Моя отчетливо услышала я, как прошептал Фараон и слегка привстал в своем саркофаге. Полностью встать ему мешали длинные путы из ткани.
Я постаралась отодвинуться подальше на камне и привести мысли в порядок. Отлично. Что у нас тут? Ожившая мумия Фараона, которая походу хочет предъявить на меня свои права. Замечательно. Выход? Какой выход, Юля? Бежать? Нет Сбежать отсюда пока невозможно, пусть выведут наружу из этой проклятой Мастабы номер семнадцать. Закричать? Устроить истерику? Где гарантии, что это не станет последним криком в моей жизни? Анубисов тутпровожатых в Ад, достаточно. Сопроводят, так сопроводят
Ээээ Вам не кажется, что перед тем как переходить на более личную тематику общения, необходимо представиться? спросила я, вновь усаживаясь, скрестив ноги на камне.
Фараон усмехнулся, а до меня дошла мысль, что разговариваем мы на каком-то странном языке и абсолютно понимаем друг друга. Магия, да и только! Наверное, Анубисы что-то нахимичили со своими кровавыми обрядами.
Мое имяДжедефра или Раджедеф. Я Великий Фараон четвертой династии Древнего Царства. Рожден был от Хуфа (Хеопса). Назван в честь ослепительного Ра. В переводе означает Долгоденствуй, сын Ра!. Это мое личное имя Если же желаешь знать остальные имена, то вот они: мое золотое имя, как Золотой ХорБику-Небу, что означает Золотые соколы. Небти имя, как Господин двойного венцаХепер-ем-Небти, означает Проявившийся в двух владычицах Нехбет и Уаджит. Мое Хорово имя, как ХорХепер, что означает Явленный. Как тебя зовут, прекрасная дева, предназначенная мне богами? решил познакомиться Фараон.
Я, слегка загрузившись от обилия информации, как старый компьютер не дотягивавший до четвертого пентиума, все же решила проявить вежливость и представилась тоже.
Эээ Юля. Юлия Алексеевна Мартынова. Эээ Рожденная от Алексея, из рода Мартыновых. сообщила я, донельзя довольная своей сообразительностью. Растеряешься тут, когда перед тобой и взаправду, походу, Фараон Джедефра
Юля Анубисы приняли жертву не из нашего времени Твои одежды необычны, а имя не принадлежит египтянке Добровольно ли ты согласилась принести себя в жертву?
Я закашлялась и замотала в ужасе головой. Выходит, что и правда этот подлый Дмитрий принес меня в жертву Атону. К тому же, Джедефра говорит, что я не в своем времени Это вот совсем как-то мне не нравится. Что ж, хотела, Юля, приключений в Египте, получай! Наслаждайся!
Нет Меня подставили, я лишь хотела посмотреть, что внутри Мастабы Дмитрий обещал провести экскурсию
Кто есть Дмитрий? бархатным и тяжелым голосом спросил Фараон. Казалось, что с обладателем такого голоса, пробирающего до самой души, лучше никогда не спорить.
Экскурсовод. робко ответила я.
Подошедший Анубис что-то зашептал Фараону на ухо, между тем помогая правителю освобождаться от пут. До меня долетели обрывки фраз Не добровольная жертва Должны отпустить назад. От сердца почти отлегло, и я уже едва не захлопала в ладоши, как Фараон довольно резко ответил: Нет. Ее я желаю оставить. Сердце ухнуло обратно в пропасть. Нет, пожалуйста, договоритесь там, чтобы меня по-быстрому катапультировать в мое время и все
Тем временем Джедефра уже встал и теперь приглушенным голосом спорил с Анубисом о моей судьбе, не особо проникаясь тем фактом, что мне все слышно.
Она останется Я принимаю жертву, она хороша
Это против правил! зашипел шакалоголовый. Боги покарают нас за это!
Вот-вот! Покарают! Отпустите меня, а? Пожалуйста пискнула я, забыв об осторожности.
Спорящие повернулись ко мне. Анубис смотрел своим немигающим красным взглядом, Фараон же медленно подошел ко мне. Прищурив взгляд, остановился рядом, нависая словно высеченная статуя над мышью.
Юлия Скажи мне, ты же сама хотела попасть в мою Мастабу? Экскурсовод Дмитрий же показывал тебе, что и как здесь устроено?
Я кивнула.
ДаНо я не хотела быть жертвой! заспорила я.
Юлия растягивая мое имя, бархатным голосом, от которого по спине забегали мурашки, произнес Джедефра. Любой, кто добровольно перешагнет порог моего места погребения, становится добровольной жертвой. Мое же дело принять или не принять ее Об этом знают даже дети в Египте. Признаешь ли ты, что явилась добровольной жертвой?
