Ольга СавченяТайны Энраилл
Глава 1. Тактика Вольного
Кейел.
и живут они слепо.
Вечный голод истощает их, но не видят они, оттого бессильны
Это светятся газы. Кажется.
Ты даже не уверена, а продолжаешь нести ересь!
Точит он радость, освобождая место тоске. Тоска отравляет разум, и он, заболевший, толкает на вероломство
А у вас не ересь?! Ив, я училась другой профессии. Не моя это специфика, понимаешь? У нас для космоса в смысле, для звездного неба! Для него целый раздел в науке отведенастрономия. Это как если бы вашу гильдию объединить с гильдией инженеров и алхимиков. И еще, наверное, горняков каких и
Снова отравляет чужую веру и селит сомнения. Она всегда будет чужой в Фадрагосе.
Я поправил сумку под головой, удобнее устраиваясь на лежанке из еловых веток. Плотный плащ, расстеленный поверх, не позволял иголкам колоться. Глубокий вдох пощекотал в носу терпким ароматом. От волос Ани тоже пахнет хвоей.
Нельзя думать о ней так часто. Она уже давно уводит меня с истинного пути и разжигает голод. Нужно помнить заветы.
Эмоции губительны усладой своей. И нет от них убежища и спасения. И лишившись защиты духов, с первым вздохом, обречен Вольный, как обречены безвольные
Зачем алхимикам изучать небо? Мы травы изучаем, Асфи. Роми, подкинь поленьев в костер. Сегодня холодная ночь.
Просто лес сырой. Возьми мой плащ, укройся.
Елрех, ты ведь не могла ей поверить. Эльфийка теперь долго не успокоится, и Аня ей не уступит.
А почему нет, недоверчивая Ив? Много ли исследователей крылья изучали? А Асфи говорит, что у них на звезды летали.
И бесстрашие будет даровано Вольному, сумевшему погубить проникшие в разум споры эмоций
На Луну!
Я крепко зажмурился. Оскверняет Луну и даже не понимает этого.
Я не могу больше слушать твой вздор. Однако Вольный сказал это спокойно. Лукавит?
Заткни уши рогами! Тебе вообще хоть что-то, кроме своего хвоста, интересно?
Я подавил усмешку. Аня не восхищается шанниэрдами. Вообще с трудом признает другие расы всерьез, смотрит на них, как на животныхили с опаской, или с умилением. Что будет, когда она встретится с соггорами? Не стоит отвлекаться.
И обретет силу Вольный, не поддавшись тайным желаниям тела
Чем тебе не угодил мой хвост? Нормальные существа любят нас из-за него.
И рога!
И из-за рогов тоже.
Не ругайтесь, всю живность в округе переполошите, пробормотала милая фангра. А если подкрадется хищник? Не заметим же.
У тебя зрение хорошее, а у Ив уши длинные. В смысле, слух хороший.
И велика награда Вольному, прошедшему путь, не ослепнув и не позволив ростку жадности пустить корни, ибо с ней приходит вечный голод
Не переводи тему, Асфирель! Исследователи сделали множество открытий, и людей среди первооткрывателей на пальцах сосчитать. Как ваши люди подобрались к Луне? Как они ходили по ней, если она насквозь оледенелая? Они бы превратились в лед! И она бы не позволила топтаться по себе!
Я знаю, в чем ее проблема. Елрех, извини, но не могу больше молчать. Ив, ты не забыла, что у них в мире только люди? Самые бесчестные и умные придумали, как враньем контролировать глупых. Разве ты не видишь? Посмотри на нее. Она сама на Луне не бывала, но верит и обожествляет тех, кто наврал ей.
Обожествляю?!
И голод этот неутолим. Растет он с эмоциями и растит тоску по ним. И лишь одно спасение от неговремя
Я одного не понимаю: как можно настолько оскорбительно к Луне относиться?! возмутилась эльфийка.
Время Вольного бесценно
В ее мире нет духов. Кто накажет? Я вот уверен, что беспорядки у них именно из-за этого.
Зато у нас они есть, мягко воспротивилась фангра, и иногда откровенный беспорядок оправдывается их именем. Не забывайте, как почтенная Сиелра воспользовалась этим.
Нужно было убить змею. Отправить Аню с милой фангрой к тайнику, а самому перехватить тварь по дороге в Обитель гильдий. Затащить в лес и приманить нечисть. Мивенталь помогли бы мнеукрыли следы, а хищники растащили бы кости.
Ты просто привыкла к Асфирель, гнула свое эльфийка, вот и боишься обидеть ее.
