Фима тоже приглядела для себя украшениеизумрудный браслет, выполненный в имперском стиле.
А это у вас произведено? тихо уточнила она у продавца.
Атландиеец по-доброму усмехнулся и доверительно заявил:
Все украшения производства Атланды, наивысшего качества.
Но стиль украшения не атландийский, а имперский, промямлила Фима, понимая, как глупо, наверное, сейчас выглядела в глазах умудрённого опытом мужчины.
Местные украшения были в виде золотых и серебряных нитей, унизанных драгоценными камнями, а здесь изумрудный ободок украшал орнамент из драгоценного металла. Каждый виток, каждый изгиб был наделён определённым смыслом в таких украшениях, и художник постарался не утратить эту смысловую нагрузку, виртуозно создал нечто своё, но идеально скопировал стиль. Фима быстро взглянула на мужчину, которому был приятен такой живой интерес к его товару. Редко кто спрашивал о чём-то ином, кроме как о цене. А девушку смущал его снисходительный взгляд. Седина в висках не могла укрыть возраст республиканца, хоть и выглядел мужчина лет на тридцать с небольшим.
О, вы разбираетесь в искусстве! оживился мужчина и с готовностью принялся объяснять вид столь удивительного украшения на его прилавке. Да, этот браслет выполнен по эскизам нашего местного художника, вдохновлённого украшениями имперцев.
Фима опять было возмутилась, но в этот момент в дверь вошли парни и, дружно поздоровавшись с продавцом, стали звать девчонок идти дальше.
А можно я сделаю снимок? робко уточнила девушка и быстро достала комфон из кармана.
Вся загвоздка была в том, что эскиз такого украшения художник мог сделать лишь в одном местев императорском дворце на планете Лаудунь. Существовал запрет на публикацию снимков содержимого императорской сокровищницы в сетях, и только эксперты по особенным символам могли определить подлинность украшений. Увы, Фима таким экспертом не являлась, да и в самом дворце ей не посчастливилось бывать, лишь в общественной библиотеке, где она читала про сами украшения и значения символов на них.
Республиканец покачал головой, отказывая ей в этой малости. Её громко позвали ребята, а Илья даже подошёл ближе.
Лучше купите, подначивал продавец Фиму, но та тяжело вздохнула.
Деньги у неё были, но не в таком количестве. Украшение являлось авторской работой и, конечно же, оценивалось соответственносотня республиканских кредитов, что составляло три тысячи пятьсот в пересчёте на земную валюту. Да на такую сумму Фима могла три месяца двухкомнатную квартиру в центре Москвы снимать, ну или небольшой аэрокар купить. Поэтому всё, что оставалось девушке, так это печально бросить взгляд на изумрудный браслет, и позволить Илье увести себя.
Он, конечно, красивый, но ты не смогла бы его носить, тихо шепнул Железнов.
Почему? возмутилась Фимка. Дома-то можно.
Она знала, что носить императорские украшенияэто прямое оскорбление имперцев, поэтому тем страннее было, что республиканцы не убоялись гнева рептилоидов, создавая копии таких реликвий.
Дома, снисходительно усмехнулся Илья, переступив порог магазина.
На улице было душно. Ночь не принесла долгожданной прохлады, и найти её можно было лишь под кондиционером. Поэтому гулять долго не получилось. Дойдя до площади Свободы, ребята сделали снимки на память возле монумента троицы республиканцев в военной форме, держащих на своих плечах обломок флаера, а в руках оружие.
Серафима очередной раз задумалась, почему то, что призывало жить в мире, всегда угрожало войной. Даже птицы, присутствующие в композиции, и те терялись на фоне суровых атландийцев, как и каменные цветы у ног героев.
На постаменте были высечены стихи, восхваляющие храбрость и смелость защитников республики, правда, Фима не уловила смысла от кого они её спасли, а судя по дате, можно было предположить, что от самих себя. Так как в тысяча девятисотом году по исчислению республиканцев контактов с другими расами ещё не было установлено. Хотя девушка и могла ошибиться.