Если признаю, отпустите? решила уточнить я.
Фараон молчал, лишь с усмешкой глядя на меня.
Ладно. Признаю, но я не хочу здесь оставаться! Отпустите, Вы обещали! заметила я.
Жертва признала свою добровольность. сообщил Фараон шакалоголовому, который тут же склонился в почтительном поклоне.
А домой?
Юля Мы скоро пойдем домой. Даже поедем. Совсем скоро отправится наш караван в Мемфис. Мои подданные уже предупреждены о моем воскрешении. сообщил Джедефра.
Стойте-стойте! А я? А как же я? А домой? В Москву или хотя бы в мое время? Я же сделала, как Вы просили!
Я ничего не просил, Юля. Тыдобровольная жертва. И я принимаю тебя. Сам Ра, сам Атон преподнесли тебя мне! мрачно возвестил Джедефра. С этими словами он наклонился и, подхватив меня на руки, словно я была легким перышком, направился в сопровождении Анубиса к выходу.
2.2
***
Мы шли по просторным залам и коридорам, которые ничего общего не имели с тем лазом, по которому мы с Дмитрием попали внутрь мастабы. Фараон все так же нес меня на руках, я же вертела головой в надежде запомнить дорогу обратно. От запоминания ужасно отвлекала мысль, что меня тащит на себе ожившая мумия, вышедшая из собственной гробницы. Мы прошли пару-тройку каменных коридоров, облицованных идеально ровными камнями без каких-либо надписей, прошли две залы, вход в которые открывали Анубисы прикосновениями к каким-то камням в кладке, и вот, наконец, мы приблизились к выходу. Я отметила про себя, что вход находился совсем с другой стороны от того, по которому я вошла. Однако, помимо этого мне было чему удивляться! Все пространство возле мастабы было заполнено народом. Это были люди Древнего Египта различных слоев общества. На большинстве из них из одежды были лишь схентинабедренные повязки, которые отличались друг от друга лишь способом завязывания. Люди богатого сословия могли позволить себе схенти из более дорогой ткани, красивого цвета или искусно украшенные. Я вспомнила, что у древних египтян о социальном положении свидетельствовал пояс. Чем дороже и красивее он выглядел, тем богаче и представительнее был его владелец. Я сумела рассмотреть среди толпы, ориентируясь на этот признак, пару-тройку вельмож. Женщины здесь тоже были. В основном их одеждой были длинные узкие платья, доходящие до лодыжек и оставляющие открытыми руки и плечи.
Люди вокруг мастабы громко переговаривались и с тревогой поглядывали на выход из здания. Едва Фараон вынес меня наружу, все они упали на колени, склонив головы.
Я сделала робкую попытку освободиться из рук Джедефра, но тот держал крепко.
Я, Воскресший, подобно Осирису, Ваш Фараон Джедефра, приветствую свой народ! зычным голосом возвестил он. Исполнилось предначертанное богами и жрецами! Мое тело вернулось к жизни, а сам я воскрес, напитавшись жизни от той, что отдала себя добровольно мне в жертву! Без имени и рода, я принимаю прилюдно ее в свой род, нарекая сестрой своей с именем Хетепхерес. Дарую ей титул Дочери царя, так как вступая в мой род как единокровная сестра, не рожденная от крови, но разделившая ее, она становится и дочерью Хуфу, известного так же как Тутанхомон, моего отца, который восседая на небесах с богами Атоном и Ра благословляет сие действие и правление мое на веки!
Слава Великому Фараону Джедефра! Слава сестре его Хетепхерес Второй! возликовала толпа, а Джедефра соизволил, наконец, поставить меня на землю. Я облегченно выдохнула, вспоминая, что мне известно о Хетепхерес Второй и Джедефра. И, если честно, мои знания отнюдь не вязались с тем, что я видела. Согласно истории, принятой современными египтологами, Фараон Джедефра был действительно сыном Хуфу, Тутанхомона. Вот только Хетепхерес Вторая, сестра и жена Джедефра, была так же вначале женой его братаКауаба, которого, кстати, по легенде, убил как раз мой нареченный братик. Но вот незадачаХетепхерес была замужем за Кауабом еще при жизни Хуфу. А тут говорят, что он уже почил и восседает с богами Нужно узнать, жив ли этот Кауаб еще и кто у него жена, была или есть.
