А потом снова и снова, резко вколачиваясь в податливое, желанное тело до искр из глаз и тупого мата вместо мыслей.
Тоня протискивает руку между нашими телами, и мне башню рвет от мысли, что она ласкает себя. Отстраняюсь и сажусь задницей на пятки, потому что должен видеть это. Сжимаю худые бедра, и когда Тоня невозможно сжимается внутри, выгибается, со стоном ныряет пальцами во влагалище и стискивает покрывало второй рукой до треска ткани, не выдерживаю и кончаю как никогда в жизни следом за ней. Спину выгибает, член пульсирует, пальцы стискивают смуглую, нежную кожу до синяков, и я не могу сдержать хриплый от перехватившего горло судорожного спазма стон.
Кажется, это длится и длится, пока я, наконец, не падаю на все еще содрогающееся от оргазма напряженное тело. Чувствую ее пальцы в волосах и позорно хочу рыдать от счастья. Теперь уже сам утыкаюсь ей в шею, с трудом пытаясь протолкнуть воздух в легкие.
Глава 4
Тоня
Пара часов спустя
Привет, мартышка, весело говорит Антон, присаживаясь на корточки посреди газона в нескольких шагах от Вики, терпеливо ждет, а потом и подхватывает неуклюже подошедшую и радостно улыбавшуюся ему дочь.
Она вся в песке, который Федор Ермолаевич завез на участок специально для ее персональной песочницы. Мартышка, оправдывая прозвище, цепко хватается перепачканными ручками за шею мужа, и Антон встает, почти не поддерживая ее, повисшую на нем и от того неимоверно счастливую.
Они встречаются вот так каждый вечер, но, кажется, это никогда не надоест никому из нас. Включая умильно наблюдавшегося за картиной Федора Ермолаевича, который вышел на пенсию и все свое время теперь тратит на превращение своего шикарного сада в детскую площадку.
Ее игрушки, протягивает мне объемную сумку, которая путешествует с Викой, куда бы мы ни поехали.
Спасибо, что присмотрели, благодарю с улыбкой, пока Антон щекоткой доводит ребенка до сумасшествия, но Федор Ермолаевич только отмахивается. И так всем ясно, что он с радостью возится с Викой и без стеснения называет ее внучкой.
Останетесь на ужин?
С удовольствием!
Ведь до накрытого в зале стола мы так и не добрались.
***
Уставшая за день Вика заснула еще на подходе к дому. Проснулась ненадолго на время купания, но потом снова вырубилась, так что в кроватку ее укладывали уже глубоко спящую. Беру ее сумку и иду в ваннуюсмою с игрушек налипший песок, пока Антон выбирает фильм для вечернего просмотра. Набираю в ванну немного воды и приступаю к сортировкеплюшевое в стиралку, все остальное в ванну. Внутри сумка тоже в песке, поэтому и ее собираюсь закинуть в стирку, но мое внимание привлекает маленький, размером с десять копеек, зеленый стеклянные шарик.
Задумчиво кручу его в руке и, пока в очередной раз не забыла, выключаю воду и иду к мужу.
Антон, не покупай ей больше такие мелкие игрушки, показываю шарик.
Я думал, это ты, говорит рассеяно, бросая на меня короткий взгляд.
Задумчиво кручу шарик в руке, разворачиваюсь и ухожу. Завтра обязательно поговорю с Федором Ермолаевичем. Хотя мне казалось, воспитав трех детей, он должен знать, что вот такие красивые мелкие вещи дети и пихают куда не следует.
Как-то я отвернулась на две секунды, и Вика почти засунула в нос косточку от арбуза. Шарик для ее носа еще слишком большой, но малышка очень целеустремленная.
Захожу в детскую и кладу шарик в небольшую стеклянную банку, которая уже почти заполнена такими же разных цветов. Возвращаюсь в ванную, домываю и раскладываю сушиться игрушки и заваливаюсь на диван к Антонуон уже вывел фильм на экран телевизора.
Что смотрим?
Вышел второй «Аватар». Нравится такое?
Ты же знаешь, что да, трусь щекой о его голое плечо.
Чувствую долгий поцелуй в макушку и не могу сдержать счастливого вздоха.
***
Прошла неделя с тех пор, как я нашла стекляшку в сумке дочери и поговорила сначала с Антоном, потом с Федором Ермолаевичем, а потом и с родителями, у которых Вика, впрочем, бывает не так уж и часто. И вот сегодня я снова нашла шарик, на этот раз приглушенного сиреневого цвета.
