Гребень Люцины - Александр Калинкин

Авторназвание

1

 М

М

ила никуда не спешила. Ее рабочий день закончился, и она наслаждалась короткими минутами свободы. Полчаса наедине с собой под желто-пепельным светом фонарей в мягких осенних сумерках. Темная аллея, багряные и оранжевые деревья, полусонный, словно угасший, как свеча, город, опустевшие дороги. Хорошо, что она живет не Москве, где после захода солнца жизнь только начинается и среди толпы безликих, равнодушных и суетливых прохожих никому нет до тебя дела. Мила идет через парк, одна. Звенящая тишина ласкает слух, шелестит пожухшая листва, а воздух так свеж и приятен и на душе необычное волнение, от которого хочется плакать. Нет, это не грустьэто полчаса свободы, полчаса наедине со своими мыслями и мечтами. Полчасаэто время, которое молодая женщина ежедневно тратила на дорогу домой. Страшно представить, чего была бы лишена Мила, сядь она в грязный зловонный автобус, где на пассажирских местах восседают равнодушные люди, мечтающие только об одномне видеть друг друга, и поэтому они пялятся в окно или разглядывают содержимое своих сумочек, дремлют, читают дешевые дорожные романы или ругаются с кондуктором, чтобы скинуть накопившийся за день стресс. Причем, стресс снимают обе стороны. И сядь она в этот автобус, у нее не осталось бы места для себя, для глубокого вдоха облегчения и смешанной радости и легкой полупечали, она уподобилась бы имобозленным, грубым, пустым, обиженным на весь белый свет. Для Людмилы вечер был особенным временем суток. Вечером она словно обретала себя настоящую... на полчаса. Чувствовала свою индивидуальность и целостность, отрешенность от всех сует и тревог и..... Она чувствовала себя другой. Всегда, с самого детства. Ее сны, видения, мечтывсе было другим. Сначала ее избегаливсе: и ровесники, одноклассники, соседи, а родители пытались даже лечить, а потом Людмила научилась скрывать истинную себя от других и сама забывала о том, кто она. Жизнь встала на свои ржавые рельсы и понесла ее в будущее, такое же, как у всех тех, с кем с утра она ехала на автобусе в пыльный офис, оставив ей лишь неизменные полчаса для себя настоящей.

