Из-за края ширмы выступил мужчина, и я не удержалась от вскрика, подтянула заполошно колени к груди, чтобы прикрыться.
Лорд Мартен Ориони не выглядел ни смущенным, ни растерянным. Рассматривал меня откровенно, с уже знакомой полуулыбкой и неспешностью возмутительной, нахальной. Подумать только, вломился в спальню принцессы, застал девушку нагой в ванне и изучает так, словно я его собственность, словно ему совершенно некуда торопиться, словно в любую минуту сюда не войдут мои компаньонки. Словно я не могу закричать, позвать Кадиима и стражу. От меня самой этот наглец сопротивления не ждет, все здесь, верно, полагают, что беспомощная девица, особа королевской крови не способна и пальцем пошевелить без прислуги.
Лорд Ориони шагнул к ванне, я сжала руку в кулак, собирая сияние под стиснутыми судорожно пальцами. Позволит себе лишнегопожалеет, и не важно, истинный нареченный он мне или кто.
Милорд, не знала, что в обычаях Афаллии входить без доклада в покои принцессы, произнесла я негромко.
Я здесь по личному поручению Его высочества, ответил лорд спокойно.
Вот как? Но пусть бы и даже по поручению Его величестваэто не дает вам права врываться без разрешения в мою спальню. Покиньте покои немедленно. И как вас пропустила стража?
Я их не спрашивал. В замке лорда Марла полно тайных ходов и коридоров, которые ведут в самые разные комнаты, Мартен остановился сбоку от ванны, опустился на корточки.
Не знаю, что хужекогда он нависает надо мной, вынуждая сидеть не шевелясь, чтобы взору его случайно не открылось недозволенное, или когда наши лица рядом, на одном уровне и мне достаточно чуть потянуться, чтобы ощутить его дыхание на своей коже.
Что угодно Его высочеству? спросила я, не поворачивая головы к мужчине, глядя строго перед собой.
Александру любопытно узнать, как вы выглядите без всех этих ваших покровов.
Удивлена, что Его высочество лично не почтил меня визитом, подозреваю, отнюдь не хорошее воспитание, скромность или деликатность явились тому преградой.
Отец не отпускает его от себя ни на шаг, по крайней мере, пока мы в приграничье. Беспокойные соседи вам, полагаю, об этом известно не понаслышке.
Краем глаза я уловила движение, понялаМартен потянулся к моим заколотым волосам, но вместо того, чтобы отпрянуть, отодвинуться к другому бортику ванны и ударить, плеснуть сиянием, будто водой из бокала, я резко повернула голову к мужчине. Руку он не отдернул, лишь опустил ниже, осторожно, едва ощутимо коснулся кончиками пальцев моей щеки. И я застыла, не в силах шелохнуться, чувствуя, как сияние утекает сквозь пальцы, растворяется в воде. Мартен же медленно провел пальцами вниз по щеке, по подбородку. Я знала, понимала отчетливо, что должна если не дать отпор сама, то хотя бы позвать на помощь, но не могла даже вдохнуть поглубже. Словно завороженная, рассматривала его лицо, каждую черточку, добавляя их к смутному образу, хранящемуся бережно в моей памяти. Не вздрогнула, не отодвинулась, когда Мартен потянулся ко мне, коснулся своими губами моих, только закрыла глаза, пытаясь запомнить этот момент, впитать его губкой.
Поцелуй осторожный, недолгий. Мужчина отстранился почти сразу, рождая во мне разочарованиеот поцелуя я отчего-то ждала иного, возможно, той всепоглощающей страсти, о которой нам рассказывала наставница, вновь обвел подушечкой большого пальца мой подбородок.
Однажды я видел тебя во сне, Мартен говорил тихо, его негромкий, с легкой хрипотцой голос обволакивал, будто волшебное пение сирены, и мне казалось, словно мы одни на целом свете, никто нас не потревожит и лишь потрескивающее в очаге пламя да боги будут нашими свидетелями.
Во сне? повторила я шепотом, едва отметив, что он обратился ко мне на «ты».
Нельзя, непозволительно.
Неважно.
Во сне была ночь и огромная луна, что висела низко над горизонтом. Луг, усыпанный душистыми сиреневыми цветами. И ты, в легком платье, с распущенными волосами и безо всякой вуали. Ты шла через луг уверенной, танцующей походкой, словно окутанная лунным сиянием, и нельзя было не последовать за тобой.
