Так и живем. На глаза Наре показываться никому нельзя. Потому что любой сразу заорет: "ААА, привидение", а потом растрезвонит по всему городу, что я черной магией занимаюсь. А если они мои ежемесячные отлучки в лес к зачарованному озеру, из которого мой род веками черпает силу, приплетут, то вообще заявятся с вилами и факелами. С них станется.
Размышляя, я дошел до площади. Тут меня захлестнула волна чужих эмоций. Я ощущал их так же четко, как ощущают запахи. Ничем неприкрытая агрессия и желание причинить боль превалировали. Страх и любопытство были им фоном. Картину завершала нотка бездеятельной жалости.
Я рванул к толпе людей у края площади. Заслышав мой голос, люди передо мной расступались, давая дорогу и открывая моему взору потрясающую картину. Здоровенный знакомый мужик, его звали Корс, брызгая слюной и сыпля ругательствами, охаживал кнутом скрючившегося перед ним человека. Кнут со злорадным свистом рассекал кожу жертвы. От рубашки давно остались лишь пропитанные кровью лохмотья. Я гаркнул на красномордого мужика. Тот в азарте, видимо, не понял, с кем имеет дело, и попробовал огрызнуться. Зря. Тут же его превратившийся в змею кнут вывернулся у него из рук и угрожающе зашипел.
- Что случилось? - рыкнул я.
- О, Янин, прости, - побледнел мужик, шарахаясь от ожившего кнута и с не меньшим ужасом косясь на меня. - Этот мне под самые копыта кинулся. Чуть конем его не потоптал.
Честно, я был готов Корса убить тогда. Но еще худо-бедно держал себя в руках. Ровно пять секунд. А потом избитый заплакал. Жалобно, надрывно, как маленький ребенок. Его рука странно двинулась, и человек завалился на бок. И я увидел девочку в желтом платье, которая заходилась плачем и пыталась выбраться из державших ее рук. К ребенку метнулась, расталкивая людей, молодая женщина, Сильвия. Она подхватила дочь и стала ощупывать ее дрожащими руками. Дитя не замолкало ни на миг, даже на вдохе, мать плакала и причитала, что лишь на секунду отвлеклась, а ребенок исчез. Толпа стояла и наблюдала, а меня захлестывало и парализовывало чужое, да и свое, недоумение. Я не всегда могу блокировать посторонние эмоции.
Сильвия сунула мне дочь, чтоб я проверил, цела ли она. Народ вокруг зашумел. Я посмотрел на лежащего передо мной человека. Я его не знал, значит, он в наших местах недавно. Он был жив, а остальное можно вылечить. И до меня, наконец, дошло, что произошло тут на самом деле.
- Он спас ребенку жизнь, - процедил я. Эта мысль вырвалась из-под контроля и жгучей волной окатила толпу. На Корса посыпался град упреков. А я смотрел на избитого парня, и меня захлестывала, переполняла ярость. Это счастье, что я вовремя нашел ей выход, иначе на моей совести было бы убийство. Я взглянул на ближайшее дерево. Оно заполыхало. Огонь похрустывал ветками, но это был магический холодный огонь. Он не сжигал неживую материю. Толпа вокруг замолкла в ужасе. Что ж, страх передо мной - самое малое, чем они могут заплатить за свое бездействие. Я молча смотрел на бушующее пламя, опустошая разум. Люди подождут. Тем более, они знают о такой особенности моей семьи. Отец тоже "сжигал" что-нибудь, когда был в гневе. Лучше так, чем срываться на людях, даже если они заслужили.
Мало-помалу я успокоился. Огонь потух, я повернулся к Корсу. Он весь съежился и уменьшился под моим взглядом чуть ли не втрое. Как ему удалось - загадка.
- Янин, я... я .. я не знал, я и подумать не мог... - замямлил он.
Я же продолжал смотреть на него, пока мужик не замолк.
- Кто-нибудь знает парня? Как его зовут? Откуда он? - спросил я. Мне ответил многоголосый гомон. Почему, даже если они точно не знаю ответа, все равно открывают рот и что-то бубнят? В конце концов, народ разделился на три группы: ничего не знающие, считающие парня помощником купца Никты и считающие его работником купчихи Миады.
- Всем спасибо. А теперь расходитесь, больше ничего интересного не будет, - велел я. Толпа исчезла за считанные минуты. Рядом со мной и лежащим без сознания парнем остались только Сильвия с дочерью и Корс.
- Янин, послушай, я... мне действительно жаль... Я хочу загладить свою вину... - заговорил мужик.
- Чтобы перевезти парня ко мне домой, нужна телега, - начал я.
