Харвей схватился за голову.
Я не знал, что они вам нужны так скоро!
Они мне нужны, как зайцу ботинки. огрызнулась Хельви. Они нужны в первую очередь Гранару. Нужны вам, потому что это ваш шанс. А мне, королева снова села, вообще в жизни ничего не нужно, кроме кружки горячего молока с джином и теплого пледа на ночь. Спокойных сновидений.
Возвращаясь к себе после разговора с женой, Деми впервые осознал, каким усталым человеком она себя чувствует. Как ей надоели и он, и Дерлок, и Совет, и, наверное, весь Гранар.
Глава 2
Сорчу действительно вскоре вернули и, благодаря умелому поведению Хельви, все при дворе знали, что своим освобождением из опалы сестра фаворита обязана влиянию Деми. Но больше Харвей с ней не встречался ни как любовник, ни как покровитель, хотя леди Босуорт и рвалась изо всех сил отблагодарить консорта. Вскоре ее выдали замуж за престарелого, но очень богатого герцога Ферратского, так что можно было сказать: фрейлина сделала прекрасную партию.
Это единственный осмысленный поступок в ее жизни. бросил как-то за королевским столом Дерлок. Наконец-то будет кому, кроме меня, оплачивать в лавках счета Сорчи!
Сам Харвей выбрал среди придворных дам молодую покладистую вдову Феону Финчли. От ее прекрасного пышного тела веяло негой и покоем, а круглое румяное лицо лучилось добротой и заботой, которая могла свести с ума и более требовательного человека, чем Деми.
Между консортом и королевой установились странные отношения, похожие на дружбу, если б, конечно, дружба могла приносить такую боль. Внешне супруги держались по-приятельски, шутили, поддразнивали друг друга, но в глубине души у каждого жило смутное чувство досады, словно встречаясь, они не могли ответить себе на вопрос: почему до сих пор не вместе?
Не в силах переносить этого, Харвей решил исповедоваться. У него сложились добрые отношения с епископом Сальвским, и Деми почему-то чувствовал, что этот пожилой грузный человек с лицом воина, а не священника, не употребит во зло тайну его исповеди. Лорд нашел отца Робера в монастыре св. Гервасия и, отстояв службу, преклонил колени. Надо было рассказать о многом, но Харвея сейчас волновало только одно.
Мне показалось, что Хельви меня любит. виновато признался он. Там, в горах мы были вместе. И я не думал, что после этого здесь все так изменится.
Отец Робер осенил его крестным знамением и улыбнулся.
А кто тебе сказал, сынок, что все изменилось? мягко спросил он.
Но Дерлок развел руками лорд. Она открыто предпочитает его.
Епископ покачал головой.
Ревность не улучшает зрения. промолвил старик. Хельви очень скрытная девочка. И поверьте мне, сир, если она что-то делает у всех на глазах, то это только затеняет ее истинные намерения.
Разве мне от этого легче? пожал плечами Деми. Я стою напротив нее и мне хочется ее обнять, но между нами стена. он махнул рукой. Порой мне кажется, что между нами даже воздух плавится от напряжения.
Так и есть. кивнул отец Робер. Прости меня, сын мой, я священник и не должен обращать внимания на такие вещи, но даже мне приходится замечать, как королева едва сдерживает себя.
Но зачем? удивленно протянул Харвей. Если я ей тоже мил
Видимо, слишком. покачал головой епископ. Хельви боится переступить черту и сорваться. Чувствует, что, если сделает шаг тебе навстречу, немедленно потеряет голову. А онакоролева и не может нарушать равновесия власти. За тобой еще нет силы. На кого она обопрется, если потеряет поддержку Босуорта? На нас? На сторонников Фомариона в лице лорда-адмирала? Все это хорошо, но этого мало.
Харвей молчал.
В том-то и дело, мальчик, мягко ободрил его отец Робер, что тебе надо противопоставить влиянию Босуорта реальное дело, реальную власть, которую ты сможешь получить, только если превратишь Северную Сальву в настоящий Бастион Гранара на Северном море. В сильную и богатую провинцию. Тогда с тобой будут считаться.
Деми понимал правоту старика. Он начал торопиться с отправкой в Даллин и все ночи проводил в библиотеке со своими картами и планами.
