Что неважно?
Ничего.
Кора! как может быть неважным то, что касается Джеймса? Как я могу не знать о нем столь серьезной вещи?
Мы столько времени проводим вместе, столько разговариваем, но он никогда не говорил, не делал ни единого намека, что намерен жениться, пусть бы не сейчас, но в некой отдаленной перспективе. И Мартен тоже ни словом о том не упоминал. Конечно же, Джеймс зрелый, привлекательный мужчина, он интересен женщинам, даже когда им неизвестно, чем он занимается, а слово «пират» же и впрямь оказывает на многих из них словно волшебное воздействие, сродни способности демонов-инкубов привораживать девушек. У Джеймса обычные мужские потребности и он, само собой, не ведет жизнь жреца, давшего обет безбрачия, однако я и представить не могла, что он решит сочетаться узами священного брака, создать семью, завести детей.
Ради моря, Лайали, если Джеймс не сделал того, что многие из нас ждали, значит, у него были на то свои причины, возразила русалка терпеливо. И не мне рассказывать тебе то, о чем, может статься, Джеймс предпочел бы и вовсе не упоминать.
Глубокий вдох. Выдох. Я должна успокоиться и не вести себя хуже вздорной рыночной торговки. Должна отринуть эгоизм и обиду неясную, горькую, будто полынная настойка.
И кто она? спросила я, надеясь искренне, что голос мой не сорвется, что возмущение не проявится в нем звенящими нотками.
Вдова Гишем. Которая держит трактир в порту.
Вдова? повторила я недоверчиво. И давно она вдовеет? Есть ли у нее дети?
Детей нетпокойный господин Гишем был старше ее лет на тридцать и умер уже лет десять как, оставив жене трактир, Кора проницательно посмотрела на меня и усмехнулась. Джеймс и сам не мальчик, ему не нужна юная мечтательная девица, только что покинувшая классную комнату, и он не родовитый дворянин, чтобы требовать у невесты приданого посолиднее да подтверждения ее плодовитости.
Тогда зачем же он женится? бросила я в сердцах и заметила, как в синих морских глазах русалки мелькнуло выжидающее, испытующее выражение.
Зачем люди еще женятся? По разным причинамищут богатства, связей и влияния, из соображений удобства или необходимости, по любви. А вдова Гишем женщина взрослая, свободная и привлекательная, сама владеет своим имуществом, со смерти мужа управляет трактиром и у нее нет близких родственников, указывающих ей, как следует поступать и кого выбирать в мужья. Говорят, она умна и, как всякая разумная женщина в Верде, едва ли станет задавать Джеймсу лишние вопросы и упрекать его.
Я прикусила язык, сдерживая порыв задать другой, не менее бестактный вопрос, и отвернулась к Андресу. Сын старательно, сосредоточенно строил что-то из веточек, травы и бусин, некогда бывших моим ожерельем, перекладывал разложенные перед ним предметы с места на место, замирал надолго, словно зверь в засаде, разглядывая внимательно свои сокровища.
Мне не нравится одна лишь мысль, что Джеймс любит эту женщину, что он женится на ней и она родит ему детей. И меня пугает болезненное, царапающее изнутри чувство, возникающее в ответ на эту мысль.
Он уже просил ее руки?
Нет, но собирается.
Я должна с ним поговорить.
Естественно, пухлые губы Коры изогнулись в полуулыбке, мимолетной, словно вздох листвы на ветру.
Я не смею без веской нужды послать за Джеймсомв самом деле, не приглашать же его раньше срока и все из-за того, что мне не терпится обрушиться на него обвиняющим вихрем? И он свободный мужчина, волен жениться на любой, кого выберет, и я ему не указ, не строгая мать, следящая, чтобы сын взял в жены достойнейшую, не позорящую честь семьи и рода.
Я жду вечера и ужина, тревожусь без видимой причины, заранее продумываю наш разговор и свои слова. Осознаю, что ни одна добрая жена, сколь бы разумной и готовой закрыть на многое глаза она ни была, не допустит, чтобы ее муж навещал чужую супругу, ужинал с ней и беседовал часами едва ли не наедине, играл с ее сыном и привозил ему подарки. Я люблю Мартена, а в Джеймсе вижу близкого друга, фактически члена семьи, но мне отчего-то непереносима мысль, что он может нас оставить.
Оставить меня.
