Я, наконец, дотронулась до лица рукой, потому что казалось, что оно у меня исчезло, и ощутила что-то теплое, мокрое и липкое А нос и вовсе не чувствовала
Примерно через пятнадцать минут я оказалась в медицинском кабинете. Уже знакомая ассистентка врача Меда суетилась вокруг. А в моих мыслях крутилось одно: «Мое платье убили Оно треснуло, когда Игнат оттолкнул меня И ничего уже не исправить Неужели так будет всегда? Я верила своим цветам, а они обещали защищать меня»
И я хотела кричать на всю Вселенную: «Так не может быть!», но молча смотрела, как бардовые капли, словно слезы, падают мне в ладони
Привет, Саша Малых, вошел врач Джон Саманти, просматривая свой визор.
Я лишь подняла глаза и снова опустила: трудно было смотреть вверх.
Давай-ка посмотрим на твое лицо Саша, посмотри на меня
Я нерешительно подняла голову и закашлялась, оттого что кровь потекла в горло.
Тише, тише, тут же Саманти аккуратно опустил мою голову рукой и ощупал переносицу. Так Все ясно Меда, переодень Сашу и подготовь к операции. Я подойду через минуту
Услышав «операция», я закрыла глаза и беззвучно глубоко вдохнула ртом. Внутри дрожало и холодело
Врач вернулся через минуту, как и обещал. Меня положили в длинное кресло и пристегнули прозрачными ремнями.
Я сделаю тебе обезболивающий укол. Ты не будешь мне мешать, отворачиваться, дергаться?
«Не буду», как могла, покачала головой я.
А ты все такая же молчунья? мягко улыбнулся он. Хорошо. Но перед тем, как сделать укол, спрошу: у тебя еще что-то болит?
Я не решалась ответить и напряглась, но ощутив пульсирующую боль внизу живота, кивнула и провела рукой от живота к бедрам. Не могла показать точнее: болел живот, копчик, пах Но больше всего внутри, там, куда никому не добраться
Не возражаешь, если я осмотрю тебя, пока начнет действовать релаксант?
После легкого укола с двух сторон от носа я ощутила легкую слабость и закрыла глаза
Проснулась оттого, что услышала громкий голос отца. Я огляделась и обнаружила себя все еще пристегнутой к креслу и с чем-то огромным перед глазамиэто что-то было на носу. Голова тяжелая. Поморщиться не удалосьлицо онемело. Но чуть повернула голову к двери приемной врача и прислушалась.
Андрей, расскажите, как это случилось?
Я не знаю, меня не было дома. Сын сказал, что она упала.
«Зачем он лжет? Это ведь не он сделал?» не поняла я.
У девочки сломана переносица, хрящ раздроблен, есть смещение лицевой кости и множественные повреждения крупных сосудов и нервов. От простого падения такого не бывает А еще у нее нарушена целостность слизистой складки влагалища
Я поняла только про нос, все остальное даже представить себе не могла, что это такое. Но внутри похолодело еще больше.
Это что еще? недоуменно спросил отец.
Разрыв девственной плевытак понятнее?
«Мненет!»
Ну ну и что это чем это грозит?
Ей нужна как пластика носа, так и гименопластика, сказал Джон Саманти.
Так делайте. Зачем меня спрашивать? Я ничего не понимаю в этом
Я сделал все возможное с носом. Необходимо выдержать восстановительный период. Но с пластикой лица и гименопластикой не помогу. Я работаю только шесть лет. У меня пока нет разрешения на применение специальных препаратов и проведение операций такого рода. Но в Тазире есть специалист, который может помочь.
Это очень далеко! Будет время, отвезу, нетерпеливо ответил отец.
Девочка останется изуродована, если не провести вовремя правильную операцию
Вы уже сделали, что могли, что еще надо?! возмутился отец.
Пластику нужно делать как можно раньше, иначе могут возникнуть осложнения.
Я же сказал: я отвезу ее! Я один зарабатываю на семью, у меня нет времени
Хорошо, терпеливо продолжил Саманти. Хотите, я сам отвезу? У вас есть пять тысяч кредитов?
Что? Зачем?
Столько будет стоить пластика. Это не стандартная медицинская услуга, поэтому платная.
Вы меня разорить хотите? повысил голос отец. Я потратил столько кредитов, чтобы купить ей форму в школу на следующий год и сын в этом году оканчивает колледж, я еще не знаю, сколько придется заплатить за повторные экзамены, если он не сдаст У меня нет кредитов, чтобы красоту наводить. Нос на местеэтого достаточно для жизни!
