Цыпленкова ЮлияПризрак в подарок
Привет.
Я порывисто обернулась, оглядела комнату и нахмурилась. Показалось. Кто может здороваться, если в квартире я одна, и дверь закрыта на два замка? Никто. И, выдохнув, я откинулась на спинку кресла.
Тебе не послышалось.
Кто здесь?! взвизгнула я и подскочила с кресла.
Зачем так кричать? говоривший покривился, и я завизжала во всю мощь моих легких, потому что напротив меня стоял мужчина.
Он был молод, даже симпатичный, но его здесь быть не должно! Откричавшись, я сорвалась с места, добежала до входной двери, дернула ее, но она была по-прежнему закрыта на два замка, один из которых был щеколдой, и задвинуть ее можно было только изнутри.
Отставить панику, велел незнакомец, оказавшийся за моей спиной.
На панику его приказ никак не повлиял, она разрослась еще сильней. Я отодвинула щеколду, повернула ручку второго замка, а когда выскочила на лестницу, мужчина уже встречал меня там. Округлив глаза, я с минуту таращилась на него, пока не открылась соседняя дверь, и оттуда вышел мой сосед.
Добрый вечер, Людочка, поздоровался он. А ты что раздетая на лестницу вышла? Замерзнешь. Ждешь кого?
А? спросила я, отупело глядя на Ивана Ильича.
Говорю, ждешь кого? Чего одна стоишь в дверях, еще и в легком халатике? У нас тут не жарко.
В смысле, одна? спросила я, и взгляд соседа наполнился подозрительностью.
Ты с корпоратива что ли? спросил он. Тогда лучше спать ложись. Нехорошо это, когда выпьют и начинают с ума сходить. Особенно хорошенькие девушки, подмигнув, он хмыкнул и направился вниз по лестнице, что-то напевая себе под нос.
В смысле, одна?! уже возмущенно спросила я. А этот?
Он меня не видит, сообщил незнакомец, вместе со мной глядевший вслед соседу. Ты видишь, а больше никто. Я сам обалдел, когда ты меня задела и извинилась. Я неделю мотаюсь по городу, к знакомым зашел, к родным, а меня никто не видит. И вдруг ты извинилась. Сам в шоке.
А? переспросила я, глядя на него с непониманием.
Привет на, усмехнулся мужчина.
Пока! рявкнула я и закрыла дверь перед его носом. Повернула ручку первого замка, задвинула защелку, даже накинула цепочку и пошарила в кармане куртки, висевшей рядом, чтобы закрыть еще и нижний замок на ключ.
Не поможет, сообщил незнакомец. Я снова взвизгнула и стремительно обернулась. Он стоял за спиной с недовольной миной и прочищал пальцем ухо. Какая ты все-таки громкая.
Да кто ты такой?! воскликнула я. И откуда взялся на мою голову?
Вот с этого и начинают воспитанные люди, назидательно ответил незваный гость, со знакомства. Разрешите представиться, он галантно склонил голову:Поляев Михаил Алексеевич. Можно простоМиша, но без вариаций вроде Мишеля, тут же уточнил господин Поляев. А пришел с улицы. Ты быстро исчезла, и мне пришлось побегать, пока нашел тебя. Но нашел, и вот я здесь, и он снова поклонился.
А теперь уходи, велела я.
Происходящее казалось мне каким-то дурным сном, я даже ущипнула себя и зашипела от боли.
Не спишь, заверил меня Михаил Алексеевич. Я тут, и я никуда не уйду.
Не глядя, сжала зонт, висевший на крючке, и подошла ближе. Размахнувшись, я ударила Зонт рассек мужчину наискось от левого плеча до правого бедра, и повис в моей руке. Я гулко сглотнула:
Мама.
Михаил Алексеевич вздохнул и развел руками.
Кажется, я призрак, сказал он.
Недоверчиво хмыкнув, я снова подняла зонт, ткнула мужчину в грудь, зонт опять прошел насквозь. Я вернулась к полке, повесила зонт на крючок, затем расправила куртку и застыла, глядя на нее.
Может, я и вправду с корпоратива? спросила я саму себя. Может, напилась до чертиков до призраков и нужно просто поспать? Хорошая мысль. Я сейчас посплю, и всё пройдет.
Не-а, поспешил расстроить меня Миша, и я шикнула на него:
Тихо.
Затем осторожно обогнула его, стараясь не задеть, и вернулась в комнату, но к креслу уже не пошла. Сразу направилась к кровати, легла и натянула одеяло на голову. Поляев Михаил Алексеевич сразу исчез. Полежав немного, я отодвинула одеяло и осмотрела комнату. Он был. Сидел на моем кресле и озирался по сторонам.
