- Видеть меня? - Шелби не знала, почему из всех моментов, ее голос принял решение охрипнуть именно в этот момент.
- Да. Тебя. - Он взял ее руки. Ее пульс участился. Все в этом моменте было очень важным. Была всего одна вещь, которая была неправильной.
- Майлз?
- Да.
- Ты не возражаешь, если я сниму перчатки? Я люблю их, и я буду их носить, я обещаю, но прямо сейчас я... я не чувствую твоей руки.
Очень нежно Майлз стащил кожаные перчатки, один палец за другим. Когда он закончил, он положил их на землю, и снова взял обе ее руки в свои. Сильная и успокаивающая, и совершенно удивительная власть Майлза заставила ее сиять изнутри. В ветвях лаврового дерева за ними пропел сладко соловей. Шелби сглотнула. Майлз сделал глубокий вдох.
- Ты знаешь, что я подумал, когда Роланд сказал, что он собирается отправить нас домой завтра? - Шелби покачала головой.
- Я подумал: сейчас я должен провести День Святого Валентина в этом невероятно романтическом месте, с этой девушкой, которая мне действительно нравится.
Шелби не знала, что сказать. - Ты говоришь не о Люси, не так ли?
- Нет. - Он смотрел в ее глаза, ожидая чего-то.
Шелби снова почувствовала головокружение. - Я говорю о тебе.
В свои семнадцать лет, Шелби поцеловала множество лягушек и несколько отвратительных жаб. И каждый раз, когда добрались до этого момента, мальчик всегда делал окончательный неудачный жест, говоря: - Я могу поцеловать тебя сейчас? - Она знала, что многие девушки думали, что это было просто вежливостью, но для нее это был удар в "задницу". И все заканчивалось тем, что она изрекала что-то саркастическое, и это просто уничтожало настроение.
Она боялась, что Майлз спросит можно ли ее поцеловать. Она боялась, что он не спросит можно ли ее поцеловать.
К счастью, Майлз не оставил ее слишком много времени для страха. Он наклонился, и очень медленно обхватили ее лицо ладонями. Его глаза были цвета звездного неба над ними. Когда он притянул ее подбородок ближе к себе, слегка наклоняя ее лицо, Шелби закрыла глаза.
Их губы соединились в самом сладком поцелуе.
Просто, несколько мягких клевков. Ничего слишком сложного: в конце концов, они только начинались. Когда Шелби открыла глаза и посмотрела на него - на улыбку, которую она знала как собственную - она знала, она получила лучший подарок на День Святого Валентина. Она не обменяла бы его ни на что в мире.
Часть 2Уроки любви: День Святого Валентина для Роланда.
Глава 1Длинная и ослепляющая дорога
Роланд быстро скакал к северным воротам города. Хотя он знал, что произойдет худший момент в его жизни, его это не останавливало. У него было задание.
Его лошадь была чужой для него, он взял ее несколько часов назад в конюшне лорда, но уже начал привыкать к ней. Это был белоснежный арабский скакун, который выглядел идеально в сочетании рыцаря в черных доспехах. Прежде чем Роланд нашел ее, ему приглянулась другая лошадь, она была в яблоках и приучена пахать землю, рабочая лошадь могла куда дольше выдерживать нагрузку и обходилась меньшим количеством еды, чем дворянская, но Роланд не посмел забирать ее и так у бедных крестьян.
Он назвал свою лошадь Блеки, после выхода песни "Темный всплеск". Он был первым ее наездником, поэтому оседлав ее, она долго сопротивлялась, сделав несколько кругов вокруг грязной овчарни, но скоро успокоилась. Он всегда умел обращаться с животными, особенно с лошадьми.
Животные могли слышать музыку в его голосе, намного четче, чем люди. Роланд мог прошептать пару слов испуганной кобылке и успокоить ее как солнце после торнадо. К тому времени Роланд прошел через многие сражения, и знал, что взаимопонимание всадника и коня, иногда даже важнее чем хорошая броня.
Комплект доспехов, которые он украл у сына лорда, не подходила ему. Они были большими для ног, тесными в груди и ужасно пахли потом. Не одно из этих качеств не подходило Роланду, который привык носить модельную одежду.
Когда он подъехал к воротам, стараясь не попадаться на глаза стражи лорда, то слышал, как горожане перешептывались, о том с какого сражения прибыл этот рыцарь.
