Когда ручка наполнилась, Штрасс облизал ранку и передвинул колесико на «d». Отверстие закрылось, и мужчина приступил к написанию собственного автографа под первой закорючкой. Потом он чуть отступил вправо и нарисовал знак бесконечности, заключенный в пятиконечную звезду.
Теперь ты, иностранец поставил ручку в положение «с», и вся оставшаяся кровь тут же исчезла.
Затем протянул это чудо мне и принялся обтирать белоснежным платком перочинный нож. Странное дело, на ткани не осталось никаких разводов. Это какая-то специальная пропитка или материал?
Взяла дрожащими пальцами диковинную ручку и поставила опцию забора крови. Потом настороженно взглянула на Мартина Штрасса.
Дай руку, видя мое состояние, приказал он.
Зажмурилась и протянула ему свою многострадальную конечность. Почувствовала на безымянном пальце укол. Потом прикосновение его ладони к руке, что держала ручку. Открыла один глаз и увидела, как мужчина «за меня» наполняет стержень
Я вообще-то могу сама, пробормотала, чувствуя неловкость. Прямо, как первоклассница, честное слово.
Не вижу, хмыкнул мой мучитель, крепко держа мои руки так, чтобы раскрытый стержень и ранка соприкасались. Детский сад.
Я ничего на это не ответила, потому что он был абсолютно прав. Так перепугалась, когда наблюдала за его странными действиями, что не смогла вовремя собраться. Не каждый день даешь клятву, закрепленную кровью.
Что со мной будет, если я попытаюсь все разболтать? дабы перевести тему разговора в несколько иное русло, спросила у него.
Ты должна будешь взять такую же клятву с того, кому выдала информацию, откликнулся Мартин, выпуская мои руки и переставляя указатель на ручке на букву «d». Если не сделаешь этого, то умрешь вместе с теми, кто окажется в курсе деталей по твоей вине.
Это что, магия? я расширенными от удивления глазами смотрела на этого жуткого во всех смыслах типа. И как только еще не сбежала, никак не пойму.
Это иная сторона нашей жизни, невесело усмехнулся немец. Если ты начинаешь интересоваться большим, нежели тебе доступно, как человеку, так будь добра придерживаться определенных правил и играть на тех условиях, в рамки которых добровольно себя загнала.
Кто вы? слова сами сорвались с языка.
Пиши, вместо ответа снова жесткий приказ.
Пока он гипнотизировал меня изучающим взглядом, я вывела на бумаге собственную подпись. Получилось немного криво. Оно и немудрено Все-таки собственной кровью, а не чернилами писала. Рисунок получился немного лучше.
Что это за язык? спросила, подавая ему ручку, а затем пряча вспотевшие от напряжения ладони под столом.
Единый для всех и недоступный слишком многим, туманно ответил Штрасс.
В следующую минуту лежащая передо мной бумага вспыхнула зеленоватым пламенем и сгорела, не оставив после себя ровным счетом ничего.
А Что это было? я не узнала собственный голос, он оказался хриплым и каким-то низким.
Можешь называть это магией, отмахнулся капитан.
Я хватала ртом воздух, начиная задыхаться. Нет, такого потрясения я точно не переживу
Дышите ровно, расслабьтесь и очистите свой разум от всех мыслей, его голос прозвучал ровно, словно иностранец читал мантру.
Как?! огромным усилием воли я заставила произнести это. Что вы со мной сделали?
Сердце бешено билось в груди. Голова налилась свинцом и раскалывалась на части. Почему я так остро реагирую на его слова?
Ничего, убирая странную ручку обратно в карман, покачал головой Штрасс. Просто новые знания таким вот образом усваиваются в твоем, не подготовленном к подобному воздействию мозгу. Ты никогда не сталкивалась с этой стороной мира и потому считала подобные аномалии выдумкой шарлатанов, жаждущих быстрой наживы.
Все так и есть я непроизвольно дернулась. Но откуда вам это известно?!
По вам видно, произнес немец, вставая со своего места. И вот, границы вашего внутреннего зрения невероятно расширились. Вы потеряны и сбиты с толку. Земля словно ушла из-под ног. Но обратной дороги уже нет. И это пугает больше всего, не так ли?
Он читал меня словно раскрытую книгу. Все слова попадали точно в цель.
