Даже если он не касался меня, а просто лежал рядом, растянувшись безмятежно и расслаблено, всё внутри меня сжалось в один дрожащий комок.
Несколько мучительно долгих минут я не позволяла себе даже моргать, зная, что он всегда реагирует на каждый шорох, и боясь, что он проснется, решив, что мне уже лучше, даже несмотря на то, что жуткая ломота в теле так и не прошла, и каждая мышца болела и ныла, включая веки и ресницы.
Что он снова захочет меня.
Но ничего не менялось.
Кажется, Зверь на самом деле уснул, не реагируя на меня и мои попытки к передвижению, словно заранее зная о каждом моем шаге.
Впервые он был так близко, не рыча, не разрушая все на своем пути, и не пытаясь накинуться на меня, когда я позволила себе даже немного развернуться, чтобы рассмотреть своего мучителя.
Его красота была устрашающей, какой может быть только у истинного зверя.
Никогда еще до него я не видела настолько огромных мужчин, настолько невообразимо сильныхнастолько жестоких.
Впрочем, он и не был мужчиной. Он был монстром.
Даже сейчас, когда он безмятежно спал казалось, что сила исходит из него жалящим колючим теплом. Что эта неземная сила струиться в его венах вместо крови, что она пробирается в каждый угол этого убогого домика.
Несмело, испуганно, затаив дыхание я рассматривала его, не шевелясь и боясь лишний раз моргнуть.
Это было сродни тому, что я бы находилась рядом со смертельно опасным огромным хищником, который съедает по человеку на завтрак, обед и ужин, рассматривая его и в ужасе думая, что как только он откроет глаза и решит, что голоден, то смерть настигнет в ту же минуту.
И она не будет легкой и быстрой.
Казалось, что монстр был голоден всегда.
Голоден до меня. Моего тела. Моих эмоций.
Каждый сантиметр этого огромного существа мог причинять только боль, подчиняя себе и ломая снова и снова в угоду его желаниям, его похоти такой же огромной, как и он сам.
Я не хотела, просто не смогла бы себе признаться в том, что его лицо было красивым.
Жестоким, с широкими массивными скулами и упрямыми впадинами на щеках, поросших колючей щетиной, с прямым хищным носом, но все-таки красивым.
Переводя взгляд на его губы, я тяжело сглотнула.
Сейчас они казались на удивление мягкими и чувственными, красиво очерченной формы, но я знала, как они могут причинять боль, пряча острые длинные клыки, которых никогда не будет у человека.
И если бы его глаза были открыты, то я бы не за что не решилась на подобное, даже если они притягивали взгляд своей формой, глубиной и немыслимым цветом.
Пока густые черные ресницы были закрыты, я словно маленький отчаянный воришка исследовала его взглядом, не позволяя себе расслабиться и понимая, что в любую секунду они могут распахнуться, впиваясь в меня, как всегда горячо и навязчиво.
Его мощная твердая грудь с выпуклыми мышцами и порослью волос поднималась и опускалась в такт размеренному дыханию все равно поражая воображение своими размерами и тугими мышцами, а пресс казался каменным даже в состоянии сна, словно монстр всегда был на чеку, всегда был готов к любому выпаду и нападению, но опустив ресницы ниже и увидев, как от впадины пупка начинается поросль темных жестких волос, прячась за штанами, я не просто вздрогнула, а буквально подпрыгнула от его голоса, который проурчал:
Увидела что-нибудь интересное для себя?
Мои руки стали в миг холодными и влажными от страха, даже если я прикрыла судорожно глаза лишь бы только не встречаться с его яркими глазами.
Монстр проснулся, значит жди беды!
и много боли.
Я задержала дыхание, вдруг подумав о том, что успела спрятать тот маленький нож, не уверенная сейчас ни в чем, и пока смутно понимая, что происходило все это очевидно долгое время, а он мог увидеть и обнаружить все, что угодно, когда вдруг поняла, что лежу рядом с ним абсолютно обнаженная, прикрытая только каким-то тонким пестрым покрывалом.
Кровь отхлынула от лица, пока я судорожно схватилась свободной рукой за край, натягивая его на себя до самого подбородка и видя, как он перевел взгляд на мою грудь, что было неплохой попыткой отвлечь монстра.