Я хочу, чтобы он снова поцеловал меня, я даже готова поцеловать сама и сама тянусь к нему, но Мартен, насторожившись неожиданно, подобравшись почуявшим опасность зверем, хмурится, убирает руку, выпрямляется резко и тенью исчезает за ширмой. Слышу скрип и сразуголоса Кадиима, Айянны и, кажется, леди Марл, доносящиеся из-за двери, ведущей в приемный покой. Я оглядываюсь растерянно, удивленновот Мартен был рядом и вот его нет, будто и не было вовсе, будто он привиделся мне неверной грезой поутру.
Но я не уроженка этих варварских, отсталых королевств, в прошлом веке уничтожавших беспощадно магов и служительниц Серебряной богини. Я дочь мира, уважающего и принимающего представителей других видов как равных, и мне известно, что люди не обладают столь тонким слухом, что не способны они двигаться со скоростью и грацией диких хищников.
Кем бы ни был лорд Мартен Ориони, но простым человеком рожден он не был.
Глава 2
К обеду я вышла с открытым лицом. Кадиим, конечно же, возражал, уверяя, что я должна настоять на соблюдении шианских обычаев хотя бы до свадьбы, но я отказалась. Все это время с момента заключения союза между моим отцом и Георгом, между западным и восточным королевствами мне напоминали беспрестанно, что альянс этот важнее для них, чем для нас, что наши предки истинное, коренное население нашего мира и прав у нас поболее, чем у потомков невесть откуда явившихся захватчиков. Что мы часть древней, могущественной цивилизации и они должны склоняться перед нами, уступать нам дорогу, признавая наше главенство над миром, наше старшинство над ними. Но проехав часть континента и прибыв в Афаллию, я увидела, насколько ошибался отец. Им все равно, кто наши предки и как долго жили они в этом мире, их интересует лишь то, что мы можем им дать. Быть может, будь я одной из принцесс великой Иолийской империи или Кандии, к нам относились бы с большим почтением или даже страхом, но я всего-навсего дочь маленького Шиана, нуждающегося в помощи и защите от нападок соседей не меньше, чем Афаллия желает получить наши знания и сокровища. Холеным, скучающим вельможам нет дела до наших обычаев, более того, я подозревала, что это наши традиции выглядят в их глазах варварскими пережитками древности.
Я разрешила своим компаньонкам не сопровождать меня, если они не хотят выходить с открытыми лицами. Мне достаточно и Кадиима, пусть афаллийцы думают что хотят, увидев шианскую принцессу в обществе одного только слуги, но я не буду принуждать юных девушек поступаться привычными правилами поведения, как приходится мне самой. Однако Айянна вызвалась пойти со мной, напомнив, что это наш общий долг, не только мой, и что есть вещи и много хуже открытого лица.
Как я и ожидала, Георг остался доволен. Обронив пару скупых, сухих комплиментов, король заметил, что народ желает видеть невесту наследника, да и мне, как будущей королеве, пойдет на пользу, если я сразу предстану перед подданными понятной и близкой им принцессой, а не загадочной заморской диковинкой.
Собравшиеся за длинными столами в большом зале замка были удивленывероятно, несмотря ни на что, никто не предполагал, что я так быстро покажусь людям.
Принц оглядел меня с любопытством задумчивым, изучающим, однако недолгим и вскоре, потеряв к собственной невесте всякий интерес, начал уделять внимание подаваемым кушаньям. В моих покоях я заметила в глазах Мартена тот сугубо мужской интерес, о котором нам рассказывали, намек на вожделение. Сколь бы неопытна я ни была, но я чувствовала, что он желает меня, как мужчина желает женщину, что я волную его как женщина, не как забавная экзотическая зверушка. Александру же было все равно. За весь вечер он не сказал мне ни слова, едва удостаивал мимолетным взглядом, и я задумалась поневоле, не соврал ли Мартен, говоря, будто его послал сам принц? Не похоже, чтобы Александра так уж сильно интересовало, как я выгляжу без вуали. Казалось, наследника вообще мало что волновало, я не раз замечала, как взгляд его, направленный в пустоту, становится тяжелым, отрешенным. Ловила хмурую, неодобрительную тень в синих глазах Георга, однако на людях король хранил молчание, не делал замечаний сыну, не напоминал о положенных этикетом любезностях и элементарных правилах хорошего тона.
