Поднялся перед ней кряжистый холм, а следом дымом повеяло. Вейя взглядом окинула вершину, оглядывая высившиеся толстые сосны, росшие вокруг частокола высокого. Ворота святилища распахнуты, мелькали там уже серые подолы жрицготовились к заутрене.
Вейя, пройдя капище, вскоре оказалась на заимке избы волхвицы, что на возвышенности ближе к реке стояла. Сруб невеликий, низкий, без порогада что нужно женщине-служительнице? Правда, помощниц Доброрада держала.
Вейя вошла в дверь, и тут же дух трав объял да снеди вкусной, что готовила у печи помощница молодая. Завидев пришедшую гостью, девица поклонилась растерянно да принялась дальше хлопотать. Вейя поняла, что Доброрада не вернулась ещё.
Сняв верхицу, к столу прошла и на лавку приселаподождёт её.
Но только ждать оказалось долго, уже и светлеть начало сильнее, и помощница молчаливая, приготовив снедь, на стол выставив, в другую клеть ушла. Вейя всё о вчерашнем пиршестве думала, об отце...
Волхве, верно, не до забот Вейи, у ней хлопоты побольше её будут, а она пришла тут со своими разговорами пустыми. Да и что ей Доброрада скажет? Чем утешит? Вейя уже собралась уходить, передумав, как половицы скрипнули, и на пороге появилась Доброрада.
Глава 5
Волхва к столу прошла, разматывая плат на шее, расправляя концы по плечам, взяв крынку, влила в плошку ароматного взвара гостье и себе. Напротив Вейи села.
Случилось ли что, Вейя?спросила ласково всё же.
И невозможно от взгляда её пронзительного уйти, смотрит будто в саму душу, всё видит, и те мысли беспокойные, что не давали нынешней ночью спать Вейе.
Вчера сотник князя прибыл да ты знаешь, наверное. Вернётся на днях и сам Годуярна одном выдохе сказала.
Доброрада выслушала внимательно, в чашу свою посмотрела да к губам поднеслаиспила, задумываясь о чём-то. Вейя тоже сделала глоток, раскушивая сладость ягодную питья целительного.
О князе знаю. Вчера такой шум стол, что слышно его было даже у капища. Ну а ты тревожишься за отца,произнесла волхва,места себе найти не можешь, и вовсе не из-за того, что тебе вчера довелось увидеть, верно?сказала волхва, хитро глаза прищурив, сверкнув на Вейю.
А потом, оторвав взор от Вейи, в разволочённое окошко низкое посмотрела, откуда виднелся плетень низкий и холм покатый, тонувший в тумане. Вейе так не по себе стало и муторно, что прийти в себя не могла, и жар стыда несусветного заметался по груди. Неужели всё поняла волхва, что она видела? Но ведь невозможно такое?!
Пойдём,вдруг поднялась с лавки волхва, отставляя свою плошку, беря из рук Вейи её чару.
И пирог, что чернавка из печи только вытащила, нарыв краем рушника, тоже взяла. Неужели смотреть будет? К Макоши обращаться? Никогда раньше она не делала этого для Вейи.
Узнаем, что там впереди, а то, видно, до того мига, как отец твой приедет, ты изведёшься вся. И так вон какая тонкая стала, как тростинка, глядела бы лучше по сторонамна тебя такие молодцы заглядываться, а ты и не замечаешь ничего, в чаяниях пустых утонула совсем,всё бурчала волхвица, сворачивая в рушник пирог.
Далебор вчера ни словом не обмолвился о воеводе...
Доброрада взор свой пронзительный подняла, но отвернулась тут же, к двери направилась, и дрогнули пальцы Вейине ускользнуло от внимания, как в глазах волхвы тревога качнулась, осела илом на сердце. Вейя поднялась, сжимая верхицу в руках, за Доброрадой последовала, не чувствуя ног от поднявшегося волнения.
Выйдя из избы, волхва на займище свернула, а оттуда поднялись на холм к капищу. Вейя смотрела всё на спину Доброрады. Туман уже уходил в самые низины влажные, рассвет чуть ярче становился на окоёме. Поблёскивало из-за леса светило. Близился зной дневной, от которого нужно будет хорониться в тенях деревьев или в глубине теремов, проводя время за полотном и иглой. Только внутри Вейи совсем было зябко.
Время подходящее, чтобы в будущее заглянутьЧуров день близился, день, когда грань миров стирается и пращуры взирают на дела наши, к очагу своих потомков приходят, братчину разделяют,говорила волхва, поднимаясь по тропке, что вытоптала за это лето.