Людмила Ларина, в девичестве Корсакова, она не раз уже пожалела, что сменила фамилию. Странно, что ей, вообще, удалось выйти замуж. Точнее, Мила никогда особо и не стремилась связать себя узами Гименея. Институт брака не внушал ей ни доверия, ни особой радости, ни стабильности и уверенности, о которой мечтают многие девушки. Просто так сложилось. Все ее подруги выходили замуж. А Мила еще слишком хорошо помнила колкие шутки и издевки, ей не хотелось выглядеть белой вороной, и двенадцатого сентября ровно десять лет назад в день своего двадцати двухлетия она вышла замуж за Виталия Ларина. Любила ли она его? Способна ли ее странная запутанная в себе, заглушающая собственное я, душа любить кого-то еще, кроме самой себяиспуганной и расстерянной? Родители умерли друг за другом несколько лет назад. Мила тяжело пережила их уход. Да, она любила их, хотя они никогда не понимали ее, они не знали, как банальность, рутина и хваленая стабильность ломали ее личность, ее сатирическую романтично-трагическую и даже поэтическую натуру. После их смерти Люда не стала более одинокой. Она просто трезво оценила этот факт и осознала, что осталась одна. Не стало двух людей, которые были ей дороги, но так по-настоящему и не узнали свою дочь. А, может, и она их не знала. Толик пытался утешить. Но разве он мог знать, что творилось в ее душе. Разве хоть кто-то мог. Иногда Миле казалось, что смертьэто избавление, это покой и уединение, возвращение в себя. Смерть снимает маски, но Мила боялась смерти, боялась, что люди увидят ее без маски и начнут смеяться. Глупо? Наверно, она глупая, несмотря на два высших образования. Людмила могла бы достичь большего, чем должность старшего менеджера в перспективной компании, торгующей компьютерами. Она могла бы... Но зачем? Тогда бы у нее не было этой темной аллеи в безлюдном парке, ветер не раздувал бы ее темные, как смоль волосы, и она не вдыхала бы аромат увядающего лета с примесью надвигающейся грозы. Она не увидела бы, как скользят желто-красные листья по пестрому ковру земли. И у нее не было бы получаса, чтобы признаться, что жизнь ееодно сплошное ничто, а муж, скорее всего, давно завел любовницу, а с ней живет по привычке, просто потому, что ничего не хочется менять. Слишком много лет, слишком много имущества. Не хочется ничего делить. Излишняя суета, напрасно потраченное время. Суды, разборки. Это же целая эпопея. Несмотря на иронию, Мила была уверена, что именно так и думает Толик, собираясь в очередную многонедельную командировку. Она читает это в его взглядесмесь жалости, презрения и холодного равнодушия. А Мила притворяется, что все нормально, как обычно. И она будет ждать его, и приготовит ему ужин, и постирает его рубашки, и даже спросит, как он съездил.... Обидно? Кто-то скажет, что она унижает себя, свое достоинство, но это не так. Ей не больно. Ей все равно. Завтра снова на работу. И она расскажет коллегам, что у нее идеальный брак. А они сделают вид, что поверили ей, насмешливо взглянув на ее вышедший из моды наряд и бледное лицо без намека на косметику. Только ее давно не трогает, что подумают о ее облике другие. В ней есть что-то пострашнее внешней заурядности. Что-то спрятанное, полузабытое

Но сейчас. Сейчас у нее было полчаса, чтобы признаться себе.... Чтобы захотеть жить. Чтобы забыть о снотворном, без которого не начинается ни одна из ее ночей. И вспомнить о мечтах, о мыслях и надеждах, которые наполняли ее когда-то давно. Так давно, что кажется, что это было в прошлой жизни.

Запнувшись за камень, Мила Ларина, чуть не полетела носом на асфальт, но удержала равновесие и громко рассмеялась над собственной неуклюжестью. Ветер кинул листья ей в лицо и женщина снова покачнулась. «А ведь я стою посреди дороги. Как я здесь очутилась! - пронеслось у нее в голове, перед тем, как ее ослепил свет фар. «Неужели машина?!" Черт, а у меня еще оставалось пять минут.»

«Темно. И больно. Как больно. Я не могу открыть глаза. Умерла? Это вряд ли. Иначе не было бы боли. Жива. Тяжелый вздох. «Я не одна? Я чувствую чье-то присутствие. Это одна из способностей, которые я спрятала давно, но сейчас боль выпустила их. Но я не слышу мыслей. Не чувствую жизни, рядом с собой. Неужели все-таки мертва? Нужно попытаться открыть глаза, а не философствовать. А..х. Не могу. Я словно сплю, но ощущаю окружающий мир, и я в теле. Мне больно. Не могу не о чем думать, кроме боли. Нужно понять, где ее источник. Нога, левая нога и ребра. Меня сбила машина. Точно. Блеск фар. Еще я помню музыку. Чертов ублюдок-водитель ехал, балдел, может, даже подпевал и дергал ногой в такт музыке. Разве ему до меня. Значит, это он меня привез сюда. Я не в больницеэто точно. Я открываю глаза. Боже, что это? Все словно в тумане. Какая красивая комната, словно из моих снов. Как просторно. Бледно-голубые стены, высокий потолок, изящная мебель, дорогие побрякушки, изысканная обстановка в венецианском стиле. Здесь, как в музее, а я лежу на кровати, большой и удобной. Я слышу шаги. Сильные властные, уверенные, но почти не слышные. Я вся перехожу во слух. Мне не страшно. Я давно разучилась бояться. Мне больно, да так, что не могу повернуть голову, чтобы увидеть своего обидчика. Но вот его лицо склоняется надо мной. Боже, как он красив! Я хочу плакать, глаза щиплет. Неужели бывают такие красивые люди? Синие непроницаемы холодные глаза смотрят на меня или сквозь меня. Не могу понять. Этот взгляд изучает, засасывает, лишает сил, какие черные у него зрачки, а за ними пустота. Губы чувственные, четко очерченные и сложенные в слабое подобие улыбки. Нос тонкий, брови словно у женщиныизогнутые и высокие, скулы впалые, а ресницы пушистые, шелковые и загнутые кверху, ухоженные светло-русые с золотинкой волосы мягкой волной касаются моего лица. Я никогда не видела подобной идеальной красоты. Он мне снится. Я пытаюсь вернуть себя, но не слышу его мысли. Или мои выстроенные за десятилетия барьеры слишком велики, что мне теперь не снять их.