Пальцы второй руки сжали кинжал, который оказался под подушкойровно там, где я и спрятала егодаже если умом я понимала, что мне не хватит ни силы, ни ловкости, ни быстроты, чтобы защитить себя перед тем, кто был страшнее любого зверя, опаснее самого жуткого человека.
Я покосилась на его мощную шею, подумав судорожно о том, что если воткнуть нож, то возможно
Вот сюда.
Он откинул голову чуть больше назад, вытягивая свою мощную шею и показывая пальцем на тугую вену, выделяющуюся под кожей в таком положении сильнее обычного, при этом не спуская с меня своих хищных голодных глаз, даже если смотрел сквозь собственные длинные густые ресницы:
Бить нужно только сюда, чтобы наверняка убить. Здесь проходит сонная артерия и если проткнуть ее, то остановить кровотечение практически невозможно.
Я вся сжалась, пытаясь отпрянуть, даже если лежанка была слишком узкой для нас двоих, лишь бы только быть как можно дальше от него, этих глаз, и жара, с которым он потянулся ко мне, хватая меня за запястье руки, в которой был нож, чтобы приставить его к своему горлу, отчего я почти растянулась на его груди, задрожав и замерев, ощущая в панике, что покрывало сползло с груди почти до самого живота.
Я не хотела касаться его огромного тела!
Не хотела ощущать аромат его горячей кожи!
Не хотела дрожать и показывать свой испуг, прекрасно зная, КАК это действует на него, но бороться с собой тоже не могла, с ужасом и подступающей тошнотой глядя на то, как его длинные сильные пальцы крепко держат мою руку, сжимая кинжал и надавливая на кожу так, что на ней показалась первая капля крови.
Его крови.
Давай, девочка. У тебя есть только один шанс убить зверя, больше его не будет никогда!
Мои руки стали просто ледяными, а в голове взрывались страшные мысли о том, что стоит только податься вперед, пронзить его глотку и я буду свободна!
но я не могла.
Я знала слишком отчетливо, что значит боль и предательство, и не хотела причинять подобные страшные чувства кому бы то не было.
Даже ему.
Поклянись, что больше никогда не тронешь меня!..
Трону! зарычал он, заставляя меня сжаться, потому что в его глазах уже разгорался огонь, от которого было не убежать. Тымоя жена!!!
Ятвоя пленница! закричала я, пытаясь кинуться на него и понимая, что монстру нравится эта игра, когда он ловко отбросил кинжал из моих пальцев, как бы цепко я не держала его, всего одним легким движением руки, тут же переворачивая меня на спину и придавливая собой, но не торопясь нападать, а склоняясь к моим губам, прошептав:
Тымоя жизнь.
Это было настолько неожиданно, что я замерла, не представляя, что можно ожидать от него сейчас.
Но чего я точно не ждала, так это то, что монстр потянется вперед и вверх, губами касаясь моего лба и чуть улыбаясь:
Я рад, что тебе уже лучше.
Он рад?
Я быстро заморгала не без растерянности, вот только все начало вставать на круги своя, пока он не торопился вставать с меня, нависая сверху и целуя теперь в губы.
Не пытаясь причинить боли.
Осторожно и, наверное, даже вкрадчиво, словно пытался понять мою реакцию на его близость, заглядывая в глаза так, будто мог прочитать в зрачках все мое смятение сейчас.
Я болею! буркнула я, пытаясь держаться молодцом и упираясь ладонями в его твердую грудь, надеясь, что он не обратит внимания на то, что моя была вероломно обнажена и полностью открыта перед ним.
Но надеялась я зря! Потому что в его глазах уже были видны отголоски того ужасающего пламени, что способно не согреть, а спалить до боли и крови.
Уже поправляешься, вдруг улыбнулся монстр, впервые показывая улыбку во всей красе и выглядя теперь совершенно иначе, даже несмотря на выпирающие острые клыки.
Черт! Ладно! Он был красивым!
Но даже эта дикая хищная красота скорее пугала, чем заставляла ахнуть от восхищения, и не спасала от чудовищных поступков, которые он совершил!
Сколько времени я болела? тихо выдавила я, не собираясь в общем то вступать с ним в диалог, и давать повод для радости, что моя душа оттаяла по отношению к нему только потому, что он был рядом.
Восемь дней.