Упертая Ив, ты не видишь дальше собственных желаний. Асфи придерживается законов человечности, и иногда мне кажется, что в этом безумном своде есть что-то правильное.
Пылает Солнце, бросает отблески, отогревает эмоции. И побеждают они Вольного, уводят с истинного пути: плодят сомнения, отравляют разум и селят скверну в сердце
Человечность? изумился шанниэрд. Это очевидное возвышение расы над другими расами! И нас еще обвиняли в самолюбовании.
Все, хватит. Я спать.
Обидчивая Асфи, не обижайся.
Не буду, но лучше пойду спать.
И слабеет Вольный. И руки перестают подчиняться ему. Сами обматывают ржавой цепью желаний тело и дух, а конец цепи отдают безвольным. Ладони обращаются в решето и не удерживают больше время. Осыпается оно с непослушных пальцев, отнимая взор Вольного, лишая здравомыслия. И обречен Вольный ослепнуть да уподобиться безвольным
Кейел, ты спишь?
Я не открыл глаза, но чувствовал холод, исходящий от ее пальцев. Они застыли возле моей щеки. Если не отвечу, она уберет руку, осторожно уляжется за спиной и вскоре заснет.
Нет.
Наверное, даже не услышала, как облегченно выдохнула. Соскучилась? Нет, не успела бы. Обиделась на насмешки дружков и теперь неосознанно ищет поддержку у меня.
О чем думаешь? склонившись, спросила.
Улыбнуться, чтобы пробудить в ней недоверие, или обойтись без улыбки, чтобы смутить? Обхватил тонкие пальцы ладонью. До чего ж холодные. Повернулся на спину и посмотрел на Аню. Сидя на коленях, она вглядывалась в мое лицо. Свет от костра освещал ее с одной стороны, окрашивая непривычную седину в рыжий цвет, плясал на лице, предъявляя взору полосы шрама на щеке и чернеющую метку вины. На другую сторону падал скудный лунный свет, просачивающийся на лесную поляну через сосновые кроны. Волосы под ним напоминали сталь, тени ложились мягче.
Я отыскал взглядом блеск темных глаз и со всей серьезностью ответил:
О тебе.
Еле заметно втянув голову в плечи, Аня отвернулась. Это невинное смущение Оно туманит разум и согревает тело изнутри, будто я выпил дынного вина.
Обо мне? Наверное сглотнула и улыбнулась. Забрала руку из моей руки, поправила воротник куртки и предсказуемо перевела тему. Знаешь, мы далеко легли от костра. Не замерзнем ночью?
Я обниму тебя.
Утром снова подъем с рассветом. Ты говорил, что тренировка будет сложная.
Невероятно сложная. Если не справишься, тебе придется пережить мою смерть. Но узнаешь ты об этом только завтра.
Ложись, похлопал по плащу рядом с собой.
Если нам будет трудно заснуть, то я обратно к костру пойду. Там у Ив место
Встревожился. Без сомнения, я встревожился. Мгновенно схватил Аню за запястье, она вздрогнула. Слишком резко повел себя? Нет, виновата жизнь во дворцедевочку там совсем запугали.
Спи тут, мягко сказать не получилось. Злость помешала.
Почему разозлился? Что заставило встревожиться? Она захотела уйти, чтобы мы могли выспаться. «Если нам будет трудно заснуть» Трудно было не поддаться желаниям рядом с настойчивой Эт. Трудно было пробудить желания рядом с болтливой Айвин. И невозможно удерживать эмоции, чувства и желания рядом с Аней. А ведь когда-то она мне совсем не нравилась и ничем не цепляла, кроме своих невероятных взглядов на быт. Когда все изменилось?
Я перевернулся на бок и подвинулся, освобождая часть нагретого места. Пульс девчонки все еще быстро ударялся о мои пальцы. Сердце заражалось его ритмом, стало выбивать воздух из легких. Я нехотя разжал руку. Аня натянуто улыбнулась, снова поправив воротник куртки и этим выдавая собственную неловкость. Она когда-нибудь станет прежней? Раздражает нерешительностью. Улеглась рядом и осторожно обняла меня за талию. Сырость и прохлада, идущие от нее, быстро пробрались под одежду. Я накинул на нее угол тонкого покрывала и крепко прижал к себе. Уткнулся носом в мягкие волосыона напряглась. Иногда послушная, иногда сумасбродная И не поймешь, когда ждать удара. Не простить не получается. Отдалиться? Поздно отдаляться. Уже пытался и понял, что время тогда бежит быстрее, позволяя эмоциям побеждать. Любая радость обращается в печаль. Поздно отдаляться. Теперь нужно привыкнуть, тогда чувства ослабят хватку.