Вы экстрасенс? я тоже встала.
А что, похож? темные брови взметнулись вверх.
Не знаю признаться, я сильно стушевалась перед ним. Если честно, никогда не общалась с магами, гадалками и шаманами, так что ничего сказать про вас не могу.
Я просто осведомленный, наконец, смилостивился надо мной мужчина. Ничего такого. Просто знания. Доступ к тонким материям не имею, талантами и способностями не обладаю
Как же, не обладает он. А почему тогда сразу не представился? Нет, все-таки он мне что-то недоговаривает. Вон, каким скрытным стал. С чего бы?
Это вы мне сейчас новую клятву пропишете? бесцеремонно перебив этого типа, уточнила я.
Зачем? удивился тот. Я заранее прописал, что все мои знания, перешедшие к вам были, есть и будут под охраной Кодекса.
Кодекса?
Высшая программа, заложенная создателем этого мира, важно откликнулся Штрасс. Но об этом как-нибудь потом. Сейчас главное привести тебя в норму и съездить на квартиру за вещами, а заодно и проверить ее на наличие черных меток.
Хм, и не заметила, когда это мы на «ты» перешли.
В смысле?
Ты часто пользовалась метро, надевала различную одежду, так что тени вполне могли оставить на ней свой след, пояснил Штрасс. Итак Сколько времени тебе нужно на то, чтобы успокоиться и зайти к Кротову в хорошем расположении духа?
А почему он не потребовал от меня клятвы? не ответив ему, решила прояснить еще кое-что.
Потому что Иван не перешел черту дозволенного, шаг вперед, и вот уже мужчина буквально нависает надо мной. Если помнишь, то он довольно аккуратно и абстрактно преподносил тебе информацию.
Еще и коктейлем напоил, мои глаза сами собой опустились в пол. Чтобы усыпить мою бдительность, обезопасить себя и расположить к дальнейшему сотрудничеству.
О, да.
Холодные пальцы дотронулись до моего подбородка и заставили посмотреть ему в глаза. Нет, определенно, он не просто так это сделал. Наверняка через глаза смог заглянуть и в душу
Ее душа была еще чиста и очень притягательна для него. Не слишком наивна, но хрупка и пуглива, словно цветок лотоса. Мужчина видел, что она не доверяет ему и уже почти распознала его суть. И зачем он довел дело до клятвы?
Оля безропотно приняла условия Штрасса и потому вынуждена была перенести сильное потрясение от увиденного, ранее закрытого для нее таинства закрепления собственного слова кровью. Что ж может, так даже будет лучше. Возможно, пройдет время, и девушка примет все, как данность.
Стройное тело, которому так не шли джинсы и свитер (их удалось обезвредить, в отличие от куртки, рюкзака и его содержимого), била мелкая дрожь. Ольга боялась, но мужественно выдерживала его взгляд.
Он отступил назад, и я почувствовала сильное облегчение. В его глазах мельком проскользнула тень досады. Которая, впрочем, тут же исчезла.
Пойдем, наконец, проговорил Мартин. У нас мало времени.
Махнул рукой в сторону входной двери, предлагая покинуть переговорную. Сам же и подал мне пример, проследовав первым к порогу.
Ума не приложу, как он умудрился сделать так, что несмотря на явный сарказм со стороны собственных подчиненных, все его слушают и делают то, что приказано с первого раза. К примеру, сейчас, когда мы с ним зашли в оперативный отдел, нам тут же выделили троих охранников. Зачем нам вообще нужно сопровождение, спрашивать не стала. Для собственного же блага. Мало ли снова узнаю что-то из ряда вон выходящее?
Через полчаса мы уже заходили в лифт и поднимались на поверхность. К моему изумлению наши спутники вышли на разных этажах. Мы же с капитаном оказались в том же номере, откуда и попали в штаб.
Это такая кон не выдержала я, когда немец, выходя в коридор, приобнял меня за талию.
Да, выдохнул тот и запечатлел на моих губах легкий поцелуй.
Сказать, что я была ошеломлена, ничего не сказать. И ведь понимала, что зайдя «к себе» вместе со мной, он чисто теоретически должен был выйти обратно не один. И, да, если хорошенько подумать, то так долго мы могли запереться в номере только в одном случае Но что-то во всем этом меня смущало и сбивало с толку.
