В доме послышались громкие голоса: Лео что-то кричал, отец огрызался, Марта ругалась.
Когда я вылетела на дорогу, Курт встрепенулся, отсалютовал оторопевшей травнице и полез на козлы. Я нырнула в карету. Хлопнул кнут, экипаж покатил. Во двор выскочила растрепанная троица: Марта, отец и Лео. Они суетились и отчаянно жестикулировали. Я помахала им из окна, а потом откинулась на спинку, и, ужасаясь содеянному, крепко вцепилась в край сиденья.
*Дихроскопприбор для определения подлинности драгоценных камней. При помощи этой лупы можно наблюдать, как меняется окраска драгоценного минерала, когда свет проходит сквозь него под разными углами.
Глава 7 Замок Морунген
Ехали долго. Небо заволокло тучами, а когда миновали дорожный указатель на Морунген, пророкотал гром и хлынул дождь. Экипаж хлюпал колесами в выбоинах и подпрыгивал на насыпи. Курту определенно приходилось несладко на козлах, но он не унывал: было слышно, как камердинер насвистывает веселую песенку.
В карете было неуютно, зябко, от тряски болела спина. Приходилось держаться за край сиденья, но иногда меня бросало вбок, и я больно ударялась о дверцу. В голове бултыхались невеселые мысли.
Еду далеко от милого дома, в неизвестность, чтобы спасти родных. Точь-в-точь как в сказке о смелой дочери торговца и заколдованном чудовище. Подумав так, я усмехнулась.
К чему драматизировать? Это всего лишь сделка, работа, не хуже любой другой. Фон Морунген человек странный и неприятный, но я его спасение, он должен быть мне благодарен. Нет причин его бояться. Я волнуюсь, но лишь самую капельку. Слишком многое случилось за последние сутки. Впервые я приняла важное решение самостоятельно, и решение это все поставило в моей жизни с ног на голову. Тут любой храбрец разволнуется. А такничего особенного. Сама ведь хотела перемен. Правда, клянчить их у судьбы следовало с осторожностью. Жизнь подлая штука, преподала хороший урок.
Конечно, я лукавила. Мне было страшно по-настоящему. Я боялась Железного Полковника, неизвестности, собственной смелости, и даже свободы, которая открылась передо мной теперь, когда я пошла вопреки воле отца. С каждой милей я все больше жалела о своем порыве. Дома сейчас сумятица. Отец негодует, Марта плачет и молится, а Лео а Лео пусть идет к черту. Вот только сумеет ли отец уладить с ним дела? Поступит ли так, как я указала в записке? И согласится ли наместник на условие, которое я для него приготовила?
При мысли о скорой встрече с Железным Полковником по спине пробежал противный холодок. Однако подлинный ужас заморозил меня на месте, когда из-под сиденья донесся жуткий звук, какой могла бы издать разве что проклятая душа в преисподней:
Уауаууу! Муауауау!
Первым порывом было выскочить из кареты на полном ходу. Но звук, при всей его сверхъестественности, показался странно знакомым, и я быстро сообразила, в чем дело.
Чертыхнувшись, нагнулась, пошарила под скамьей и вытащила за шкирку кота. Глупое животное орало и упиралось всеми лапами.
Фил, мерзавец хвостатый! отругала я его в сердцах.
Видимо, забрался в карету незамеченным, пока я была в доме. И отправился в замок Морунген непрошеным гостем. И что с ним теперь делать?
Фил смотрел на меня с ошалевшим видом. Вздохнув, я посадила его на колени. Кот уткнул голову мне в живот и затих. Кажется, его укачало.
Морунген скормит тебя своему псу и будет прав, сказала я мстительно. Фил дернул шкурой и прижался теснее. Мало мне забот, кроме как думать, что с ним делать!
Дождь затих, я выглянула в окно, чтобы прикинуть, скоро ли кончится муторный путь. Небо нависло, как сырое одеяло, а затем облака ненадолго расступились. Сквозь прореху в полотне неба хлынуло солнце.
И там, на холме, освещенный одиноким лучом, возвышался черный силуэт замка с четырьмя остроконечными башенками.
По коже побежали мурашки, а сердце ускорило ход. Вот мой новый дом, в который я бежала от судьбы, которой противилась, навстречу жизни, которая могла оказаться еще хуже.
И тогда я загадала: если сейчас появится радуга, все будет хорошо. Но тучи сомкнулись, стало совсем темно и мрачно.