- Я мигом, я сейчас, - всполошился Корс.
- Да погоди ты, - раздраженно оборвал я. - Мою телегу сейчас Семен загружает сеном. Доставь ее сюда.
- Янин, все будет в лучшем виде, - заверил мужик, вскакивая на лошадь.
Я проводил его взглядом. Корс ехал очень осторожно.
- Сильвия, окажи услугу, побудь рядом с парнем, пока не вернусь, - попросил я женщину. Она закивала в ответ, а потом на ее лице появился испуг.
- А что делать, если он очнется?
- Не очнется, не сейчас. Я его заговорю. Так будет лучше.
Встав на колени рядом с парнем и положив руки ему на лоб и грудь, тихо, вполголоса, прочитал заклинание сна. Сильвия смотрела на меня с благоговением. Даже чудно, что это всеобщее почитание не кружит голову. Наверное, многовековое привыкание сказывается.
Лавка Никты была ближе, так что туда я вначале и отправился. Купец обрадовался мне, как родному. Но я не стал отвлекаться на разговоры и сразу перешел к делу.
- Молодой человек лет двадцати пяти, высокий, русые волосы, тонкий шрам на левой щеке. Твой работник?
- Мой, - вздохнул помрачневший купец и принялся оправдывать парня. - Он тихий, скромный. Никогда никаких проблем. Что он натворил?
Рука купца потянулась к кошельку.
- Спас ребенка, - просто ответил я.
- Вот это больше на Тиля похоже! - обрадовался Никта. - А как это было? И где сам Тиль?
И я все ему рассказал, не скрою, я получал от этого некое мрачное наслаждение. Никта просто рассвирепел. Он был почти в такой же ярости, как и я. О, праведный гнев, как радостно видеть тебя в людях.
- Заберу парня к себе, полечу, - подвел черту я. - Но ему очень сильно досталось. Боюсь, тебе придется искать нового работника.
- Он же не... - с опаской начал купец, боясь закончить фразу.
- Нет, не умрет. Просто лечить долго, на восстановление потребуется время.
По дороге обратно я забрал Росинку, мою кобылку, с постоялого двора. Вернувшись на площадь, увидел, как Корс вместе с парой мастеровых перекладывали Тиля на телегу. Сильвия стояла рядом и озиралась по сторонам с растерянным видом. Моему появлению она очень обрадовалась. Мужчины смутились, видимо, были не до конца уверены в том, правильно ли поступают. Но ожили и заулыбались, когда я их поблагодарил. Как нашкодившие щенки, ей богу.
Я подвез Сильвию с дочерью до дома и направился к себе. Корс следовал за мной до самой окраины молчаливой тенью. Наконец, сообразив, что разговаривать с ним я не стремлюсь, кашлянул и окликнул меня.
- Что? - спросил я, слегка повернув голову.
- Янин, мне очень жаль.
- Ты уже говорил.
- Я приеду завтра утром.
- До завтра, - кивнул я и тронул поводья. Росинка тонко заржала и припустила в родную конюшню.
Дома я осторожно перенес пациента на второй этаж в гостевую комнату. Благо с заклинаниями это и аккуратно, и просто. Парень стонал. Странно. Я достаточно его заколдовал, в этом я был уверен. В доме меня встретила встревоженная Нара. Я рассказывал ей, что случилось, одновременно занимаясь с парнем. Он был какой-то неспокойный, словно никакого заклинания я и не произносил. Очень странно. Не могло же оно так быстро износиться. Отослал на всякий случай Нару. Как оказалось, не зря.
Было очень больно. Спина горела огнем. Дышать было тяжело. Я лежал на боку на чем-то мягком. К израненной спине прикасалось что-то теплое, наверное, мазь, и боль отступала. Я решился открыть глаза. Светлая комната, вызолоченная солнцем. В поле зрения шкаф, стул и кровать, на которой я, собственно, и лежу. Приятное полузабытое ощущение, мне все больше достается постель типа нар. Я попробовал было повернуться, но уверенный мужской голос остановил меня:
- Подожди, Тиль, я сейчас закончу.
И я повиновался. Мазь, которую незнакомец накладывал мне на спину, приятно пахла мятой и моментально приносила облегчение. Интересно было бы узнать рецепт, полезная штука.
- Ну вот, все готово, - снова раздался голос. Лекарь опустил мне рубашку и бережно погладил спину. Приятно и совсем не больно. Тут я обратил внимание на рубашку. Как неловко... Она была не моя, что не удивительно (моя уж точно годилась только на тряпки), и она была дорогая. Она была из хорошей ткани, мягкая, по отворотам рукавов струилась вышивка - странные символы, непонятные, но красивые.