В положенный час слуги накрывают на стол в столовой, а я с непривычной тщательностью прихорашиваюсь перед зеркалом, выбрав лучшее платье из того, что допустимо надеть на скромный семейный ужин. В Верде я могу одеваться так свободно, как только можно одеваться благочестивой замужней даме. Здесь я не обязана закутываться во множество покровов и прятать лицо под вуалью, и никто не заставляет меня одеваться по придворной моде Афаллии, где леди порой не отличить от гаремной одалиски. Моя камеристка София укладывает мои длинные черные волосы в простую прическу, когда после короткого стука входит одна из служанок и приседает быстро.
Господин Дарро уже прибыл? удивилась я, решив почему-то, что служанку послали сообщить хозяйке о приходе гостя.
Нет, миледи, покачала головой девушка. У черного входа спрашивают Лайали, принцессу шианскую.
Я едва сдержала невольную дрожьтак давно я не слышала этого титула, так давно никто не называл меня принцессой Шиана. В Верде яледи Лайали Ориони, и никто, кроме Мартена и Джеймса, не знал иного моего имени.
Я поймала в отражении в зеркале растерянный взгляд Софии и обернулась к служанке.
Кто спрашивает?
Не знаю, миледи. Знаю только, что там две женщины и что у одной из них афаллийский выговор и она из благородных. Так господин Рутилио сказал.
Кивнув камеристке, я встала из-за столика, вышла из спальни и спустилась на первый этаж.
Черный вход, или задняя калитка, предназначены для слуг, простолюдинов и торговцев, но и ещедля тех, кто не хочет, чтобы его видели у парадных ворот. В сопровождении господина Рутилио, нашего управляющего, и молодого крепкого парня, выполнявшего тяжелую работу по дому, я пересекла небольшой задний двор, окутанный вечерними сумерками. По знаку управляющего, парень открыл дверь в высокой каменной ограде, окружающей дом, и из проема сразу выступила невысокая фигурка в широкой черной накидке с надвинутым низко капюшоном. Из тяжелых складок выскользнула тонкая девичья рука, сняла капюшон и в свете фонаря, что держал господин Рутилио, я увидела прелестное бледное личико, карие, почти черные глаза и небрежно собранные темно-каштановые волосы. И я узнала ее, ту, кто некогда была леди Изабеллой Делвин, племянницей герцога Эрмана и молодой вдовой, а теперьЕе королевским высочеством Изабеллой, супругой наследного принца Афаллии Александра.
Глава 2
Я так удивлена, что теряю дар речи, я не знаю, что сказать девушке, которая заменила меня подле Александра, встала рядом с принцем перед брачным алтарем и принесла священные обеты. Видит Серебряная, я даже не знаю, как вести себя с нежданной гостьей: выказать ли почтение, какое должно выказывать супруге принца и будущей королеве, поприветствовать ли ее, как равная равную, как та, кто и ныне не ниже ее по положению, или и вовсе притвориться, будто мне неизвестно, кто она на самом деле. Сомневаюсь, что принцесса Изабелла прибыла в Верейю с официальным визитом.
Лайали, произнесла Изабелла наконец, суховатым тоном, отсутствием титула и прямым взглядом подтверждая мои предположения.
Изабелла, ответила я и жестом велела слугам отойти. Они не видели следующей королевы Афаллии даже на копиях официальных портретов и имя Изабелла распространено широко на юге, но и немолодой управляющий, и юноша смотрели на гостью во все глаза, теряясь, верно, в догадках о том, кто она и что ей надо.
Это частный визит, пояснила девушка и тоже сделала знак рукой.
Из темноты проема выскользнула бесшумно вторая невысокая фигура в черной накидке с капюшоном, встала позади Изабеллы.
Грея, моя спутница.
И только? вновь удивилась я. Вас сопровождает одна женщина?
Грея кера, пояснила Изабелла снисходительно. Она мне и компаньонка, и охрана, причем лучше и надежнее целого отряда королевских гвардейцев.
Керы, пьющие души, чей второй облик больше походил на демонический, нежели у иных демонов по рождению, и впрямь известны своей силой, ловкостью, скоростью, превосходящей человеческую, но все равно слишком опасно, рискованно принцессе другого королевства ходить по вечерним улицам Верде в сопровождении лишь одного нечеловека.
