Ты не хочешь поблагодарить меня? осведомился лорд, когда небольшой костерок уже весело потрескивал, прожигая траву, а сизый дым от него поднимался к подвешенным на веревке вещам.
Каким образом? осведомилась Хельви.
Ну, во-первых, извиниться, что бросила меня в обществе семи баб с самыми опасными намерениями.
Она рассмеялась.
Извини. Ты действительно в общем, я хочу сказать, выше всяких похвал.
Отрадно слышать. он помедлил. А, во-вторых, знаешь, мне тоже не очень по себе и не могла бы ты, Харвей потянул ее за руку, сесть ко мне на колени?
Так? королева примерилась боком. Или вот так? она перекинула ногу.
Вот так. Деми дернул ее вниз, усадив верхом. И поцеловать меня.
Хельви сделала все правильно. Именно так, как надо. Сначала слегка коснулась губами его губ, а потом резко, глубоко и долго. Все произошло быстрее, чем лорд хотел, но она была довольна. Деми заметил это по блаженной улыбке, застывшей у нее на губах и по тому, как благодарно она прижалась щекой к его груди.
Стоило переодеваться. хмыкнула королева, когда первая волна нежности прошла. Где мы теперь вымоемся? В запруду я больше не полезу. К тому же там полно крови.
В ручье. спокойно ответил ей лорд, поднимаясь на ноги. Выше по склону.
Когда он снова сбросил одежду у воды, Хельви долго, как зачарованная, смотрела на него. В голове лорда вдруг мелькнула паническая мысль: «Она меня сравнивает». От этого Деми стало сильно не по себе.
Проточная вода была холоднее, и оба быстро покрылись мурашками. Выскочив на берег и оказавшись на ощутимом ветру, они почувствовали потребность согреться, прижались друг к другу, и все началось сначала. «Значит сравнение было в мою пользу», удовлетворенно хмыкнул лорд. Если б он знал, насколько прав, то и в этот день и потом вел бы себя, гораздо увереннее.
Они оторвались друг от друга не скоро, убеждая себя, что пора в путь, надо и честь знать, дело не ждет Но через час дороги основали новый привал на опушке леса, куда не задувал ветер, и не сдвинулись с места уже до следующего утра.
Ночевали там же. Жгли костер. Болтали о пустяках, жарили хлеб, пили джин из фляжки и целовались. Весь мир остался где-то далеко. Они чувствовали себя свободными и ничем не связанными. Если и случаются в жизни хорошие днито этот явно был из их числа. Потом заснули, плотно прижавшись друг к другу, и не видели дурных снов.
Глава 8
Чем выше путники взбирались в горы, тем холоднее становилось вокруг. Свинцовое небо надвинулось, временами начинал идти снег, таявший на лету. Сейчас невозможно было поверить, что всего сутки назад они могли купаться в затоне или спать на траве, бросив на нее плащ. Земля подернулась белыми перьями инея. При дыхании изо рта вырывались белые облачка пара. Пришлось одеться теплее и отказаться от ночных стоянок.
Уже скоро. говорила Хельви, удовлетворенно оглядываясь по сторонам.
Но на многие мили кругом не было даже признаков жилья. Это пугало Харвея. Будь его спутница горной феей, а не женщиной из плоти и крови, лорд решил бы, что она специально завлекла его в пустынные места, чтоб погубить на радость своему странному народу.
На последнем привале, когда Деми уже затушил костер, чтобы двигаться дальше, а Хельви отошла к лошадям, из-за кустов боярышника, покрытых тяжелыми шапками снега, к нему вышел огромный ярко-синий лев с янтарно-желтыми глазами и без всякого страха, подойдя к человеку, потерся пушистой гривой с искристо-голубыми переливами об его щеку. Потом мурлыкнул и исчез в других кустах.
Герцог был потрясен. Он не успел даже схватиться за оружие. Руки так и застыли, не дотянувшись до арбалета. У сальвов была старая поговорка: «допиться до синих львов». Харвей подумал, что разряженный горный воздух играет с ним злые шутки. Но видение было настолько отчетливым, настолько теплым и тяжелым, как настоящий зверь, что лорд не мог убедить себя в ошибке.
Он сидел, склонившись и разглядывая глубокие отпечатки лап на снегу, когда к нему подошла Хельви, ведя двух лошадей в поводу.
Что с тобой? спросила она. У тебя такое выражение лица, как будто ты видел горного духа.
