Ты была там.Присел я на диван.Ты тоже чувствовала, что он не врал.
Он назвал лишь имя семьи. И ни одного личного.
Кого конкретно ты выгораживаешь?устремил я на неё пристальный взгляд, и моё подозрение оправдалось.
Антуанетта невиновна.
Кто это?
Та, что не дала тебе выпить яд.
Я посмотрел на неё, не зная, что сказать. То, что она спасла меня,ещё не доказательство непричастности к заговору.
Моя семья служит твоей верой и правдой поколение за поколением...начала было она, но я перебил с горькой усмешкой:
Как и семья Антуанетты.
Она бы не смогла.Карина закрыла глаза.Она влюблена в тебя и никогда не поступила бы так.
А ты влюблена в неё,озвучил я и так очевидное.Вы любовницы?
Она только твоя.
Тогда неудивительно, что её так много в моей жизни.Вздохнул.Хорошо.Решил все же прислушаться к Карине, мать ценила её советы.Всю семью под стражей доставить во дворец. Будет тебе и суд, и следствие.
Среди суккубов рождается очень мало мальчиков. Соотношениеодин на десяток тысяч. И далеко не каждый доживает до репродуктивного возраста. Родиться в благородной семьеэто великая удача. Такого мальчика выхаживают, воспитывают правителем. Потому что каждый мужчина-аристократ имеет немалый шанс стать князем. Кроме этого, когда сын благородной дамы входит в возраст, позволяющий иметь своих детей, старшая мать такой семьи может изъявить желание править, вызвав действующую княгиню на поединок.
Карина оказалась права. Далеко не все члены семьи были в курсе заговора. Брат Антуанетты вырос, а её мать не стала бороться за власть честно. Она решила устранить конкуренцию и потом уже занять трон. И её план сработал бы, если бы не Антуанетта. Только тогда я запомнил её имя.
Казнив всех, причастных к смерти моих матери и сестры, я устранил и конкурента в лице брата Антуанетты. Это была уже чистая месть, поскольку его убили на глазах матери, а он ничего не знал и не был виновен. Это стало первым и последним моим проступком в отношении своего народа. Преступлением, с которым я теперь должен жить. Народные массы немного пошумели, негодуя, как я посмел убить мужчину-суккуба, хоть и предателя, но быстро успокоилисьсмерть любимой княгини возмущала их больше.
Стала ли жизнь Антуанетты после этого похожа на сказку о любви принцессы и принца? Жестокое «нет». Она была прикована за шею в моей спальне цепями.
Я казнил твою мать, твоего брата и трех твоих сестёр. Так жететю и её двух дочерей,говорил я ей, смотря сверху вниз.Можешь меня ненавидеть.
Антуанетта сидела на коленях у моих ног и горько рыдала. После лежала и рыдала. Я морил её голодом и жаждой. Дразнил, принимая в своей спальне поклонниц, кувыркаясь с ними, зная, что магический ошейник Антуанетты не даст ей кормиться. И давился злобой, когда встречал все тот же наполненный любовью и преданностью взгляд.
Какой момент стал переломным, я не уловил. Но однажды из раздумий меня выдернуло движение её побледневшего от голода крыла. Оно было сухим и похожим на пожелтевший лист бумаги. Тело её посерело и стало тонким. А сама она была похожа на умирающее дерево. Я разглядывал её и размышлял, не слишком ли все это? Кого казню я сейчас и зачем? В чем её вина, за что я так жесток к ней? А когда наши взгляды встретились, понял, что из всей её семьи наибольшую рану нанесла мне именно она. Прямо в тот момент. Своими глазами. Потому что её полный ненависти и голода взгляд острым лезвием резанул мою душу. Я так привык к обожанию и любви, что даже представить не мог, что может быть иначе. Я хотел этого. И я это получил.
Мы думаем, что, добившись желаемого, обретем счастье. Но так бывает далеко не всегда. И чтобы горько не обмануться, прежде чем желать, стоит задать себе вопрос, на самом деле это именно то, чего я хочу?
Как оказалось, я ошибся. Хотел унизить её, тогда мне так казалось. Но на самом деле лишь пытался вернуть то беззаботное время, когда всё, о чём мне приходилось думать,это организация приёмов в доме матери. Антуанетта была частью того беззаботного периода моей жизни. Но, смотря на неё, я понимал, что ничего уже не вернуть. Не вернуть к жизни мою мать и сестру. Не избавиться от бремени правления, и не на кого его переложить. Но хотел ли я её ненависти? Точно нет. К превеликому сожалению, я понял это, лишь когда было слишком поздно. И теперь она презирала меня всем своим сознанием, всем существом, а от её преданной любви не осталось и следа.