За этими думами я проглядела, откуда появился расшитый золотыми и синими нитями паланкин. Жерди, за которые его несли мужчины, были очень длинными. Я невольно вспомнила, что такие паланкины в исторических источниках назывались Паланкины тысячи ног как раз из-за того, что их несла просто уйма народу. Фараон подал мне руку, помогая забраться внутрь и забираясь при помощи слуг следом за мной. Мы устроились на мягких подушках внутри. О том, что процессия с паланкином куда-то двинулась я узнала по легкому покачиванию. Бедные люди, тащившие нас и это тяжеленное средство передвижения! Умиротворенная легким покачиванием и тишинойФараон Джедефра, слава небесам, был не особо разговорчив и лишь, прикрыв глаза, дремал облокотившись на стену паланкина. Я же невольно рассматривала его, завидуя открытому торсу, который украшало массивное ожерелье из золотых пластин. Жара была страшная! Ужасно подумать, на мне была ветровка, майка и джинсы! В кроссовках ноги потели и распухали. Я слегка пошевелилась, стараясь не разбудить Фараона, и начала осторожно стягивать с себя ветровку. Та, как назло, шуршала, а я, напуганная тем, что Джедефра сейчас проснется и придется общаться с мумией, невольно дернулась и все-таки задела его плечом. Слава небесам, я хоть успела снять ветровку!
2.3
***
Фараон, поморщившись, пошевелился и, открыв глаза, с улыбкой посмотрел на меня.
До Мемфиса еще далеко. В том, что на тебе надето, слишком жарко. констатировал он.
Я согласно покивала головой. Общаться не было никакого желания, но нужно было как-то выбираться, и наживать врагов, особенно в лице Фараона, не хотелось.
Да, жара страшенная! Не то, что тамв мастабе. решила я поддержать разговор, обмахиваясь снятой ветровкой.
Фараон насмешливо наблюдал за мной.
Ты ведь никогда не жила в Египте, верно? Для нас привычно тепло. Мы не страдаем от духоты и солнца. Ты же ведешь себя по-другому, Хетепхерес.
Я поморщилась, услышав это имя.
Меня зовут, Юлия. поправила я, но уже понимала, что это бесполезно. Я правда не местная. У нас Я вообще из Москвы. У нас всегда прохладно, а зимой выпадает снег. В легкой одежде мы ходим только летом, пару-тройку месяцев в году. поведала я.
Фараон, казалось, совсем не удивился. Приподнявшись на подушках, он выставил руку из-под ткани паланкина. Мы остановились, а шторка импровизированного окна приоткрылась, явив склонившегося в низком поклоне мужчину в парике и золотым обручем в волосах.
О Великий Фараон Джедефра! Провинились ли мы в чем перед твоей священной волей? не поднимая головы, надрывно спросил он. Я едва не поперхнулась, а Фараон, привыкший, видимо, к подобным выступлениям, велел слуге принести легкое платье для его возлюбленной сестры Хетепхерес и веер.
Через мгновение слуга появился вновь, неся на вытянутых руках какой-то сверток. Вновь склонившись в низком поклоне, он с почтением протянул поклажу Фараону.
Джедефра взял сверток и протянул мне.
Это мой первый дар тебе, Хетепхерес. Он скромен, но я, надеюсь, что ты оценишь его по достоинству. возвестил властитель.
О да! Я оценила его по достоинству, особенно когда поняла, что переодеться-то мне, собственно, негде. Раздеваться перед мумией не было никакого желания. Невольно вспоминался одноименный фильм, где помешанная на своей предыдущей любви тушка фараона носилась за главной героиней, чтобы вселить в нее душу возлюбленной. А что если Ужасная догадка так и не была осмыслена мной.
Ты не хочешь принять мой дар? Хетепхерес решила унизить своего Фараона? в голосе Джедефра послышалась сталь, а прищуренный взгляд не сулил ничего хорошего.
Я же смутилась совсем. И испугалась. И вообще, мне бы домой, под вентилятор, подальше от всяких мумий. Будь проклят этот Дмитрий! Зачем я вообще решилась на эту авантюру? Брала бы нормальную путевку в проверенной фирме, нет, захотелось приключений.
Простите, Великий Фараон! спешно пробормотала я, склонив голову, наподобие того слуги, насколько это было возможно сделать в тесном паланкине. Я ничем не хотела обидеть Вас или проявить неуважение! я исподлобья зыркнула на Фараона, стараясь отследить перемены в его эмоциональном фоне. Но мумия оказалась глуха к грубой лести. Я просто Просто я стесняюсь!
Ты стесняешься своего Фараона?! казалось, что еще немного и Джедефра начнет изрыгать молнии.
