В голове зашумело, и не слишком уверенно она пыталась обо что-
нибудь опереться.
С трудом поднявшись из прохода, отыскав в чьих-то ногах сумку, она
попыталась сообразить, что же произошло. Секунду назад она ехала такая
счастливая и думала совсем о другом...
- Вот козел! Ты посмотри, куда он вырулил!
Женщина, сидевшая впереди и каким-то чудом удержавшаяся на
сидении, показывала пальцем вперед. Машины гудели вокруг, а водитель
уже ругался с высоким, плотного телосложения мужчиной.
- Сейчас будет потасовка, - пассажирка полезла в сумочку за
телефоном и с хитрым видом подмигнула Лене, - авария-то небольшая.
- Мне нужно выйти, - зачемто вслух сказала Лена и попыталась
открыть дверь.
Бесполезно. Автоматика сломалась, и дверь держалась крепко.
- Вылезайте через переднее сидение,скомандовал мужчина и
подтолкнул Лену в спину.
- Как глупо!подумала она, но послушно оперлась коленкой о
сидение.
Пока она кое-как перелезала через передние кресла, у машин завязалась
драка. Водитель, подрезавший их, ехал не один, и когда Лена уже выходила
из маршрутки, нарушившие активно били водителя. Вокруг сигналили, но
никто не хотел вмешиваться или прекратить бойню.
- Что за бред!
Шатаясь и потирая ушибленное плечо, она пошла к обочине. Вокруг
нервничали водители, мелькали машины, но Лена шла, не обращая внимания
на эту толкотню.
Теперь она потеряет время. Дедушка разозлится и уйдет. Что он
говорил? Мы больше не увидимся? А вдруг он уезжает? И это последний раз, когда они смогут поговорить?
В висках что-то застучало, и на секунду солнечный свет погас. А когда
она снова открыла глаза, свет, резко обжегший сетчатку, почему-то
чувствовался совсем другим.
Поймать такси. Срочно.
Она не стала вытаскивать мобильник и заказывать через приложение, как это делала обычно. Нет, она даже не вспомнила о нем. Подняла руку и
стала голосовать.
Машины превратились в хаотичный поток, и каждый выруливал, как
мог.
- Вряд ли кто подбросит, - подумалось ей, и именно в этот момент
рядом остановилась машина.
Впрочем, Лена пару секунд тупо разглядывала ее, потому что это была
пятерка, а за ее рулем сидел священник в рясе.
Она прикрыла, а потом снова открыла глаза. Видение не исчезло.
Мало того, он повернул голову и выжидающе посмотрел в глаза. Лена
отмерла и несмело дернула дверцу машины.
Голос почему-то сел и когда стала произносить фразу, сама удивилась
хриплости.
- До Пушкинской подбросите? Кафе на бульваре?
- Садись.
Она неуклюже села в машину, стесняясь себя и своего вида.
- Давно не была в церкви?будто прочел ее мысли батюшка и
аккуратно вырулил на дорогу.
- Давно.
Высокого роста, худенький. Коричневые волосы нормальной длины и
если бы не борода, спутавшаяся и будто давно не мытая, можно было бы
принять мужчину за обычного работника.
- Это не важно. Главное, чтобы Бог был в душе.
Боль в висках опять напомнила о себе, и Лена не подумав кивнула.
- Ты из маршрутки что ли? Ушиблась?
- Все в порядке. Просто усталость.
- Неисповедимы пути Господни...
Священник смотрел на дорогу, и, казалось, разговаривал сам с собой.
Совсем не смотрел в ее сторону. От этого становилось еще неуютнее, и когда
зазвонил телефон, она обрадовано зарылась в сумочку.
Звонил Кирилл.
Она смотрела на дисплей и понимала, что совсем не хочет с ним
объясняться. Почему она ушла, куда. Дедушкаэто семейное. Чужое. Не то, что их связывает, а наоборот.
- Отвечать не будешь?спросил ее водитель, и Лена покраснела.
Ему, наверное, неприятно слушать попсовую мелодию. Она выключила
звук и убрала телефон обратно в сумку.
- Парень? Поругались?
- А?
- Можешь рассказывать все. Я же священник.
Она не нашлась, что ответить. Разговаривать с незнакомцем? И о чем?
О самом сокровенном и стыдном? А после звонка Кирилла ей стало очень
стыдно.
- Вижу, что тебе плохо. Тяжело жить, понятно. Главноеделать
правильные выводы.
