Мне понравилось то, как вы дрались, признаюсь я. Если бы вы уже оба меня не трахнули, я бы вас прямо сейчас захотела. Хотя по вашей позе видно, что я тут лишняя.
Еще быу Люция стоит член и отчетливо прижимается к бедру Демона. Стоит ли там что-нибудь у Демона, я не вижу, но догадываюсь.
Честно говоря, меня в этот момент изрядно встряхивает, и боюсь, что это видно как минимум Люцию. Он щурит черные глазасначала с острой ненавистью, как это у него водится, а потом
Меня затапливает его эмоциями.
Белобрысая тварь умеет подключаться ко мне даже когда я в режиме темной богини.
Но сейчас я не возражаю, потому что его чувствакак зимнее терпкое вино. Очень густое, пьянящее, бьющее по всем рецепторам то сладостью, то горечью, то бархатной ночью и просверками кинжалов в ней, а потом отступающее, оставляя почти грубый привкус алкоголя.
Только вместо алкоголяего желание.
Я бы даже сказалапохоть.
Нестерпимая тяга ворваться, воткнуть, войти внутрь
Выебать. Слово, которое ты ищешьвыебать, комментирует Люций. И он чертовски прав.
Хочется раздвинуть ноги, подтащить его к себе, ощутить тяжесть и твердость тела, застонать от холодного и плотного, что врывается и наполняет. Хочется выгнуться навстречу, ощутить боль, когда он достигает предела и выгнуться еще сильнее, чтобы боль стала плотнее и реальнее.
И это моехочется, которое я посылаю ему, а он посылает мне своестиснуть, зарычать, сжать горло, облизнуть сосок до твердости и прокусить до крови, входить, чувствуя, как пульсирует и сжимается плоть вокруг, чувствовать больпотому что чересчур узко, нужно продираться, но горячее тело извивается и нет даже секунды, чтобы позволить ему увлажниться внутринадо брать, глубже, сильнее, чаще, чтобы кричала, кусалась, вырывалась, а когда захрипит и забьется в судорогахвоткнуть в горло клыки и позволить частице тьмы перелиться и забить вены самой болезненно-сладкой наркотой в мире.
Чувствую себя лишним, откашливается Демон. Еще быя чувствую его тоже. Тьма во мне жаждет с ним слиться, но ловит только его потребность кожей к коже быть с Люцием.
Какой-то хренов промискуитет, качаю я головой. Из-за чего ты так взбеленился и полез драться, если просто хотел потрахаться?
Из-за тебя. Почему он, твоя темная половина, не уничтожил того, кто причинил тебе боль? Если даже я хочу это сделать так сильно Демон сжимает ладонь, позволяя когтям пронзить его собственную кожу и показывает, как капает на простыни его черная кровь.
Люц, выпусти ты его, говорю я устало. Или я пока пойду кофе попью, пока вы закончите неважно даже, что именно.
Люций скатывается с Демона и падает на подушки, моментально принимая позу и вид максимально расслабленного и довольного жизнью сибарита. Коротким жестом подзывает меня к себе, и я, не успев даже задуматься, падаю в его руки, прижимаюсь и тоже становлюсь довольна жизнью.
Что ты с ним сделал бы? щурится Люций, лениво дотягиваясь, чтобы пнуть Демона на другом конце кровати.
Оторвал бы голову, не задумываясь, говорит тот. Нет, слишком быстро Наслал бы поедателей плоти и все время, пока они жрут, рассказывал бы, какой он ублюдок. И отрезал бы пальцы И Нет. Пожалуй, не так, Демон прерывает сам себя и хмурится. Нет, сначала я его достаточно долго подержал висящим на уровне седьмого этажа
Я оглядываюсь на Люция и улыбаюсь.
Он смотрит на меняну да. Мы друг друга поняли.
Вот-вот, братец, говорит он Демону. Вот-вот
То есть, ты просто не смог выбрать, да? Что же ты предлагаешь?
А ты подумай.
Демон смотрит на него пристально и пугающе. Все еще как на врага. А потом поворачивается ко мне и только роняет:
Алин?
Именно, с довольным видом откидывается на подушки Люций и запускает пальцы мне в волосы. С некоторых пор он полюбил ими играть не меньше, чем яего. Может, у меня и подхватил через нашу странную связь.