Она поерзала, устраиваясь удобнее и шумно выдохнула.
Нужно привыкнуть к ее прикосновениям. И к ласке, с какой тонкие пальцы гладят мою кожу, когда она убирает с щеки волосы. К осторожным объятиям и золотому блеску в темных глазах. А ее губы К ним тоже нужно привыкнуть.
Аня, поцелуй меня.
А разве спать не пора? Опять ведь надолго растянется. Ты же не отстанешь.
Не отстану. Ты укоренила во мне жадность, тебе и расплачиваться.
Аня, я так хочу.
и ко вкусу мелиссы, которую она пьет каждый вечер. К соблазнительным изгибам мягкого тела. Я вдохнул терпкий запах хвои, теперь зная наверняка, что в нем есть аромат Ани. После жизни в Цветущем плато она испытывает слабость к нему и не любит цветы. Я тоже их возненавидел.
Кейел, хватит поцелуев.
Почему?
Потому что ты
Я потянулся за новым поцелуем. Всего лишь возбудился. Только Аня целуется так, что не остается места мыслям. На рассвете я снова пожалею, что не удержался. Но не сейчас. Сейчас хочу слышать ее тихие стоны и уговоры отложить все на завтра. Аню пугает близость посторонних. Я обязательно уступлю ей, но только после того, как уступит она.
* * *
Аня.
Кейел разбудил меня еще затемно. Всучил кружку с горячим травяным чаем, сыр, подсохшую лепешку и набросил на плечи потяжелевшее за ночь покрывало. На тонких ворсинках застыли крохотные капельки измороси. Я шмыгнула носом, ссутулилась, съежилась, стараясь унять дрожь. Зубы тихо стучали, пальцы окоченели. И это мы еще даже на север не отправились
А ты есть не будешь?
Кейел присел рядом со мной на лежанку и ответил, открывая сумку:
Я уже позавтракал.
Он вообще спит?
Стояла ранняя тишина. В костре тлели едва заметные угольки. Ребята накрылись с головой и крепко спали. Кейел вытащил мешок, в котором держал все необходимое для ухода за оружием. Кажется, он называл его походным набором оружейника. Выудил из-за спины мои кинжалы, какое-то время рассматривал клинки, а затем принялся полировать их жесткой тряпочкой. Необычные ухаживания, но Ромиар для Елрех и этого не делает. Может, потому что у нее кинжал из кости редкой нечисти и не требует чистки и полировки? Наверное, в ином случае тоже начищал бы ее клинок до зеркального отражения. Одним словом, Вольные.
Горячий чай обжег губы и язык. Я отдернула кружку, поморщилась.
Не спеши, время еще есть.
Куда ты вчера ходил? снова посмотрела на Кейела. Искал место для тренировки?
Он дунул на лезвие и покрутил кинжал. Поймав внимательным взглядом пару отблесков, принялся за второй клинок. Кажется, отвечать не собирается. Что с этой тренировкой будет не так? Прошлые проходили довольно спокойно, и из лагеря мы никуда не уходили. Правда, сначала я думала, что Кейел издевается надо мной. Даже Ромиар не щадил меня, выгоняя на ночные пробежки, а тут растяжки и какая-то лечебная физкультура, а не приемы. Потом Кейел убедил, что лучше начинать с азов: попросил ударить его кулаком, и перехватил мою руку. Больно перехватил. Плечо и спина ныли двое суток, руку поднять было невозможно. Пришлось спасаться мазями Елрех. Кейела винить не могла, потому что видела по его поведениюон совершенно не осуждал себя за жестокость. Наверное, в Фадрагосе никто не знает о жалости и поблажках. Когда он с улыбкой предложил ускоренно обучить меня обращаться с кинжалами, я без раздумий отказалась.
И вот вчера уже к полудню он выбрал поляну для стоянки, а затем, ничего не сказав, ушел. Вернулся в темноте, наспех поужинал и, предупредив о сложной тренировке и нашем раннем подъеме, отправился спать.
Позавтракала?
Я двумя глотками допила чай и кивнула. Нехотя скинула покрывало, поежилась и потерла замерзший нос. Нацепила ножны и, обняв себя, стала топтаться на месте, дожидаясь, когда вооружится Кейел. Он быстро собрался, но уходить из лагеря не спешил. Зачем-то прихватил сумку с собой, хоть и говорил мне, что пойдем налегке. Приблизился к лежанке Роми и Елрех, присел на корточки возле Вольного и тронул его за плечо. Шанниэрд мгновенно проснулся и первым делом бросил взгляд на торчащий кончик дротика недалеко от лица, а только потом убедился, что он ему не нужен. Заморгал часто, зевнул и лениво потянулся.