Она недоуменно уставилась на водителя. О чем он говорит? Какие
выводы? О чем?
- Любовьнелюбовь, это не так важно. Важноправильно ты
ощущаешь или нет. И делать по сердцу.
Лене казалось, что он говорит на незнакомом языке. Это вообще о чем?
Ее мысли видимо отразились на лице, потому что священник усмехнулся и
продолжил:
- Давай помолчим минутку, а потом ты выскажешь, что скопилось на
сердце. Пусть не все, но самое важное сейчас. Идет?
Она кивнула и отвернулась к окну. Половину пути они уже проехали.
Осталось не так много, скоро она покинет эту машину, и странное ощущение
неповторимости действия пройдет. Пусть все будет по-обычному. Пусть она
забудет эту поездку, как страшный сон. Потому что она сидела, как на
иголках и чувствовала себя очень неуютно.
Некоторое время они ехали молча, и ей показалось, что прошло минут
десять. Тишина и мерный гул за окном, будто проник в ее тело, и оно
расслабилось. Они ехали не быстро, всего 60 км/ч, но все светофоры были
зелеными, а пробки они объезжали, как по наущению.
Но она все равно не собиралась ничего рассказывать. Зачем?
- А теперь говори. Что думаешь.
Лене захотелось ответить что-то резкое, острое, но она сдержалась.
Посмотрела на бардачок, на отсутствие обивки, на сосредоточенное лицо
священника, и в какой-то непонятный момент тело обмякло, а челюсть
почему-то сама открылась, и звуки сами стали складываться в слова:
- Однажды гореть, теряя дыхание. Растворяясь в настоящем, не думать
ни о чем и не видеть ничего вокруг. Сконцентрироваться на поцелуе и
мечтать протянуть этот миг вечно...она помедлила, а потом набрала в
легкие побольше воздуха и продолжила: - Неужели это и есть запретный
плод? Почему этого так хочется, и никак нельзя? Понимаю, что это всего
лишь время и чувство, не несущее в себе какой-то смысл или общественную
пользу, и, в конце концов, есть вероятность перегореть... Да, человек
обязательно перегорает после такого чувства. Он не может жить им вечно.
Это как в кино, знаете? Чем сильнее любовь, тем трагичней конец.
- Ты хочешь трагичный конец?
Он не собьёт ее своими каверзными вопросами. Лена слегка
улыбнулась.
- Мне все равно. Согласна и на трагичный. Я не верю в хэппи энды.
Просто потому, что я сама обуреваема нехорошими чувствами: злостью, раздражением, иногда даже ненавистью. Например, я ненавижу свекровь.
Водитель хмыкнул. Потом развернул машину в переулок и сказал:
- Ничего особенного, многие не ладят со свекровью, - он поглядывал на
Лену чуть искоса, и она ни миг подумала, что он насмехается над нею. Но
нет. Слишком серьезное выражение глаз.
- Вы не понимаете. У меня отличная свекровь. Даже супер отличная.
Конечно, каждая хозяйка имеет свои привычки и вкусы, но это не повод
ненавидеть. А я... Ревную к ней мужа и за это ненавижу ее и себя.
- Ненавистьсильное чувство. Навряд ли в тебе говорит ненависть, скорее, обида, - заметил священник.
- Не знаю. Но если во мне есть такие чувства, значит, и моя любовь
может иметь изъяны. Я сама состою из одних изъянов, так почему же я
должна мечтать об идеальной любви?
- А почему нет? Человеку свойственно стремится к идеальному. В этом
смысл всего сущего.
Непонятные чувства подымались в ее душе. Вот он, этот ответ, который она только ощущает и не может сформировать в мысли: ее
стремление. Она стремится вперед, к счастливой жизни, подсознательно.
Наверное, как и все вокруг, и в этом нет ничего плохого. Такова природа
человека. Просто для каждого индивидуума свое понятие идеальности и своя
точка приложения. Ей не нужен идеальный макияж или идеально написанная
формула, ей нужна идеальная любовь - чувства, а не та совокупность
материальных характеристик, которые могут составлять это понятие.
Но ведь все женщины этого желают.
Ну, наверное, все. Почему-то тут вспомнилась Алиска.
Но нет. Не мечтай понапрасну, Лена. Ты замужем. Романтичные
бредни, в которые ты рискнула окунутьсяэто обман, иллюзия. Их нет.
Потому что сама, в глубине души ты знаешь ответсвой шанс ты
прошляпила, он если когда и был, то в глубокой юности, еще до замужества.