В архивах имперцев Серафима как-то наткнулась на расплывчатое упоминание о первых попытках рептилоидов установить контакт с атландийцами, но те дали жёсткий отпор и даже вспыхнула небольшая, но кровопролитная космическая война, в которой победили, конечно же, атландийцы, но тем не менее границ империи Лаудунь они не пересекли, не нарушали её суверенитета. Словно просто прогнали прочь незваных гостей так же, как они поступили и с первыми разведчиками Земной Федерации.
Мысли девушки всё крутились вокруг прекрасного браслета, который никак не хотел выходить у неё из головы. Она видела обычные украшения лаудунцев и понимала, что те по изяществу уступали изумрудному браслету. Так и подмывало позвонить бабуле, любительнице всего прекрасного и необычного, чтобы попросить у неё денег. Слишком красивое оно было и хранило в себе тайны, которые хотелось раскрыть. И, возможно, было бы лучше расспросить у омера Тманга о браслете, да только могла ли она его отвлекать по таким пустякам?
Так, за раздумьями, девушка не заметила, как очутилась, ведомая общим настроением ребят, в шумном баре, где было полно атландийцев, а при появлении землян те и вовсе обрадовано взвыли.
О, какие гости, и как раз на мой день рождения! провозгласил очень грузный, но прыткий атландиец, сидевший во главе длинного стола. Администраторстальной роботпытался объяснить землянам, что бар снят на вечер, но виновник торжества отодвинул говорящую машину и обнял опешивших и не успевших ретироваться Алика и Боба за плечи. Прошу к столу, сионы и сиары.
Серафима настороженно прошла в глубь зала, поглядывая на явно подвыпивших и от того весёлых атландийцев, которые восседали за одним большим праздничным столом. Все они были нарядно одеты и удивительно открыто улыбались ребятам. Сам именинник обрядился в светлую рубашку и красный галстук, что было очень ярко для атландийца.
Роботы-официанты ловко выставляли перед пирующими гостями наполненные тарелки, а пустые забирали на поднос. Вино лилось в бокалы, а громкая музыка, рвущаяся из динамиков, добавляла антуража веселью.
Мы, наверное, не к месту. Мы думали здесь клуб, попытался высвободиться Алик, но лишь рассмешил атландийца.
Да, у нас тут весело, и к нам давно не заглядывали земляне. В прошлый раз мы отлично оторвались, и я рад, что Том не забыл обо мне и рассказал об этом заведении.
Ребята опять переглянулись, тихо спрашивая друг у друга, кто такой Том, но, увы, его никто не знал, а фамилию атландиец не смог вспомнить.
Меня зовут сион Воржик, а для вас Мирн. У меня сегодня юбилей и я прошу вас быть моими гостями.
Мы без подарка, вяло искал пути к отступлению Боб, которого уже усадили и наполнили бокал кровавым вином. Парень потянул к нему руку, но нерешительно взглянул на остальных ребят.
Вы и есть мой подарок, отмахнулся от несущественного оправдания атландиец и принялся рассаживать студентов.
Через несколько минут, после трёх тостов за здравие и успех именинника, выяснилось, что в этот бар они попали неслучайно, как думалось Фимке, просто она прослушала, как ребята шептались о нём. У Боба был старший брат Марти, который выпустился год назад, и именно он порекомендовал младшему сюда заглянуть. Сам Мирн был крупным фермером и обеспечивал несколько городов свежими овощами и зеленью. Он очень гордился, что хозяин бара «Сияние» являлся его клиентом, поэтому и стол ломился от яств, а вино лилось рекой.
Девчонки не сразу решились пить предложенные напитки, тогда одна из дам спросила беременные они или нет, когда же те хором замотали головами, ехидно уточнила о здоровье и только после этого приказала пить наравне с остальными, чтобы не обижать хозяина. Атландийки очень сильно отличались от землянок своим крепким телосложением. За праздничным столом их было практически столько же, как и мужчин, но видимых супружеских пар Фима не отметила. Что мужчины, что женщины были словно единым трудовым коллективом и общались в дружеской, приятельской форме, хлопали друг друга по плечам, задирали шуточками. Ни один из мужчин демонстративно не ухаживал за женщинами, да и возможности у них не было, так как роботы исправно исполняли роль официантов.
Глядя на суровые лица кучерявых женщин, которые подбадривали её и требовали попробовать вино, Фима подумала, что, возможно, работа на ферме Воржика очень тяжёлая, так как выглядели дамы внушительно и опасно, поэтому отказываться от выпивки ни Анита, ни Юлиана, и уже тем более сама Серафима не рискнули.
