Полеты на Марс развились гораздо быстрее, чем предполагало государство. Андрей часто летал на Марс, но жил он в своем родном городе Красноярске, прогуливаясь по берегу Енисея, посещая Бобровый лог и заповедник «Столбы», он старался жить настоящим, но воспоминания сами часто начинали крутиться у него в голове. Он отправился на Марс, ему на время показалось, что он найдет свою Мишель на Марсе. И вот он смотрит на Марсианское небо, такое же чистое, как и в деревне. Но не видит абсолютно никакой разницы. Это все то же небо.
«Возможно, Мишель, ты находишься где то еще, на одной из этих звезд, которые я вижу, но на которые я еще не могу улететь», продолжал рассуждения Андрей.
Он все глубже понимал, что как-то вернуть Мишель можно. Ведь раньше люди только мечтали о полетах в космос и бессмертии. Но, умирая, человека нельзя поднять, как биоробота. Нельзя снова повторить Столбы в первозданном виде, ведь даже гениальный скульптор создает особенным инструментом деталь на камне за несколько недель, тогда как природа работает над этим сотнями лет, и в следе ее творческой руки можно разглядеть гораздо больше деталей. Все уходит в Землю, но часть все равно продолжает жить уже в другой форме. Если бы люди полностью уничтожили заповедник, отдельные камни могли бы еще долго пролежать в музее. Андрей понимал, что он хотел бы увидеть Мишель, если бы от нее осталось хоть что-то, то было бы здорово увидеть, почувствовать это, ведь Андрей действительно скучал по Мишель. И, стоя на Марсе, время от времени прогуливаясь вдоль заповедника, который они создавали с Мишель, где продумывали все прелести природы типа искусственного дождя, радуги, звуков, которые должны окружать здесь, например, от животных и птиц, он думал, что нет никакой разницы, откуда смотреть на звезды, они везде загадочные и неизвестные. Как и возможность вернуть человека и верить в то, что он с тобой.