Последние минуты путешествия тянулись долго. Наконец, экипаж миновал высокие ворота и въехал на подъездную дорогу. За окном проплывал сад: заросший, лишь кое-где облагороженный ленивыми руками садовника. Мелькнули развалины беседки, фонтан с затянутой тиной черной гладью воды в чаше, и экипаж остановился.
Вы там живая, барышня? весело спросил Курт, открывая дверцу и помогая мне выбраться наружу. На камердинере оказался удобный непромокаемый плащ, из кармана многозначительно торчало горлышко бутылки с горячительным. Стало ясно, почему моему вознице непогода была не страшна.
Я соскочила с подножки, чуть не уронила кота, попала ногой в лужу, зубы начали выбивать дробь. Дождь сыпался за шиворот.
Я в порядке, произнесла я и больно прикусила язык.
Вы и усатого прихватили! сказал Курт без особого удивления.
Простите, не видела, как он спрятался в карете. Заметила его слишком поздно.
На кухне для него найдется пара сосисок и теплое место у очага, успокоил Курт. Ну-ка, дайте его сюда ишь ты, маркиз фон Длиннохвост!
Камердинер ловко подхватил Фила, тот сопротивления не оказывал, тряпкой висел на сгибе локтя, прижав уши. Льющаяся с неба вода доставляла ему ужасные муки. Вид у него был обреченный.
Вот и мокни теперь, подлец мохнатый. Раньше надо было думать, когда лез в карету. Интересно, что скажет хозяин дома, когда узнает, что прибыла я не одна. Я попросила Курта:
Проводите меня к его милости, пожалуйста.
А его в замке нет. Он вечером будет. Мы пока вас устроим поудобнее, напоим чаем и представим госпоже Шварц. Она о вас позаботится наверное.
Госпожа Шварц?
Это матушка его милости. Он-то теперь фон Морунген, по баронству, а она Шварц. Раньше служила в замке горничной, а теперь вот хозяйкой заделалась. Пока наш Железный Полковник женушку в дом не приведет. Уже скоро, наверное. Он наследников хочет, чтобы было кому титул и замок оставить.
Курт болтал весело, задорно, и у меня потеплело на душе. Я легко заражалась настроением других людей и теперь радовалась, что хотя бы один весельчак в доме имеется. Надо бы подружиться с этим Куртом. Он, видать, пройдоха великий, и знает, как обращаться со своим хозяином.
Курт провел меня под аркой и во внутренний двор. Здесь было очень тихо, лишь потоки дождя шумели в трубах. Между мокрыми и скользкими булыжниками пробивалась трава. Со всех сторон поднимались серые стены, покрытые вялым плющом.
К парадной двери вело крыльцо с двумя полукруглыми маршами, слева и справа. Опиралось оно на арки, а внизу притулились каменные скелеты, закутанные в плащи.
Из-под капюшонов выглядывали черепа. Дождь скапливался в глазницах и истекал подобно слезам. Ткань одеяний ложилась на землю тяжелыми складками; лишенные плоти руки держали свод арок. Грудные клетки изваяний были обнажены, а внутри, под тонко выточенными костями, блестели медные сердца.
И вдруг вспомнилось, как когда-то, темным зимним вечером, отец привез меня в замокна праздник, что устраивал старый его владелец. Тогда я испугалась этих каменных стражей до дрожи и расплакалась. На долгие годы они стали моим детским кошмаром.
Да и сам замок напоминал кошмарное видение.
Угловатый, изломанный, словно остов неизвестного чудовища. Арки похожи на пасти, решетки на окнахна ребра, зубцы на крышена клыки, все темное и потрепанное временем.
Вот в каком доме предстояло мне жить!
Хотелось бы знать, кто именно и когда возвел его? В памяти осталось немногое. Кажется, первым владельцеми зодчимбыл некий придворный механик короля Хильдебрандта, жившего лет сто назад. Говорили, что был тот механик колдуном, и заключил договор с дьяволом.
Пожалуй, слишком часто в легендах, связанных с этим местом, упоминается дьявольский договор, решила я. Хоть и не была я суеверной, эта мысль обеспокоилакак и медные сердца изваяний под лестницей. И у нового хозяина замка сердце из металла. Ох, неспроста это совпадение
Пока я размышляла, крутые ступеньки закончились. Курт потянул на себя монументальную дверь, сделанную из дубовых панелей. При этом ему пришлось поставить на пол саквояж, потому что другой рукой он придерживал Фила. Кот вцепился в его куртку когтями и зажмурил от ужаса глаза. Ему тоже хотелось оказаться подальше от этого места.