- Привет. Я Ричард. - Тембр голоса совершенно неописуем, он словно ласкает меня, входит в меня. Я во власти этого голоса и его красоты. Почему же я не слышу его мысли? Впервые за столько лет мне это действительно нужно. Туман снова окутывает меня с головы до ног золотой паутиной. Я словно плыву. Как во сне. Его улыбка, ямочки на щеках. Теплые влажные губы касаются моего лица. Как же я хочу его. Да.... Его руки прохладные и нежные снимают с меня блузку так умело, так быстро. Я не успеваю за ним. Онсильный. Его тело состоит из твердых мышц, я глажу его ладонями и слышу свой собственный стон. Да. Мне именно это нужно. Сейчас.... Я так устала. Боже. Боже. Я .... Что это? Как же хорошо....»

Яркий солнечный свет болью отозвался в мозгу Людмилы Лариной. Распахнув глаза, она удивленно огляделась.

-Где я? - изумленно пробормотала она. Заглянув под одеяло, она обнаружила, что совершенно обнажена. Короткие обрывки воспоминаний промелькнули в больной голове. Она помнила, как шла по парку. Вечер был таким приятным, а воздух таким чистым и свежим, мысли легкими. Потом.... Ее сбила машина. ....

-Господи! - воскликнула Мила и вскочила. Обстановка комнаты, в которой она находилась, была, мягко говоря, роскошной. Здесь явно потрудился опытный дизайнер с превосходным вкусом. Тяжелые парчовые шторы плотно закрыты, но в щель между ними пробился один солнечный луч, и именно он ослепил Люду и заставил проснуться. Оглядевшись, в поисках одежды, она увидела бледно-голубое платье, аккуратно повешенное на спинку кресла возле кровати. Оно не принадлежало ей. Чье оно? А где же ее блузка и джинсы? Кто раздел ее?

Мелькнуло короткое воспоминание.... Красавец-мужчина, его обволакивающий голос, сильное тело, ласкающие грудь руки и наслаждение, дикое, ослепляющее. Не может быть. Ее сбили, а потом еще и соблазнили? «Неужели я изменила мужу?" И где этот ублюдок, как бы хорош он не был. Ну, все он не жилец! «Убью, растопчу, запинаю»

Мила метнулась к креслу. Рядом с платьем лежало нижнее белье и чулки, тоже не принадлежавшие ей. Но, слава богу, явно новые. Откуда у этого извращенца женские вещи? Он что еще и трансвестит? И где он сам? Испугался и убежал, оставив ее в своем шикарном холодном дворце. Одевшись в то, что ей оставили, Мила нашла свою сумку, туфли и давно устаревший и потертый малиновый вельветовый пиджак, смотревшийся поверх модного красивого платья, причем еще и голубого, ну, совсем никак.