Алин, хочу ли я уничтожить твоего бывшего бойфренда? Оторвать голову? Окунуть в кислоту? Выкинуть с седьмого этажа? Демон делает такие паузы, словно предлагает мне отметить галочкой самые интересные пункты.
Я смотрю на Люция. Потом на Демона. На темного и жаркого Демона, от взгляда на которого у меня что-то сжимается внизу живота. Но спать я с ним больше не буду. Хватит разврата.
И вспоминаю.
Вспоминаю Андрея.
Хотела бы я, чтобы он умер максимально чудовищным образом? Так, как могла умереть я? Или так, как мог бы придумать Демон? Или лучшеЛюций.
Хах.
И по моей улыбке Люций понимает ответ.
Мы все-таки одно целое.
Хорошо, Демон почти смирился. А что насчет той девки? С которой он пришел?
Подвесил вниз головой и заставил вытечь всю кровь по капле, деловито отчитался Люций. Заняло неделю.
Демон кивает. Он удовлетворен.
А я? В первый раз слышу, что Люцию все-таки было не все равно. Что он сначала отомстил, а потом пришел меня спасать. Забавно.
Я думаю, что должна бы испытывать злорадство.
Но нет.
Или, может быть, ужас?
Тоже нет.
Было ли такое решение справедливым? Ведь та подружка Андрея ничего плохого не сделала. Даже не знала, наверное, что между нами что-то было.
Ни разу не справедливо.
Но именно такой вариант мести устраивает меня больше всего.
Медленная страшная смерть для нее.
И жизньобычная жизнь, что хуже любой смертидля него.
В конце концов, если я передумаю, я всегда могу оторвать ему голову. Самостоятельно.
И Люций выбрал это, потому что был уверен, что я бы выбрала так.
Не зря он угрожал мне как самой страшной каройвозвращением в обычную жизнь.
2.12 Это было сладко
Демону надоело смотреть, как мы с Люцием пожираем друг друга глазами, не обмениваясь мыслями, но, кажется, обмениваясь чем-то большим. По-настоящему, без читерского чтения эмоций, понимаем друг друга с полувзгляда. И сейчас в наших взглядах много напряжения.
Питайся, бросил он Люцию. Или питайтесь. Хер вас, извращенцев, теперь знает. А я пойду таек пожру.
Он одним прыжком оказался у двери, и я невольно отвлеклась даже от черноты в глазах своего вампира, чтобы полюбоваться гибким смуглым телом, движущимся с грацией, недоступной даже кошкам. Вампиры все-таки охренительно красивы, красивее любого живого существа на свете.
Сзади меня раздалось рычание, Демон заржал и хлопнул дверью, скрываясь в соседнем номере.
А меня развернули, уложили на спину и нависли сверху, щекоча кончиками белоснежных волос соски, которые моментально затвердели.
Что, будешь меня кусать? с надеждой спросила я. Кровь с тьмой пополам. Твой любимый коктейль.
Буду тебя ебать. Люций как обычно. У меня есть много других любимых частей твоего тела.
Мне кажется, или это натурально признание в любви?
Ты еще не утомился? Вы с Демоном потратили изрядно сил сегодня, сочувственно спросила я.
Вместо ответа Люций качнулся, развел коленом мои ноги и уперся уже привычно холодным членом мне в промежность. Стоящим, разумеется. Довольно твердым, и
Мне неожиданно захотелось, чтобы он вошел, хотя я была уверена, что после адской групповухи я еще долго никого не возжелаю.
Но это Люций. Мой совершенный и прекрасный любовник.
Тот, чьи поцелуи заставляют меня умирать от желания ощутить его в себе в любом месте и в любое время. С самой первой встречи. Ну или со второй. Хотя техническивсе-таки с третьей.
Ты правда хотел отомстить за меня? шепотом спросила я его прямо в губы, приподнимаясь, чтобы прикоснуться кожей к коже.
И почувствовала острые клыки, скользящие по моим губам. Сначала просто надавливая, потом позволяя языку пройтись перед ними, делая губы влажными, а потомон резко прикусил нижнюю губу, быстро, остро, моментально слизнув каплю крови, выступившую из раны.
Любишь задавать тупые вопросы? прошипел Люций. Тогда я действительно сначала поем. Когда я голоден, они меня чудовищно выводят.
Он всегда вел себя как безумный подросток, но когда он был сильнее, это чертовски пугало, а сейчас умиляет.
Хотя он все еще сильнее, как мы выяснили.