Разве вы не хотите, чтобы ваша дочь успешно прошла комиссию и торги? удивленно спросил врач.
Ну вы же дадите заключение, что у нее травма?
Да, но
Она никогда не была красивой. Не выберут на торгах после двадцати, так в сорок лет автоматически назначат мужа. Нет у меня свободных кредитов! категорично выдал отец.
Я вжала голову в плечи, а в груди зазвенело так сильно, что все бутоны тиды захлопнулись и спрятались.
Я говорю с вами откровенно только потому, что понимаю всю сложность ситуации и хочу помочь. Почему вы сопротивляетесь? Она же ваша дочь! уже возмутился Джон Саманти. Вы можете сделать в долгэто вполне возможно.
Нет! отрезал отец. Не собираюсь ходить в должниках. Делайте то, что следует сейчас, и хватит на этом.
Потом в приемной долго молчали. А я почувствовала, как внутри вянут цветы Они становятся тусклыми, лепестки опадают, аромат превращается в запах металла Я сглотнула и медленно отвернулась к окну.
Когда я могу ее забрать? снова послышался голос отца.
Она под действием релаксанта, хотите, ждите в общем холле еще пару часов или приезжайте за ней позже, недовольным тоном ответил врач.
Нет у меня времени рассиживаться. Я что, не могу забрать ее спящей?
Не можете, уверенно сказал врач, и я почему-то обрадовалась. Хоть и не люблю медцентр, но сейчас здесь так спокойно и мирно в этом кресле, в этом кабинете рядом с Джоном Саманти
Тогда сообщите мне, сказал отец и, похоже, вышел.
Когда послышались шаги, я прикрыла глаза и лежала неподвижно, ровно вдыхая и выдыхая воздух ртом. Потом кто-то осторожно коснулся моего запястья.
Саша, ты уже проснулась? тихо произнес Джон Саманти.
Я приоткрыла глаза, но голову не повернула.
Врач обошел кресло и встал с другой стороны. Я подняла на него глаза и заметила, что он смотрит как-то странно, никто так раньше на меня не смотрел, и произнес:
У тебя очень быстрый метаболизм, раз уже пришла в себя. Ты помнишь, как меня зовут?
Я кивнула.
Я хочу спросить тебя, но кивков мне недостаточно. Мне нужны объяснения
Спокойный кивок.
Как это произошло с тобой?
Я споткнулась о кресло и, кажется, ударилась об угол стола, слабо проговорила я. А то, что вы сказали моему отцу, это очень страшно?
Врач опустил глаза и как-то грустно вздохнул.
Ты все слышала Для жизни это нисколько не опасно.
Я почувствовала, что он что-то не договаривает. Про какие-то торги, про комиссию Я слышала, что все это как-то связано с будущим женщин и мужчин, но нам никто не рассказывал этого в школе. Это касалось взрослых А для всех я еще ребенок
Но ведь это заживет? спросила я. Кожа всегда заживает
Врач выпрямился и прищурился.
И часто твоей коже приходится заживать?
А разве у вас не так? сделала я удивленные глаза. Но намек поняла. Однако не могу рассказать ему правду: если он заявит на моего брата, тот будет мстить мне с еще большей яростью.
Врач прищурился, некоторое время смотрел на меня неотрывно, яна него, а потом сказал:
Ты права, это всего лишь кожа. Заживет. Постарайся быть осторожней
Но ему было грустно. Я благодарно кивнула.
Я еще немного понаблюдаю за тобой, а потом отпущу. Придешь завтра на осмотр, хорошо?
Кивок.
Ты не любишь говорить, да? грустно улыбнулся он.
Когда это важно и есть о чем, ответила я и мельком взглянула на него. Он снова внимательно рассматривал меня.
У нас с тобой еще пара часов, можем поговорить о чем-нибудь важном, предложил врач.
«Зачем он хочет со мной говорить?» недоуменно сдвинула брови я.
Разве вам не надо работать?
На эти два часаты моя работа, развел руками он, а потом вдруг вскинул указательный палец вверх и сказал: Дай мне минутку и вышел из кабинета.
Я поерзала под ремнями, посмотрела на свои руки, легонько коснулась того, что было на моем носу, и снова посмотрела на дверь.
С днем рождения, Саша!