Почувствовать его губы на своих было настолько волнительно, что я не сразу сообразила, что мы вообще-то направляемся на задание, а не на свидание. Щеки горели, а во рту пересохло. Нет, так дело не пойдет.
Когда спустились вниз, встретились в холле с нашим сопровождением. Мужчины, как ни в чем не бывало, пожали Штрассу руку и направились на улицу. А я по-прежнему играла роль любовницы этого наглого немца. Прямо до самого авто играла. То есть позволяла себя обнимать и брать за руку, мило при этом улыбалась и помалкивала.
Садились в машину, как дружная компания молодых и перспективных бизнесменов и одна наивная дуреха, которой пообещали золотую гору в Альпах. А еще съездить на Мальдивы и в Париж, на самую вершину Эйфелевой башни. Как оказалось, простушки типа меня нередко велись на подобные восторженные речи. Более искушенные дамы, при отцовском наследстве тоже становились шелковыми, но с ними впоследствии было тяжелее порвать отношения, которые изначально не планировались, как конфетно-букетный период перед заключением брака. К чему это я? Эм-м Наверное к тому, что играть глупышку мне было очень тяжело, хоть и понимала, что сейчас это необходимо.
Едва тронулись с места, улыбки с лиц конвоиров исчезли, и я оказалась среди черствых мужчин, неспособных на проявление каких-либо эмоций. Меня усадили на заднем сидении между Мартином и Алексеем (один из наших охранников), чтобы они все при случае могли покинуть автомобиль и начать какие-либо боевые действия.
Ехали быстро, в магнитоле играла «Европа плюс», а я чувствовала себя не в своей тарелке. Не знаю, когда смогу привыкнуть. Проезжая мимо метро Сретенский бульвар, я невольно поежилась. До сих пор было жутко от воспоминаний о произошедшем
А потом произошел удар.
Твою ж мать! прорычал занимавший место водителя Григорий.
В наш мерседес влетел черный джип. Нас отнесло вперед, но мужчина успел затормозить и выехать на обочину. Хорошо, прохожих было мало, не то бы задавили кого.
Совсем ах нецензурно выразился Алекс, когда наш бок протаранили с его стороны.
Гриша быстро нажал на газ и рванул авто вперед. Потом заехал в какой-то проулок и резко остановился.
Пошли, а это уже Штрасс потянул меня за собой, на выход.
Успела расслышать, как машина голосом робота сообщила:
Самоуничтожение через
Этого мне хватило, чтобы рвануть за капитаном подальше от взбесившейся техники. И как раз вовремя, потому что нас обнаружили. Пара выстрелов, и колесо у автомобиля начало стремительно сдуваться. Потом настала очередь стекла, которое чем-то помешало преступникам.
Не высовывайся, один очень предприимчивый иностранец задвинул меня за спину.
Далее началась перестрелка. Которая, впрочем, ни к чему не привела, потому что нападавшие оказались из Центрального же штаба. Это я поняла по сыплющимся отовсюду ругательствам. А еще по множеству разных наворотов в плане защиты, которые не давали противникам возможности привести друг другу урон.
Витька! орал взбесившийся не на шутку Алексей. Какого черта тут происходит?!
Но ему не ответили. Только безумно посмеивались и продолжали атаковать. Их было большепятеро на четверых. Как в итоге оказалось, это была именно та команда, которую упустил в метро капитан. И это были уже не люди. Лишь жалкое подобие доблестных воинов, которые некогда были сотрудниками их отдела.
Виктор!..
В следующий момент Алекс пропустил атаку. Судя по всему, он до последнего не собирался причинять вред своему товарищу. Однако когда тот, наплевав на все, попал ему ножом в живот, мужчина не вытерпел и нанес ответный удар. Через минуту они оба уже лежали в луже крови посреди проезжей дороги.
Три Два Один вокруг мерса замерцало защитное поле.
Затем раздался громкий хлопок.
Я отсутствующим взором смотрела, как внутри полупрозрачной сферы происходит взрыв. А тем временем Мартин Штрасс бился сразу с двумя своими подчиненными. Отгородив меня от себя каким-то розоватым экраном он из последних сил оборонялся под натиском врага. К слову сказать, прохожих не было совсем. Из домов не выглядывали случайные зеваки, Москва будто не замечала нас.
