Знаю, буркнула Лисса, общая история это не древний непользуемый язык, ее я нормально учила.
На третий этаж, после того как они закрыли за собой двери книжного зала, шли уже не опасаясь ничеговсе свои таинственные странности старый дом утерял в одночасье, показав им главную достопримечательностьдревнюю библиотеку.
Так и оказалосьна последнем этаже расположились обычные семейные жилые покои, а сохранность их обстановки была такой же, как и внизу. То есть, петли дверей дышали на ладан, норовя упустить хлипкие створки, ставни рассохлись, пропуская дневной свет, а мебель готова была рассыпаться в пыль от одного прикосновения. Да, так как это был последний этаж, то в дополнении к остальным признакам разрухи здесь добавились еще и шелушащиеся штукатуркой безобразные пятна на потолке.
Сами же покои состояли из одной большой комнаты на три окна, двух помещений поменьшепримерно полтора на три саженя, по разные стороны от нее, и еще двух совсем маленьких, почти чуланчиков, прижавшихся к задней стене строения. Да, конечно, была еще лестничная площадка, куда выходила засыпанная кирпичами арка, когда-то ведшая в основные покои замка. Куда ж без нее?
А вот чердак, на который вела уже не каменная, а обычная деревянная с перекладинами лестница, они осматривать не решилисьпонятное дело, что явно трухлявая лестница их и отпугнула от этой затеи.
Вот, собственно, и весь дом, в котором теперь им предстояло жить. Или не предстояло?
Ну что, Солнце мое? Что делать будем? спросил девочку Корр, когда они спускались вниз. Станем здесь как-то обживаться или поедем в Эльмер к повереннымдругой дом добывать?
Как-то даже и не знаю нерешительно протянула Лисса, не вполне понимая как обсказать-то опекуну свои ощущения от всей этой ситуации, в которую они попали.
Впрочем, он, видно, испытывал то же самое, но в отличие от воспитанницы мужчина смог сформулировать свои настроения, причем всего в трех словах:
Библиотеку жалко покидать?
* * *
Закатное солнце яркими лучами вплеталось в разноцветные витражи, по эльфийской традиции заполняющие самый верх стрельчатых окон. Отчего цветные блики, падающие на светлый паркет пола, казались поразительно насыщеннымижелтые и красные тона наливались небывалой сочностью, а синие и зеленые преобразовывались в пурпур и прохладное золото.
Осень, что совсем недавно пришла в Эльмерию, все еще дарила много ясного света и мягкого тепла днем, но вот ночью уже брала свою дань, заполняя холодом, совсем недавно ставшие подвластными ей просторы. Так что уходящее за горизонт солнышко, так щедро заливавшее светом комнату, кроме разнообразия красок ничего более уже и не давало. Поэтому двое мужчин, находящихся сейчас в этом помещении, несмотря на ранний вечер, расположились возле горящего камина.
Рой, ну, сколько можно?! фраза, вроде несущая в себе раздражение, сейчас прозвучала лишь легкой иронией и большой озабоченностью в голосе говорившего.
Мужчина, что произнес эту фразу, в соответствии со звучанием своего голоса тоже не выглядел разозленным или хотя бы недовольным. Его симпатичное лицо, обрамленное волнистыми светло-каштановыми волосами, лучилось доброй улыбкой, а медово-карие глаза выражали внимательную заботливость. Таким взглядом обычно смотрят взрослые на нерадивых, но горячо любимых детей хотя назвать ребенком его собеседника было никак нельзя.
Это был парень или вернее даже молодой мужчина, возраст которого явно не один год как, уже перевалил за двадцатый рубеж. И точно, следующей своей фразой, тот из собеседников, что был постарше, подтвердил это:
Тебе двадцать семь зим! В начале весны будет двадцать восемь! А ты до сих пор не одарил своим вниманием ни одну девицу при моем дворе! Неужели никто не нравится? Ладно, те, что давненько тут уже обретаются и намозолили тебе глаза, не в счет, но погляди хотя бы повнимательнее на тех, которых отцы вывезли в Эльмер к этой осени впервые. Вон, голубоглазая рыжулька графа Туфанского, вполне себе ничего девочка. Или племянница герцога Вэйнтериджского, чернявенькая такаяглазки на пол мордочки, что звезды. Худышка, правда, пока, но в дальнейшем обещает стать отменной красавицей.