-Эй, мистер, где вы? - крикнула она, но никто не отозвался. Удивляясь собственному спокойствию, а, может, это был легкий шок после пережитого, Мила подошла к большому настенному зеркалу в старинной узорной раме, явно сделанной на заказ, или купленной в антикварной лавке. К стеклу было приклеена записка, которая гласила: «Я найду тебя».

-Больно надо.- Скорчила лицо Мила. Она сдернула бумажку и, смяв, бросила на ковер. Боль вернулась к ней и запульсировала в левой ноге и правом виске. Помимо разлохмаченных волос, женщина обнаружила несколько ссадин на своем лице. И она совсем упала духом. Этот ублюдок точно не нормальный, раз покусился на нее.

Вздыхая и охая, Ларина вышла из комнаты и побрела по коридору, который привел ее к лестнице. Она шла анфиладой комнат , и не могла поверить, что в их городке еще есть подобные особняки. Дом был старым, древностью веяло от его стен. И не смотря на реставрацию, хозяин пожелал сохранить первоначальный облик здания. Современные коммуникации, искусственно состаренная мебель, предметы быта средних веков навевали странное ощущение соприкосновения с прошлым. А легкий полумрак добавлял в чувства смесь страха и восхищения. Это было невыразимо. Непостижимо и волшебно. Ей хотелось бы разглядеть дом подробнее и тщательней, но она находилась не в той ситуации и не том расположении духа. Мила спустилась по винтовой лестнице, застеленной толстым мягким ковром, и оказалась в шикарной гостиной, выполненной в языческом стиле. В глаза бросилось огромное массивное кресло из красного дерева, стоявшее возле камина. Оно больше походило на трон. Под ним валялась шкура кого-то животного. Остальная мебель тоже была громоздкой, обитой кожей.

-Мадам, доброе утро. - Испугав ее своим внезапным появлением, произнес невысокий лысый мужчина преклонных лет в строгом черном костюме. У него было не выразительное, но очень приятное лицо.

-Какое оно на хрен доброе! И какая я вам, блин, мадам. - Завопила Мила, обрадовавшись, что есть на кого выплеснуть свое негодование. Ярость только усугубляла головную боль, но Ларину уже было не остановить. - Кто вы, черт возьми, и что я здесь делаю?

-Успокойтесь, прошу вас. - Спокойно и почти ласково проговорил мужчина. - Меня зовут Грэг. Я здесь работаю. Мистер Милз уехал с самого утра. У него неотложные дела. Он бы с удовольствием все вам объяснил, но вы спали, и он не решился вас разбудить.

-Какой еще мистер Милз? Что я делаю в доме какого-то гребаного иносранца?

-Ричард Милз, мэм. Он англичанин. Мы приехали сюда на несколько месяцев. - Все в том же любезном тоне продолжил мужчина.

-А мне плевать, хоть папа Римский. - Яростно прошипела Мила. - Что происходит?

-Успокойтесь, прошу вас.- Выдержка Грэга стоила похвал. Не каждый так спокойно вытерпел бы ее полыхающий взгляд и богатый жаргоном крик.- Я могу предложить вам кофе?

-Со стрихнином?злобно осведомилась Ларина.

-Нет, со сливками. - Улыбнулся Грэг. Его словно не трогала кипящая ярость стоявшей перед ним женщины. Ну, и закалка.

-Не стоит. Лучше объясните, что я здесь делаю? И по быстрее!

-Вчера вас привез сюда мистер Милз. Он сказал мне, что случайно наехал на вас. Мы вызвали врача, он осмотрел вас и сказал, что ничего серьезного нет. Вот и все.

-Случайно, говоришь. - Усмехнулась Ларина. - Да, этот твой Блимз чуть меня не угробил. Я пойду в милицию и все расскажу. Так ему и передайте.

-Сами скажите. Я уверен, что он свяжется с вами. Ричардхороший человек. Вы не знаете его.

-Мне хватило нашего короткого знакомства. Продлевать его я не намерена.