Возможно, кто-то и выходит легко во второй, третий, и пятый раз
замуж. Но не ты, Лена. Нет. Как бы ты себя не обманывала, не утешала и не
тешила иллюзиями, ты уже сделала свой выбор и он глубоко у тебя внутри.
И этот выбор дал ростки, и ты уже не можешь отрубить его, он стал
частью тебя, как рука или нога. Кто в здравом уме отрубает себе руку?
Вот и ты, Лена, замужем. Кончай эти детские замашки и стоны по
идеальной любви. Этого нет, не было, и теперь уже и не будет. У тебя.
Единственное, что может утешатьэто Мэри. Ее нужно научить.
Объяснить, как серьезно и точно нужно сделать свой выбор. Как многое от
этого зависит! Не выходить замуж без разбору. Не быть легкомысленной в
этом вопросе.
Тут что-то щелкнуло, и перед глазами встала картинкаПетя, их
первое свидание. Вот он стоит у памятника Пушкину с цветами. Вот они едут
на концерт, а после он провожает ее до дома... Неужели все это было?
Да... А ведь он ей тогда нравился, и она сама его выбрала... Не кто-
нибудь чужой, со стороны, и не родители, навязавшие неизвестного мужика, нет, она САМА его выбрала... Так что же она жалуется теперь?
Лена протерла глаза. Будто очнувшись ото сна, повернулась к
священнику.
Горько усмехнулась:
- Я запрещаю себе стремиться к идеальному, потому что иначе жить ...
она подумала, говорить или нет, а потом все-таки добавила еле слышно, через силу, - невыносимо.
Выдохнув, отвернулась к окну.
Священник молчал. Он не стал вмешиваться.
Какое-то время она помолчала, но потом добавила:
- Я стараюсь не думать об этом лишний раз. Но не могу. Мысли сами
всплывают. Сожаление отравляет меня чуть ли не каждый день и я не знаю, что с этим делать...
- Умные люди годами учатся не думать, - внезапно он резко затормозил
и приставил машину к обочине, - Вот мы и приехали. Понятно все с тобой.
Горемычная ты. Твое кафе через два дома. Иди вперед, а потом сверни
направо.
Они остановились напротив обезличенного ремонтом дома. Священник
достал мобильник и проверил входящие. Прочитал смс, отправил ответ.
Все это время Лена сидела в тишине и удивлялась.
Было хорошо и спокойно на душе, будто она поговорила с мамой. Как в
детстве. Вывалила все свои страхи и опасения, и сразу стало легче.
Но ведь это - не мама. Как же так?
Она сидела, не решаясь отдать деньги за проезд, ровно, как и покинуть
машину. Ей казалось, что если она сейчас выйдет, то потеряет единственного
понимающего ее человека. Близкого друга.
Как он успел перевоплотиться в эту категорию, она не понимала, да и
не заморачивалась этим.
Потери нельзя допустить. Что же делать?
Она нервно заелозила, но не знала, как начать разговор. Попросить
номер телефона?
Болезненное воспоминание кольнуло ее. Семнадцать лет. Парень, который дико нравился. Он сам подошел познакомиться и сам подарил букет
цветов. А потом она все испортила.
Нет, она не будет просить номер телефона священника. Она не
повторит ошибки. Тот парень может и дан был ей судьбой, чтобы научить.
Как лакмусовая бумажка намекает на правильный ответ.
Пусть все идет, как идет.
Она вытащила деньги из внутреннего кармана сумочки.
- Двести рублей будет достаточно?
Протянула деньги прежде, чем водитель возмущенно крякнул.
- Деньги самой пригодятся. Убирай. Мы так душевно поговорили, это
дорогого стоит. Иди, а то опоздаешь. Счастливо.
Она криво улыбнулась. Убрала деньги в карман куртки и помедлила.
Ну не может она просто так взять и уйти...
- Скажите мне что-нибудь на прощанье. Пожалуйста.
Он коснулся своей бороды, чуть оправил ее, и, пристально гладя на нее, выдохнул:
- Слушай свое сердце...
Кивнув и удерживая набегающие слезы, она быстро выскочила из
машины.
ГЛАВА 22
{Радоватьсяполезно для кожи лица}
Вот уже пятнадцать минут дедушка сверлил ее взглядом. Он обедал
молча, тщательно разжевывая мясо, и Лена не решалась прервать его.