Врач вошел в кабинет и протянул мне яркий зеленый пакетик с фруктовым пюре.
И вдруг я ощутила, как внутри вспыхнул свет, и бутоны распустились красными, желтыми, розовыми лепестками, будто и не умирали. Онпервый, кто сегодня поздравил меня с днем рождения. И, похоже, единственный
Я облизнула сухие губы и с досадой проговорила:
Но я не могу есть, у меня нос болит
А ты ешь ртом, засмеялся Джон Саманти. Вот тебе трубочка. Ты ничем себе не навредишь.
Я потянулась и приняла пакетик. Попыталась улыбнуться в благодарность, но губы не слушались, поэтому просто кивнула.
Может, тебе что-то нужно, чего ты не можешь получить в другом месте? неожиданно спросил врач.
Я подняла голову и замерла взглядом на этом необычном человеке.
Он снова смотрел на меня странно. Но мне нравился его взгляд. От него шло тепло, оранжевые лучи света, а вокруг все расцветало Как странно, что он этого не замечал
Я не знала, как назвать то нужное, в чем нуждалась. Оно слишком большое и кажется абсолютно невозможным И названия ему нет Поэтому просто покачала головой.
Врач присел рядом и коснулся моего плеча.
Саша, жизнь очень длинная и сложная. Сейчас ты маленькая, но тебе придется научиться общаться. Без этого не обойтись
И сама от себя не ожидая, я произнесла:
Я хочу узнать все, что есть в медбазе о моей маме. Она ведь умерла здесь?
И вот что я узнала, когда Джон Саманти нашел врачачеловека, который принимал роды у Марии Малых
Мама прибыла на Тоули на последнем сроке беременности и еще на Земле заразилась смертельным вирусомЧВ. Она не выжила после родов, даже не успела взять меня на руки. Я едва появилась на свет, и отцу сообщили, что ребенок тоже не выживет. Но мне удалось выжить лишь из-за высокого уровня медицинских технологий в альянсе. Я довольно долго была слабым, болезненным ребенком и вызывала опасения у врачей, что не проживу и года: практически не питалась самостоятельно, все время спала, а если бодрствовала, то беззвучно лежала в колыбели, словно мертвая, ни с кем не контактировала, даже ни на что не реагировала. И вдруг в полтора года резко пошла на поправку
Уже прошло много лет, как я перестала быть хилым младенцем, но до сих пор меня раз в полгода вызывают на медицинский осмотр. Меня обследует всегда один и тот же врач, хотя я даже не знаю, как его зовут: кладет в большую капсулу для полного сканирования, берет кровь на анализ, а потом вписывает что-то в свой визор и отпускает
Поэтому я не люблю бывать в медцентре. Но сегодня я впервые взглянула на него с другой стороны. И в этом была заслуга Джона Саманти.
* * *
Мама даже не успела взять меня на руки. Но я часто вижу ее во снах и когда думаю о ней. Я ведь вся в нее: рыжая и зеленоглазая, с крупными веснушками по всему телу А она всегда предстает передо мной в зеленом платье с пышной копной рыжих волос, с такой светлой кожей, что через нее просвечиваются голубые венки. Она тянет ко мне свою хрупкую руку и так ласково улыбается Лучики света отражаются на ее белоснежных зубах А когда я касаюсь ее, картинка меркнет, и в глазах темнеет
Я открыла глаза и перевернулась набок. Что-то не дало повернуть голову нормально, и резкая боль вонзилась прямо в мозг. От испуга я широко раскрыла глаза и вскочила с постели. Все лицо ужасно болело.
«Что со мной?!»
Постепенно вспомнила, что случилось. Вчера днем отец привел меня из медцентра и по велению врача зарегистрировал разрешение не появляться в школе несколько дней.
Морщась от боли, я прошла к зеркалу и взглянула на себя. И чуть не села на пол от ужаса. Это было не лицо, а нечто сине-фиолетовое, местами жутко желтое. Толком и глаз не видно. Нос, рот и щекивсе сравнялось.
Джон Саманти упоминал о сильном отеке, но я не думала, что буду выглядеть настолько уродливо. Я даже не узнала себя.
Сашка, просыпайся, одевайся Отнесешь готовые коммуникаторы в Торго, услышала я голос отца и резкий хлопок в дверь.
«Как же я выйду на улицу в таком виде?!» оглянулась я.