Наконец, на ближайшем заседании Хельви представила консорта как нового члена королевского Совета и дала ему слово по поводу строительства укреплений на Заячьей Губе.
Харвей заметно нервничал, но овладев собой, развернул перед собравшимися чертежи, над которыми, как сумасшедший, работал с ночи памятного разговора о Сорче.
Здесь и здесь, он указал на два противоположных берега залива, глубоко вдававшихся в море, надо возвести форты с мощными передними башнями, между которыми по дну под водой натянуть цепи, препятствующие чужим кораблям без нашего разрешения заплывать вглубь. Кстати, дно придется расчистить от камней и топляка. Сейчас оно не вполне судоходно
Бред какой-то! не выдержал Дерлок, до сих пор слушавший рассуждения Деми с едва скрываемым раздражением. Сначала чистить дно, чтоб оно стало судоходным, а потом тянуть по нему цепи, чтоб не давать кораблям вплывать в залив? Курам на смех!
Лорд Босуорт, довольно резко оборвала его королева, хочу вам напомнить, что строительство кораблей на севере для Гранара дело новое, а адмирал Деми понимает в этом больше любого из нас.
Фаворит скептически хмыкнул, но Хельви не обратила на его реакцию ни малейшего внимания.
Если мне понадобиться строить крепость в горах, сказала она, я спрошу у тебя совета и больше никого не стану слушать. А сейчас будь добрпомолчи.
Харвея ободрило такое отношение королевы. «Значит дело делу рознь, и в делах Дерлок не всесилен. Есть область, в которую Хельви как разумный государь его не пустит. И эта областьмоя».
Однако в реальности все обстояло далеко не так просто. Ведь сфера, которую собирался отвоевать для себя консорт, сейчас официально принадлежала Лоше Вебрану, и, почувствовав опасность, лорд-адмирал взвился.
Я совершенно согласен с лордом Босуортом. возмущенным тоном начал он. Расчищать залив? Сейчас? Когда угроза войны едва миновала! Да несудоходная Заячья Губа для Северной Сальвы лучшая защита, чем любые форты, где придется еще и гарнизон держать!
А вражеские десанты? опешил Харвей. Они же могут высадиться на лодках.
Но тут в бутылку полез фаворит.
Посмотрите на него! Он со мной согласен! Раз так, то я скорее откажусь от своего мнения и признаю, что ни черта в этом не смыслю! бросил Босуорт Вебрану. За годы твоего адмиральства хоть одна верфь была построена? У нас на севере нет кораблей. Всю войну мы цеплялись за Фомарион, как сопляк за мамкину юбку, и только молились, чтоб флот союзников нас не бросил! гневный взгляд Дерлока уперся в лицо лорда-алмирала. Ну допустим цепи по днуэто для меня дико. Но на счет десантов он прав. Норлунги на своих неглубоких карах могут доходить аж до Даллина!
Харвей не ожидал, что Босуорт поддержит его. Теперь Деми стал ясен смысл фразы дОрсини: «Сам Дерлок лучше, чем его репутация».
Строить настоящие военные корабли в Северной Сальвебезумие. не унимался Лоше Вебран. Там нет ни достаточно рабочих рук, ни тем более мастеров, которые могли бы этим заняться. Наши берега надежно защищены союзом с Фомарионом. Арвен еще ни разу не подвел нас и
Вы, без сомнения, правы. вмешался в разговор дОрсини. Но разве государство может строить свою безопасность на милости союзников?
Гранар должен быть сильным и на севере, и на юге, и на западе, и на востоке. рыкнул со своего места Босуорт. Иначе соседи разорвут нас. Решили строить, так строим.
Вы не представляете даже, каких это будет стоить денег! Вебран в последней надежде устремил взгляд на казначея.
Но папаша Ламфа, уже почувствовав, где в ближайшее время в Гранаре будут крутиться крупные средства, и накануне предварительно договорившись с консортом о львиной доле подрядов, теперь благодушно дремал в кресле.
Действительно, отозвался он, Босуорт прав: решили строить, так строим. А с деталями должен разобраться тот, кто в этом хорошо понимаетто есть его высочество принц-консорт.
А я? взвыл Вебран. Вы забываете, что я еще лорд-адмирал и это деломоя прямая прерогатива!
Королева слегка стукнула пальцами по крышке стола. На ее лице отразилось крайнее неудовольствие.