Пригласишь в дом или будем, словно дворовые девки, и дальше беседовать у задней калитки? Изабелла усмехнулась, и я заметила, как нахмурился господин Рутилио, не одобряя непочтительного обращения к хозяйке.
Поманив управляющего, я коротко отдала распоряжения и пригласила Изабеллу следовать за мной.
Богатый дом, слуги, хорошая одежда, девушка смерила меня оценивающим взглядом. Вы с Ориони живете лучше многих, хотя те в Афаллии, кто еще решается упомянуть ваши имена вслух, полагает, будто вы влачите нищенское существование где-то в Гаалии.
Вздор какой, что еще я могу ответить?
За время недолгого своего пребывания в Афаллии я не успела узнать давнюю возлюбленную принца, но запомнила ее яркой, солнечной девушкой, чьи глаза сияли настоящим, искренним чувством, когда она смотрела на Александра. Сейчас же рядом со мной шла Изабелла из моего сна и в глазах ее я видела только холодный расчет, высокомерное пренебрежение, насмешку. Она осматривала меня и мой дом, словно кредитор, явившийся взымать долги, словно опись составляла, оценивая скрупулезно каждый предмет, каждую деревянную панель на стенах, даже ткань моего наряда. Оставив Граю на половине для слуг, я проводила Изабеллу в гостиную, не торопясь демонстрировать положенное гостеприимство. Некстати вспомнились намеки Герарда, что якобы Изабелла сама и охотно отдавалась ему, брату своего возлюбленного
Изабелла развязала тесемки накидки, сняла ее и бросила небрежно на спинку одного из кресел. Под накидкой оказалось простое темно-синее платье, отличающееся от похожих нарядов прислуги дорогой материей и глубоким декольте. Девушка прошлась по помещению, разглядывая картины на стенах, расписные вазы на тонконогих столиках и позолоченные канделябры, и замерла подле огня, пылающего в большом очаге. Поежилась едва заметно, будто успела замерзнуть среди благодатной свежести теплых верейских вечеров.
Слышала, у вас есть сын? Изабелла стояла спиной ко мне, глядя на яркое пламя.
Да, я сдержала порыв добавить с чувством превосходства, не без ядовитой иронии: да, у нас с Мартеном сын и я забеременела сразу после свадьбы, в то время как у вас, вышвырнувших меня, словно я мусор, до сих пор нет дитя в колыбели и имени в списке наследующих трон после вас.
Нельзя так говорить.
Удивлена, что только один.
В Шиане не принято, чтобы знатная дама рожала ежегодно, будто невежественная крестьянка, как и среди двуликих, и поэтому мы с Мартеном решили, что стоит обождать немного после рождения Андреса, не изнурять мое тело слишком частыми беременностями.
Какое возмутительное и святотатственное вольнодумство, голос Изабеллы исполнен язвительного презрения. Позволить женщине самой решать, когда и скольких детей она хочет иметь. Разве этоне в руках богов?
Изабелла, вы оказались так далеко от дома ради теологических споров со мной? парировала я предельно спокойно.
Нет, конечно же, девушка пожала плечами. Полагаю, даже в этом оплоте пиратства и беззакония известно, что у нас с Александром нет наследников, хотя ребенок, пожалуй, единственное, чего от нас все ждут, жаждут, желают. С вашего бегства минуло уже более трех лет, но наследника нет по-прежнему. А мне он нужен. Очень нужен, Изабелла повернулась ко мне лицом, посмотрела требовательно. В Афаллии не осталось целителей и докторов, которые меня не посещали бы, не осталось деревенских знахарок, к которым я не ходила бы тайно. Меня окружили со всех сторон, от меня требуют этого разнесчастного ребенка, словно я могу щелкнуть пальцами, и у меня появятся все признаки беременности. Королева будто забыла, что сама зачала отнюдь не сразу, королю и вовсе до меня дела нет, он знай себе плетет заговоры против братства проклятых, дядюшка вместе с родителями выдвигают мне бесчисленные ультиматумы, Александр, прости его, Гаала, завел себе любовницу, какую-то потаскушку из моих же собственных фрейлин. А Герард, так и не сумевший забыть шианскую принцессу, он хуже всех, голос Изабеллы звучал все громче, все резче, и сама она начала наступать на меня, будто обвиняя в своих невзгодах. С некоторых пор он повадился намекать мне, что, мол, старшие братства подозревают, что поставили не на ту лошадку, и что раз я не могу выполнить своей части сделки, то меня следует заменить на ту, кто сможет. Меня! Они что же, считают, будто мной можно попользоваться и выбросить за ненадобностью? Что я им служанка, которую можно выгнать за невыполнение своих обязанностей? Что сегодня можно выдать замуж за наследного принца меня, а завтрадругую?!