Кейел улыбаясь, направился ко мне. Подтолкнув в поясницу, сказал:
Нам сюда.
Рассвет прогонял серые краски. Лес медленно пробуждался. Птицы хлопали крыльями, но пока еще не пели. Муравейники походили на обычную насыпь земли, а на траве блестела роса. Под ногами хрустнула ветка. Я фыркнула, вытирая рукавом лицо. Кейел шел впереди, придерживая ветки, и, когда необходимо, подавал руку. По идее, паутина должна липнуть к нему, но она словно не касалась его, и все прелести доставались мне. У него заговор с Мивенталь?
Молчание угнетало, и я поинтересовалась:
Какие у нас планы?
Ты о них знаешь, ответил, продолжая углубляться в чащу. Подлесок густел, мох смягчал шаги.
Сколько мы уже в пути? Ты говорил, что на севере нет священных колец, а ближайшее к нему находится в теплом регионе. Вот только мы вообще не подходим к кольцам. Куда мы направляемся?
За лиертахоном. Аня, остановился и дождался, когда я приближусь. Улыбнулся ласково, но глаза выдали его нервозность, что конкретно тебя беспокоит?
В последнее время ему труднее скрывать от меня чувства. В какой момент он изменился? И надо ли показывать, что я замечаю его взволнованность?
Почему я никому не должна говорить о лиертахоне? Я помню, Кейел! согнула руку в локте, когда он приоткрыл рот. Помню, что должна научиться доверять тебе, но пожала плечами, мне просто любопытно.
Серьезный взгляд, наконец-то, потеплел, аккуратное прикосновение пальцев к лицу немного расслабило. Я взяла его руку и, прикрыв глаза, прижалась щекой к теплой ладони.
Тебе любопытноохотно верю. А еще ты мне до сих пор не доверяешь, усмехнулся.
Доверяю, заверила я.
Неправда. Пытаюсь доверять, но, наверное, когда-то он был прав. Собственная ложь питает недоверие. Обманщик не сможет всецело положиться на кого-то, потому что в дружелюбии окружающих будет видеть свое отражение. Элементарное проецирование. На каком предмете я изучала этот вопрос? Кажется, это было в другой жизни, в которой всеобщая любимица, Анька Сорокина, сталкивалась лишь с теорией.
Кейел погладил второй рукой меня по плечу и позвал:
Пойдем. Не стоит задерживаться.
После смерти девочек Кейел относился ко мне ласковей. Так чего еще не хватает?
Путь до реки неблизкий, внезапно заговорил он, забираясь на крутой склон.
Оглянулся, словно проверяя не отстала ли я, и подал руку. Мох под ногами и впрямь был скользким, а вот хватка у Кейела крепкая, надежная. Он изменился, и главноеон не такой, как я.
Горная, кивнув вверх, на вершину склона, укрытую густыми зарослями папоротника, продолжил Кейел. Течение бурное, вода ледяная и чистаяна дне камни видны.
Зачем нам к ней? нахмурилась. Искупаться могли бы и в озере, как оказалось, в Фадрагосе их тьма.
После тренировки нужно будет остыть и, возможно, многое обсудить. В реке остынем, а обратного пути хватит для разговора.
Он сжал мою руку, а сердце екнуло. Я скривилась. Снова думаю плохо о Кейеле
Мы остановились только через пару часов, но к реке так и не вышли. Ноги слегка гудели, а утренний холод и свежесть постепенно сменялись жарой. Я отхлебнула воды из бурдюка и осмотрелась. Пустырь небольшой, светлый, но земля какая-то серая, а местами черная, будто обожженная? Я постучала носком, убеждаясь, что она, скорее, оплавленная. Растительность была, но странная. Что-то вроде одуванчика с ядовито- красными листьями росло кучно. На редких низкорослых кустах угрожающе торчали крупные колючки, а между ними, под ветерком, тряслись мелкие желтые листья. Я закрутилась на месте, внимательнее приглядываясь к пепельной почве. Густая трава росла по ровной линии, будто ее специально засеяли, а буквально через метр деревья и обычный лес.
Я не спец, конечно, но разве лесной пожар бушует под линеечку?
Кейел подошел со спины, обнял за плечи и, поцеловав в волосы, спросил:
Местность что-нибудь напоминает?
Что она должна напоминать? Определенно что-то связанное с нами. Я хмурилась, пытаясь вспомнить, где мы успели устроить пожар. Наследить много где успели, а вот с огнем побаловаться