Капище, что высилось недалеко от детинца, древнее. Тут, у соснового бора в глуши благодатной.
Прежде чем войти, Доброрада свёрток с требой в руки Вейи вручила.
Принеси в дар, негоже с пустыми руками приходить к богам,послышался будто укор в голосе волхвицы.
Вейя только губу закусилаи в самом деле не озаботилась сразу, и, прежде чем к Доброраде явиться, нужно было сперва богам поклон отдать. Но теперь поздно уж спохватилась.
Вошли в воротину, посеревшую от времени да трещинами покрывшуюся, и Вейя взор к ликам подняла. Ныне как будто они взирали вдаль особо сурово, словно не довольны тем, с чем Вейя пришла к ним. Жрицыженщины а возрасте, когда детей переставали плодитьчуть удалились, не мешая, да всё равно поглядывали на пришлую девицу с вниманием. Доброрада поклонилась Чурам-богам, отошла, позволяя Вейе преподнести дар.
Развернув ещё тёплую, пахнувшую сладко ягодами лепёшку, в огонь осторожно, чтобы пальцы не обжечь, положила, стараясь волнение своё унять и сердце открыть, впустить вместе с дымом волю чистую. Огонь занялся, будто качнулся, поднялся, скрывая пирогдобрый знак, приняли требу, стало быть, просить, зачем пришла, можно.
А теперь в сторонке обожди,велела Доброрада и к костру подступила, поднимая чару, из которой пила Вейя.
Зашевелились губы волхвы. Зашептали слова заветные, что грань невидимую отмыкают. Доброрада глаза прикрыла, и показалось сейчас её лицо настолько бледным и гладким, хоть и кружево морщин было у глаз, что Вейя даже не узнала её, тихо отошла, не мешая, позволяя волхве обряд чинить. И сердце гулко билосьвсё же храбрости нужно много скопить, чтобы узнать то, что быть должно впереди, то, чего глаза ещё не видят, но сердце чувствует.
Бормотания Доброрады стали сбивчивыми, и как бы Вейя не прислушивалась к ним, но ни слова не могла различить, до того путаные непрерывно лились с её бледных уст, срываясь в воздух.
А потом и вовсе стало чудиться странное: дым словно заклубился густо у ног волхвы да вверх пополз, окутывая женщину тонкой прозрачной куделью, да будто в чару, скованную в пальцах женщины, потянулся. И сколько так длилосьВейя потерялась: может, миг, а может больше. Только разносился по воздуху гулом голос Доброрады, растворяясь за высоким частоколом. Но пришло время, и волхва смолкла да тут же качнулась легонько, опуская руки, едва не выплёскивая из чары питьё. Вейя хотела к ней броситься да удержала себя от такой глупостине нуждалась волхва сильная в помощи. Вейя только наблюдала молча, ожидание трепетное муторное затаив. Видела, как веки Доброрады дрожали, а дыхание сбилосьвидно, что всё же немало сил отдала.
Наконец, она вдохнула глубоко, с тяжестью, медленно голову повернула, взглянув на притихшую рядом Вейю. Сердце в груди так и ткнулось тупой болью.
Глава 6
Доброрада в огонь вылила питьё из чары, поставив рядом на траву посуду. Вейя медленно приблизилась к ней, не зная, как спросить, что увидела, что узнала.
Не случайны твои тревоги,заговорила волхва, смотря на лики Чуров.Годуяр без отца твоего приедет...
В груди так и оборвалось сердце, запрыгало так горячо и гулко, что дышать трудно стало. В глазах потемнело.
Только смерти его я не увидела, но и скрыт он от глаз богов... что странновыдохнула волхва.
Как скрыт?прошептала Вейя, чувствуя на губах жар костра, как сушил он нещадно, только ей не до этого.Не понимаю, что ты такое говоришь, Доброрада?
Женщина посмотрела на неё, и Вейя едва не отпрянула, настолько глаза волхвы были сейчас темны, что и правду в марь смотрели, в глубины сокрытые, куда простому смертному не добраться.
Не спрашивай больше ничего, не отец твой важен сейчас для тебя, а судьба твоя...
Вейя так и задержала дыхание, бегло смотря на волхву, ещё больше не понимая её.
В острог свой дорогу забудь, не вернёшься ты домой более, всё дальше тебя от дома дорожка чужая будет уводить с человеком тебе чужим, сыном земли не нашей, с говором, тебе чуждым. Не по своей воле за ним пойдёшь. Метка, что на нём, будет тебя вести, связывая вас всё крепче. Настолько станет прочна, что ни одна кровь не разорвёт, ни одна сила не разрушит. И коли от князя Годуяра не уйдёшь, сегодня же найдёт тебя он, сразу... заметит.