Мартен сидел за одним из столов для свиты монарха. Смотрел на менявсе смотрели, перешептывались, обсуждали, но его взгляд я ощущала особенно ясно, он касался меня, моего склоненного к тарелке лица, скользил по линиям тела, которые платье шианского фасона, из ткани, причудливо сочетавшей в себе оттенок грозового неба и запекшейся крови, скрывало куда лучше, нежели наряды афаллийских красавиц. Мы оба понимали, что ни одно платье в мире теперь не укроет меня от его пристального взора, что даже сотня покровов не спасет от голодного его внимания. И я снова и снова корила себя: за то злосчастное гадание, за глупую, неосмотрительную просьбу свою, за то, что позволила прикоснуться к себе сегодня, поцеловать, за собственное ответное желание. За то, что думала о нем, таинственном незнакомце, предназначенном мне Серебряной, весь этот год.
За то, что приснилась ему.
Обед закончился поздно, а назавтра с утра вновь в дорогу, продолжая путь в Салину, столицу Афаллии. Ни Георг, ни Александр не будут сопровождать мой кортеж, они уехали пораньше, оставив со мной часть своей свиты и охраны. Мартен среди оставшихся и я не удивлена. Я пыталась не радоваться тому, что он рядом, но не могла сдержать улыбки, пусть и скрытой вуалью. И тем хуже мысли, что, кем бы мы друг другу ни были, нам нельзя быть вместе.
Мне нельзя смотреть на Мартена, но я все равно инстинктивно ищу его глазами на каждой остановке, во время каждого торжественного обеда-ужина. Мне нельзя думать о нем, но я не могу не представлять его и наше совместное будущее, которого у нас нет и быть не должно. Мне нельзя расспрашивать о Мартене, но я жадно ловлю долетающие до меня обрывки разговоров придворных в надежде услышать знакомое имя. Мне нельзя выдавать нечаянную нашу связь, но она напоминает о себе в беспокойных снах, где я вижу огромный диск полной луны, низко висящей над горизонтом, луг, усыпанный неведомыми сиреневыми цветами, и серебристую тень, следующую за мной по пятам.
Афаллия большая, богатая страна, змеей растянувшаяся вдоль побережья, и Салина венчала ее широкую приплюснутую голову, словно исполинская корона. Путь в столицу занял несколько дней с остановками в городах поменьше, с ночевками в богатых поместьях или замках местной знати. В каждом городе меня встречали и приветствовали люди, простой народ, собиравшийся посмотреть на чужеземную принцессу хотя бы издалека, и аристократы с чиновниками, торопившиеся засвидетельствовать невесте наследника свое почтение. Нынче сопровождал меня герцог Эрман и день ото дня мой эскорт все разрастался, точно бурьян на заброшенном огороде. Знать присоединялась к кортежу, торопилась в столицу, дабы не пропустить нашу с Александром свадьбу. Бракосочетание назначено на последний день уходящего годаизвестный своей скупостью Георг желал совместить новогодние празднества и предписанные королевской свадьбе увеселения. Однако из-за недавней непогоды, задержавшей кортеж сначала на горных перевалах, а потом при пересечении долин Гаалии, в Салину мы прибыли всего за неделю до торжества.
По сравнению с виденными мной городами Шиана, Салина огромна, шумна и суетлива. Повсюду люди и много каменных домов в два-три этажа, широкие мощеные улицы сменялись узкими тесными переулками, где и одна повозка не поместилась бы. Кортеж проехал только малую часть столицы и сразу направился в королевский дворец, надежно укрытый за высокой оградой.
Меня и мою свиту проводили в покои, заново обустроенные для невесты принца. Отныне это мои комнаты, я буду жить в них до тех пор, пока Георг не умрет и Александр не взойдет на престолтогда я должна перебраться в покои королевы. Впрочем, король еще не стар, крепок и умом, и телом и с благословения богов править будет долго. Я надеюсь, мне хватит этих лет, чтобы освоиться на новом месте, стать достойной титула королевы Афаллии и доброй женой для моего супруга. Однако чем чаще я думаю о своем будущем, заблаговременно распланированном, устроенном кем угодно, но только не мной, тем больше крепнут во мне страхи. Мне придется регулярно видеть Мартена, если не случится ему по какой-то надобности покинуть двор. День за днем мне предстоит наблюдать за ним, за его развлечениями, танцами и флиртом с придворными кокетками. Я сумела выяснить, что лорд Ориони в свите принца, один из его близких, закадычных друзей-приятелей, выросших вместе с Александром, а значит, мы будем встречаться даже чаще, когда принц станет отправлять своего приближенного с каким-нибудь посланием или просьбой ко мне.