Уютненько, изрек мерзавец, и я заорала:
Заткнись!
Какая ты нервная, призрак укоризненно покачал головой.
Я в бессилии повалилась обратно на кровать и накрыла лицо подушкой. Лежала я так до тех пор, пока хватало воздуха, после откинула подушку, судорожно вздохнула и посмотрела в сторону кресла. Моего «гостя» там не было. Его вообще не было в комнате, и я шумно выдохнула, тихо возликовав. Правда, ликование длилось недолго. Михаил Алексеевич появился в дверном проеме и изрек:
Вроде женщина, а пожрать вообще нечего.
Я воззрилась на него в священном ужасе, быстро осознав, что сумасшествие продолжается. Впрочем, мой ужас в этот раз длился всего пару минут, потому что следом пришли досада, обида и возмущение, сменившиеся еще через минуту злостью. Я ухватила подушку и запустила ею в призрака. Она не долетела, шмякнулась у ног потустороннего хама. Он опустил взгляд на подушку и резюмировал:
Мазила.
Да пошел ты! рявкнула я. Я тебя не звала и за стол не приглашала! Какого черта ты шляешься по моей квартире, как у себя дома, и суешь нос, куда не просят?
Но согласись, иметь пельмени, кефир и вчерашнюю булкуэто как-то мелко для женщины, не обратил внимания на мое негодование призрак. А где котлетки, борщ, ватрушки, наконец?
Больше не отвечая ему, я поднялась с кровати и направилась к шкафу. Мой гость остался на пороге, и оделась я без его комментариев. Говорить он не перестал, но разглагольствовал о кулинарии, а не о моих формах, так что оказался, в общем-то, приличным призраком, хоть и с наглой мордой.
Одевшись, я выключила работавший всё это время телевизор, затем свет в комнате и прошла в прихожую. Миша пропустил меня, хотя я бы сейчас в своей холодной ярости прошла и сквозь него. Он дождался, пока я надену куртку и сапоги, а когда я вышла из квартиры, призрак встречал меня уже на лестнице. Мы вместе спустились вниз, вышли из подъезда, и я взглянула на него с ненавистью, потому что меня тут же осыпало ледяными колючками снега. На улице царила метель, и она сразу же охладила мой пыл.
Миша иронично изломил бровь и кивнул обратно на дверь подъезда. Я сунула руки в карманы и упрямо зашагала прочь со двора. Мой спутник шел рядом, не оставляя следов, и поглядывал на меня с прежней иронией и любопытством.
Если ты надеешься, что меня развеет ветер, то зря. И в сосульку я тоже не превращусь, произнес он, всколыхнув новую волну раздражения. Теперь я буду жить с тобой.
Я остановилась и развернулась к нему.
С чего это? враждебно спросила я.
Женщина, как раз проходившая мимо, покосилась на меня и ускорила шаг, однако вскоре снова обернулась и, буркнув:
Эти их гарнитуры тьфу, продолжила свой путь, больше не обращая на меня внимания.
Ты поосторожней, укоризненно произнес Михаил, чтоб его, Алексеевич. Я же говорю, что меня видишь только ты. Хорошо, что она про гарнитуру вспомнила, а кто-нибудь и дурку вызовет.
Вы посмотрите, какой сердобольный, ядовито ответила я и продолжила свою прогулку, если, конечно, можно было так назвать то, чем я занималась.
Призрак, естественно, тащился за мной, но помалкивал, то ли не желая разозлить еще больше, то ли заботясь о том, чтобы мы с ним не переехали в обещанную им дурку. Впрочем, прошла я совсем немного и повернула назад.
Правильно, одобрил Миша, простудишься еще, а ты мне здоровая нужна.
После этих слов, я чуть не поперхнулась собственным ядом. Поджав губы, я пнула в него снег и ускорила шаг. Призрак не отстал. Мы домчались с ним до двора, но домой я все-таки не пошла. Нащупав в кармане куртки купюру, которую сунула туда в спешке еще вчера, я свернула к маленькому магазинчику, буркнув, не глядя на спутника:
Ни слова.
Меня вообще тут нет, заверил меня мерзавец, и мы вошли в магазин.
Конечно же, он никуда не делся. Стоял рядом в молчании, пока я глазела на витрину, а затем все-таки шепнул:
Купи колбасы. Сырокопченой. И сгущенное молоко. А еще свежей булочки. Жутко хочется бутерброд с сырокопченой колбасой, и чтобы непременно кофе со сгущенным молоком. А еще картошки
У меня есть, шепнула я в ответ.