Это вы забываете, дорогой Вебран, что лордом-адмиралом вас сделал Совет и в его власти определять границы вашей компетенции. она обвела зал рассерженным взглядом. Северная Сальва на правах герцогства закреплена нами за лордом Демиему и карты в руки. Вы же продолжаете управлять флотом в Южном Гранаре.
Харвей заметил, что при этих словах многие вельможи саркастически заулыбались, но смысл их насмешек пока показался ему не ясен. На южном побережье, в портах маленького герцогства Грот он видел много различных судов, в том числе и военных.
В Южном Гранаре? Ха! вспылил Вебран. На его узком лисьем лице блеснула недобрая улыбка. Вы отстраняете меня от дел, Ваше Величество? Что ж, я всего лишь покорный слуга монарха. Но не думаю, чтобы наши фомарионские союзники были довольны таким отношением ко мне.
Может еще уточнишь, какого монарха ты слуга? пробурчал себе под нос Дерлок.
Господа! Господа. Спокойнее. епископ Сальвский поднял обе руки, призывая собравшихся к миру. Держите себя в руках. обратился он к адмиралу. И вы, лорд Босуорт, сохраняйте свое мнение при себе. Мы говорим о деле, а не о личных амбициях. Кто за то, чтоб утвердить план, предложенный его высочеством консортом? отец Робер первым покрутил в воздухе ладонью.
За ним подняли руки дОрсини и Ламфа. Дальше потянулись другие члены Совета.
А ты, Дерлок? королева смотрела на горца в упор.
Босуорт нехотя приподнял над столом сою здоровенную ладонь и тут же опустил ее. «Вполне достаточно для одобрения идей этого выскочки Деми! Большего от меня не дождутся».
Хельви удовлетворенно кивнула.
Семь против одного. Мой голов, как обычно, девятый. Я за. она улыбнулась. Харвей, вы получили небывалую поддержку. Не обманите наших ожиданий.
На следующее утро Деми уехал из города на север.
* * *
Тихий Даллин казался после шумного столичного Гранара совсем глухим провинциальным уголком. Жизнь сонно текла по его кривым улочкам и внезапный приезд нового герцога, еще и мужа королевы, стал настоящим событием. А когда, собрав Магистрат города и старейшин ближайших норлунгских племен, он заявил о своем намерении построить на Заячьей Губе форты, а по берегам залива несколько верфей и начать закладку кораблей, многие не поверили.
На какие деньги? И чьими, спрашивается, руками?
Герцог быстро подавил возмущение купечества и цеховой старшины его заявлением, что деньги частью придут из казны, а частью будут взяты из магистратских сумм. Деми посоветовал прижимистым даллинцам посчитать, сколько они ежегодно теряют во время набегов морских норлунгов, и голосом, не терпящим возражений, заявил:
Вы слишком давно живете вдали от остального Гранара, а потому нищаете, не зная, куда сплавить свою рыбу, лес, пеньку и тюленье сало. После строительства кораблей нам легче будет расчистить дно Сальвы и сделать его судоходным. Ваши товары поплывут на юг, а оттуда вы получите зерно, без которого по весне готовы глодать кору с деревьев.
Так-то оно так. соглашались старшины. Да уж больно нескоро настанет этот рай, а работать надо сейчас. Кто будет валить лес? Кто накормит такую ораву работников?
Но любое дело кажется менее страшным, когда за него уже принялись. Даллинцы приняли нового герцога. Впервые за триста лет на их землю королевская власть пришла не наездами, а постоянно. К Деми недалеко было ходить за судом, многочисленные городские споры, годами лежавшие в Магистрате в ожидании приезда королевских чиновников, были разрешены им за неделю. И пусть не все остались довольны, но в старых тяжбах из-за имущества, земли и брачных неурядиц по крайней мере была поставлена точка. Следовательно судившиеся стороны уже могли распоряжаться собой и тем, что к ним отошло.
Герцог не был суров. Не любил казней и наказаний с увечьями. За все время своего правления он подписал всего два смертных приговора: насильнику, схваченному на месте преступления, и перебежчику-норлунгу, который навел морских варваров на родную деревню.