Однажды Мартен женится. А я выйду замуж всего через несколько дней, и половина двора будет в новогоднюю ночь наблюдать за консумацией. Знаю, я должна справиться, должна все выдержать, но сейчас кажется, что я закричу, если Александр дотронется до меня, поцелует, что я сойду с ума, если он овладеет мной на глазах целой толпы.
Ужасный, дикий обычай и я ничего не могу с ним поделать, не могу ни отказаться, ни изменить его. По крайней мере, пока не стану королевой.
В моих новых комнатах ожидала незнакомая девушка, высокая, тоненькая, словно молодая ива, с убранными в простую прическу темно-каштановыми волосами. Присела передо мной в глубоком реверансе.
Леди Эллина Линди, произнесла она и выпрямилась, подняла на меня смеющиеся зеленые глаза. Ее величество сочли, что Вашему высочеству пригодится в свите дама, знающая, что здесь, как и к чему.
Я в растерянности оглянулась на Кадиима, но тот лишь едва заметно пожал плечами.
Рада знакомству, леди Линди, ответила я. Ее величество очень добра.
Через два часа Ваше высочество сможет поблагодарить ее лично.
Да, меня уже уведомили о распорядке на оставшуюся часть дняобязательный торжественный обед, где я наконец увижу королеву Элеонору, затем выступление комедиантов и после танцы. Опять придется поздно лечь спать, но завтра, благодарение Серебряной, хотя бы не надо вставать пораньше и отправляться в путь.
Я представила леди Линди Кадиима и своих компаньонок и вместе с Айянной прошла в спальню. Эллина последовала за нами, с любопытством рассматривая нашу одежду. Айянна сняла с меня теплый плащ, вуаль и покрывало с волос. К обеду я выходила с открытым лицом, однако в остальное время предпочитала держаться знакомого обычая. Все же негоже невинной девушке, принцессе крови являть лицо свое всякому взору.
Во избежание возможных разночтений и недомолвок считаю необходимым сразу предупредить Ваше высочество, что я оборотень, заметила Эллина вдруг. Как, впрочем, и немалая часть придворных.
Мы с Айянной переглянулись, и подруга отвернулась, пряча понимающую улыбку.
Благодарю за откровенность, леди Линди. В моей стране двуликих уважают и относятся как к равным, наши законы защищают права не только людей, но и многих других видов.
Не все королевства этой части континента согласились бы с вашей родиной. Тем не менее, в Афаллии нам живется легче, чем в большинстве других стран.
Вы принадлежите к стае или прайду?
Я лисица, мы держимся своей семьи. Я состою состояла в свите Ее величества, при дворе оказалась по протекции одной родственницы моего отца, Эллина неопределенно повела плечиком. Времена нынче такие, что девице из знатной семьи деваться больше некуда, кроме как служить королеве да на мужа охотиться. Куда нам еще подаваться, если в наши дни женщинам запрещено выбирать, решать, говорить и даже просто думать?
Я медленно кивнула, соглашаясь с собеседницей. Даже мне, принцессе Шиана, больше не дано ни решать что-либо самой, ни делать собственный выбор.
* * *
Ранние зимние сумерки укрыли заснеженный сад за окнами моих покоев, когда пришло время обеда. К назначенному сроку я уже готова, облачена в нижнее алое платье и верхнее оранжевое с золотым, шианского фасона. Длинные черные волосы распущены свободно по плечам, как и подобает невинной деве, никаких лишних украшений, только серьги, браслеты и старинное золотое кольцо с черным матовым камнеммоя связь с Кадиимом и знак, что я его хозяйка, что великий бессмертный дух служит мне, той, кто рождена с даром Серебряной богини. Эллина проводила меня, моих девушек и Кадиима в обеденный зал. Без помощи новой придворной дамы мы наверняка заблудились бы в коридорах, галереях и переходах, кажущихся бесконечными, бесчисленными, в лабиринте этого огромного дворца, раскинувшегося паучьей сетью посреди Салины. Дорогой Эллина рассказала, что королевской семье также принадлежит еще более роскошный дворцовый комплекс за городом, приморская каменная крепость-цитадель, где когда-то первые короли Афаллии начинали свое правление, где планировали захват и присоединение новых территорий, и еще несколько дворцов и замков по всей стране, не считая, естественно, домов высоких лордов, всегда готовых принять у себя своего монарха.