Михаил оказался более хладнокровным, чем его погибший товарищ и потому быстрее справился с тем, кого называл Саньком. Теперь он присоединился к своему начальнику, заметно облегчив тем самым тому задачу. А обезумившие, как оказалось, пытались пробиться ко мне. Они не только стремились убить моих телохранителей, но и обмануть, запутать их.
Я запретила себе закрывать глаза, чтобы не пропустить момент, если до меня все-таки доберутся. Колени тряслись, из глаз текли слезы, но я продолжала стоять за спиной Мартина. Прекрасно видела, как упал Григорий, подставившийся под удар, чтобы добраться до своего противника. Пуля угодила ему в плечо, однако он таки успел метнуть свой клинок врагу в сердце. Но его тут же добил боровшийся против Миши мужчина. А Михаил уже припал на одно колено и держался за сломанную руку. Мне было запрещено высовываться из-за щита, поэтому я только наблюдала, как он корчится от боли. Как истекает кровью и стремительно слабеет из-за отсутствия скорой помощи.
Теперь меня трясло уже всю, ноги отказывались подчиняться и то и дело подгибались под тяжестью тела. Вскоре я осела на асфальт и уперлась об него ладонями. Смотреть, как некогда хорошие друзья и товарищи убивают друг друга, было невыносимо. Особенно те, чья суть теперь принадлежала Тьме. Пустой взгляд, не выражающий ровным счетом ничего, кроме ненависти. Безумие
Численное превосходство позволило моим защитникам победить. Мартин Штрасс легко справился с единственным оставшимся в живых противником. Этот мужчина заметно отличался от остальных. Его отточенные резкие выпады, меткие удары и ледяное спокойствие могли бы вызвать у стороннего наблюдателя восторг, если бы ситуация была иной. К примеру, на ринге, где бойцы дерутся до первой крови. Тут же, не убив, нельзя было выжить.
Тихо из-за истерики, которая все-таки взяла верх, я не сразу поняла, что все закончилось. Оля, посмотри на меня.
Иностранец опустился передо мной на колени и обеспокоенно заглянул в глаза. Потом он обнял меня за плечи и принялся гладить по волосам и спине. Как раз в этот момент подъехали три черных джипа. Судя по тому, что Штрасс никак не отреагировал на их появление, это оказались свои.
Михаила в больничное крыло, остальныхв морг и в лабораторию, не выпуская меня из своих объятий, принялся командовать он. Это место тщательно обследовать и доложить мне на вечернем собрании о результатах.
А я сидела и позорно ревела. В тот момент мне было наплевать на то, как я выглядела. Подобное зрелище оказало на меня очень сильное потрясение. Даже особо не вслушивалась в то, что капитан, оказывается, распорядился выделить нам обоим одну из машин, чтобы мы могли спокойно добраться до моей квартиры, где я жила с дядей. Дядя
Я стала бы такой же, как они, если бы вы не вылечили меня? всхлипывая, с трудом выдавила из себя очень важный для себя вопрос.
Да, ответил Штрасс.
На этом наш разговор и закончился.
Потом меня усадили на переднее сидение черного BMW и возвестили о том, что когда я успокоюсь, мы поедем где-нибудь пообедаем. Сам же немец решил провести дело с пользой, за руководством процесса организации похорон, исследований, мониторинга активности теней на станции метро Сретенский бульвар и так далее.
В салоне играла альтернативная музыка. Никогда ее не слушала, но должна признать, что она мне пришлась по душе. В состоянии полного раздрая она как нельзя лучше ложилась на слух и проходила сквозь меня, унося с собой панику и возвращая к жизни. Солист группы буквально рычал слово «Break», а его напарник зачитывал рэп Я чувствовала себя частью их песни.
Надеюсь, что больше нам никто не помешает, к реальности меня вернул голос садящегося в машину Мартина Штрасса. Смотрю, рок пошел тебе на пользу.
Я лишь пожала плечами. Мне действительно стало немного легче. По крайней мере слезы высохли, и я смогла на некоторое время отодвинуть произошедшее на задний план. Словно драка происходила на телеэкране, а не посреди улицы, у меня на глазах.
Моего дяди ведь уже нет в живых? безэмоционально уточнила у капитана, когда машина тронулась с места.