Они поздоровались, а потом сразу принесли еду. Он как всегда не
поинтересовался, любит ли она рыбу. Себе заказал мясо, а ей рыбу. Чтобы
сэкономить?
Лена отмахнула ненужные мысли и взялась за вилку. Кафе на бульваре
не из дешевых, и даже самая простенькая рыбка здесь стоит около тысячи.
Так что подозрения в экономиибеспочвенны.
Она выдохнула, и, подражая деду, принялась нарочито медленно
кушать.
После второго сразу принесли десерт, и, взглянув на поставленное
перед ними блюдо, Лена с трудом сдержала слезы.
Эклеры! Дедушка помнит. Тогда в детстве, когда они жили вместе в
центре, мама как-то раз отправила ее в булочную. Сколько они тогда
стоили? Не помнит. Ах, ну и неважно. Восемь штук необыкновенного
удовольствия и ей сделали промывание желудка. Да, несколько лет подряд у
нее поднимались рвотные позывы от одного вида эклеров.
Но не сейчас. Принесли кофе и Лена, едва скрывая вожделение, протянула руку.
- Не ешь всё, - дедушка чуть улыбнулся и взял свою чашку, - Что
останется, возьмешь домой. Как Машенька?
- Нормально, - она с удовольствием вонзила зубы в мягкий бочок
пирожного, и сладкая начинка приятно коснулась языка, - отдыхает со
свекровью.
- Хоть тебе повезло с мужем, - вздохнул дед и тоже взял себе эклер.
Лена съела три штуки и больше не осилила. Дедушка едва справился с
одним, и на блюде осталось четыре.
- О чем ты хотел поговорить?она сыто откинулась на стульчик с
мягкой спинкой, и величайшим усилием воли переборола желание прикрыть
глаза.
Еще соснуть бы часок и все было бы прекрасно.
- Я уезжаю.
Дедушка потянулся к портфелю, лежащему на соседнем стуле, и вынул
из него папку.
- Здесь все документы на квартиру. Ты можешь переехать хоть сегодня.
- Дедушка!
- Говорила же, что не ладишь со свекровью. А оставлять недвижимость
твоему отцу я не намерен.
Она медленно открыла папку, но увидев свое имя, тут же закрыла.
- Но как ты смог?!
- Есть связи. Вот ключи. Мебель я всю оставил.
Лена непонимающе переводила взгляд с папки на дедушку и обратно.
Он что, серьезно? Или это такая шутка? Но зачем?
- Ты же не одобряешь меня.
Он с сожалением покачал головой.
- Не одобряю. Закапываешь себя в могилу. Но это твоя жизнь, и ты
вправе совершать ошибки.
- Дедушка!
- Единственным верным решением было выйти за того парня.
Она помолчала. Решив не расстраивать дедушку, собралась с силами, и
натужно улыбнулась.
- Куда ты едешь?
- На Родину.
- Деда! Но ведь там никого нет!
- Я еду с другом. Мы нашли неплохой домик, выкупили. Его жена
будет готовить и присматривать за нами, не беспокойся.
- Мне можно будет приехать?
- Нужно! И Машу возьми. Только позже, как устроимся.
Все это было так нереально, что Лена автоматически потянулась к
четвертому пирожному.
Ее интеллигентный дедушка, одетый с иголочки и всегда гладко
выбритый, едет в деревню? Она знала, что много лет назад он разругался с
родными и отправился в город. Она самамосквичка во втором поколении, уже с трудом понимала, каково это жить в глуши. Что-то здесь не сходится.
Она забеспокоилась.
- Ты хорошо себя чувствуешь?
Пристально вглядываясь в деда, она отметила и потухший взгляд, проскальзывающий за самоуверенной бравадой, и чуть сутулые плечи, что
само по себе видеть было необычно.
- Не волнуйся за меня. Здоров, как бык.
Он улыбался. Это-то и пугало. После смерти мамы, Лена видела его
улыбку лишь пару раз. И обычно она доставалась Мэри.
Сказать или нет?
Она не решилась. Поблагодарила и, взглянув на мобильник, поспешила
встать.
- Бери документы. Адрес ты знаешь. Владей. И звони. Обязательно
звони мне.
Улыбка медленно сползла с ее лица. Она обратно плюхнулась на стул.
Неужели он...?
- Да не пугайся ты! Просто мне скучно. А там могу наконец-то заняться
тем, что хочется.
- Но под Новый Год!!! А если вы там замерзните?
- Лена, там коттедж и мы будем не одни.