Антон давно спит, а я лежу на спине и верчу в пальцах очередную стекляшку, которая в лучах лунного света будто светится изнутри. Никак не могу понять, где Вика их находит, и мне это не нравится. Понимая, что уснуть сейчас вряд ли смогу, решаю больше не мучиться и выпить чего-нибудь горячего, что-нибудь успокаивающее и усыпляющее. Если правильно помню, еще должен остаться ромашковый чай.
Резко откидываю одеяло и выползаю из постели, даже не заботясь о том, что муж может проснуться. Обычно просыпается он перед тем, как выехать утром из дома и до машины доходит в полусне. Хотя иногда мне кажется, что он просто делает вид, что уже не спит.
Поправляю задравшуюся майку, выхожу из комнаты и резко замираю, видя тусклую полоску света под дверью комнаты дочери.
От страха сердце подскакивает к горлу, и я толкаю дверь в детскую.
Вика на полу строит башню из мягких кубиков. Напротив нее, обняв колени, сидит подросток с короткими светлыми волосами. Он слишком близко к дочери и, чтобы прикоснуться к ней, ему только руку протянуть. Мне же нужно пересечь комнату, между нами край кроватки и раскиданные по ковру игрушки. Наши с ним взгляды встречаются. В моем наверняка паника, в егодосада.
Антон! кричу изо всех сил, надеясь, что если муж не проснется, то крик хотя бы спугнет странного гостя.
Вика вздрагивает, испуганно оборачивается, но тут же радостно мне улыбается. Пытается встать, неуклюже заваливается, но её ловит парень, и меня захлестывает ужас от того, что теперь она у него на руках.
Ты кто?! в голосе проскальзывают истеричные нотки.
Сложно объяснить, спокойно отвечает, не отпуская обнявшую его шею дочку.
Зачем тебе Вика?
Я с ней играю, пожимает плечами.
Зачем?!
Какого слышу за спиной голос Антона и чувствую неимоверное облегчениене думала, что он проснется.
Не разбираясь особо, он повторяет свой трюк с метанием предметов*. Несмотря на то, что неведомая мне вещь летит с такой скоростью, что в воздухе видно только мелькнувший розовый мазок, парень успевает отвернуться, прикрывая Вику плечом.
(*о меткости Антона и его трюках подробнее в романе «Дом напротив».)
Пластиковая коробочка с закругленными краями, которая оказывается радио-няней, тормозит, зависает в воздухе, так и не достигая цели, и падает плашмя. Звук поглощает ковер с толстым ворсом, но я все равно вздрагиваю.
Я все объясню, говорит подросток, едва заметно поворачивая голову. Только не надо больше кидаться предметами.
***
Где-то на изнанке, за несколько лет до рождения Вики
Рэв спускался в подвал по каменным ступеням и, несмотря на свои шесть лет, задумчиво хмурил брови. Сфера предков светилась в темноте запертой комнаты, и свет этот, казалось, проходит даже сквозь толстые каменные стены и тяжелую, обитую металлом дверь. Мальчик с силой сжал тяжелый ключ, свисающего с его шеи на слишком толстой цепи. Отец говорил, что истинные короли тщательно скрывают свои страхи, но в темном подвале можно не претворяться. И хоть не дрожала рука, вставляющая ключ в появившуюся из ниоткуда замочную скважину, сердце заходилось как сумасшедшее.
Мальчик понимал, что обряд разделения душиэто привилегия, но от этого не становилось легче. Любая привилегия несет с собой ограниченияэто ему тоже объяснил отец. «Разделение души» способно уберечь королядать ему возможность вернуться после смерти.
Рэв впервые спустился к предкам без сопровождения отца. Уперся ногами в пол, с трудом открыл тяжелую дверь и на миг зажмурился от ударившего в глаза холодного голубого света. В центре на кованой серебряной треноге полыхает белыми молниями наполненный расплывчатыми тенями ярко-голубой шар. Закрыв за собой дверь, вернул ключ на шею и медленно приблизился к сфере, пристально разглядывая в её глубине призраков умерших королей.