Но я уже могу сопротивляться. Просто не хочу.
Я потянулась, приподнялась и открыла ему свою шею.
Пей.
Когда ты не сопротивляешься, не так интересно, проворчал он.
Люций, не играй с едой.
Я с ней не играю, я ее он без всякой подготовки вонзил клыки в сонную артерию и одновременно свой член в мое лоно. ебу.
Острота страха от его укусов и секса проходила, всепоглощающее наслаждение от вампирской наркоты при укусе было уже привычным, нереальность происходящегомужчина моей мечты, идеальный и прекрасный, хочет меня, трахает меня, проводит со мной каждый день и частоже тускнела.
И на первый план выходили настоящие, реальные ощущения от холодной твердой плоти во мне, от острых зубов в пульсирующей горячей артерии, от жестокости и любви, смешанных в равных пропорциях между этими крайними точками. Которые сами по себеи жестокость, и любовь.
Я выдохнула, пытаясь вновь запустить ход сердца и работу легких, замерших в тот момент, когда сладкая горечь разлилась по венам, погружая меня в неизбежную эйфорию после укуса. И мое дыхание стало облаком тьмы.
Оно окутало нас, вновь перемешивая эмоции и чувства, и Люций, не теряя времени, вонзил клыки еще глубжекажется, он любил в этом коктейле чуть больше боли, чем я. Возможно, лет через тысячу, я бы тоже пресытилась простыми удовольствиями и хотела бы горечи и боли больше, чем сладости и счастья, но не сейчас. Еще нет.
А придется прошептал он мне на ухо. Все-таки я пока главный.
Его когти проскользнули по моей щеке, едва задев ее, лишь царапнув. Но уже на груди, он надавил чуть сильнее, и кожа разошлась, выпуская череду алых капель.
Боль была поверхностной, легкой, и Люций с легкостью высасывал ее вместе с порциями моей крови.
Ему этого было мало.
Он опустил пальцы в самый низ живота, туда, где кожа нежная, а чувствительность не хуже, чем на груди. И стремительным движением прочертил три глубокие полосы, моментально заполнившиеся кровью. Она разлилась по коже, испачкала и его тело тоже. А пульсирующая боль от ран вплелась в ту симфонию чувств, которой он дирижировал, подбирая себе новые оттенки наслаждений.
Боль стала доминантой, позволяя удовольствию появляться лишь сполохами, когда Люций вынимал и погружал клыки в артерию. Клубящаяся тьма обвивала наши руки и ноги, заставляла электричество танцевать на коже и колоться крошечными разрядами в момент прикосновений.
Мне нравилось. И не нравилось.
И бесило.
Меня бесило, что эта тварь снова использует меня как инструмент для своих развлечений.
И если раньше я могла только пищать и пытаться получать удовольствие, то сегодня я поняла, что это время прошло.
Я глубоко вдохнула, втягивая облако тьмы обратно в себя, выгнула спину, уперлась ногами и в тот момент, когда член Люция почти до конца выскользнул из меня, я зашипелакак вампир! и сбросила его с себя.
Последние остатки связи между нами передали мне его изумление и стылое одиночество, резко сменившее горячечную боль-удовольствие, и тут же я осталась наедине с ранами на коже. А выражение изумления на лице Люция постепенно менялось на ярость.
Отлично!
Надо же научиться пользоваться своей новой силой. Не зря же я трахалась сразу с двумя вампирами, я теперь знаю кун-фу!
Или тьма внутри меня знает кун-фу, потому что я даже не успела толком подумать, что я хочу, а она уже прилила к коже изнутри и сделала ее прочной и горячей. Поэтому выпущенные когти Люция, который бросился на меня так быстро, что я, даже прокачанная вот этим всем, не отследила, скользнули, не процарапав ее.
Очень хотелось сказать тьме спасибо, но я решила пока подождать. Меня ждала драка!
Я не смогла придумать достойную альтернативу вампирским когтям, и подумала, что и мне они не помешаюткогти тут же выдвинулись из пальцев. Но не просто острые звериные, как у Люция, а трехгранные лезвия, острые и опасныераны от них долго не закрываются. Самое то против бешеной вампирской регенерации.
Недолго думая, я просто воткнула все пять этих клинков на правой руке в грудь Люцию. Туда, где должно быть сердце. У меня не очень хорошо с анатомией, так что я не боялась его случайно прибить. Поди его прибей еще. Но некоторый холодок опасности он должен был ощутить.