В замок Морунген я ступила не без трепета.
В большом холле оказалось так же неуютно, как и снаружи. Лампы в углах с трудом разгоняли мрак, балки потолка терялись в темноте. Стены не оштукатуренные, из простого камня. Между развешанными алебардами и саблями расползались пятна плесени, а ковер, устилающий парадную лестницу, посерел от старости.
Луция! Луция! весело заорал Курт, и эхо подхватило его слова. Вышла высокая девушка в одежде прислуги и глянула на меня с недоумением.
У нас гостья! объявил Курт. Госпожа Майя Вайс. Она будет жить тут и смотреть за хозяином.
Луция понимающе кивнула.
Давай, милая, забери ее саквояж и отведи куда-нибудь. Ну хотя бы в комнату на втором этаже. Там посуше будет. Ворона у себя? спросил он, понизив голос.
Куда она денется, с досадой ответила Луция.
А сам? Еще не вернулся?
Сам будет вечером.
Ну вот, дай госпоже Вайс чаю, согрей ее, а потом отведи к Вороне.
Вы имеете в виду госпожу Шварц? спросила я, ужаснувшись непочтительности слуг.
Курт смущенно кашлянул.
Вы это, барышня, самому то есть полковнику не проболтайтесь, что мы так вот о его матушке отзываемся. Но она как есть натуральная ворона. Сами увидите. Сразу предупреждаю, особой учтивости от нее не ждите. Не обращайте на нее внимания, и все.
Я совсем растерялась. Жизнь в замке Морунген грозила стать куда неприятней, чем думалось.
Отнесу кота на кухню. Не беспокойтесь, присмотрю за ним хорошенько, обсушу и накормлю. Получите его обратно в целости и сохранности, сказал Курт.
Барышня, да вы же промокли насквозь! заметила Луция, поднимая саквояж.
И верно: блуза прилипла к груди, юбка набухла и стала тяжелой, в ботинках хлюпало.
Разожгу камин и принесу чаю, без особой любезности пообещала служанка. Переоденетесь, потом отведу вас к хозяйке.
Луция пошла наверх очень быстро, я едва за ней поспевала, еще и потому, что крутила головой налево и направо, пытаясь составить первое впечатление о новом пристанище.
Впечатление складывалось странное. Я видела роскошь и запустение. Высокие потолки с лепниной и дубовые балки затягивала паутина, гобелены отсырели, поблекла позолота на старинной мебели, орнаменты и картуши потускнели от пыли.
Однако многое казалось любопытным. Вот, например: в цветочной лепке на стенах то и дело мелькали медные и латунные вставки, и двери украшены накладками из того же металла. Все плоскости и формы потолок, пролеты, арки и нишинеправильные, прихотливо изогнутые. Как будто архитектор хотел уподобить замок живому организму, где симметрия подчиняется капризу. Очень необычно.
Но стоило восхититься, как тут же я встрепенулась. Из стены, изломанный и скорбный, выступал каменный скелет. Впрочем, нет, не совсем скелет: скульптор оставил на костях немного ссохшейся плоти. Очень талантливый скульптор, надо сказать. При взгляде на его творение сразу же хотелось отвернуться и поскорей забыть об увиденном.
Скелетов обнаружилась целая вереница. Миновали одно, второе, третье изваяние, а они все не кончались. Красноватые лампы освещали их, как адским пламенем. Каждый скелет был занят делом. Они держали песочные часы и весы, замахивались острыми косами и сматывали клубки человеческих жизней.
Весь этот символизм, все эти аллегории навевали мрачные мысли. Неудивительно, что владельцы замка не горели желанием проводить в нем много времени.
Коридоры на втором этаже были куда наряднее, до половины закрытые деревянными панелями, и освещались подвесными лампами. Жаль, давали они слишком мало света, поэтому идти пришлось в полумраке. По полу гуляли сквозняки, и лодыжки скоро заледенели. На улице лето, а в замке будто осень обосновалась.
Луция остановилась перед одной из дверей, взялась за ручку, но потом передумала. «Не пойдет», пробормотала она под нос. Подвела к следующей, покачала головойи прошла мимо. Возле третьей двери она вздохнула, но все же открыла ее и приглашающе кивнула.
Тут неплохо, пообещала она. Будете жить здесь.