Ты не дослушала. Хочу тушеной картошки с мясом. Ну, пожа-алуйста, проныл господин Поляев, состроив несчастные глаза.
Я развернулась к нему, и призрак молитвенно сложил руки.
Я буду хорошим, честно-честно, совсем, как маленький ребенок, заверил меня Миша. Ну, купи-и
Да тебе-то зачем? искренне изумилась я, забыв об осторожности.
На меня тут же обернулась продавщица, и я ответила, указав на ухо, скрытое волосами:
Гарнитура.
А-а, протянула она и вернулась к своему телефону.
Быстро сориентировалась, умничка, одобрительно хмыкнул призрак и снова заскулил:Ну, купи, ну, пожа-алуйста.
Зачем? прошипела я. Ты же не можешь есть.
А ты можешь, ответил он с широкой улыбкой. Ты можешь есть, а я смотреть и получать эстетическое удовольствие.
Офигеть, искренне ответила я в полный голос. Продавщица мазнула по мне взглядом, но уже без прежней подозрительности. Миша снова состроил несчастные глаза, потряс молитвенно сложенными руками, и я сдалась.
Выходили мы из магазина с порционной палкой сырокопченой колбасы, свежим нарезным батоном и банкой сгущенки. Еще и на мясо моей пятисотки не хватило. По этому поводу призрак страдал недолго.
Картошку с мясом завтра, а сегодня будем пить кофе со сгущенным молоком и с бутербродами, изрек он.
Меня перекосило.
Завтра? спросила я, и он жизнерадостно кивнул.
А куда я от тебя? Теперь мы с тобой, как ниточка с иголочкой. Куда ты, туда и я. Сама пойми, мне даже не с кем поговорить, а с тобой могу.
Но я так не хочу, возмутилась я, и Михаил Алексеевич «утешил»:
Ты просто ко мне не привыкла. Ничего, пройдет немного времени, и стану, как
Бесплатное приложение, проворчала я. Хотя какое ты бесплатное? Вон, я потрясла мешком, купила, что не надо, а что хотелана это уже денег не осталось.
Тебе будет вкусно, заверил меня призрак.
Я опять остановилась, развернулась к нему и смерила неприязненным взглядом:
Ты наглая беспринципная сволочь, отчеканила я, и негодяй возмущенно округлил глаза. Ты явился в мой дом, диктуешь, что мне покупать, и что есть. Угрожаешь превратить мою жизнь в ад! Я, что, теперь и себе не принадлежу? Ты это хочешь сказать?
Призрак скромно потупился и скорбно вздохнул, по крайней мере, изобразил вздох.
А сострадание? спросил он.
Людочка? Я обернулась и увидела соседа, возвращавшегося домой. Ты себя плохо чувствуешь?
Простите, у меня важный разговор, сказала я и, отвернувшись, демонстративно прижала пальцы к правому уху, будто поправляю наушник. Алло, ты еще там?
Ага, осклабился призрак, показав мне оттопыренный большой палец. Куда я денусь?
Исчезни! рявкнула я.
Да сбрось вызов, снова сказал сосед, следуя за мной по пятам. Нечего разговаривать с теми, кто злит. Я бы уже отключился.
Да я бы с радостью, ответила я. Но настырный, козел.
Тем более отключись, строго велел Иван Ильич. А если заявится, зови, я его спущу с лестницы.
Хорошо бы помечтала я.
Если будет нужна помощь, зови, сказал сосед.
Я благодарно улыбнулась и вошла в квартиру. Рядом что-то бурчал себе под нос призрак, а я поймала себя на мысли, что он меня уже не пугает. Бесит, конечно, но не пугает.
Я обиделся, сообщил Михаил Алексеевич. Ты меня оскорбила, и я требую, чтобы ты извинилась. Сейчас же.
За что это?
Ты меня козлом назвала.
Пф, фыркнула я и ушла на кухню.
Можешь извиниться после кружечки кофе, смилостивился призрак.
Да пошел ты, ответила я, вдруг поняв, что не хочу делать ему приятное и доставлять эстетическое удовольствие. Я после шести не ем.
И довольная собой ушла в комнату. Хватит с меня сумасшедшего дома. Раз фантом не рассосется и с потом не выйдет, то я лягу спать и дождусь, когда наступит мудрое утро. А там, глядишь, он исчезнет. А если не исчезнет, то я что-нибудь придумаю, но жить с таким довеском я точно не собираюсь. И я сделала, как решила, разделась и легла спать
* * *
Лю-уся, Лю-у-усенька, мурлыкал самый отвратительный в мире голос мне в ухо. Люсьен! гаркнул призрак, и я подскочила на кровати.