Не ожидая услышать ничего подобного, я даже приглушенно ахнула, вдруг подумав о том, что на самом деле он мог бы выкинуть меня умирать на улицу, или убить сам, чтобы я не отнимала столько времени.
Но ведь не выкинул и не убил, а ухаживал, и, судя по моим смутным ощущениям, грел собой, когда я дрожала от холода, и отпускал в воду, когда я умирала от жары
Вот только благодарить я его не собиралась, особенно когда попыталась тихонько натянуть на себя покрывало, понимая, что не могу сделать этого, потому что монстр держал его за край.
Он смотрел в мои глаза проникновенно и осторожно, когда склонился снова, касаясь губами моих сжатых губ, и не торопясь нападать, прошептав сипло:
Придет день, когда ты привыкнешь ко мне и поймешь, что это не больно и не страшно
Скорее этот мир сгорит в аду, чем я привыкну к убийце моего отца и матери! злобно выплюнула я, понимая, что не успела еще оправиться, а уже снова иду по краю смерти, потому что его глаза полыхнули яростью и брови сошлись на переносице.
Я не трогал твою мать! Меня интересовал только убийца моего отца! зарычал монстр, оскалившись, когда зрачки в его глазах вдруг сжались, превратившись в крошечную точку, как та маленькая тонкая волосинка, которая держала его от полного срыва в звериную необузданную ярость.
Ты растерзал моего брата!! И жестоко расправился со всеми, кто попадался на пути!!!
Им не нужно было пытаться остановить меня!!! зарычал монстр, и в его груди зародился тот рокот, который говорил о том, что вся его нежность и выдержка закончились ровно на этом месте, не продержавшись и пары минут.
Они всего лишь защищали своего князя! закричала я, что было силы ударив его кулаками в грудь и в эту секунду искренне жалея, что ножа не было поблизости, потому что сейчас я бы не раздумывала, уже не обращая внимания на то, что покрывало сползло с меня еще сильнее, держась на теле лишь потому, что монстр сам придавливал его собой в области бедер, Они пытались спасти того, кому поклялись в верности и кого уважали!!!
Значит они были глупцами и поплатились за это!!! взревел монстр, оглушая басами и рычанием, которое вырывалось из его груди, отчего казалось, что задрожал даже пол в домике. Ни они, ни ты ничего не знаете о вашем чертовом князе!!!
Я знаю, что он любил меня!!!
Он убил моего отца!!!
Если твой отец был тебе подобным, то правильно сделал!!!
Монстр отшатнулся так, словно получил удар кинжалом в самое сердце, не ожидая ничего подобного.
Слезы душили и лились из глаз, когда в моей памяти пронеслись все моменты моего безмятежного счастливого детства, где отец всегда был рядомобнимал, защищал и позволял шалости, которые были мне недоступны, как юной княжне. И то, каким я видела его в последний разрастерзанного, мертвецки-серого, с обезумившими от страха и боли глазами, потому что его душа рвалась ко мне на помощь, чтобы вырвать из лап страшного монстра, даже если его тело уже не могло двигаться!
Меня просто трясло от раздирающей душу боли, которую невозможно выразить словами, ведь я не помнила этих восьми дней, что пролетели в беспамятстве и агонии, и весь ужас был словно еще вчера!
Соскочив с меня, монстр метался.
Он дышал так резко и сипло, что его широченная грудная клетка словно хрипела от каждого вдоха.
Он сжимал свои кулачища, готовый все крушить на своем пути, но в этот раз не бежал прочь в лес, где кричал бы и ломал деревья, словно спички.
Стоя у печки спиной ко мне, согнувшись почти пополам, он боролся с собой.
Старался дышать ровнее и медленнее, усмирял свое тело, которое сопротивлялось и жаждало крови.
А я тихо плакала, не пытаясь даже смотреть на него, но не ожидая услышать хриплого голоса, который вдруг выдохнул так, словно впервые монстру стало больно:
Мой отец не был, как я. Он был другим. Человеком. Но у меня не было никого, кроме него
Я притихла, вытирая слезы и глядя изумленно в спину монстра, который, казалось, мог испытывать иные чувства кроме страсти, жажды крови и всепоглощающей ярости, лишь сейчас замечая, что все его тело было покрыто шрамамимелкими и большими, едва заметными или страшными бороздами, которые отчетливо видела на его спине.