Танцующие вокруг сферы молнии бросали блики на сосредоточенное лицо мальчика, высветляя до прозрачности голубые глаза. Рэв поднял ладони и без колебаний протянул их сквозь жалящие молнии, чтобы приложить к сфере. Он впервые прикасался к ней. По пальцам растеклась прохлада, а голову наполнили разрозненные голоса.
Рэв не закрывал глаза, хотя зажмуриться хотелось. Не отнял руки, хотя хотелось отскочить. Он вслушивался, пытался разобрать, что шепчут ему умершие. Это было не обязательно, но где-то там, в глубине, его старший братистинный наследник, тот, чье место пришлось занять Рэву.
«Рэв», услышал и замер, боясь, что ему показалось.
Амин, прошептал одними губами, плотнее прижимая к сфере ладони.
«Ты справишься, Рэв, это несложно».
Я знаю, сказал, для убедительности нахмурив брови, но правда в том, что он не был в этом уверен, и кому, как не бывшему наследнику, знать об этом.
«Мы еще увидимся, Рэв».
Я скучаю, Амин, Рэв все-таки зажмурился, просто потому, что будущие короли не должны показывать своих слез.
Но шепотки смолкли, молнии больше не кололи кожусфера признала кровь династии де´Ферир. Со вздохом опустив руки, отступил на шаг и снова нахмурился, глядя на творившуюся магию. Монолитная сфера раскалывалась, раскрывалась, словно цветок, и из ее центра вдруг вырвался поток света, вынуждая наследника отвернуться и снова зажмуриться. Воздух вокруг вибрировал и звенел. Стараясь контролировать сбившееся дыхание, Рэв стиснул ладони, не замечая выступившую на лбу испарину.
Все прекратилось так же резко, как началось. Комната погрузилась в полумрак. Открыв глаза, Рэв снова увидел объятую молниями сферу. Свет ее казался приглушенным, в нескольких сантиметрах над ней парил многогранный синий каменьчасть сферы, сосуд, в котором будет покоиться доля его души. Чтобы достать кристалл, мальчику пришлось встать на носки и даже опереться рукой о треногу. Заполучив кристалл, с любопытством повертел пока пустой прозрачный камень и равнодушно убрал его в карман брюк. Закончилась первая часть обряда.
Сняв с шеи ключ, отворил дверь, с трудом ее за собой закрыл и направился к выходу из подвала.
Глава 5
Где-то на изнанке, семь лет спустя.
Рэв хмуро разглядывал бесполезную темно-синюю стекляшку, которая должна была стать вместилищем частицы его души. Должна была, но по какой-то причине не стала. Обряд не завершилсякристалл отказался принимать душу. Небрежно бросив бесполезную вещь на стол, наследник поднялся и, поправив свободную белоснежную рубашку, покинул комнату.
Если у него нет страховки от смерти, он должен сам о себе позаботиться. Войдя под тренировочный купол, коротко кивнул ожидавшему его на песочном поле учителюлучшему магу на службе короля.
Доброе утро, Натан.
Доброе, Рэв, криво улыбнулся учитель.
Рэв успел заметить движение его пальцев прежде, чем невидимые цепи атаковали. Невозможно понять, откуда ударит невидимый враг, и единственный способ защититьсяостановить удар до того, как он доберется до цели. Натан был идеальным учителем, он в равной степени владел искусством защиты и нападения, и потому его ученику удалось блокировать удар. По искрам, высеченным столкновением цепей и щита, Рэв понял, что удар пришелся бы по ногам и корпусу.
Молодец, скупо похвалил Натан.
А как же разминка? ухмыльнулся Рэв.
Это и есть разминка, вернул усмешку Натан и снова атаковал.
Наследник стоял в центре истончавшегося щита, а Натан раз за разом жалил его цепями, будто змеями, вынуждая отступать, сменить расслабленность и безразличие на желание выжить и победить. Он как никто другой понимал это чувство, когда на плечи наваливается огромная ответственность, и приходиться искать в себе силы не стряхнуть ненужное бремя. Когда хочется выпрямиться в полный рост и просто жить, не думая и не просчитывая шаги наперед. Но будущий король не может себе этого позволить. Как и единственный, кто способен этого короля защитить. И Натан нападал, не жалея этого неулыбчивого ребенка с серьезными не по годам глазами. Нападал до тех пор, пока Рэв не улучил момент и не атаковал, накинув магическое лассо и обездвиживая локти.