Заткнись!!!
Я скрючила пальцы в удушающем жесте и потрясла ими перед носом потустороннего придурка, разбудившего меня всего через час после того, как я все-таки уснула. Гад Алексеевич счастливо осклабился и изрек:
Не-а, не страшно. Люсь, а Люсь
Ненавижу! гаркнула я. Когда так называют ненавижу! И тебя ненавижу, упырь!
Да я даже не зомби, возразил неугомонный фантом. Я милый, как Каспер.
Ты, как его жирный дядя, рявкнула я и вскочила с кровати.
Мой новоявленный сожитель перевернулся на другой бок, когда я обошла кровать и направилась к двери, подпер щеку ладонью и поцокал языком:
А ножки какие хорошенькие. Люд, тебе говорили, что у тебя хорошенькие ножки? Нет? А я вот говорю, потому что хочу сделать тебе приятное.
Пошел на хрен, отмахнулась я и скрылась в туалете.
Не потому, что хотелось, а чтобы хоть немного передохнуть от призрака, умудрившегося испортить мне жизнь всего за несколько часов нашего знакомства. Он за мной не пошел тактично торчал под дверью. А то, что он уже там, Михаил, чтоб ему провалиться, Алексеевич милостиво сообщил:
Дорогая, если тебе плохо, то, знай, я рядом.
Сдохни, мрачно изрекла я.
Так, похоже, уже, ответил Миша. Только ни черта не помню. Люсь, а, Люсь? А ты кофейку не хочешь со сгущеночкой? А бутербродик? Ну, вкусно же, Люсь.
Нет, Мише-ель, протянула я в нос. Я по ночам кофе не пью. Ночью я предпочитаю спать.
Спустив воду, я вышла в коридор и встретилась с внимательным взглядом господина Поляева.
Как всё прошло? Удачно? участливо спросил он.
Я потеряла дар речи, а потом его губы скривила издевательская ухмылка, и моему терпению пришел конец. Я кинулась на него, забыв о том, что ничего этому гаду не сделать. Да я просто пролетела сквозь него и не врезалась в противоположную стену только потому, что мои руки были выставлены вперед.
Урод! выкрикнула я и стремительным шагом вернулась в комнату.
Здесь снова залезла под одеяло, заложила руки под голову и уставилась в потолок немигающим взглядом, борясь с подступающей истерикой. Призрак явился почти сразу за мной. Он стоял возле кровати и смотрел на меня.
Обиделась, да? спросил Миша. И ударилась? Больно?
Я скосила на него глаза, но быстро их закрыла, чтобы не видеть его физиономии.
Люд, а хочешь я песню спою? Хорошая песня, сам придумал. А, Люд?
Отстань, хрипло попросила я.
Но песенка хорошая, честно. Давай спою. Люд, прости, а? Люда!
Я порывисто села и, скрипнув зубами, воззрилась на недоразумение, продолжавшее сверлить меня честными голубыми глазами. Добившись моего внимания, безумный призрак прочистил горло, расправил плечи и запел. Мотив его песни был мне знаком с детства, а вот слова
Нет у нашей Люси
Нету белых гусей!
Нету белых, серых тоже,
А не вышли рожей!
После поклонился и воззрился на меня, явно ожидая оваций и восторга. Поджав губы, я некоторое время смотрела на его деловитую физиономию, а потом закрыла лицо руками и истерично расхохоталась.
Чего? насупился Мишель. Я продолжала сотрясаться от смеха, перешедшего в беззвучную фазу, и призрак нахмурился. Хватит ржать! возмущенно воскликнул непонятый поэт. Для тебя же старался! Лежал рядом и придумывал.
Когда успел? стерев с глаз выступившие слезы и еще посмеиваясь, спросила я.
Пока ты спала.
То есть ты целый час придумывал эту чушь? расплылась я в ироничной ухмылке.
А рифма? снова возмутился Михаил Алексеевич.
О да! патетично воскликнула я, в который раз откинула одеяло и встала с кровати. Ладно, изрекла я, идем пить кофе с бутербродом. Но потом ты дашь мне уснуть, понял?
Да, кивнул призрак. Я стану просто молчаливой тенью, клянусь.
Вскоре я уже делала себе бутерброд, ожидая, пока согреется чайник. Миша устроился на табурете и наблюдал за мной. Он подался вперед, когда я клала сгущенку в кофе.