-Я могу чем-то помочь вам?

-Вызвать такси. - Рявкнула Людмила. И бросила взгляд на настенные часы. Черт, двенадцать часов. Она же на работу опоздала. Засада. - У вас есть телефон?

Конечно же, ни на какую работу Ларина не пошла. Войдя в свою крохотную «двушку», она вдруг осознала, как убого ее жилище по сравнению с хоромами извращенца, с которым она провела ночь. Голова гудела от боли и непрошенных тревожных мыслей. Взгляд упал на фотографию мужа. Угрызений совести не последовало. Значит, все не так плохо, как кажется. Скинув туфли, и бросив ключи и сумку на журнальный столик, она прямиком отправилась в ванну. Сначала душ, потом все остальное. Тщательно смыв с себя запах чужого мужчины, Людмила без сил упала на кровать и мгновенно уснула. Здоровый глубокий сон без сновиденийэто все, что ей сейчас было нужно.

Но сновидения были.

« Она вновь очутилась в спальне с голубыми стенами. Запах цветов наполнял воздух, и она чувствовала себя обнаженной, но была одета. Полупрозрачное ярко-алое платье. Она подняла глаза и увидела ЕГО. Он лежал на кровати, словно ленивый лев, прекрасный, как бог и молодой, безумно молодой. Лицо гладкое и чересчур белое. А глаза невыносимо синие, полные холодной глубинной пустоты. Светлые волосы раскиданы по сильным плечам, к ним так и хочется прикоснуться, губы замерли в приглашающей улыбке.

- Кто ты?спрашивает она и не узнает своего голоса.

- Я Ричард.Шепчет он. Его шепот словно касается ее кожи, нежно ласкает ее, сводит с ума. У нее нет сил противостоять ему. Он прекрасен. Все ее тело вспыхивает и начинает жить своей жизнью. Ноги ведут ее к этому Адонису. Он протягивает ей свою изящную тонкую ладонь. Какие холодные у него руки, но за ними огонь, и он пронизывает ее с головы до ног.

- Иди ко мне.Тихо говорит он. Мила замирает у постели. Он тянется к ней и вот его губы уже так близко, что она чувствует его дыхание на своем лице.

- Иди ко мне.Его голос волнами желания скользит по ее телу, отдаваясь в каждом уголке.

Широко раскрыв глаза, Мила уставилась на потолок своей квартиры. Это означало, что прекрасный сон кончился, но голос незнакомца все еще звучал в ее голове.

- Наваждение какое-то.Пробормотала она, стряхивая остатки сна, и вставая с постели. Боль в ноге напомнила о себе. Во сне боли не было. Мила взглянула в окно. Темно. Неужели она проспала так долго. Наверно, сказалась усталость и произошедшая с ней неприятность, если случившееся можно так назвать. С болью вернулась злость. Как посмел этот Милз воспользоваться ее слабостью, как бы хорош он не был. А она- то тоже не лучше. Понравилось, раз он ей приснился. Нет, в милицию она точно не пойдет. В изнасилование никто не поверит. Да, и Мила сама не верит. Все, что случилось, казалось наваждением, сном. Но боль в ноге и ссадины на лице и теле указывали на обратное. Как же она позволила, чтобы ее равномерная стабильная, распланированная и разложенная по полочкам жизнь дала такой крутой перелом. Все так резко изменилось. Пять минут и Мила была бы дома, пять минут и сомнения и тревоги не лезли бы сейчас ей в голову. Пять минут могли бы все исправить. Пять минут от запланированной получасовой прогулки разбили ее жизнь на тысячи осколков. Двадцать лет она жила, как все, была, как все, дышала, как все. Теперь все должно было измениться. Время настало и полчаса продлились на бесконечное количество минут. Но стоя у окна и наблюдая за тем, как луна медленно выплывает из-за черной тучи, Мила еще не знала о том, какую роль в ее жизни сыграют роковые пять минут. Она убедила себя, что забудет и этот вечер и эту ночь, сотрет их из памяти, и тогда все вновь встанет на свои места. Знала ли взрослая тридцати двухлетняя женщина, как много в жизни играет случай или это была сама судьба?