Этот формальный панцирь, кольчуга весом в двадцать фунт, украшенный ремень и душный стальной шлем в котором приходилось сидеть прямо, чтобы не были видны его дреды, которые использовались исключительно для сражений, он был настолько громоздким и выделяющимся, что его вряд ли можно было принять за путешественника. Он знал это. Он чувствовал это с каждым шагом его коня.
Но это был единственный костюм, в котором Роланд мог полностью спрятать свою личность. Он проделывал весь путь не для того что бы возиться со смертными, которые захотят отправить его в темницу за то что он мавр.
Ему нужна была маскировка, которая не помешала бы достижению одной цели: сохранять в безопасности средневекового Даниеля.
Не Люсинду. Даниеля.
Роланд верил, что Люсинда Прайс знала, что она делает. И даже когда она понятия не имела, что делает, она всегда все делала правильно. Это впечатляло.
Ангелы, которые последовали за Люси в Предвестнике - Габби, Кем и даже Арриан - недостаточно доверяли Люси. Но Роланд впервые заметил изменения в ней в Мече и Кресте - странная, беспечная уверенность, которой она не обладала ни в одной из ее предыдущих жизней, словно она заглянула в глубины своей прежней души.
Люси возможно и не знала, что она делает, когда она поступала сама по себе, но Роланд знал, что она во всем разберется. Это был конец игры, и ей необходимо было сыграть свою часть.
Вот почему именно за Даниеля беспокоился Роланд. Это было, так же как и Даниель ошибался с Люси и разрушал все. К тому же он должен был убедиться, что Даниель не сделает что-то глупое, поэтому и последовал за ним в Предвестник во дворе Люси.
Но Даниель был решительнее, чем он ожидал. Роланд попал слишком поздно в Хелстон, он пропустил его в Бастилии и наверно уже не найдет его тут. Если бы он поступил умнее, то не искал его тут, а просто перехватил бы его в другой своей жизни.
Если бы он только поступил умнее.
Но потом он заметил двух людей, плетущих интриги у колодца, на них были странные одежды и иностранный акцент.
Неужели они ничего не знают?
Роланду довольно нравились нефелимы. Шелби была уверенным человеком и имела не плохой внешний вид. И Майлз, он довольно сблизился с Люси в Береговой линии. У Майлза было золотое сердце, в котором было слишком мало зла.
Роланд понимал, что дети нефелимов были здесь, по собственной воли. Они любили свою подругу Люси. И было ясно, что Шелби и Маилз возлагали большие надежды на День Святого Валентина для Люси и Дениеля, а возможно и для себя тоже.
Они наверно не догадываются об этом, подумал Роланд и усмехнулся. Смертные редко могут признаться в своих истинных чувствах, пока те не ударят их в лицо.
Такое происходило со многими парами, которые побывали в лучах любви Даниеля и Люси. Роланд видел такое и раньше. Люси и Даниель были идеалом романтики, из-за которых многие смертные и даже некоторые бессмертные начинали верить в любовь. Люси и Даниель были проводниками всего мира для любви. Это были мощные заклинания, при которых можно найти себя.
Конечно, Роланд был не рад, что нефилимы активизировали пути в одну из средневековых жизней Люсинды. Они должны быть там, где они принадлежали, в своем времени, когда их действия не вызовут никаких исторических катастроф. Поэтому он немного волновался. Он будет следить за ними, чтобы они благополучно вернулись домой. Только путешествуя с ними, он мог убедиться, что они попадут в Береговую линию.
Но стоит ли первым делом заниматься ими. Нужно отследить Даниеля и убедиться что он печальный в День Валентина. Представляя Люси и Даниеля вместе, в миг счастья у Роланда выступил пот, и он понял, что ему нужно делать.
И в данной эпохе, Роланду нужно что-то сделать. Чтобы отвлечь внимание от других вещей.
В холодный мрачный февраль, Рональд ехал через наделы земли, где крепостные зарабатывали деньги для священников. Он проехал готическую церковь, с резными арками и тернистыми воротами. Божий дом. Он не мог остановить мысли, которые возникали у него в голове. Это было давно, когда он еще был в нем. Он проехал через мост быстрой и грязной реки, и направился к рыцарской крепости, до которой ему оставалось ехать еще полдня.