Девушка нервно выдохнула, глядя на густую бордовую поверхность вина, вспоминая наставление бабы Мары. Таблетки были, ребята тоже пили, не стесняясь, а рядом по правую руку от неё восседал Матвей, который чуть ли не залпом осушил свой бокал.
Прикрыв глаза, девушка пригубила вино, удивляясь его лёгкости и приятному ягодному вкусу, а затем решила быть смелее и сделала ещё парочку глотков, чтобы в полной мере оценить напиток. Отставив бокал, Фима, по наставлению Матвея, попробовала мясное блюдо, которое по вкусу напоминало буженину. Анита, вдруг встав со своего места, весело предложила тост за именинника и за знакомство. Тост, конечно же, все радостно поддержали, и Фима допила свой бокал, счастливо улыбаясь сидящей напротив даме, представившейся Мираной.
Не такие уж и снобы эти республиканцы, как раньше думалось девушке, и тосты умели говорить, и веселиться, и даже песни петь, правда, патриотические, про республику, но пели же. Жаль только не танцевали, а душа девчонок требовала именно этого.
***
Стон вырвался сам собой. Глаза открылись после большого усилия и яркий свет, льющийся из окна, слепил до слёз. Фимка проснулась в спальне, которую она делила в особняке Тманга с девчонками. Проснулась с ужасной головной болью, сушняком во рту и мутью на душе. Тёплый воздух согревал висок и ухо с левой стороны. Обернувшись, Серафима несколько секунд рассматривала мужские черты лица, судорожно пытаясь понять, кто это. А когда отодвинулась, то чуть не заледенела от страхаэто был Матвей Железнов.
Мамочки, тихо шепнула Фима, оглядывая комнату. Анита и Юлиана тоже были здесь и спали в своих кроватях, но одни. Все в одежде и Фима с Матвеем тоже. Это был плюс, правда, непонятно кому, но хоть что-то хорошее в это утро. Как Фима оказалась в комнате, она не помнила, вообще ничего не помнила после первого бокала, только ухмылку или улыбку Мираны, которая уговаривала сказать тост имениннику, а дальше провал.
Аккуратно убрав руку Матвея со своей талии, Фима на миг замерла, глядя на своё запястье и искрящийся на нём золотом орнамента изумрудный браслет.
Мам вяло выдохнула Фима, спохватившись, что мама тут точно не помощник, и сорвалась в ванную комнату, прихватив с собой комфон и таблетки от похмелья. Пустая бутылка вискаря стояла на тумбочке, как маяк удалому пьянству.
Склонившись над унитазом, девушка долго давала себе обещание больше не пить. Ни при каких обстоятельствах, не слушая ничьи мольбы.
Кое-что она стала вспоминать, но этого было катастрофически мало для того, чтобы собрать картинку происшедшего воедино.
Отмучавшись, девушка умылась, выпила таблетку, а после этого решилась на звонок.
Бабуля, жалобно взмолилась она, когда экран осветился радостной улыбкой бабы Мары, бабулечка, чуть ли не в слезах шепнула Фимка, поглядывая на закрытую дверь. Бабушка, что мне делать? В моей кровати лежит парень.
Что? обрадовалась мать отца, всплеснув руками и умилительно смахнув выступившие слёзы. Ну наконец-то, заголосила она, моя кровинушка стала взрослой!
Бабуля, ты даже не дослушала! взмолилась Фимка, морщась от боли. Сидеть на унитазе и изливать душу бабушке было стыдно, но больше не к кому обратиться в столь щекотливой ситуации. И не кричи, пожалуйста, меня тошнит.
Ох ты, бедная, посочувствовала ей баба Мара, отметив, что внучка бледненькая, да и косметику не смыла. Выпила таблеточки?
Одну, успокоила Фимка бабулю.
Так одной мало, раздражённо взмахнула та в ответ рукой. Пей сразу вторую и давай говори, что там не так с парнем.
Мы с ним не спалиэто раз, а во-вторых, он, кажется, подарил мне вот этот браслет, девушка поднесла комфон к запястью, а затем взглянула в родное лицо бабушки. Я смутно помню. Но, бабуля, этот браслет очень дорогой. Что мне делать?