Я снял с неё ошейник и попытался накормить. Но Антуанетта есть отказалась, не проронила ни единого слова. Она осталась лежать на полу, свернувшись клубочком, укрыв своё обнажённое тело слабыми, иссохшими крыльями. Её небольшие рожки, которые так привлекли моё внимание в самом начале, походили на безжизненные камешки. И я понимал, что они вот-вот начнут крошиться, а это первый признак того, что она умирает. Гибнет от голода, и от той участи, к которой я её приговорил.
Прекратив бесполезные попытки вернуть к жизни мою пленницу, я оставил её лежать на полу, а сам вытянулся на кровати. Я не мог заставить ее кормиться, мог лишь дать свободу, а принять ее или нетвыбор оставался только за ней.
Проваливаясь в сон, я даже и помыслить не мог, что она способна причинить мне какой-либо вред в таком состоянии. И моя Антуанетта вновь удивила. Потому как проснулся я от вкуснейших ласк, и от того, что часть меня всецело принадлежала ей. Она сидела верхом на мне, позволяя проникать в свою влажную глубину, и крылья её, как и всё тело, наливались чёрной жизненной силой, которую она нещадно из меня вытягивала. В тот момент я был рад, что она всё же решила оставаться в живых. Мне нравились ритмичные движения, когда она на мне раскачивалась. Волны удовольствия проносились по моему телу, вырывая из объятий сна окончательно. Я застонал и потянулся руками к её обнажённым бедрам. Лишь только тогда я почувствовал острое лезвие, приставленное к моей шее.
Ненавижу тебя,шептала Антуанетта, вперемешку с рваными выдохами,ненавижу тебя, князь Рилан.
Ты весьма странно это показываешь.Усмехнулся я, всё же давая волю рукам.
Не смей,прошипела как змея.Не смей лапать меня, князь. Не то убью!
Так убей!проговорил я серьёзно.Ты не дала мне выпить яд. Спасла от смерти. Моя жизнь в твоей власти.
И ты готов умереть?
Если ты позволишь мне проникать так глубоко в тебя, ради этого я готов умирать хоть каждую минуту.
Она застонала протяжно, вызывая ответный стон, увлекая нас обоих за пределы сознания. Так хорошо с ней мне было впервые с того момента, как я запомнил её имя.
Антуанетта...шептал ей, гуляя пальцами по все еще слабому телу.Антуанетта...шептал и не мог насытиться этим звуком.
Она еще долго не подпускала меня к себе, но разрешала кормить, заботиться. И постепенно моя любимая вернулась к жизни, уже в роли неизменной и единственной фаворитки.
Юрий сказал, что я не смогу быть с одной женщиной. Я никогда не собирался это проверять. Никогда не клялся в верности моей Антуанетте, а она и не просила об этом. Но так уж сложилось, что для меня нет ни одной женщины из моего народа, равной Антуанетте. И мы не могли насытиться друг другом, пьянели от близости, и даже в переполненном троном зале моего дворца я видел лишь ее одну, как и она меня. Разговоры о нашей любви вышли далеко за пределы родного мира, должно быть, именно тогда императрица Гидон посчитала возможным рассмотреть меня как потенциального отца ее будущих детей. Но это случилось не сразу. А пока мы с любимой наслаждались друг другом, в нашу жизнь ледяным штормом ворвалась Агата.
В рамках дипломатической миссии валькирия прибыла во дворец вместе с представителями своего народа. Сама она не была дипломатом, только прислуживала одной из них. И мельтешила перед глазами, выполняя поручения старших валькирий, причем часто абсолютно бесполезные. Скорее всего, ее просто гоняли, лишь бы без дела не сидела. А пока я был занят гостями, моя скучающая Антуанетта задалась целью проверить, правда ли, что все юные валькириидевственницы? И кого она выбрала, чтобы прояснить этот вопрос? Разумеется, самую младшую из них. Агата оказалась крепким орешком, и осмотреть, потрогать себя не давала, что только подогревало интерес Антуанетты.
Моя любимая, как только мы уединялись в спальне, признавалась в своих желаниях, нашептывала мне их во время соединения наших тел и сознаний. Впечатлившись фантазиями своей любимой, я и сам стал задерживать взгляд на Агате, разглядывать её, отчего она мило смущалась.