В том-то и дело, что только обещает! Они же совсем детиим едва ли по пятнадцать исполнилось, а их уже ко двору спешат представить! наконец-то, хотя и возмущенно, подал голос и молодой человек.
Ох, вроде ты у меня уже и взрослый, а какой-то непонятливый! от души рассмеялся старший. Пока ты не женишьсятак все и будет. Скоро они в столицу и двенадцатилетних потащат, чтоб только успетьтебе показать. А вдруг?! Увидишь и влюбишься! продолжал уже в голос хохотать он.
Да, ты, Кай, наверное, прав, так и не приняв веселого тона старшего, все же согласился с ним Рой. Помню раньше девиц, пока им шестнадцать зим не исполнится, обществу и не представлялисчиталось дурным тоном!
Так что давай, женись уже побыстрей, пока они действительно детей тащить ко двору не стали! Да и мне пора уходить и тебе власть передавать. Устал я уже. Ты же знаешь, как мне сложно всех их в узде держать! Если б не Владиус и Совет, то, наверное, и не удержал бывзбунтовались. Считают, что раз король калека, то и власть его слаба! при этих своих словах мужчина похлопал ладонями по подлокотникам кресла, на котором сидел. И правда, кресло его было необычновместо ножек четыре колеса, а спинка изогнута так, что изгибаясь, переходит в широкую поперечную рукоять.
Как будто, если я на охоту с ними ездить не могу и на балах отплясывать, то и головой слаб совсем, при этих словах веселость из тона старшего мужчины пропала, сменившись более соответствующими словам усталостью и грустью. Лицо его при этом стало задумчивым и расстроенным.
Что, значит, взбунтуются?! вялое возмущение, присутствующее в голосе младшего собеседника при обсуждении его гипотетических невест, теперь зазвучало по-настоящему зло. Ты законный король! По прямой линиитатуировка твоя ярка и сияет серебром, и совершенно не блекнет, как у тех, кто становится наследниками второй очереди. Какое они имеют право быть недовольными тобой?!
Тише, мой мальчик. Они считают, что такой неполноценный калека, как я, королем быть не может. Не все, конечно. Есть и среди знатных господ верные тронуне забывающие родовую честь порядочные люди. Но нескольких баламутов вполне хватает, чтобы сделать обстановку при дворе нестабильной. Так что берись за умженись и принимай управление королевством на себя. Ты и так слишком долго позволял себе быть безответственным и легкомысленным. Если помнишь, когда почти двадцать зим назад погиб отец, было решено, что я правлю только до твоего совершенозимия, которое давно состоялось.
Я не понимаю! расстроено воскликнул младший из братьев, Почему ты не можешь править и дальше? Что с того, что твои ноги не ходят? Ты уменумнее меня, однозначно! усмехнулся он, Кроме этого, ты образованнее меня, хитрее и лучше разбираешься в политике! Да и по характеру ты выдержаннее, чем я! Что им не так?!
Я не могу иметь детей, Рой, спокойно, уже уняв, видно, привычную грусть, король Кайрен предоставил младшему брату последний, но самый сильный аргумент.
Ты уверен? Я знаю про Беляну и ваши отношения слегка тушуясь и спотыкаясь на словах, спросил принц. Так оно и понятноподобные темы сложно со старшим братом, к тому же королем, обсуждать.
Потому и уверен, невесело усмехнувшись, ответил ему тот, Бельчонок-то мой при мне уж зим двадцать, а деток все нет. Видно Светлый, в милости Своей после всех моих бед все-таки даровав возможность радости плоти, посчитал, что и этого с меня достаточно. Так оно может и к лучшему. Это Белянадевочка простая, да и быть со мнойтаким, ее собственное решение. А вот знатная девица, которую бы мне всучили для продолжения королевского рода, если б Беляночка понесла, и стало понятно, что я не бесплоден, еще б неизвестно, как себя повела. У нас-то это все сложилось еще по юности, мы оба были покорены чувствами и все последовавшее далее, это просто закономерный результат их силы, как собственно, и случается в молодые годы. А что бы юная благовоспитанная дева делала в таком случае с чужим ей калекой? при этом, каждое упоминание о казалось бы простой комнатной служанке делало взгляд короля все более и более мягким, как если бы он каждый раз при этом вспоминал о чем-то очень приятном для него. И только на последней фразе в его глазах появилось былое внимание к собеседнику и их разговору.