А то я не знаю, что он дорогой, усмехнулась баба Мара, недовольно поджав губы. Ты совсем, что ли, ничего не помнишь? И откуда в тебе столько наивности? Где это видано, чтобы в наше время выискался такой отважный и доблестный парень, готовый сделать дорогой подарок девушке, с которой даже не переспал?
И не поцеловал, заметила Фимка, с облегчением выдыхая. А то она уже подумала, что это Матвей сделал ей такой подарок или же того хужеукрал браслет. Но судя по реакции бабы Мары, без неё не обошлось. Да и что-то такое ворочалось в голове, а потом девушка вскрикнула, как наяву увидев себя со стороны, практически лежащей на прилавке, схватившей руку продавца и умоляющей сделать скидочку.
Бабуля, прости, взмолилась внучка, состроив жалобную моську. Я так больше не буду, честно.
Фима боялась, что бабуля обидится за то, что та назвала её пенсионеркой и умоляла сделать скидку по пенсионному, так как по студенческому билету атландиец скидку делать отказывался.
Не будешь уж точно, зло отозвалась баба Мара, отворачиваясь от экрана вполоборота, затем быстро остыла и уже спокойнее продолжила:Но это тебе нужно было сделать, иначе вспоминать о своей студенческой жизни было бы нечего. А теперь давай покажи ещё раз, за что я выложила кучу денег.
Лицо бабы Мары увеличилось в экране, а девушка поднесла браслет к глазку видеозахвата, дав полюбоваться украшением родственнице.
Прелесть, ты права. Только это точно не имперская вещичка, слишком ювелирная работа, со знанием дела произнесла баба Мара, а Фима закивала в ответ.
Да, это работа атландийцев, но выполнена в стиле имперцев.
Видела я украшения лаудунцев, кустарная работа, слишком грубая и неудобная.
Серафима в принципе была согласна с бабушкой, но почему-то думалось, что в сокровищнице лаудунского императора совсем другие вещицы.
Бабуля, это обычные украшения, а императорские?
Фимка, да кто же их видел? Они их стерегут как зеницу ока, словно в них заключена небывалая сила, а мне кажется, что дело всё в неказистости этих самых сокровищ. Устроили такой ажиотаж, а смотреть не на что. Ну сама посуди, если у них сейчас такие грубые украшения, то тысячу лет назад и подавно.
Девушка приуныла, так как такая загадочная история разбилась о логичные доводы старшей и потому опытной женщины.
Мне он нравится, любовно погладила Фима тёмный зелёный ободок, неплотно облегающий запястье. Жаль, носить его могу лишь дома.
Мне он тоже нравится. Если бы не понравился, я бы его не купила. Да и с чего ты взяла, что его нельзя носить? Носи, я тебе разрешаю. Это мой тебе подарок на выпускной. Я уже и платье тебе подобрала, тоже изумрудное. Ой, не строй такое лицо! возмутилась баба Мара, видя, как куксится внучка. Ничего, потерпишь, что на твои ножки будут пялиться парни. Но ты достойна стать королевой выпуска.
Старую традицию на выпускном вечере выбирать короля и королеву девушка считала пережитком прошлого, но чем взрослее становились её подруги, тем сильнее хотели стать сказочной королевой бала. Это было непонятно самой Фиме, мечтающей поскорее получить диплом, который был для неё куда более значимым, чем корона с искусственными бриллиантами.
Бабушка, я тебя люблю.
Баба Мара чуть растаяла от слов внучки, но всё равно не собиралась просто так отставать от неё. Женское любопытство глодало.
Итак, что там с парнем в твоей кровати?
Он спит, начала с этого Фима свой рассказ. Мы вчера были в баре, объяснила она и одновременно потянулась за стаканом с водой, чтобы запить очередную таблетку от похмелья. Сразу стало легче и в голове прояснилось.
Молодцы, подбодрила её бабушка. Так и знала, что давно пора тебе отцепиться от материнской юбки. Молодость проходит впустую, чуть поворчала она, дожидаясь, когда внучка закончит глотать лекарство.
Бабуля, невольно протянула Фима, укоризненно глядя на неё.