Что ты такое говоришь, Доброрада?содрогнулась Вейя, повторяясь. Холод пронял от слов её.
Говорю то, что боги показали,устало ответила волхва, отвернулась, поднимая чару пустую с земли.
Вейя растерянно перед собой посмотрела, не зная, что и делать. Слова непонятные закручивались внутри в воронку, взбаламутили. Какой чужак? И что за метка? От князя Годуяра бежать так куда? И с отцом ничего не ясно? Что с ним сталось? Глаза зажгло и хотелось плакать от непонимания. Но расспрашивать больше волхва запретила.
Спасибо тебе, Доброрада,едва слышно прошептала Вейя, губы разлепляя.
Богов благодари,глаза волхвицы светлеть стали, приобретая свой лазоревый цвет.
Вейя на лики взглянула сквозь дым, в глазницы глубокие, оглядывая ребро носа, высеченного грубо, и прорези рта. Не утешило её предсказание, только ещё больше темнее стало внутри.
Пойду я...бросила Вейя волхве, что наблюдала за ней да, не мешая сильно, знала, что слова её ещё больше только смятение нагонят, оттого и молчала, оттого и держать подле себя не стала, кивнула, позволяя Вейе идти.
Ступай. А мне подумать нужно...
Вейя отступила, и ног не чувствовала. Жрецы расступились, провожая блеклыми взглядами. Она бы осталась, да страх гнал прочь от капища. Вейя шла, под ноги себе смотря, как быстро мелькали носки из-под подола, ощущая, как туман колени холодил и кисти рук, так, что пальцы зябли. Не заметила, как в лощину спустилась, в сосновый бор вновь погрузившись, пахнувший густо еловой смолой и прелью. Вейя остановилась, понимая, что, чуть ли не на бег перешла, плечом о ствол оперлась. Схватилась за тесьму на вороте пальцами, теребить принялась, беспокойство унимая.
Сомнение помалу в слова волхвы вкрадываться стали. Может, что не так растолковала, увидела? Далебор вчера упоминал о чужаках, что едут к Каручаю, уж не про хазар ли она толковала? Про них, верно. Вейя веки прикрыла, унимая поднявшуюся тошноту, качнула головой, только кольца на висках блеснули, попадая под лучи низкие, тянувшиеся из-за окоёма, через махровые кроны пробиваясь, золотя верхушки серых вековых стволов.
Путанно говорила волхва. Как она может сейчас собраться и покинуть Кряжич? Конечно, собраться со своими наперсницами да к родичам к Сосновым Острожкам нетрудно отправиться, но не может она, коли Годуяр уже в пути и на днях будет в Кряжиче. Так и не узнает с его уст вестей, уедет в неведении. Нет, нельзя так.
Глава 7
Вейя зябнуть начала, стынь так и поднималась с влажных лощин. Отлепившись от дерева, дальше пошла. Нужно подумать обо всём, а чуть позже к Доброраде возвратиться за советом. После обряда в себя нужно прийти.
Едва Вейя из-за чащи вышла, как льющееся тепло Дажьбога объяло, согрело, развеяло муть на немного. Вейя поторопилась до хоромин добежать, прислушиваясь да пряча глаза от гридней, что на воротах дозорными всю ночь стояли. Они проводили Вейю взглядами внимательными до тех пор, пока не скрылась за постройками, а как прошла по мощённую бревенчатую дорожку, ведущую к женскому стану, сбавила шагтут уж на взгляды мужицкие не наткнёшься.
Детинец уж пробудился, носились по двору челядинки, теперь расторопнееверно, Любица разгону всем дала с утра, а отдыхать и нет временик другому пиршеству готовиться нужно: как-никак, а сам князь Годуяр скоро прибудет.
С Любицей сталкиваться не хотелось, казалось, посмотрит ей в глаза, да и выдаст себя тут же Вейя, и заподозрит княгиня ещё чего, а сейчас не до того. Хоть и жёг стыд, вспомнить только, как Любица сотнику отдавалось, а Вейя и думать о том не хотелакак княгиня теперь мужу в глаза смотреть будет, только, видно, не первый раз то было. Пусть она сама ответ перед ним держит да перед богами, которым клятвы и обещания давала, Вейе нет до того дела.
Хоромины сосновые могучие встретили Вейю прохладой, пряность свежих трав луговых, что уже нарвали с утра челядинки да по углам разложили, наполняли духом особым и силой бодрили. Хорошо было в Кряжиче у князя Годуяра гостить, жизнь здесь течёт, что речка проточнаявроде быстро, да ровно. В остроге родном всё же беспокойнее было.