Это не было приятным путешествием из-за неровной дороги и ужасной погоды. Блеки поднимала брызги грязи, окрашивая свои бока в грязно коричневый цвет. Холод заставил затянуть Роланда броню почти не подвижно. Тем не мание, во всех отношениях было, что сладкое в этом возвращении домой. Даже романтическое, как говорил Даниель, рыцарство никогда не умрет, но потом Даниель пережил сложные отношения в любви, потерю и смерть. Роланд жил среди рыцарей долгое время. Это было в средневековье, и конечно, то время где сейчас находился Роланд.
Не было никаких сомнений в его памяти.
Но однажды...
На мгновенье он вспомнил золотые пряди, развивающиеся на ветру. Он снял шлем и тяжело вздохнул. Он ее станет думать о ней. Не для этого он был сейчас здесь. Он ускорил Блеки, пытаясь отвлечься от своих мыслей.
Роланд был уже в миле от рыцарей, которых он искал. Он оглядел широкие равнины и увидел, как на западе начинался дождь. Впереди дорога поднималась на возвышенность, защищая город. Так же впереди стоял замок, который он намерен был избегать. Он объедет его. С другой стороны была дорога, если она в нормальном состоянии, то по ней он сразу доберется, Даниелю этого времени.
В своих воспоминаниях он думал, как встретил странно одетого рыцаря, привезшего приказ от короля. Рыцарь остановился у их палатки и обошел, вокруг приказывая мужчинам отказаться от своих обязанностей на два дня в честь празднования Дня Святого Валентина. По Божьей воле. Только несколько мужчин умели читать и поэтому поверили ему на слово. Роланд еще помнил, как спорили его товарищи по оружию
Рыцарь не сказав ни слова, отдал указ, и ускакал обратно, на своей угольно черной лошади. Странно. Роланд посмотрел на Блеки и погладил по ее белоснежно-серебристой гриве.
Если это был не Роланд, то кто дал подарок Даниелю, направляя его навстречу с девушкой, с которой он разлучился, возможно, только судьба может поменять лошадь Роланда из белой в черную. И у кого мог быть королевский указ?
Он знал, что странные вещи случаются, они происходили почти каждый день. Он поправил поводья и поехал дальше. В конце концов, Роланд поехал прямо к замку. Они охраняли северное поместье в графстве, последний форпост на пути к лагерю рыцарей. Он сидел верхом на коне, вспоминая знакомую каменную дорогу.
Замок возвышался перед ним как колос. Там были мелово-белые башни над каждой комнатой, и узкие щели позволяющие смотреть на фасад. Карнизы, украшенные темно серыми каменными блоками, они были огромные и Роланд, смотря на них, чувствовал себя маленьким. Размеры замка поражали его. И так всегда, хоть он проходил через эти ворота почти каждый день и забирался по каменным рифлениям на балкон каждую ночь.
Его ноги свисали по бокам лошади. Он чувствовал, как билось его сердце, словно увеличилось во много раз. Оно билось так, будто каждый удар был последним. Его спина горела, он хотел взлететь и улететь далеко, далеко, но его крылья были спрятаны под доспехами и он не хотел их снимать.
И не зависимо от того как быстро и далеко Роланд мог улететь, он не мог скрыться от чувств терзающих его душу.
В замке жила девушка по имени Розалин. Она была единственным человеком в мире, которого Роланд любил по-настоящему.
Глава 2Полуразрушенные стены
Блеки тихо заржала, поскольку Роланд соскользнул с ее спины. Он отвел ее к яблоне находящейся в южных пределах собственности отца Розалины, и привязал ее уздечку вокруг ствола.
Сколько раз Роланд ходил вокруг этих деревьев, неся широкую плетеную корзину своей любимой на руках, волочился за ней, любуясь ее медленными движениями, когда она срывала красные плоды с ветвей?
Ее отец был графом, или герцогом, или бароном, или каким-то другим земельным магнатом. Роланд перестал заботиться о таких смертных титулах после того как пришлось тысячу лет смотреть как дети играют в военные игры.
Единственной страстью этих смертных, казалась, была именно: ведение войны и воровство богатств соседних феодальных владений, и превращение в ад жизни всех своих соседей. Группа рыцарей, Даниэль и Роланд также служили под его руководством, таким образом, Роланд и его товарищи проводили много времени за пределами и в пределах стен этого замка.