Я невольно попятилась к двери, опасаясь яростного огня в темных глазах Изабеллы, не рискуя напоминать, что мною воспользовались точно так же, пусть и не по почину проклятых, но по решению Георга, что мне пришлось ехать на другой конец континента ради свадьбы, которой не суждено было состояться, и что если бы не Мартен, то и я стала бы лишь очередным пушечным мясом в необъявленном сражении между королем и братством.
В дверь тихо постучали, и одна из створок сразу открылась. Господин Рутилио посмотрел на меня вопросительно, встревожено и объявил неуверенно:
Прибыл господин Джеймс Дарро, миледи.
Изабелла застыла, глянула удивленно.
Дарро? Капитан Джеймс Дарро? Тот самый? повторила она заинтересованно.
Проводите господина Дарро в библиотеку, велела я управляющему и едва за Рутилио закрылась дверь, как я повернулась к девушке и пояснила сухо:Да, тот самый.
О-о! ярость истаяла без следа, уступив место любопытству жадному, неприятному. Так вот кто твой любовник!
Джеймс мне не любовник, возразила я, чувствуя, как щеки ощутимо, предательски запылали.
А кто же в таком случае?
Друг семьи.
Правда? Изабелла явно не поверила ни единому моему слову. Что ж, тогда, надеюсь, ты не откажешь мне в такой малости, как представить нас друг другу?
Зачем? нет у меня ни сил, ни желания выплетать перед незваной гостьей вязь изысканных, любезных речей, изображать радушную хозяйку.
Когда еще представится возможность познакомиться со столь знаменитой личностью? Подумать только, сам капитан Дарро ужинает в обществе той, кто могла бы стать королевой Афаллии, Изабелла повела плечом и шагнула ко мне. Продолжила негромко, серьезно:Лайали, я в отчаянном положении. Мне действительно нужен ребенок, желательно сын. Меня выбрали потому, что ядавняя возлюбленная Александра, такой удобный способ воздействия и контроля. Но от меня ждут не только того, что я буду следить за своим мужем и отчитываться перед братством, нашептывать супругу то, что нужно ордену, и держать Александра в строго очерченных ими границах. Я должна родить мужу дитя, наследника, укрепить династию и упрочить собственное положение, доказать, что меня не зря выбрал юный принци орден. Если я не понесу до конца этой весны, то уже к осени Александр скоропостижно станет вдовцом, а я погибну по какому-нибудь нелепому на первый взгляд стечению обстоятельств, удачно освободив место для следующей глупышки, которую братство скоренько посадит на мой стул и поселит в моих покоях. Думаешь, Герарда остановит факт, что мы знаем друг друга с детства, что я ему невестка, а не чужой человек? О нет, старшие потребуют избавиться от меня, потребуют моей крови, и он выполнит их приказ без колебаний.
Мне жаль, искренне жаль Изабеллу, но в малодушном порыве я хочу лишь одного: спросить, при чем здесь мы, моя семья, и велеть управляющему проводить девушку и ее спутницу обратно до черного входа. Я была ненужной фигурой на шахматном поле проклятых, я выжила, спаслась и больше не желаю становиться между братством и его целями, какими бы они ни были. Мне повезлоблагодаря Мартену, благодаря Герарду, но рисковать заново я не хочу. Не хочу испытывать судьбу, вводить богов в искушение.
Разве ты не его любовница? уточнила я холодным тоном.
Если Изабелла считает себя вправе называть Джеймса моим любовником, то отчего мне не спросить о том же?
Откуда ты знаешь? нахмурилась девушка, всмотрелась в меня подозрительно, словно пытаясь заглянуть в мысли.
Знаю.
Была, я не заметила ни стыда, ни смущения от подобного откровенного признания. Но от проклятых нельзя забеременеть. И некоторое время назад он пресытился мной, как и его братец. Смешно сказатьГерард променял меня на свою шианскую шлюху и верен ей больше, чем мне.