. Но у статьи, над которой я работала, горели все сроки, и я никак не могла освободиться раньше.
Может, мне все же дождаться тебя, и двинем вместе?
Подумав, я отказалась.
Какой смысл нам обоим опаздывать? Поезжай, а я закончу дела и доберусь экспрессом.
На деле вышло совсем по-другому. Петляя между людьми и волоча за собой злополучный чемодан, я то и дело лихорадочно поглядывала на часы. Времени, чтобы успеть на поезд до Грейт-Бишопсфорда, оставалось все меньше. И так-то повезет, если я окажусь в ресторане раньше, чем подадут десерт. Подталкиваемая чувством вины перед Сарой, я пулей проскочила между двумя джентльменами в деловых костюмах, чуть не сбив их с ног. Один буркнул что-то, мало соответствовавшее его внешнему виду.
Извините, пробормотала я, не оглядываясь.
Я снова бросила взгляд на циферблатпоезд отходил меньше чем через двенадцать минут. Придется бежать. Уже когда я опускала руку, на миг на пальце блеснула яркая искорка, отразив свет ламп над головой. Черт! Кольцо! В спешке я совсем забыла снять его и спрятать, как делала всегда, когда ездила на метро. Быстрым движением я повернула бриллиант внутрь ладони, так что снаружи теперь была видна только полоска платины. Мэтт будет в ярости, если узнает. Он вообще не хотел, чтобы я брала такое дорогое украшение с собой в дорогу, но какой смысл в чудесном обручальном кольце, если все время держать его в сейфе?
Каким-то чудом я все-таки успела, буквально в последнюю секунду. Запихнув чемодан на багажную полку, я почти упала на сиденьеноги после забега по платформе дрожали, а сердце в груди стучало как бешеное. Я пообещала себе, что в следующем году сдержу слово и начну как следует ходить на фитнес, за который отвалила кучу денег, но уже больше трех месяцев там не появлялась. Увы, благие намерения часто погребены под лавиной работы.
Мне еще повезло, что Мэтт находился в таком же положении и прекрасно меня понимал, иначе наши отношения вряд ли протянули бы долго. Постоянные задержки в офисе, отмененные в последнюю минуту совместные планы, работа допоздна и по выходнымвсе это было хорошо знакомо нам обоим. Когда я думала об этомкогда у меня вообще выдавалась свободная секунда, чтобы подумать о чем-то, кроме работы, я просто не представляла, как другие умудряются сочетать карьеру и личную жизнь. Негромкий, но настойчивый голос, где-то на заднем плане говоривший мне, что так, как сейчас, быть не должно, я предпочитала игнорировать, утешая себя тем, что это временные трудности и в следующем году все утрясется. Мы с Мэттом начнем жить вместе, найдем себе квартиру Если, конечно, сможем выкроить время на то, чтобы ее отыскать.
Возможно, не чувствуй я себя в редакции до сих пор новенькой, я бы так не напрягалась. Но каждый раз, когда я думала, что нужно дать себе отдых, в памяти всплывало сомнение в голосе будущего работодателя, прочитавшего в моем резюме о двух годах работы в провинциальной газете. И все же меня предпочли многим претендентам с куда большимина бумаге, во всяком случаеквалификацией и опытом. Хотя с тех пор прошло восемь месяцев, я до сих пор пыталась доказатьработодателю, а главное, самой себе, что выбор был сделан правильно. И если это значило приходить первой и уходить последнейпусть так. Во всяком случае, на время.
Только поняв, что вижу ночных уборщиков в здании редакции чаще, чем собственного жениха, я решила наконец дать себе небольшое послабление. И дело было не только в Мэттея уже почти полгода не виделась с отцом. То, что я постоянно откладывала поездку в Грейт-Бишопсфорд и дождалась декабря, когда все равно ехать на свадьбу Сары, не делало мне чести.
Поезд прогрохотал мимо станции, и толпа на платформе слилась в разноцветную полосу. Лишь когда вагон вновь нырнул в темноту, я заметила в окне отражение мужчины, сидевшего через проход лицом ко мне. Плотного телосложения, лысеющий, он в отличие от остальных пассажиров не читал газету и не слушал плейер, а пристально смотрел в одном направлениипрямо на меня. Хотя я не подала виду, что заметила его взгляд, он, видимо, понял это, но нисколько не смутился и даже не подумал отвести глаз, как предписывали приличия. Наоборот, вылупился еще сильнее и медленно, показав уродливые, неровные зубы, растянул рот в противной ухмылке.
Холодок необъяснимой тревоги пробежал у меня по спине. Достав из сумки журнал, я инстинктивно отгородилась им и повернулась к окну. Я пролистала то ли десять, то ли двадцать страниц, не видя, что на них, и все это время буквально физически ощущала на себе неотрывное внимание. Взгляды украдкой на отражение в стекле подтверждали, что это не моя фантазия. Мурашки пробежали у меня по шее. В довершение всего один из таких взглядов не остался незамеченным, наши глаза встретились, и мужчина снова медленно и глумливо ухмыльнулся, едва уловимым, быстрым движением облизнув губы.