Антуанетта с одержимостью охотницы выслеживала валькирию, перехватывая её в коридорах. Агата же стойко держала оборону. Но только до определённого момента.
Я был в своём кабинете один, разгребая ворох документов, когда Агата пришла ко мне с очередным глупым поручением, относительно которого можно было бы все решить за завтраком, но начальница отправила её ко мне. Чем руководствовалась её наставница, мне стало понятно уже гораздо позже. А тогда она пришла, комкая на себе одежду, ожидая моего решения. Я не планировал ничего такого, но фантазии Антуанетты глубоко засели в моём сознании, а уже через несколько часов валькирии должны были отбыть на родину, и я решился. Подошёл к ней недопустимо близко и прикоснулся к манящим губам своими. Это был даже не поцелуй, просто прикосновение. Мы оба застыли, она от неожиданности, а я, не решаясь пойти дальше. И надо же было такому случиться, что именно в этот момент в мой кабинет ворвалась её наставница в компании старшего дипломата. Лишь на секунду на лице вошедшей просияло торжество, сменившееся гневом.
Конечно, Агате устроили разнос. При этом старший дипломат заявил ей, что обязательно поставит в известность вышестоящее их руководство, о неподобающем поведении послушницы. Они словесно линчевали ее, обзывая блудницей, позорящей их народ, поминали Фрею и Одина. И все это, ничуть не стесняясь моего присутствия. В этом, наверное, было дополнительно унижениепоказательная порка. Хотя я даже понять не мог, что такого противозаконного сделала валькирия? Это же не она ко мне полезла, всего лишь не отстранилась вовремя. И что с того? Только прикосновение, я бы даже сказал, невинное. Но грозным девам и этого хватило, чтобы навсегда перечеркнуть карьеру юной валькирии, ставя жирную точку на ее мечтах.
Ничего даже не было, а её дискредитировали, поставив под сомнение целомудренность Агаты. Невинность была обязательным условием для получения той должности, которую хотела девушка и к которой шла всю жизнь. И дело вовсе не в физических признаках, а в целомудрии ума. Ни я, ни Антуанетта этого не знали, иначе не поставили бы юную валькирию в такое положение. Но когда нам все объяснили, было уже поздно.
Выслушав выговор той ночью, Агата пришла в мою спальню сама. С целью расстаться с уже ненужной девственностью. Её сородичи сделали свои выводы, даже не дав ей оправдаться. Мы не тронули её. Она просто плакала в наших объятиях, не обвиняя ни меня, ни мою любимую. Агата поведала нам, что должность, которую она должна была занять по возвращении, принадлежала её наставнице, а старую валькирию должны были освободить за выслугой лет. Но та уходить упорно не желала. А потому и спланировала подобное, отправив поздно вечером в мой кабинет Агату и потащив туда старшего дипломата. Её расчёт на развязность суккубов был верен. Она осталась при должности, а Агатани с чем.
Мы проводили валькирий и отправились отдыхать. Ещё долгое время валькирия не покидала наших мыслей, и, посоветовавшись, я написал Агате письмо. Мне слабо верилось, что гордая валькирия примет наше приглашение, но Антуанетта настаивала, и я выполнил её просьбу.
Агата приехала. Она ни о чем не жалела. Призналась нам, что потеряла целомудрие ума задолго до того, как Антуанетта обратила на неё внимание. В первую ночь, когда они остановились у меня во дворце, валькирия долго не могла уснуть и решила прогуляться по закрытому саду на заднем дворе. Там она и увидела нас. Мы с Антуанеттой жадно предавались любви, не заботясь, слышит ли нас кто-то, и даже не подозревая, что в тенях Агата не могла оторвать от нас глаз, страшилась и мечтала оказаться пойманной нами за подглядыванием прямо тогда. И когда избегала знаков внимания Антуанетты, и когда стала ловить мои заинтересованные взгляды, Агата не могла поверить, что всё взаимно. То, к чему она шла всю свою жизнь, стремительно стало терять свою значимость, вытесняемое совершенно другими желаниями. Осталась только жажда принадлежать нам. А уже через несколько мгновений после её откровенного рассказа мы с любимой доказали валькирии, что в своем выборе она не ошиблась. А потом ещё раз, ещё и ещё. Мы с трудом сдерживались, чтобы не спешить. Приучали скромную Агату к себе, новым уровням страсти, не позволяя даже опомниться или пожалеть.