Нет! спешно ответила я. То есть, да! Да! Я вообще всех мужчин стесняюсь! У нас не принято было раздеваться перед ними! Если Вы отвернетесь, я с удовольствием надену на себя Ваш подарок. Простите промямлила я, зажмуриваясь от страха. Я готова была к самому худшему, включая колесование и скармливание шакалам, но услышала лишь бархатный, волнующий душу, смех. Джедефра коснулся моего плеча рукой. Приподнял подбородок пальцами, заставляя поднять голову.
Ты необычная, Хетепхерес. Я не стану сердиться и считать твое поведение неуважением. И я отвернусь, если ты просишь. Но если в моей спине окажется нож Имей ввиду, Хетепхерес, мои маги достаточно сильны, чтобы воскресить меня вновь. И тогда пощады не жди!
2.4
***
Я развернула сверток, преподнесенный фараоном. Внутри оказалась длинная рубашка-калазирис из очень тонкой, почти невесомой льняной белой ткани. Она довольно просто обматывалась вокруг тела и крепилась на двух бретелях. Я невольно вспомнила, что египетская аристократия предпочитала носить именно чисто белый цвет, без всяких рисунков и красок.
Едва фараон отвернулся, я с наслаждением стянула с себя кроссовки, в которых ступни уже разопрели и вспотели, джинсы и майку. Быстро накинула предложенное платье, немного провозившись с завязками. Теперь я на себе убедилась, какой удивительной и уникальной была египетская ткань. Легкая, словно пух, тоненькая и едва прозрачная. Она приятно льнула к телу и не давала потеть. Многие историки утверждали, что совершенство такой ткани до сих пор довольно сложно воспроизвести, хотя прошло уже много сотен лет.
ЭээДжедефра Спасибо! позвала я, давая понять фараону, что уже переоделась.
Он, усмехнувшись, повернулся и не без удовольствия теперь оглядывал меня так, что я даже хотела накинуть ветровку, но Фараон остановил меня рукой.
Я рад, что одежда пришлась тебе впору, Хетепхерес. Понравился ли тебе веер?
Я вспомнила, что в свертке находилось что-то еще и, немного прокопалась, отыскивая в ворохе снятых мной вещей подарок Джедефра. Веер был чудесен! Из высушенного тростника, перевязанного между собой бечевками и украшенный золотой ручкой внизу с нарисованным то ли красками, то ли эмалью скарабеем, он был поистине прост, ненавязчив и дорог. Я раскрыла его и, взмахнув пару раз, с облегчением вдохнула волну воздуха.
О Великий Фараон Джедефра! вновь расщедрилась я на неприкрытую лесть. Спасибо Вам за Ваши дары! я едва склонила голову в поклоне.
Джедефра же ничего не ответил и, лишь хмыкнув, отвернулся к окошку в драпировке паланкина. Несколько минут посмотрел наружу, а затем снова задремал, откинувшись на подушках. Я же была бы рада тоже подремать, но мысли, ужаснее одна другой лезли в мою голову. Нужно было срочно думать, как попасть обратно в Мастабу. Более того, как вернуться обратно, уговорив шакалов-Анубисов мне помочь. А сделать это было, наверное, почти нереально, с учетом того, что они напрямую подчиняются воле Фараона. Фараон в Древнем Египте был сродни богу. Многих даже и почитали так же после смерти как богов. Создавались некие культы, восхваляющие того или иного владыку.
Я продолжала думать. Если не Фараону, то кому еще подчиняются шакалы из мастабы? Жрецам? Магам? Смогут ли местные колдуны отправить меня назад? Да и вообще, на каком уровне у них все тут развито в этом плане? За этими мыслями, я не заметила, как и сама задремала. Мерное покачивание паланкина расслабляло и усыпляло, а на такой жаре грех было не заклевать носом. Бедные несчастные слуги снаружи. Идут по пустыне под палящим солнцем без отдыха. К тому же, тащат на себе тяжеленный паланкин
Едва я закрыла глаза, как сознание мое погрузилось в блаженную негу и мрак. Я провалилась в глубокий сон без сновидений и открыла глаза лишь тогда, когда почувствовала, что кто-то касается моей головы и перебирает волосы. В ужасе я дернулась было, но увидела, что стала причиной интереса проснувшегося Джедефра. Он, заметив мой испуг, недовольно нахмурился, мне же пришлось вернуться обратно на место и позволить копаться в своих волосах. Страх и неприязнь волной поднимались в груди. Дотрагиваться до головы и волос я позволяла лишь близким и терпеть не могла, когда это делал кто-то чужой. Здесь же я даже слова не могла сказать поперек, боясь разгневать Фараона. Зачем ему сдались мои волосы?! Ну, крашенные, ну и что?!