Может быть. протянул Деми. Знаешь, только что, буквально минуту назад здесь был синий лев, и вот его следы. герцог указал на землю.
И что? не удивилась Хельви. Синий лев, как синий лев. Даже не особенно крупный, судя по отпечаткам.
Он об меня потерся! не выдержал Харвей. Это дикость!
Он ласкался. улыбнулась королева. Синие львы очень дружелюбны.
Да черт возьми! сорвался ее спутник, но не успел закончить фразу, потому что увидел в небе над головой Хельви целую стаю больших птиц, которые при ближайшем рассмотрении оказались грифонами с ярким золотым отливом шерсти и перьев на крыльях. Смотри! Смотри!
Они перелетают на южный склон. ответила королева. Там гораздо теплее из-за отсутствия ветра. А то вон как их бедных сдувает!
Действительно, сильные порывы ураганного ветра со снегом буквально швыряли грифонов в сторону от взятого ими маршрута.
Едем, наконец. Хельви вскочила в седло. Надеюсь, ты не устроишь еще пары немых сцен при встрече с единорогами? она хлыстиком указала вниз.
Харвей проследил за направлением руки королевы и остолбенел. Совсем близко в ущелье между горами, которое они недавно покинули, на узком, свободном от снега плато паслись белые существа, издали напоминавшие лошадей. Только их тонкие витые рога, ослепительно поблескивавшие на солнце, отличали этих изящных созданий от Пенки.
Конь королевы явно почувствовал сородичей, громко заржал, и снизу ему ответили призывным ржанием. Подавшись вперед, Пенка едва не сорвался с дороги, и Хельви пришлось резко натянуть поводья.
Куда! прикрикнула она. Нет, милый, тебе нельзя! Окажись ты среди единорогов, и они тебя затопчут. женщина с жалостью потрепала жеребца по шее. Извини, но я ничем не могу помочь. Единороги пугливы и не любят чужаков.
Хельви, окликнул ее лорд, Хельви.
Королева обернулась не сразу.
Хельви, но грифоны, единороги, синие львы это ведь выдумки.
Ты думаешь, у людей хватило бы воображения? рассмеялась она. Хотя, впрочем, ты прав. Хельви пустила Пенку рядом с жеребцом Харвея. Все на свете выдумка: и я, и ты, и горы, и единорогивыдумка Всевышнего. Так почему цветение дерева по весне тебя удивляет меньше, чем синий лев? Разве появление листьев после того, как ствол на целых полгода умер, не большее чудо, чем окрас шерсти?
Не знаю. пожал плечами Деми. Но согласись: деревья цветут везде, а синие львы встречаются только тут. И это странно.
Скорее грустно. кивнула женщина. Бог оставляет нам все меньше чудес. Я рада, что ты еще можешь их видеть. Это вселяет надежду, что ты увидишь и Монтаньяр. Он открывается не для многих.
Я тебя плохо понимаю. покачал головой Харвей. Разве не все, попав сюда, видят то же, что и мы?
Нет, конечно. покачала головой королева. А то бы тут было полно охотников. Но, она снова потянула Пенку прочь от края пропасти, для большинства здесь просто холодная каменистая дорога в гору и больше ничего.
А почему мы?..
Почему мы видим? Хельви пожала плечами. Не знаю. Видим и все. Нам данодругим нет. Все сальвы такие.
Это связано с нашей кровью? допытывался герцог.
А ты не замечал, какие мы странные? вопросом на вопрос ответила королева. Как нам тяжело в окружающем мире?
Деми должен был согласиться. Его народ, как и все сальвские племена, был зыбок и неустойчив, легко переходил от радости к горю, от труда к унынию. Видел и слышал то, чего не видели другие и тяготился повседневными заботами. Окружающие народы считали сальвов ленивыми и склонными к фантазиям. Завидовали разве что их интуиции.
Знаешь, как беотийцы во время войны распознавали настоящих сальвов среди пленных? спросила Хельви.
Деми покачал головой.
Заставляли пройти по доске над воткнутыми внизу пиками. Не сорвалсязначит сальв. На ветку его, высоко и коротко.
Лорд с трудом сглотнул.
За что они нас так ненавидят? спросил он. Ведь даже если не убивают, то все равно не дают жить рядом.