Я не должен был родиться. Не должен был жить. Люди считают меня зверем, боятся и ненавидят. Звери считают меня человеком и пытаются убить. Но папа был рядом. Обнимал, когда я боялся и прятал от всех. Грел, когда я замерзал. Кормил, когда я был голодена потом его не стало
Монстр обернулся, окинув меня взглядом, где была не просто печаль, а почти ощутимая телом боль, добавив еще тише и глуше:
У тебя была семья и дом, но у меня был только он. Скажи, как бы поступила ты, если бы лишилась всего в одну секунду, и жила в аду долгие годы, а потом узнала, что виной этому был всего лишь один человек и его алчность?..
Не думаю, что он ждал от меня ответа.
Но я не знала, что могу сказать.
Только смотрела на него совершенно растерянными глазами, влажными от слез, неожиданно поняв, что монстру не чужды эмоции, которые видела в его взгляде, когда он молча развернулся и ушел, оставив в воздухе мой дрожащий вздох.
Я еще долго не могла прийти в себя.
Лежала и прислушивалась к звукам леса, думая, что услышу его ярость, которая всегда выливалась в крик и стон поваленных деревьев. Но было тихо.
Не знаю сколько прошло времени, прежде чем я отпустила мысли о смерти родителей, задумавшись над тем, что возможно, маме удалось спастись и она ищет меня, когда хрупкий огонек надежды загорелся в душе, придавая сил и заставляя подняться на ноги, даже если я все еще была слаба и едва могла удержать себя в вертикальном положении.
Теперь я осматривала место, в котором оказалась, отмечая про себя, что домик неуловимо изменился с того момента, как я увидела его впервые. Стал выглядеть более обжитым и даже, наверное, уютным.
Нет, здесь не появились богатые скатерти с вышивками и потолок не стал кристально белым от чистоты, но на верху печки аккуратно была расставлена какая-то столовая утварь, в углу на полу лежали стопкой остатки дров и даже появился своеобразный веник из пушистых еловых веток, а над огнем висел небольшой котелок, в котором томилось мясо, чьей аромат витал от стенки к стенке, вызывая зверский аппетит.
Но что меня поразило больше всегоэто мое платье и сорочка, которые аккуратно висели сбоку на печи, очевидно выстиранные!
Неужели это все монстр?..
Не веря собственным глазам, я поднялась с лежанки, лишь теперь понимая, что и она преобразилась и уже не была той закопченной плоской доской, а стала вполне себе похожа на кроватьзастеленная простеньким покрывалом, под которым очевидно были шкуры, отчего лежать было мягко и приятно, и с одной подушкой, что предназначалась мне.
Обнаженная и шокированная я стояла посреди домика, видя все преображения и пока с трудом пытаясь уместить в своей голове, что все это сделал онмонстр!
На прибранном полу одиноко лежал отброшенный из моей руки нож, который я осторожно подняла, повертев его в руках и положив на верх печки, туда, где лежали ложки и небольшие деревянные тарелки, чтобы собрать свои вещи, от которых шел аромат зимы, словно они сушились на улице.
Странное, необычное чувство кольнуло внутри, когда я вернулась к лежанке, чтобы облачиться в родные вещи, отмечая про себя, что некоторые следы крови все-таки остались разводами, как бы их не пытались стереть с ткани.
И пока я одевалась, то успела заметить небольшую дверь слева от лежанки, чуть нахмурившись и, ведомая любопытством, толкнула ее, тут же задохнувшись от смрада, даже если вместе с ним в нагретое помещение влетел холод с колючими снежинками.
Зажав пальцами нос, я быстро осмотрела эту часть дома, отмечая, что она была совсем крохотной, темной, без окон и дверей, но здесь часть крыши завалилась, показывая клочок ночного неба, откуда сыпался снег прямо на пол.
Едва ли в ней мог кто-то жить.
Поспешно закрыв дверь, я больше не нашла ничего интересного, теперь поглядывая на котелок, откуда раздавались такие аппетитные ароматы, что желудок тут же напомнил о себе.
Монстр вернулся не сразу, и я успела снова лечь на свое место, окинув его быстрым взглядом, как и он менянахмурившись, когда заметил, что я уже не была обнажена, но на удивление все-таки промолчал.