С замиранием сердца и едва дыша, Людмила Ларина наблюдала завораживающее зрелище. Полная луна на черном холсте беззвездного неба с нависшими, словно мрачная угроза, облаками. Одинокий фонарь освещает аллею сумрачным желтым светом, оставляя жуткие длинные тени на асфальте. Почему она никогда не боялась гулять одна по этой аллее? Почему именно это безлюдное неухоженное, словно созданное для преступников место, стало для нее излюбленным? Что она нашла в этих старых кривых уродливых деревьях? Что-то внутри нее влекло ее под эти раскиданные ветви. Она всю жизнь пыталась спрятаться. А по старому парку так мало разгуливало людей. Только сейчас Людмила увидела парк другими глазами. И это было откровением. Как и огромная желтая, словно дыня, луна. Мила не могла отвести от нее глаз. В голове шумело. Она была уверенна , что действительно слышит звук. Распахнув окно, она впустила холодный осенний воздух, который растрепал ее волосы, запутался в ресницах, наполнил комнату запахом увядающей листвы и промозглой сырости. На улице стояла мертвая непроницаемая удручающая тишина. Ни звука извне. Но Мила слышала. Словно шепот прибоя баюкал ее, врывался в ее голову, тревожа, напевая, затягивая. Но куда? Откуда этот удивительный звук? Словно старая мелодия из юности, знакомая, но такая забытая, что слов уже не вспомнить

Мила задрожала то ли от холодного ветра, гуляющего по обнаженной коже, то ли от непонятных пугающих ощущений. С ней что-то происходило. Но пока она еще не поняла что именно. Аллея манила ее, словно таинственный магнит, словно именно там она потеряла ключи от себя, от маленькой комнаты, в которую заточила свое сердце и душу, оставив лишь полчаса. Она хотела найти их. Сейчас. Немедленно.

Не отдавая отчета в своих действиях, повинуясь мгновенному порыву, Мила быстро надела потертые старые джинсы, голубые красовки и розовую спортивную ветровку. И вот она уже сбегает по давно не мытым лестницам вниз.. Дверь открыта. Ветер несет груды листьев в сторону темного парка, словно приглашая ее. Всего несколько шагов и она уже там. Темно и холодно, но она идет вперед. Нужно смотреть в лицо страху, чтобы преодолеть его. Она всегда так делала. И если сейчас отступит, то никогда уже не вернется обратно, в свой уютный одинокий мир.

- Не меня ищешь?теплыйкакой теплый голос. Он прошелся по ее волосам и коже, проник внутрь, вытащив наружу обрывки воспоминаний, и Мила не была уверенна, что эти воспоминания принадлежали ей. Кто-то стоял позади нее. Как же она не услышала шагов? Такая тишина вокруг. Резко развернувшись, Мила увидела перед собой Его. Холодная испарина покрыла спину, пальцы стали липкими.

Страх?

Нет, она забыла, что это такое. И Он не внушал ужаса. Прекрасный. Так говорят про красивую женщину. Но других слов Мила не нашла. Великолепный. Эта красота подавляла, ослепляла, вносила сумятицу в мысли. Загадочная, но довольно приветливая улыбка, чувственные губы, белая кожа, темные синие глаза, сейчас они казались черными и таинственно сверкали в сиянии лунного света, светлые волосы струятся по плечам, создавая ошеломляющий контраст с черным кожаным пальто, затянутым ремнем. Кожа плотно облегает совершенное тело. Широкие плечи, узкие бедра, длинные ноги. Этот парень словно сошел с обложки журнала. И он стоит напротив и улыбается ей. И это он разрушил размеренное движение ее жизни. Ричард

Гнев?....