Вейя едва о порог не споткнулась, увидев княгиню у окна, когда в горницу вошла, что Любица ей отрядила по приезду. Она повернулась, вцепившись в Вейю взглядом едким. Вейя так и замерла у порога, не в силах совладать с растерянностью и удивлением, жар предательски всё же пыхнул углями на щеках, разнёсся по телу дрожью. Вейя сбросила волнение тут жеведь не видел её никто, чего так разволновалась? Да всё же княгиня никогда за эти дни, что прибывала Вейя в детинце, не заходила, не справлялась и не чаяла за неё. И слова её те ревнивые, брошенные сотнику, всколыхнулись в памяти. Не рада была княгиня Вейе, а как Далебор вернулсяи вовсе ощетинилась, будто Вейя ей дорогу в чём перешла.
Ходила уж куда?спросила, скользнув по девушке взглядом внимательным.
На капище,ответила, не выказывая своего волнения, что пуще разгуливало по телу, прошла к лавке и положила верхицу, что так в руках и несла.
И не ускользнуло от Вейи, как нынче хороша была собой княгиня, как светилась белая кожа в обрамлении льняной намитки, что волосы её покрывала, как проступал румянец на щеках и горели красным сердоликомкак дорогие бусы на её грудигубы. И платье, в которое обрядилась она в нынешнее утро, из шёлка алого дорогого из дальних земель привезённого. Богато одевал её князь Годуяр, женаего гордость и отрада. Многие считали, что наряжается княгиня для князя своего от радости о скором его приездетак бы и Вейя подумала, а теперь даже горечь взяла от понимания, для кого это так Любица старается.
Она покинула своё место прошла к Вейе, остановившись в шаге от неё, в лицо всматриваясь, выискивая что-то, раздумывая над чем-то.
Отчего ты поникшая такая? Ещё вчера за пиршеством заметила. Не обижает кто тебя?в голосе и правда забота послышалась, чёрные точки зрачков, будто углём нарисованные, дёргались, по лицу Вейи блуждали.
Нет, не обижает, спасибо, что озаботилась,ответила Вейя, ощущая, как в близости Любицы неуютно становилось.
А на капище для чего ходила?продолжила пытать, не выпуская Вейю из-под своего въедливого взгляда.
Требу приносила, за отца просила,сказала и сжала губы от того, что приврать немного пришлось. Лучше Любице не знать, что с волхвой Вейя сдружилась да поддержки во всём у неё искала.
Любица помолчала, а потом выдохнула свободнее как-то, чуть дрогнули губы в улыбке, что ярким пятном на белом лице княгини выделялись.
Мне сказали, вчера ты ушла быстро с пира, вот я и подумала, что кто обидел тебя.
Плохо стало от шума, вернулась в хоромину да спать легла.
Любица посмотрела на Вейю, огладив ладонью стол и лежавшее на нём вчерашнее убранство праздничное да украшение. Вейю как ошпарило кипятком, когда под руку княгини поясок попался, которым была подвязана вчера. Золотистые брови Любицы чуть сошлись, как увидела, что Вейя побелела вдруг, опустила взгляд и застыла. Глаза княгини померкли, она сжала пальцы, убирая руку с пояска тканного. Но тут вдруг улыбнулась растерянно и в то же время напряжённо.
Красивый, сама ткала?
Матушкин,ответила, сглотнувпересохло сильно во рту.
Любица вновь вернула взгляд на узорный пояс, глаза её похолодели, превратившись в два стылых провала.
Глава 8
Помолчав, раздумывая, Любица так же медленно отошла от стола, к двери направляясь, но, поравнявшись с Вейей, задержалась:
Коли тебе что нужно, говори,прозвучал голос сталью.
Вейя выдохнула, повернув голову к княгине, которая на пядь, да всё же была выше. Серые глаза, что пепел, обжигали Вейю. Верно, Любица плату предлагает за молчание, но Вейя никому и не собиралась болтать. И если думает, что может купить её, то ошибается.
Не нужно,отвернулась, к столу прошла, подбирая поясок, складывая бережно,что кров дала и пристанище временноена том спасибо.
Хоть хозяин здесь Годуяр, и он решал, что с родственницей делать, но Любица хозяйкашея мужа, что бы он ни решил, а княгиня повернёт куда ей нужно.
Любица так и стояла на месте недвижимо, верно, ответ такой не по нутру пришёлся ей. Вейе хотелось одногочтобы ушла она скорее. Если бы осталась на пиру, ничего бы такого не видела, а теперь скверную тайну эту придётся разделять. Побыстрей бы уехать из Кряжича