Младший, совсем уж засмущавшись от столь прямолинейных откровений старшего, покраснел и опустил, было, глаза. Но, видно посчитав, что такой доверительный разговор, в кои веки случившийся у них с братом, так завершать нельзя, и превозмогая себя, все-таки ответил:
Да, я понял. Наверное, действительно уже пора мне жениться. Постараюсь определиться с невестой к весне. Только, он опять споткнулся, но в стремлении хоть как-то достойно ответить на оказанное ему доверие, продолжил, ты тогда, хотя бы представил мне свою женщину как положено что ли, раз она для тебя так много значит!
Старший мужчина удивленно посмотрел на младшего, но поборов мимолетное недоумение, довольно кивнул:
Спасибо брат, и позвонил в колокольчик, что всегда был у него под рукой.
Тут же дверь гостиной открылась и на пороге появилась женщина, которая, присев в низком поклоне, тихо спросила:
Что угодно вашему величеству?
Подойди к нам, милая, протянув к ней руку, мягко сказал король, а взгляд его, обращенный на женщину, заискрился теплом и каким-то даже предвкушающим нетерпением. Как если б просто видеть ее было для него радостью, а коснуться, уж тем болеенеимоверным счастьем.
Ройджен тем временем разглядывал идущую к ним служанку, как вновь.
Само знание, что эта женщина не просто ухаживает за старшим братом, но и как говориться, оказывает ему определенные услуги, в свое время, когда дошло до него, как-то не особенно взволновало. Возможно, только порадовало пониманием, что тот, оказывается, не настолько болен, как Рой всегда считал. А так кто та женщина? Что связывает Кая с ней помимо решения насущных проблем и удовлетворения его вполне естественных потребностей? И, вообще, одна ли она или их, приставленных к королю таких служанок, несколько? Все эти вопросы Ройджена совершенно не волновали. Да и все то, что происходило за закрытыми дверями покоев короля, если честнотоже.
Но сегодня, когда он сам затронул имя этой женщины, а потом их разговор развернулся вообще столь откровенным образом, она принца очень заинтересовала. А как иначе? Взгляд брата светлел и смягчался от нежности только от одного упоминания ее имени. Да и само имя преобразовывалось не раз в его устах легко и естественно в нечто ласковое и интимное, как бывает только с теми, с кем не просто близок, но и уже давно счастлив. А уж хм, некоторые подробности их постельных дел, говорили о безоговорочном доверии брата к этой женщине.
Двигалась личная служанка короля очень спокойно и гладко. Скользила по натертому паркету пола так, что подол ее темно-серого платья почти не колыхался от шага, довольно красивые кисти рук были сложены поверх белоснежного фартука, голова же ее была опущена, а взгляд устремлен под ноги, демонстрируя скромность и покорность женщины ввиду двух самых властных мужчин королевства. Но чувствовалось, что и поза ее, и движения были совершенно естественными, а не нарочитыми, так что, если не обратить на служанку внимания специально, то глаз никогда ни «зацепился бы» за нее.
Меж тем, если присмотреться, внешность женщины была не так проста, как она пыталась ее представить, поддерживая образ невзрачной служаночки.
Светлые волосы, собственно, как и ожидалось, зная ее имя, были убраны в тугой узел на затылке, и прикрыты кружевной наколкой. Но вот несколько непослушных прядей все же выбились из строгой прически, и теперь пушистыми пружинками обрамляли ее весьма миловидное лицо. И хотя женщина была уже явно не молода, но, ни мелкие морщинки в углах опущенных глаз, ни легкие складочки, залегшие по краям нежного рта, ни чуть излишняя полнота, смягчившая когда-то четкую линию подбородка, ее совершенно не портили. Да и форменное платье с высоким воротом и длинными до запястий рукавами было не способно полностью скрыть роскошную фигуру возлюбленной браталямки белоснежного передника четко обозначили высокую объемистую грудь, пояс подчеркивал талию, а расходящиеся от него складки платьякрутые бедра.
В общем, про таких женщин обычно говорили: « С возрастом только хорошеет!»
Впрочем, Ройджен, разглядев Беляну, от души порадовался за брата. А уж когда, подойдя к ним, женщина подняла на короля красивейшие глаза нежно-голубого цвета, да, прежде чем что-то сказать или сделать, быстро окинула его заботливым внимательным взглядом, то в нем даже всколыхнулось что-то отдаленно напоминающее зависть.