Просто это не наш мир. спокойно отозвалась королева. Наш ушел безвозвратно, вместе с синими львами и белыми единорогами, а мы, она печально улыбнулась, чуть припозднились на пороге, наверное, потому что слишком любили жизнь и даже не заметили, как грубо она меняет свои очертания.
Лорд долго молчал.
Значит мы уйдем? наконец спросил он.
Хельви покачала головой.
Мы нет. Мы уже нет. Те, кто был до нас, ушлидревние сальвы с чистой кровью, знавшие мир в дни его детства. А мы, женщина помедлила, другие. Сколько войн прошло? Норлунги, беотийцы, фаррадские всадникивсе они по сравнению с нашими предками варвары. Они принесли на кончиках своих копей новый мир и щедро поделились с нами своей дикой кровью. Без нее мы бы уже погибли.
По-твоему это хорошо или плохо? не понял Харвей.
Не знаю, вздохнула его спутница. Сальвы живут среди сказок. Им нравятся битвы, древние напевы, истории про фей и гномов. В каждой деревне верят, что под каждой горой лежит дракон на груде золота. королева усмехнулась. Если б мы не стали наполовину варварами, не отупели душой, и не перестали в каждом ночном шорохе слышать голоса духов, мы бы не удержались за этот мир. Наши люди не любят ни торговать, ни строить корабли, ни открывать новые землилюбят сидеть у костров и слушать старые песни, а жизнь проходит. Не даром горцыединственные чистые сальвы в сегодняшнем Гранаретак и не могут привыкнуть к новым порядкам.
Значит мы сами стали варварами. с грустью сказал Харвей. Гоняемся за золотом, убиваем друг друга, ради куска земли? Как все?
Да, пожалуй. кивнула королева. Мир повзрослел. Остался в немживи по его законам, даже если они не нравятся. Но, на ее губах зажглась горделивая улыбка, кровь никуда не спрячешь. И мы, и дети наших детей, и внуки внуков будут время от времени видеть синих львов. Ты во всяком случае еще видишь.
С серого горизонта набежала огромная туча. Она зацепилась брюхом за край ущелья, и рокот холодного горного потока на дне стал совсем глухим. Харвей, не отрываясь смотрел на эту свинцово-синюю глыбу, и Хельви, проследив за его взглядом, кивнула.
Да, это Морриган. сказала она. Поедем скорее.
Лорд вцепился руками в луку седла, медленно осознавая, о чем говорит спутница.
Над ущельем во весь рост склонялась тень гигантской женщины. Ее лохматые седые волосы были туманом, сорванным с горных пастбищ. Согнутая спинакручей ближайшего перевала. Ноги упирались в дно ущелья.
Поедем. Хельви стегнула Пенку, да так, что бедный конь со страху шарахнулся в сторону. Надо ее миновать до того, как пойдет град.
Разве град опасен? пожал плечами Деми.
Да. Потому что после града будет камнепад. королева явно не имела ни времени, ни желания излагать ему сущность характера старой Морриган. Пришпорив коней, они тронулись в путь.
Град начался сразу, как только путники миновали перевал. Туча едва не накрыла их, но Хельви погнала лошадь, заставляя мужа следовать за ней во весь опор. Посмотрев сверху на беснующуюся внизу природу, Харвей благословил Бога за то, что они уже далеко от злобной круговерти льда и снега, обрушившейся на тропу.
Дальше лошади пошли шагом и, миновав замерзший ручей, оказались у края небольшого водопада, чахлой струйкой сочившегося по ледяным глыбам замерзшей воды. Деми почувствовал, что разгорячился после скачки и хочет пить. Пусть даже у него перехватит горло от холода. Он протянул руку, но не успел донести пальцев до струи, как падавшая сверху вода на глазах приняла неприятный красноватый оттенок.
Не пей! закричала королева. Но в ее предупреждении не было особого смысла. Харвей и сам уже отдернул руку, не столько повинуясь чувству брезгливости, сколько смутному требованию не прикасаться к воде, возникшему внутри него самого.
Хельви снова поторопила коня, и всадники поднялись еще выше. Отсюда хорошо был виден верхний участок ручья. Оборванная нищенка в черных лохмотьях стояла над водой и, согнувшись в три погибели, полоскала чье-то окровавленное белье. Харвей не сразу понял, что, когда она поднимает свои тряпки над водой и отжимает их, с белого полотна продолжает течь кровь. Не увидел он и как изменилось лицо королевы.