Нет. Желание. Первобытное, неукротимое, безысходное. Сердце бьется, как сумасшедшее, щеки горят. И все эмоции написаны на ее ошеломленном лице.

- Разве тебя не учили, что опасно гулять одной по безлюдным местам, да еще по ночам?его бархатистый голос с неуловимым тембром продолжает ласкать ее слух, вызывая в ней бурю эмоций. Хватит. Нужно взять себя в руки. Ей уже не семнадцать, чтобы млеть от смазливого мальчишки. Как интересно она выглядит со стороны? Безумный взгляд, потрепанная временем и бесчисленным количеством стирок одежда, спутанные волосы, да еще эти ужасные синяки. Хотя в последнем виноват именно этот красавчик.

- А вас, мистер?неожиданно резко спросила она. В ней говорили разыгравшиеся эмоции. Желание обратилось гневом.Или вы тот, кем пугают невинных девочек?

- Сколько ярости в таких прекрасных глазах.Укоризненно покачав головой, медленно произнес он, снова обдав ее огнем своих невероятных глаз и живого голоса.

- Кто ты такой, черт возьми?почти срываясь до крика, воскликнула она.

- Я Ричард.- Мягко, почти интимно произнес он. «Это же фраза из сна» - пронеслось у Людмилы. «Стоп. Я слышала ее раньше. Перед тем, как он. Или даже раньше? Боже, да что со мной происходит?»

С ужасом Мила наблюдала, как он протягивает ей свою изящную бледную руку. Он словно фарфоровый, - вдруг подумала Мила. И этот жест тоже кажется таким знакомым. Она вдруг отпрянула, сделав шаг назад. Ветер ласково и почти любовно трепал его волосы. Свет от фонаря криво падал на него, делая его фигуру в черном плаще зловещей и интригующей одновременно.

- Брось, Мила, я просто хочу поздороваться. - Лениво улыбаясь, он протянул руку. Откуда такая сила притяжения и эротизма в его голосе. Ему бы на радио работать. Или в «Секс по телефону» для женщин.

- А я не хочу. И откуда вы знаете мое имя? Я вроде не представлялась. И вообще, я жду объяснений вашему поведению. Что вы сделали со мной?обхватив себя руками, словно защищаясь от его притяжения, подрагивающим от волнения голосом спросила она.

-Ничего. Ты выскочила прямо мне под колеса. Я отвез тебя домой и оказал экстренную помощь.Пожав плечами, спокойно ответил Ричард. Мила презрительно скривила губы.

- Теперь это так называется?дерзко вздернув подбородок, спросила она. Загипнотизировав ее своими непроницаемыми глазами, он медленно прошелся взглядом по ее лицу, словно прикоснулся. И прикосновение это было нежным, как взмах крыльев бабочки.

- Я не сделал ничего того, чего бы ты ни хотела.Ласковая интимная улыбка тронула совершенные слишком яркие на бледном лице губы.

- Я не хотела , чтобы ты сбил меня. Я могла погибнуть.Возмущенно воскликнула Ларина. Четко очерченные брови Ричарда взметнулись вверх.

- А я думал, что ты спрашивала о том, что произошло ночью.Прошептал красавец Ричард. Мила задрожала под пронизывающим взглядом обольстительных глаз. «Господи, как он это делает? Он же еще мальчишка. Сколько ему? Двадцать три? Двадцать пять? Не больше. Я же старая по сравнению с ним.»

- И об этом тоже.Залившись румянцем, произнесла Ларина смущенно. У нее дыхание перехватило от нахлынувших воспоминаний.

- Я уже ответил. Тебе было хорошо. Поверь мне.Усмехнулся он.

- Ты - самонадеянный сукин сын.Возмущенно воскликнула Мила.Мальчишка. Если ты думаешь, что тебе это сойдет с рук

- Я напуган.Ирония в его голосе была почти осязаемой. Ее это сильно задело. Не найдя достойного ответа, она просто развернулась и пошла по направлению в дому. Бессильная злость застилала глаза. Она чувствовала себя опустошенной и слабой.