Грех, конечно, но, а что может придти в голову, когда прямо физически ощущаешь такую искреннюю связь между двумя людьми, что даже на какое-то мгновение чувствуешь себя лишним рядом с ними? И пусть женщина эта служанка и происходит из самого низкого сословия, но она так явно любит брата, так естественна в проявлении своих чувств и в конце концовон мужчина и не может не замечать, как эта женщина удивительно красива той прелестью, что не меркнет с годами, так что ему, обязанному выбрать в срок невесту из тех лицемерных кукол, которыми заполнен двор, да, было элементарно завидно!
Меж тем, часы на каминной полке «ожили»золоченый медведь, принялся бить молотом по отсвечивающей в лучах вечернего солнца такой же, как и он сам, золоченой наковальне, а фигурные стрелки гномьего механикзма показали ровно семь пополудни. Как-то заговорились они нынче с братомуже давно настало время вечерней трапезы.
Рой, не дожидаясь просьбы брата, поднялся и стронул с места его кресло, развернув колесиками к двери.
Я сам, сказал он женщине, было кинувшейся перехватить у него эту своеобразную повозку.
Спасибо, брат, тепло и с искренней благодарностью в голосе отреагировал на это король.
Спасибо, ваше высочество, тихо, но так же благодарно, эхом откликнулась Беляна.
И все они, впереди кресло с восседающим на нем Кайреном, за ним, толкающий его Ройджен и бесшумно «плывущая» следом за ними женщина, направились в личную трапезную короля.
Комната, куда они прибыли, была так же невелика и уютна, как и гостиная, которую они покинули. Так же, как и в той, стены трапезной были обиты светлыми дубовыми панелями, каминный каменный оклад был также изысканно прост, а высокие окна с витражными вставками, обрамлены портьерами спокойного фисташкового тона. Отличие же, конечно, составляла меблировка, отвечающая назначению комнаты. Вместо кресел, диванов и маленьких одноногих легких столиков, здесь стояла пара буфетов с посудой и приборами, а вот стол был всего один, но массивный, круглый и расположенный в самом центре помещения.
Но в комнате они оказались не первымиза столом уже восседал Архимаг, которому слуга что-то накладывал в тарелку.
О, вы наконец-то прибыли! обернулся к ним Владиус, впрочем, так и не выпустив из рук вилки и ножа, которыми уже успел что-то накромсать в своей тарелке. Я уж думал, не дождусь! Посчитал было, что с придворными решили откушать нынче! А мне есть хотелось неимоверно, а вот видеть их морды еще и за едойсовершенно нет! Два дня уже нормально поесть не могу, а сегодня и вовсе с самого утра маковой росинки в рот не перекинул. И все из-за этой оголтелой публики, замотался с ними совсемвсе им не так и не эдак! Словно не как обычно на сезонную охоту собираются, а в путешествие по всем семи королевствам!
Пока Владиус жаловался на свою недокормленность и привередливость придворных, все остальные рассаживались за столом. Единственно, что женщина немного приостановилась, видимо хотела расположиться за креслом короля, как обычно это делала, но чересчур говорливый сегодня маг ей не позволил:
Белянушка, девочка наша, я так понимаю, что Кай наконец-то и до Ройджена донес, что ты у нас давно практически член семьи? Не смущайся, садись за стол с нами, как обычно это делаешь, когда никого кроме своих нет.
Рой, переварив последнюю фразу мага, поймал себя на мысли, что ему похоже не очень приятно осознавать, что оказывается Владиус давно уже к «своим» относится и в курсе тех очень личных и, как оказалось, трепетных отношений брата и его служанки. А он, значит «чужой» что ли? Конечно, Архимаг уже давно при должности, и помнит Кайрена еще ребенком, и понятно, что и доверия ему больше, чем младшему брату. Но как же, демон, все равно обидно!
Ройджен посмотрел на главного мага королевства, который, не переставая жадно жевать, как будто и правда два дня не евши, отслеживал, как слуга отодвигает стул для Беляны и подает ей салфетку. Тот, что самое интересное, не выказывал ни удивления, ни, упаси Светлый, пренебрежения. Хотя если близкие отношения Кайрена и его комнатной служанки сложились давно и происходят под одобрение Архимага, то, наверное, и слуги из личных покоев короля тоже давно к подобному положению дел привычны. В общем, опять выходит, что один оннаследный принц и младший братец, был так долго не в курсе происходящего