И я был счастлив. Рядом со мной возлюбленные, которые любили и меня и друг друга. Тогда я и начал говорить с моими женщинами стихами, особенно в моменты близости. У меня был мой мир и мой народ. Чего ещё мог желать молодой князь суккубов?
Но угроза со стороны инкубов заставила меня обратиться за заступничеством императрицы Гидон. И она великодушно предложила договор. Гидон хотела двоих детей с генами суккубов, а так как я последний суккуб княжеских кровей мужского пола, заменить меня некому. Единственное, что мучает меня,это то, что Гидон потребовала отказаться от любых связей. Свою любовь на время нашего союза я должен буду дарить только супруге, иначе договор будет расторгнут, а мой народ лишится её поддержки.
Не скажу, что суккубы не готовы к войне с инкубами, но войнаэто смерти, в первую очередь моих подданных. И если есть шанс этого избежать, то я им воспользуюсь, даже в ущерб себе, чего бы мне это ни стоило. Получив благосклонность Гидон и подарив ей детей, я могу больше не опасаться инкубов, потому что они не посмеют нападать.
Был, конечно, еще один способ. Я мог обратиться за помощью к королю Нового Ада. Но этот вариант я отмел сразу. Есть у людей такое выражение «сделка с дьяволом», подразумевающее, что желаемое ты получишь, но слишком дорогой ценой. Так вот это про него в полной мере. Ганнибалнастоящий кукловод. Ещё никто не одержал верх в игре с первенцем Вельзевула.
Как бы прекрасен ни был отдых, он рано или поздно подходит к концу. Закончился и мой.
Втроём мы возвращаемся домой, хотя для Антуанетты и Агаты мой дворец больше не дом. Они собираются отправиться в дальнюю провинцию, где Антуанетта займёт пост управляющей. Наш прощальный секс разбавлен нежностью и слезами. Всегда трудно прощаться, даже если это не навсегда. Моё чёрное сердце разрывается на части, и одна из них отправляется в путь с моими любимыми. Дворец неожиданно становится пустым и безжизненным без моих девочек. Свадебные дары для Гидон уже давно собраны, приготовления завершены. Я должен в скором времени отправиться в столичный мир Внутренних Кругов. Можно и не спешить, свадьба еще нескоро, но оставаться и грустить я просто не могу.
Вечером императрица сообщает о желании поговорить со мной через межпортальную связь.
Мне донесли, что ты уже отослал своих любовниц,говорит она после взаимных приветствий с упоминанием всех титулов.
Да, владычица,киваю я.
Почему так рано?Она хитро улыбается.
Хочу поднакопить сил для первой брачной ночи с тобой, моя императрица.
Льстец!Она шутливо обмахивается рукой.Так не терпится исполнить свою часть договора?
Я молчу, мне нечего ответить.
Рилан,она отбрасывает церемонии, обратившись просто по имени.Я же не заставляю тебя.
Я буду рад послужить благополучию Внутренних Кругов,возражаю я.И тебе.
Как мило!Она краснеет, как юная дева, каковой, впрочем, уже давно не является.Ты очень мил, Рилан. Мне уже не терпится проверить, так ли ты хорош в процессе зарождения жизни, как в лести.
Я улыбаюсь ей и вновь молчу, давая возможность говорить. Гидон не просто так вызвала меня.
Хотела сказать тебе, что все это только для наших будущих детей. Чтобы иметь право претендовать на трон империи, они должны родиться в узаконенном союзе. И ничто не должно бросать тень на их происхождение. Надеюсь, ты это понимаешь?Дождавшись моего утвердительного кивка, она продолжает:Если бы был хоть один способ не отстранять твоих любимых женщин, я бы прибегла к нему.
Конечно, я это знаю. Гидон не собственница, все, что говорил о ней Юрий,наглая ложь. Её правление мудро, строго и справедливо. Другого правителя на троне демоны бы не потерпели. И, разумеется, она хочет удержать свою власть как можно дольше, передав бразды правления сильнейшему из своих детей, которых у неё уже девять. И все рожденные в законных союзах. А значит, моим будущим отпрыскам придётся вступить в нелёгкую схватку за власть. Надеюсь только, что смогу достаточно хорошо их воспитать, находясь рядом, чтобы они не поубивали братьев и сестёр, стремясь урвать кусок побольше, как уже случалось не единожды. К счастью, Гидон в воспитании своих отпрысков, придерживается той же позиции.