Он спустился вниз, а я села на пол перед зеркалом и с неверием смотрела в две маленькие щелки, когда-то бывшими большими зелеными глазами. Так сидела в комнате до тех пор, пока не распахнулась дверь и не вошел отец.
Долго тебя ждать?.. зарычал он, а потом замер. Ох, матерь божья!
Я так и не поняла: ругался он или что это за слова такие?
Позади отца возник Игнат.
Ого, ну и страшилище! громко хохотнул тот.
А внутри меня будто огонь вспыхнул и опалил нежные лепестки драгоценных цветов
Так она мне всех заказчиков перепугает, сказал отец и отвернулся к Игнату. Тогда ты отвезешь коммуникаторы, а она пойдет за продуктами и займется обедом и ужином Готовой еды совсем не осталось, а сегодня прилетит Иван.
Но у меня занятия! возмутился Игнат и злобно покосился на меня. А она дома сидит По своей вине, между прочим!
Перед глазами пронеслось: зеленое платье, толчок, кресло, угол стола Я содрогнулась, вспомнив тот ужасный хруст где-то в черепе, но не опустила глаза, заставив себя смотреть прямо перед собой.
У меня работа и куча заказов, недовольно сказал отец. Кто кормит всю семью? Ты пока еще не зарабатываешь!
Игнат, недовольно сжал губы и сквозь зубы процедил:
Отнесу после колледжа.
Все, я в мастерскую, проворчал отец и мельком глянул на меня. И как ты только смогла себя так покалечить? Одни проблемы с тобой! Смотри, не наклоняйся. Врач сказал, что кровотечение может открыться Не выходи из дома и занимайся, чтобы не отстала потом в школе.
Я молча смотрела на обоих и чувствовала, что огонь внутри не остановится, пока не выжжет мой мир дотла. Он становился хрупким с каждым днем моей жизни. Я всеми силами держалась за последние лепестки, накрывая их защитными сферами из золотой пыльцы, но огоньбезжалостная стихия, говорил мой преподаватель по естественным наукам. Но кое-что пугало еще больше: откуда-то я чувствовала, что огонь не последняя стихия, которая нагрянула в мой мир цветов
Отец уже вышел, а Игнат стоял на пороге комнаты и с ненавистью смотрел на меня. Я уже знала, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Заказы отнесешь сама, а потом заберешь продукты. Я оплачу по дороге в колледж. Но готовить не смей Я не хочу ужин с кровью
У меня нет кредитов на аэробус, тихо сказала я.
Пешком дойдешь! Не маленькая, прошипел брат и вышел.
Я понимала, что и пешком едва дойду, потому что все внизу живота болело, а каждый шаг отдавался резью где-то ниже пояса. Но зажмурившись и собравшись с силами, осторожно оделась, распустила волосы, чтобы немного прикрыть лицо и, не позавтракав, вышла из дома
* * *
Я вернулась только после обеда. Игнат уже был дома, и не один.
В столовой слышалось несколько голосов. Я тяжело опустила пакет с продуктами на пол и уставилась перед собой в мертвую точку. В груди жгло, а в мыслях, не переставая, крутилось: «Эс карра ниен эхь!»
Кажется, рыжая притащилась
Из столовой вышел Игнат и оглядел меня с ног до головы. Долго молчал, а потом фыркнул:
Ну и жалкое же зрелище
Сжав зубы, я медленно перевела взгляд на него и за него. Ужасно мешали смотреть вспухшие веки: глаза словно выпирали наружу, приходилось делать усилие, чтобы моргать.
Фу-у-у! Какой ужас! вскрикнула девушка за плечом Игната (кажется его однокурсница) и скривила лицо, будто от отвращения.
Да что там такое? удивленно спросил дядя Иван и тоже показался в дверном проеме столовой. Ох ты ж!..
Но я больше не отвернулась, а, напротив, повернулась ко всем и склонила голову набок, глядя им в лица.
Что уставилась? Ты не могла раньше прийти? До Торго час ходьбы. В холодильном шкафу пусто. Дядю Ивана нечем накормить! возмутился Игнат, отводя глаза: ему противно смотреть на меня.
Но я молчала.
Да не ворчи ты на сестру, и без того вон не повезло, проговорил дядя.
Игнат, недовольный упреком, быстро взял пакет с продуктами и ушел в столовую. Неизвестная девушка, переминаясь с ноги на ногу, смотрела на меня все с тем же отвращением и жалостью.