Однажды с Харвеем произошел очень странный случай. Явился шаман из отдаленного поселка белоглазых вейновнарода не родственного ни норлунгам, ни сальвам, но обитавшего на восточном краю земель герцогства, едва ли не за его границами. Плоское желтое лицо старика было изборождено морщинами, черные косые щелочки глаз внимательно смотрели на лорда Деми.
Ты король? спросил он с ужасным акцентом. Ты нам нужен.
Такая бесцеремонность покоробила Харвея, но оказалось, что она объясняется скудостью словарного запаса гостя. На ломаном норлунгскомдаже не сальвскомшаман попытался рассказать, а переводчики не без труда передали герцогу, что случилось в деревушке вейнов. На струги рыбаков стал нападать большой белый кит-убийца, не давая вейнам выйти в море. В стойбище начался голод, умирали и взрослые, и дети.
Это дух убитого нами весной чужака-норлунга. сказал старик. Он требует жертвы, а без нее не отстанет от нашей деревни. Ты король.
И что? не понял Деми. Я должен быть жертвой?
Шаман заморгал глазками-щелочками.
Нет. Но именно ты должен принести жертву, раз это твоя земля. Или убить духа-оборотня. Иначе мы погибнем.
Харвей никогда не завидовал китобоям. Более тогосчитал из промысел на редкость жестоким. Почему-то киты, эти огромные туши с фонтаном, у которых даже зубов-то не былопросто большая морская коровавызывали у бывшего адмирала почти детское восхищение.
Он мог бы отказаться и даже устроить судьбу Богом забытой деревушки вейнов, взяв их всех на строительство, разворачивавшееся по берегам залива. Здесь дикари не умерли бы с голоду, а лишние, даже неумелые руки годились для любой черной работы. Но какое-то внутреннее чувство удержало лорда от подобного решения.
Харвей осознавал: предложи он такое, и старик уйдет из Даллина, раздавленный страшным непониманием правителя. Его народкапля в море, которая мгновенно растворится на огромной стройке. Наивные вейны будут потрясены и унижены видом деревянных домов и одежды из тканей, их некрасивые женщины пойдут по рукам в портовых кабаках, мужчины сопьются, дети станут болеть новыми, неизвестными дотоле болезнями. А главноеудя с далекого стойбища, вейны потеряют свой мир, принадлежавший только им. Разве Бог что-нибудь делает зря? И если этот чудной желтолицый народец живет где-то в восточных дебрях на берегу холодного моря и ловит рыбу, значит Господь зачем-то поместил его там. Не Деми знать, зачем.
Была холодная августовская ночь, когда молодой герцог приказал оседлать себе лошадь и в сопровождении маленького отряда воинов отправился в путь. Они ехали два дня. Таких диких, неприветливых мест Харвей не видел еще никогда. Громадные золотистые сосны сначала сменились серыми пихтами, подпиравшими тусклое небо, затем непролазными болотами, на которых из топи торчали гнилые редкие деревца. Черные мертвые елки подступали к самому побережью. В них гулял сырой ветер, даже летом пробиравший до костей. Лишь под ногами расстилался дивный карликовый сад многоцветных мхов, влажных черничных кустов, уже лишенных ягод, рубиновой клюквы, капельками крови рассыпанной по жухнущей зелени подлеска.
Стойбище белоглазых вейнов состояло из двух десятков лачуг, покрытых шкурами. Многие дома уже опустели. Харвей с грустью подумал, что привезенных им с собой продуктов: муки, круп, соленой рыбыможет оказаться для обитателей этой мертвой деревушки даже слишком много.
Оставшиеся в живых рыбаки уже приготовили для жертвоприношения молодую девушку-вейнку, по здешним понятиям, видимо, очень красивую. Но герцог на отрез отказался кого-либо приносить в жертву и потребовал себе лодку с гребцом, чтобы выйти в море. Его достоинству христианского владыки соответствовал только поединок с оборотнем. Но и управлять обтянутым кожей суденышком, и метать гарпун он одновременно не мог.
Плыть с ним вызвался кривоногий юноша с приплюснутым носом и глазами-щелочками, в которых светилась недюжинная храбрость.
Это Пейго Большой Зуб. сказал шаман. Нерревик была его девушкой, он благодарен, что ты отказался приносить ее в жертву и предпочитаешь рискнуть сам. Поэтому Пейго пойдет с тобой.