Оказавшись в комнате, я немного приободрилась. С некоторой натяжкой мое новое жилище можно было даже назвать уютным.
Понравилось окноузкое, высокое, с витражом в верхней панели. Под окном растет дубок. Значит, в солнечный день с улицы будет падать приятный зеленоватый свет, а по утрам будет слышен шелест листьев. В моем положении следует радоваться каждой мелочи, а приятное пробуждениене такая уж и мелочь.
Впрочем, других достоинств у комнаты не обнаружилось. Имелся здесь небольшой камин, широкая кровать, ростовое зеркало в массивной раме, письменный стол и шкаф. Мебель богатая, с резьбой, но от сырости деревянная поверхность стала липкой и покрылась налетом. Стены обиты шелком, кое-где ткань провисла, под ней что-то шуршит. А в углах стоит по медному скелету, и каждый держит в руке круглый светильник.
Вот тебе и приятное пробуждение. Мало удовольствияоткрывая глаза по утрам, первым делом натыкаться взглядом на оскаленные черепа. Может, попросить другую комнату? Но я уже догадалась, что неизвестный декоратор замка был одержим человеческой анатомией и смертью. Выходит, придется привыкать к мерзким деталям интерьера.
Я почувствовала, что продрогла до костей. Кряхтя и ворча, Луция разожгла огонь в камине и принесла поднос. Чай оказался жидкий, невкусный, и слишком много добавлено мяты. Но внутренности он согрел.
Луция помогла разобрать саквояж. Вещи были сложены второпях, неаккуратно, поэтому помялись. Служанка насупилась.
Отнесу к горничной госпожи Шварц, решила она. Попрошу привести все в порядок и присматривать за вами. Может, согласится.
Не стоит, испугалась я, выбирая самый приличный наряд, чтобы переодеться. От сырой одежды била нешуточная дрожь, кожу неприятно кололо. Я привыкла сама за собой смотреть. Покажи, где прачечная и утюг, и я все сделаю.
Хорошо, обрадовалась Луция.
Я искоса рассматривала служанку. Бледная девушка с опущенными книзу уголками рта. Одета в темное форменное платье с коричневым передником. Ее можно было назвать хорошенькой, если бы она не была столь угрюмой и высокомерной. Отчего-то подумалось, что радостей в замке ей перепадает немного.
Но мне были нужны друзья в этом странном месте, и я сделала попытку завоевать расположение служанки. Лучше всего для этой цели подошла бы монета, но в карманах было пусто. В саквояже отыскалась шоколадная конфета, завернутая в позолоченную бумагу.
Угощайся, я протянула подарок, это шоколад из столичной кондитерской. Не могу жить без шоколада, а это самый лучший, который можно найти.
Луция осторожно взяла угощение и несколько секунд смотрела на него с недоумением, но потом повеселела и быстро спрятала лакомство в карман.
Спасибо, барышня, сказала она не без удовольствия. Кажется, лед начал таять.
Ну, теперь веди к госпоже Шварц.
Комната хозяйки замка находилась в другом крыле; пока шли по бесконечным коридорам, я делала попытки расспросить провожатую об истории замка и его обитателях. Луция отвечала неохотно, но кое-что выяснить удалось.
Я узнала, что несколько лет после смерти прежнего владельца замок пустовал. Лишь полгода назад он перешел к новому хозяину. Полковник получил его от князя за заслуги вместе с землями и старым серебряным рудником. Но новым имуществом занимался мало: обязанности окружного наместника забирали все его время. Однако каждый вечер он исправно приезжал ночевать домой.
Его матушка привидений опасается, сообщила Луция шепотом.
Тут есть привидения? мой голос дрогнул, хотя хотелось, чтобы вопрос прозвучал скептически.
Служанка неопределенно пожала плечами.
Госпожа Шварц жила в одной из башенок; забираться пришлось на самую вершину по винтовой лестнице. Комната оказалась угрюмой, как и прозвище ее хозяйки. Плотные шторы задернуты, в камине едва теплится вялый огонь, отбрасывая желтые отсветы на темные обои с позолотой и массивную, грубовато сработанную мебель. Стены увешаны гравюрами на религиозные темысплошь изможденные святые да сцены Последнего Суда.
Хозяйка сидела за столом и читала молитвенник.
На приветствие служанки она ответила не сразу. Подняла руку, требуя подождать, и мы терпеливо стояли у двери, пока ее палец не дошел до последней строки. Госпожа Шварц закрыла книгу, сняла очки и медленно поднялась.