Черный домик скрипнул ставней, будто приветствуя гостью, объял ее уютным теплом, раскрываясь небольшим холлом и одной просторной комнатой, безо коридоров и потолковиз архитектурных изысков лишь изогнутая лестница в спальню на втором ярусе, кухня в нише и перекрестье балок под скатом крыши. Центр дома занимала необычная круглая печь, будто целиком сформованная когда-то из раскаленного черного стекла и проткнувшая трубой сначала крышу, а потом и здешнее холодное небо. Вокруг очага расположились двухместный диван и парочка маленьких кресел, в одном из которых Рита с удовольствием просидела весь вчерашний вечер, вытянув ноги ближе к пылающему стеклянному сердцу.
Помедлив, Рита в который раз пробурчала себе под нос: «Орингер чтоб тебя, Орингер. Чтоб тебя. Ничего, скоро пройдет, скоро отпустит. Все, все, успокойся», но в памяти, как назло, тут же всплыло невероятно яркое воспоминание о последней проведенной с ним ночи. И дне после. Вернее, целых сутках. В постели. И в ванне и даже на кухне, а потом снова в постели.
Аритэ порозовела, бросила свою куртку на стул и приказала себе не дергаться: «Его нет уже тридцать один день и шесть часов. Ну же! Сколько можно? Остынь!»
Прислонившись задом к стене, она расшнуровала ботинки и только тогда заметила странно преобразившийся пейзаж в узком боковом оконцесиний залив и темные сопки рассекла какая-то непонятная вертикальная линия. Белая, опутанная сложной перевязью, она медленно покачивалась вверх-вниз и даже слегка поскрипываламачта. К маленькой пристани был пришвартован небольшой остроносый шлюп. Незнакомый. С уже аккуратно свернутым основным парусом.
Примечания
1
Отрывок из стихотворения Е. Евтушенко «Любимая, спи»