Тут я не выдержала. Другая на моем месте, возможно, ответила бы таким же прямым взглядом, а то и сказала бы пару ласковых, но я, чувствуя себя полной идиоткой, подхватила пальто, которое положила на соседнее кресло, и почти бегом перебралась в другую половину вагона. Спеша по проходу между сиденьями, сзади я услышала мерзкий удовлетворенный хохоток.
Выбрав свободное место напротив немолодой женщины, погруженной в книгу, я оказалась спиной к противному незнакомцу и больше не видела его отражения. Однако спокойствия мне это не принеслотеперь я нервничала из-за того, что не знала, где он. Просто смешноиз-за чего я так себя накручиваю? Что, мне впервые приходится противостоять нежелательному интересу со стороны мужского пола? Я, конечно, не моя школьная подруга Кейти, но любая привлекательная женщина время от времени сталкивается с непрошеными домогательствами и обычно в состоянии разобраться с ними, большого ума тут не надо. Однако мне почему-то казалось, что намерения незнакомца не совсем попадают в эту категорию.
Хуже поездки у меня еще не было. Я утешала себя тем, что по крайней мере в вагоне полно народу и никакая реальная опасность мне не грозит. Когда вошедший проводник начал проверять билеты, у меня мелькнула мысль заявить о произошедшем. Почти тут же я передумала. Как бы угрожающе ни выглядел мужчина, реальных оснований для жалоб у меня не имелось никаких. Нетрудно было представить себе неизбежную реакцию: «То есть вы хотите сказать, он как-то странно смотрел на вас, мисс? Это все?» Однако, возвращая мне билет, проводник, видимо, сам заметил беспокойство в моих глазах, потому что задержался и окинул меня бдительным взглядом.
С вами все в порядке? Вид у вас какой-то
Я мысленно закончила за него: «чокнутый/психованный/совершенно ненормальный». Женщина напротив опустила книгу и бесцеремонно уставилась на меня, ожидая ответа, какое-никакое развлечение в монотонной поездке. Я не без удовольствия разочаровала ее.
Нет, все нормально, спасибо. Просто беспокоюсь, что могу опоздать на важный ужин.
Ну, мы идем точно по расписанию, так что на железную дорогу вы это не свалите, пошутил он. Я тоже засмеялась, преувеличенно весело и натужно.
Проводник перешел к следующему четырехместному отсеку. Я рискнула бросить короткий взгляд через плечо и успела заметить мощную спину в потертой, выцветшей до рыжины коричневой куртке, поспешно продвигавшуюся к переходу в следующий вагон. Вырвавшийся у меня вздох облегчения не ушел от внимания моей соседки, которая вновь опустила книгу. Коротко ей улыбнувшись, я вернулась к собственному чтению.
Мерный ритм поезда навевал сон, и скоро я опустила журнал, откинулась поудобнее на подголовник и закрыла глаза. Так странно после долгого отсутствия возвращаться домой, а ведь меня еще ждала встреча с друзьями, которых я не видела несколько лет. К сожалению, все наши клятвы не терять друг друга из виду на деле обернулись пустыми обещаниями. Пока мы учились, приезжая на каникулы в конце каждого семестра, выполнять их было нетрудно. Все стало куда сложнее после университета, когда нас раскидало по стране. Только пара человек из нас семерых остались в Грейт-Бишопсфорде, для остальных родной город оказался слишком мал. Карьера и личная жизнь неудержимо тянули нас прочь.
Мой переезд в Лондон был неизбежен, если я хотела чего-то достичь в журналистике. Туда же, в столицу, перебрался и Мэтт, который развивал оставленный ему родителями семейный бизнессами они отошли от дел и жили теперь на покое в Испании. Разумеется, я при любой возможности продолжала видеться с Саройнекоторым узам не страшны ни долгая разлука, ни дальние расстояния. Зато другие, без кого я прежде не мыслила жизни, как-то постепенно исчезли из нее.
Я очень ждала предстоящего вечера и жалела, что из-за работы пропущу первые моменты общей встречи. Ужасно хотелось поскорее узнать, сильна ли наша дружба по-прежнему или былое, как ни жаль, уже не вернешь.
Незнакомец, напугавший меня в начале поездки, так и не вернулся, и мои страхи немного утихли. На остановках я невольно вглядывалась в темнотуне покажется ли на платформе рыжая куртка, однако так ни разу и не заметила ее обладателя среди сошедших. То, что он скорее всего по-прежнему где-то рядом, отнюдь не придавало мне спокойствия. На одной из крупных станций высыпали чуть ли не все прочие пассажиры, так что я могла его и пропустить. До Грейт-Бишопсфорда оставалось всего несколько остановок, за нимдаже еще меньше, и шансы на то, что пункт назначения у нас один, росли. По спине у меня вновь побежали мурашки.