Натан только усмехнулся и покачал головой. Рэв осознал свою ошибку, когда с очередным движением запястий призрачные цепи обвили его щиколотки и резко дернули. От удара о землю выбило дух, концентрация рассеялась, и лассо растворилось в воздухе, освобождая учителя.
Так нечестно, вздохнул Рэв, пытаясь отдышаться. Убивать одним пальцем можешь только ты.
Учитель встал над наследником, скрестив руки на широкой груди и расставив ноги. Он не насмехался, смотрел серьезно.
Одного лассо не хватит, чтобы остановить подготовленного убийцу. А тот, кто подберется к тебе достаточно близко, будет подготовленным.
Одно то, что я смог набросить на тебя лассо, само по себе успех, усмехнулся Рэв, не пытаясь встатьему требовалась передышка.
Но и она не могла длиться вечно. Тренировка продолжилась, и наследник падал снова и снова до тех пор, пока мог подняться. Не менее вымотанный учитель сидел рядом и тяжело дышал.
Тебе платят за избиение ребенка, выдохнул Рэв с улыбкой.
Натан на это заявление только рассмеялся и покачал головой.
Жду тебя через день в это же время, ребенок.
Рэв закрыл глаза и коротко кивнул. Не прощаясь, учитель неслышно поднялся и так же неслышно покинул полигон.
Несмотря на усталость, после тренировок Рэв всегда чувствовал себя гораздо счастливее. Возможно, так было потому, что его учитель и защитник, который всего на десяток лет его старше, казался почти другом. И судьбы у них схожи, за тем только исключением, что Рэв потерял только старшего брата, а Натан потерял в один день всю семью. И если бы он не скрывался от убийц все эти годы, то и Амин сейчас был бы жив*.
Поняв, что мысли снова уносят его в бессмысленные терзания, Рэв поднялся, кое-как оттряхнул местами подранную, в кровавых, хоть и немногочисленных подтеках рубашку и, прихрамывая, побрел в лазарет залечивать нанесенные учителем пусть не глубокие, но раздражающие порезы.
(*подробнее об этом в романе «Цепь на сердце)
Уже после, смывая грязь и пот в купальне, внезапно согнулся от резкой боли, будто самый центр, там, где, образуя углубление, смыкаются ребра, пронзил раскаленный невидимый прут. Действуя на одних рефлексах, усилил вокруг себя щит, призванный отсечь любое магическое влияние, но не добился ровным счетом ничего, кроме очередного приступа пылающей боли. Мелькнула мысль, что сразу после тренировки Натан установил на него щиты, которые не должны были допустить подобного, но почему-то допустили.
Упершись ладонью в скользкую влажную стену, Рэв растирал пылающую грудь, и боль медленно сходила на нет. Пока не прекратилась так же внезапно, как и началась.
Встряхнув мокрыми волосами, Рэв провел рукой по влажной коже, чувствуя суматошное биение сердцаповреждений не было. Чтобы это ни значило, учитель и отец должны об этом узнать.
Торопливо переодевшись в чистую одежду, вышел из купальни в гостиную в личных покоях и замер, недоверчиво глядя на тускло светившийся сосуд души. Он лежал там же, куда Рэв его небрежно бросил перед тренировкойповерх бумаг и учебников на рабочем столе.
Мальчик порывисто схватил кристалл, зачарованно рассматривая клубившийся внутри свет, который превращал закаленное сферой темно-синее до черноты стекло в сверкающую драгоценность невозможной красоты.
С трудом оторвавшись от кристалла, Рэв нахмурился, пытаясь понять, почему обряд завершился с таким опозданием и как теперь найти хранителя его души. Да и стоит ли? Все должно было случиться намного раньше. Теперь же, пока рожденный сегодня хранитель вырастет, пока он совладает с заключенной в кристалле силой Рэв умрет естественной смертью от старости.
Скептически покрутив в руках кристалл, уже не сомневаясь в причинах внезапной боли, Рэв убрал камень в карман брюк и отправился на поиски отца.
Глава 6
Изнанка, полтора года спустя.
Поиски хранителя ни к чему не привели. Королевская тайная служба проверила всех рожденных в этот день младенцев, но нужного среди них не оказалось
Очередная тренировка подошла к концу. Учитель покинул полигон, Рэв же снова остался лежать на песке. Вздохнув, рывком сел, провел несколько раз рукой по коротко остриженным волосам, вытряхивая из них песок. Теперь снова в лазарет, в купальню и к отцу учиться.