Сссссссука! выплюнул он.
Ощутил.
Он больше не мог меня поранить, но он все еще был сильным, очень сильным вампиром, поэтому скользнул змеей мне за спину, в духе Демона обвил меня руками и попытался заломить локти назад, чтобы вывернуть плечевые суставы. Теперь и его кровь, хлеставшая из ран на груди, смешалась с моей, и захват толком не получился, потому что кожа скользила по коже. Но получилось перехватить локтем мое горло и откинуть мою голову назад. Он навис сверху, спутанные светлые волосы испачкались в крови.
Было больно, но было яростно и бешено, так что я лишь оскалилась и заставила облако тьмы окутать его, ослепить и лишить слуха.
В ответ он сжал мое горло так сильно, что мне перестало хватать воздуха.
Я попыталась вывернуться и взмахнула рукой с когтями, задев егонеопасно, но видимо, неприятно, потому что прохладная кровь плеснула на меня.
Люций выпустил мою шею и я захрипела, вдыхая такой вкусный свежий воздух спальни, пропитанной сексом И не теряя ни секунды, бросилась на него, метя в глаза.
Он поймал меня, закрутил руки за спину, волей-неволей прижавшись вплотную, вмяв мою грудь своей твердой и холодной.
Впрочем, я тоже была твердой, только горячей.
Секунду мы смотрели друг на друга яростными ненавидящими глазами, а потом начали бешено целоваться, стукаясь зубами, царапаясь, прикусывая губы и гладя руками тела друг друга.
Свалились на вновь окровавленные простынитьма отступила изнутри, моя кожа снова была уязвимой, и Люций кусал ее, целовал до фиолетовых засосов, лизал острым языком. Я сначала стонала, потом кричала, потом уже просто хрипела, когда в теле не осталось ни единого атома, не взорванного безумным удовольствием, не имевшим ничего общего с магией или вампирскими способностями. Все это были только его личные, многотысячелетние умения.
Охуенно так жить как-то очень искренне сказал он, когда все кончилось.
Я была совершенно согласна. Но уточнила:
Мы же будем искать дальше? Ну, нашу следующую часть?
Ты почувствовала вкус к знаниям непокорная любовь моя? лениво поинтересовался он, даже не открывая глаз. Я покосиласьне так часто я видела его член не в состоянии эрекции. Только когда он выжимал себя досуха или очень крепко спал.
Перестань меня так называть, нарцисс, засмеялась я. А то если яэто ты, выходит, ты сам своя любовь.
Согласись, не так уж много людей по-настоящему любят себя. Нам с тобой повезло пробормотал он, переходя ко второму состоянию без эрекции, крепкому сну.
2.13 Конец-начало и путь впереди
Кто нибудь уже превращался в единое целое?
Эти слова меня разбудили. Судя по ощущениямслишком скоро после того, как я заснула. Голова была тяжелая, где-то за глазами росло напряжение, а ненависть О, ненависть к миру по утрам у меня обычно была не меньше, чем у Люция, но сегодня я готова была посоревноваться.
Кстати, Люций лежал рядом, и когда я с трудом продрала глаза, я встретилась с его черным взглядом. Вот и желаемое соревнование. Судя по ненависти и отвращению, которые плескались в глубине его зрачков, победу в мизантропических соревнованиях он просто так не отдаст.
Демон, какого хера простонала я, приподнимая голову.
Потому что это был онприволок откуда-то кресло, поставил его у кровати и валялся, перекинув ноги через подлокотник. Уходил он, помню, так и не подобрав одежду, а вот вернулся обратно затянутым в черные кожаные штаны и жилетку на шнуровке. Будь под ней белая рубашкавыглядел бы романтическим героем. А так смотрелся как обычноготичным гопником.
Неизвестно, Люций сел среди одеял, брезгливо отодвинулся от кровавого пятна. Это, между прочим, моя кровь, эй!
И я, получается, выиграла. Меньше всего мне хотелось отвечать Демону на вопросы в таком тоне и в такое время.
Пошли в тот номер? предложил Демон. Там сменили постель. Можем еще покувыркаться.
Люций его проигнорировал, подтягивая меня к себе и усаживая между ног. Его пальцы, словно случайно, легли на грудь, скользнули по нижнему полушарию, ласкаявроде бы невинно, но я непроизвольно громко вздохнула.