Убирайся! крикнула молодая женщина, выхватив хлыст, но не решаясь пустить коня вброд, чтоб согнать старуху с ее места. Убирайся! Там, в долине, и так достаточно крови! Люди хотят жить!
Старуха на мгновение оторвалась от своей странной работы и долгим тяжелым взглядом посмотрела через плечо. На ее безобразном землисто-сером лице была написана злая усмешка. Она ничего не сказала, лишь продолжала молча опускать белье в ручей, от чего струившаяся вниз вода стала уже совсем алой.
Харвей вспомнил слова старой песни: «Протекали реки, реки кровавые», и ему стало не по себе. Он тронул поводья лошади и выехал из-за спины Хельви. Серый жеребец заартачился, захрапел, но, подчиняясь руке седока, все же пошел к берегу ручья. Молодой лорд не произнес ни слова. Просто подъехал к воде и молча уставился на старуху. Но она медленно подняла глаза. Этого момента Харвей потом не мог забыть всю жизнь. Пустотачерная, полная, абсолютнаяглянула на него с лица странной женщины. Он наблюдал, как с ее белых старческих рук струится влага, как под раздуваемыми черными лохмотьями нет ничего, и виден противоположный берег, как ее костлявые ноги, упиравшиеся в ручей, превращаются в птичьи лапы
При виде него на лице страхи отразилось безграничное удивление. Она опустила белье в воду. Грай воронья оглушил путников. Черная стая поднялась в небо и растаяла в воздухе.
Вот и все.
Харвей почувствовал себя необыкновенно усталым, его клонило в сон и вело из стороны в сторону. Хельви поддержала мужа в седле.
Что это было? Деми едва шевельнул губами.
Морриган узнала в тебе короля этой земли. молодая женщина вцепилась ему в пояс, чтоб он не упал. Ты ее напугал.
Возможно. голова лорда была тяжелой, как свинцовая болванка. Долго нам еще? Я сейчас свалюсь.
Не знаю. покачала головой Хельви. Может статься, мы уже не увидим Монтаньяра.
Деми поднял на нее удивленный взгляд.
Морриган отняла у тебя слишком много сил. королева вздохнула. А Монтаньяр видят не все.
Ей стало до глубины души обидно. Сделать привал на таком холоде они не могли. Развести костер было не из чего. Вокруг не торчало ни единого прутика. Возвращение вниз заняло бы много времени. Харвей не выдержит обратного пути. Идти в Монтаньяр без Демикоролева ясно ощущала сейчас, что не оставит его одного. Отчаяние, похожее на то, которое охватило ее перед первой встречей с Монтаньяром, поднялось в сердце молодой женщины. На много миль окрест не было жилья. Они уже полутора суток не спали и не делали долгих привалов, потому что в этих снегах можно было заснуть от холода и не проснуться. Как случилось с ее спутниками тогда
Маленький отряд, оставшийся от внушительного вооруженного эскорта королевы после стычек с горцами, пробивался через перевал, все выше и выше, надеясь спуститься в долину по северному склону. Преследователи давно отстали. Синие львы к ним не выходили. Может, была слишком снежная погода? Все кругом заволокло вьюжной пеленой.
Ваше Величество, мы не знаем, куда идти. срывающимся от ветра голосом крикнул Дерлок. Ничего не видно! Надо сделать привал и переждать бурю!
Она обозвала его «следопытом», с трудом сползла с коня, заставила животное подогнуть ноги, опуститься на снег и прижалась к теплому, тяжело дышавшему лошадиному боку. Остальные последовали ее примеру.
Не спать! Только не спать! крикнул Босуорт и, сев рядом с Хельви, накрыл королеву своим телом.
Через три часа из маленького отряда в пять человек, подняться смогли только она и Дерлок, потому что все время грели друг друга. Остальные, вопреки требованию своего командира, не смогли совладать со сном и замерзли. Лошадей пришлось бросить, несчастные животные не могли не только идти по такому снегу, но даже подняться на ноги. Дерлок застрелил их из арбалета, хотя этот последний акт милосердия нелегко дался его заледеневшим рукам.
Дальше шли, как во сне, просто переставляя ноги. И, наконец, на совершенно открытом перевале сильный порыв ветра сбил их с ног. Босуорт упал лицом вниз и больше не двигался. Хельви лежала рядом с ним, рассуждая, что такой королеве, как она, не за что рассчитывать на благодарность потомства. Ничего не успела сделать и сгинула не весть где, невесть с кем.