- Подожди.Крикнул он.Мила!

Догнав, он схватил ее за руку. Прикосновение было холодным, но обдало ее жаром с головы до ног. Сердце ухнуло и упало вниз. Замедлив шаг, она развернулась и с яростью взглянула в глаза Ричарда Милза.

-Что еще тебе нужно?в крике ее явственно читались боль и отчаянье.

- Пригласи меня.Склонившись к ней, нежно шепнул он. Нервно облизав внезапно пересохшие губы, Мила растерянно посмотрела на него.

- Что?

- Пригласи меня. Куда угодно. Куда хочешь ты.Мальчишеская улыбка обозначила ямочки на щеках, сделав его лицо беззащитным и юным. Мила совершенно не понимала, как ему удается так быстро менять амплуа.

- Ты сумасшедший.Выдохнула она, нервно рассмеявшись, все еще чувствуя свою руку в его прохладной ладони. Ей вдруг захотелось убрать непокорный локон с его лица, нежно провести по губам, утонуть в полных ожидания глазах. Ее невероятно тянуло к этому юному и прекрасному мужчине, но в нем было что-то непостижимое, властное, опасное.

- Может быть.Согласился он.Может, попробуем?

-Зачем? Я старше тебя. Тебе, что девчонок мало?

- В тебе есть характер, есть ум и обаяние. Я бы хотел узнать тебя поближе.

-Знаешь, что я скажу тебе?выдернув руки, Мила надменно усмехнулась. Ричард вопросительно приподнял одну бровь. О да, красавчик в дорогих шмотках был уверен в своей победе.

- Пошел ты к черту, Ричард. Не смей никогда больше приближаться ко мне. Я даже знать не хочу, как ты нашел меня. Но если я еще хоть раз увижу тебя поблизости, поверь, я найду способ сделать так, чтобы тебе расхотелось узнать меня поближе.

Невозмутимо улыбаясь, словно ее речь не произвела на него никакого впечатления, Ричард отступил назад, засунув руки в карманы. Непроницаемое лицо было совершенно спокойно.

- Ты понял меня?

- Тебе понравилось платье? Я сам выбирал его для тебя.

- Ты псих. Чертов ублюдок. Катись отсюда.Завопила Ларина, совершенно выйдя из себя. А этого парня ничего не трогало. Он был спокоен, как тигр перед прыжком.

- Хорошо. Но тебе понравилось. Я тебе понравился. Я чувствую это, поверь мне.

- Мне нравится только два человека. Это я и мой муж.Мила вытянула руку перед его носом, чтобы показать обручальное кольцо. Ричард лишь пренебрежительно фыркнул.

- Так даже интереснее.Усмехнулся он.До встречи, дорогая.Последние слова он произнес с особой интонацией, от которой у Милы мурашки побежали по телу.И не гуляй, пожалуйста, одна.Он повернулся и уверенно пошел прочь. Ветер разочарованно завыл. А она стояла, и как полная дура, смотрела ему вслед. Ноги едва держали ее, а сердце билось слишком часто. Вышла за «ключами» называется.

2

«И если на тебе избрания печать,

Но суждено тебе влачить ярмо рабыни,

         Неси свой крест с величием богини,-

                   Умей страдать!»

-Ты вернулся?не оборачиваясь, сказал Грэг. Он стоял лицом к камину и смотрел на оранжевое с синими отблесками пламя, лижущее обуглившиеся дрова. Ричард не хотел, чтобы в его доме был электрический камин. Настоящий огонь согревал его больше, чем все изобретения современности. Присутствие хозяина, пожилой мужчина ощущал спиной. Он мог не слышать шагов вошедшего, но чувствовал силу и холодную мощь, исходившие от него невидимой волной.