Знахарь обошел кровать и сел на стул передо мной. Молодой мужчина, может, немного старше тридцати, роста чуть выше среднего, худощавый, черные волосы, приятные черты лица и удивительно яркие зеленые глаза. Наверняка не одна девушка по этим глазам с ума сходила.
- Меня зовут Янин, - представился он. - Здешний лекарь. Ты гость в моем доме.
- Спасибо тебе, Янин, за помощь и лечение, - сказал я, стараясь передать голосом хоть часть благодарности, которую испытывал. А потом выдал правду, которая любого нормального лекаря лишила бы благодушия. - Но мне нужно вернуться к хозяину. Потому что денег, чтоб расплатиться с тобой, у меня пока нет.
Он как-то странно посмотрел на меня и ответил:
- Я не возьму с тебя ни гроша. А с купцом я уже договорился. Тебе не нужно к нему возвращаться. По крайней мере, пока окончательно не поправишься.
- Спасибо, - растерялся я. Ситуация была для меня более, чем необычная. Обо мне позаботился чужой человек, причем без видимой выгоды для себя. Я никогда не умел контролировать выражение лица, и, видимо, мое удивление было заметно. Потому что взгляд Янина поменялся. Вначале он был изучающим, а теперь... Я почувствовал, как от смущения краснею. Теперь Янин смотрел на меня с искренним сочувствием. Мне было ужасно неловко, и я отвел глаза.
Янин помолчал немного, встал, придвинул ко мне стул, на него поставил большую чашку.
- Это лекарство, - пояснил он. - Захочешь пить или есть - просто отпей.
Потом велел мне отдыхать и направился к двери.
- Янин?
- Что?
- Как девочка?
Лекарь очень внимательно посмотрел на меня и ответил:
- Невредима... Благодаря тебе.
Боже, я наивно полагал, что краснеть дальше некуда, но я прямо почувствовал, как горит лицо. Янин покачал головой, мол, "делать не боится, а скажешь об этом - стесняется, краснеет".
- Отдыхай, потом поговорим, - улыбнулся лекарь и вышел из комнаты.
- Странный парень, - шепнул я Наре, ждавшей меня в коридоре. - Другой обрадовался бы, что что-то бесплатно досталось. А этот смутился. Гордый. Не любит быть обязанным. Честный, сразу сказал, что денег нет...
Я возился по хозяйству, размышляя вслух. Нара сидела рядом, но была на удивление молчаливой.
- Ну, а что ты обо всем этом думаешь? - спросил ее я.
- Что ты балда, Янин, - вздохнула девушка.
- Это еще почему? - чуть обиделся я.
- Потому что ты парня не знаешь, я тоже. Купец... ты думаешь, он часто с батраками своими по душам разговаривает? Ты себе сейчас картинку, образ нарисуешь, а парень в него не впишется. Ты расстроишься, разочаруешься. И сам, слышишь, только сам будешь в этом виноват. Подожди пару дней, а там разберешься. Отвлекись.
- Ты права, - признал я и постарался думать о Тиле исключительно как о пациенте, который для меня ничего не значит. И занялся обычными хозяйственными делами.
Вечерело, в небольшой рощице неподалеку пели соловьи. Мы с Нарой сидели на скамейке в саду, любовались закатом. Вдруг Нара ойкнула и кинулась в сарай.
- У нас гости, - на ходу бросила она.
И правда, к калитке подъехала телега. Гостями были Дэнни и Сильвия. Оба очень счастливые. Дэнни долго тряс мою руку, рассыпаясь в благодарностях, а Сильвия просто смотрела на меня, прижавшись к мужу, и светилась радостью.
- А где парень? - спросил Дэнни.
- В доме, спит. Будить его сейчас никак нельзя.
- Жаль, - искренне огорчились оба. - А мы гостинцев привезли... ну... чтоб это, хоть как-то спасибо сказать...
Дэнни длинные фразы давались с трудом, не такой он был человек. Это его всегда смущало. Вот и сейчас он запнулся, выпустил мою руку и чуть не побежал к телеге.
- Я ему все рассказала, - торопливо шептала мне Сильвия. - Он был так зол, так зол, что хотел Корса сам найти и проучить. Но потом я ему сказала, что ты вмешался, он так обрадовался. Сказал: "Такого умного и справедливого человека, как наш Янин, еще поискать". Вот. А потом мы собрались и сюда поехали.
Тут вернулся Дэнни с двумя мешками в руках. В одном мешке явно сидело что-то живое.