Он порылся в сумке на Блеки и нашел засохшее яблоко, затем покормил им лошадь, пока он обдумывал меры, касаемо ситуации.
Он помнил этот праздник Дня Святого Валентина. Он знал, что это произошло после того как его роман с Розалиной закончился.
Их любовь была бы закончена более... пяти лет к настоящему времени. Он не должен был здесь останавливаться. Он должен был знать, это произойдет - воспоминания затопят его ум и нанесут ему вред.
Не проходило и дня за эти тысячи лет, чтобы Роланд не сожалел о способе, которым он завершил отношения с Розалиной. Он спроектировал свою жизнь вокруг этого сожаления, стены, и стены, и стены, каждый со своим непроницаемым фасадом.
Сожаление сформировало в нем замок на много шире вселенной, чем тот, что стоял перед ним сейчас. Возможно, это было, потому что размер этого английского замка поражал его так сильно, что это напомнило Роланду о крепости в нем. Он слишком опоздал, чтобы искупить себя с нею.
И все же...
Он обнадеживающе погладил Блеки и двинулся к замку. Тротуар был выложен каменными плитами, с зимующими кустами примулы, которые заканчивались под тяжелыми металлическими воротами. Роланд решил обойти их и пошел по тропинке.
Он ходил по линии деревьев из соседнего леса до тех пор, пока не смог красться вне поля зрения и скрыться в тени западной стены замка. Она возвышалась над ним, поднявшись футов на пятьдесят в воздух, прежде чем из первого окна можно было взглянуть наружу. Розалина раньше ждала его там, и ее светлые волосы двигались над краем окна. Это был сигнал, о том, что она была одна и ждет губы Роланда. Окно было пусто сейчас, и, взгляд на него с поверхности земли, дал Роланду ржавое чувство тоски по родине, как если бы он был очень, очень далеко от места, где родился.
Никакие охранники здесь не следили вниз от зубчатых стен, он это знал. Стена была слишком высокой. Он вышел из тени, подошел и остановился прямо под окном.
Он провел руками вдоль стены, вспоминая углубления, которые прежде находили его ноги много раз. Он никогда не осмелился бы распустить свои крылья перед Розалиной. Этого было бы достаточно, чтобы смертная, как она, безумно полюбила его, несмотря на цвет кожи. Ее отец никогда не видел Роланд без шлема, и не позволил бы Мавру сражаться за него.
Роланд мог бы изменить то, как он выглядел, ангелы делали это все время. Как часто Даниэль менял свой смертный облик для Люси? Они все перестали считать.
Но в стиле Роланда не было следовать тенденциям. Он был классицистом. Его душа чувствовала себя комфортно - так комфортно, как можно было - в данной конкретной коже.
Были случаи, как сегодня, когда его внешность вызывала несколько скучных неурядиц, но не было ничего, что Роланд не мог бы выдержать. Розалина говорила, что любила его за то, кем он был внутри. И он любил ее за искренность... но она действительно не знала.
Были еще некоторые вещи о Роланде,, которые он знал, но никогда не мог рассказать ей. Он и сейчас не хотел выдавать себя, сняв броню и обнажив свои крылья. Привычка поможет ему действовать по-старому.
Путь к стенам был освещен одним и тем же блеском его золотых крыльев. Роланд начал карабкаться вверх. Сначала он был осторожен, но даже через тяжелые доспехи он чувствовал свет от любви.
Через несколько минут он достиг верхней части стены, и ноги ступили на узкий выступ парапета. Исправляя себя, он полез дальше по башне, взгляну вверх, он заметил остроконечный шпиль. Оттуда он мог коварно подняться на арочные окна, окружавшие всю башню. Он знал, что там была небольшая терасса возле одного окна, а внизу были разложены груды камней. Он мог стоять на ней и заглядывать внутрь.
Скоро он достиг выступа и крепко прижался к камням рядом с окном. Это произошло, когда он увидел открытую дверь балкона. Красные шелковые занавеси клубились от ветра. И там за ней были чьи-то движения. Роланд затаил дыхание.
Русые волны волос, длинные и распущенные спускались ниже плеч, она была одета в великолепное зеленое платье. Она ли это? Это должна была быть она.