- Мы тут подумали, что раз ну... ну... В общем, вот, это тебе от нас, - смущенно покраснел Дэнни.
В "живом" мешке оказалась курица, она с видимым удовольствием присоединилась к моим. В другом были мука и небольшой окорок.
Я искренне поблагодарил гостей за щедрый дар, предложил Сильвии и Дэнни чаю, но они заторопились домой, ведь было уже поздно.
- Мы еще заедем как-нибудь, - пообещала Сильвия, маша рукой на прощание.
- Буду ждать, - весело откликнулся я и остался стоять у калитки, провожая глазами телегу.
- Хорошие люди, - тихо сказала подошедшая Нара.
- Да, - кивнул я. - Пойдем в дом. Уже темнеет.
Перед сном я в очередной раз заглянул в комнату Тиля, проведать больного. Он крепко спал.
Рано утром приехал Корс. Очень рано утром. Понятно, что ему было стыдно и откровенно боязно показаться мне на глаза. Поэтому он малодушно надеялся, что сможет оставить приношение с сопроводительной запиской на пороге. Он только не учел, что я всегда встаю до рассвета. Не приехать он тоже не мог. Это древний договор, ему больше столетия. Не нам что-либо менять. Мои далекие предки были разумными людьми и определили стоимость своих услуг. Конечно же, с неимущих ничего не взималось, но и в любом случае плата была не высока. Корс должен был привезти достаточный запас провизии, деньги, две рубашки хорошего качества и разные мелочи. Я в ответ должен был приложить все силы и умения, чтобы скорее поставить парня на ноги.
Корс выгружал сумки на кухне, лебезил и заискивающе улыбался. Как я и предполагал, он превысил плату чуть ли не вдвое, надеясь откупиться. Он был, конечно же, напуган. Шутка ли, прогневить единственного на всю округу, да что там округу - страну, лекаря и колдуна. Но я не злопамятный, да и вообще отходчивый. Так что спокойно предложил ему чаю с пирогом. Столько щенячьего восторга сразу я давно не видел. Объяснил, что с Тилем ему все равно придется разговаривать и просить прощения, но и это не расстроило мужика.
Когда ранний посетитель ушел, я поднялся к Тилю с завтраком. Будить парня мне не пришлось, - он уже сидел на кровати.
- Доброе утро, - вежливо поздоровался Тиль.
- Доброе, - улыбнулся я.
С этого момента жизнь моя резко улучшилась.
Тиль оказался много лучше той картинки, той схемы, в которую я хотел его уложить. Он был умным, способным, с ним было интересно. Еще он был добрым, отзывчивым и работящим. Чуть встав на ноги, он, несмотря на мои протесты, начал помогать по хозяйству, а вскоре почти полностью перенял на себя домашнюю работу.
Мы с ним не просто ладили. Мы почти подружились. И я стал опасаться наступления того дня, когда Тиль захочет уйти. Мне бы этого не хотелось. Нара, конечно, была всем хороша, но я действительно боялся сойти с ней с ума.
Я принес из кухни две большие чашки чая. Одну поставил перед Янином, а с другой устроился в кресле у окна. Вечерело, но было еще светло. В небе, перекрикиваясь, летали ласточки, в клумбе под окном стрекотали цикады. Попивая чай, я наблюдал за работой Янина. Когда я в первый раз это увидел, то очень сильно удивился. Жизнь, конечно, удивляет постоянно, но часто ли встретишь вышивающего мужчину? Цветочки, птички, шелковые нити мало его интересовали. Зато на вороте и рукавах рубашки, с которой он работал, появлялись такие же руны, как и на моих двух, подаренных Янином.
Лекарь сказал мне тогда, что руны ослабляют боль и способствую выздоровлению. Признаться честно, я не поверил и как-то вечером снял рубашку на пару часов. Ох уж эта тяга к экспериментам... Что ж ... Янин знал, что говорил. На следующее утро я спросил, как так может быть, что вышивка помогает. Это же всего-навсего рисунок на ткани.
- Но этот рисунок сделал я, - ответил Янин. Ответ он явно считал исчерпывающим.
- И почему это так важно?
- Я думал, ты знаешь, - немного смутился он. - Я колдун.
- Извини?
Мое замешательство его порядком позабавило, и он рассмеялся.
- Ну, знаешь, как в сказках? Там же бывают добрые феи, так я добрый фей.
- Шутишь? - не верил я. Такое объяснение было слишком неожиданным, действительно, слишком уж сказочным. По глазам Янина было видно, что он серьезен. И я продолжил расспросы.
- А почему, если добрый, ты называешь себя колдуном, а не волшебником? "Колдун" уж очень зло.