Хорошо, мы уйдем, сипло выговаривает она. Я сожалею
Я отпускаю ее, и она бежит на север, а ее спутники следуют за ней. Они двигаются вдоль берега и, пока не скрываются из виду, время от времени бросают на деревья опасливые взгляды.
Привет тебе, Ловец Душ. Запах соленой воды усиливается, волны обрушиваются к моим ногам и отступают, оставляя островки пены, из которых поднимается полупрозрачная фигура, отдаленно напоминающая человеческую. Твое могущество возросло.
Зачем ты выбрался на сушу, ифрит? обращаюсь я к существу. Неужели причинять страдания людям настолько приятно?
Князь Тьмы потребовал разрушения и смертей, отвечает ифрит. Мы с радостью выполняем его приказы. Мы готовы на все, лишь бы он остался доволен.
Ты хочешь сказать: вы боитесь, как бы он не остался недоволен.
Он убил сотни таких, как мы, объясняет ифрит. Я не хочу больше видеть страдания моего народа.
Оставь их в покое, я киваю в ту сторону, куда убежали люди. Они покинули вашу территорию и ничего плохого тебе не сделали.
Почему тебя так заботит то, что станется с ними? Ты больше не один из них.
Чем меньше призраков убитых на моем попечении, говорю я, тем лучше.
С новой волной существо обвивается вокруг моих ног, стараясь утащить меня под воду. Но могущество Маута всегда на страже. Когда ифрит оставляет свои попытки, я точно уверен, будто он испытывал меня.
Придет день, шипит ифрит, и ты пожалеешь о том, что произнес эти слова. Когда магия Маута больше не сможет справляться с криками в твоей головев тот день найди Силада, повелителя морских ифритов.
Это ты?
Существо не отвечает, пеной оседая на песке, оставляя меня с промокшими до колен ногами.
Вернувшись в Лес, я перевожу на другую сторону дюжину призраков. Для этого я должен понять, разгадать причину их боли и гневатолько справившись с этими эмоциями, они могут уйти из нашего мира. Магия Маута снова наполняет меня, помогая быстро проникнуть в сознание страдающих.
Обычно с этой работой я справляюсь быстро. После чего я опять проверяю надежность границы Земель Ожидания, невидимой человеческому глазу. Деревья расступаются передо мной, под ногами у меня возникает тропа, такая же ровная, как имперская дорога.
С того момента, как я отдал себя во власть Маута, все происходит именно так. Когда я строил себе новый дом, рядом исправно появлялся строительный материал: аккуратно распиленные и отшлифованные доски, словно вышедшие из-под рубанка столяра. Меня не кусают ни насекомые, ни змеи, я не болею, каждый день без труда нахожу дичь для обеда. Этот Лесфизическое воплощение Маута. Для постороннего в нем ничего необычного нет, но, когда мне что-то нужно, Лес подстраивается под меня.
Лишь до тех пор, пока ты полезен ему.
И снова крики умирающих начинают звучать в моей голове, и снова мой взор заслоняют их лица, только на сей раз они не уходят.
Я шагаю по ветру, направляясь в сердце Земель Ожидания, к роще джиннов, точнее, к тому, что от нее осталось.
Пока я не стал слугой Маута, я даже не приближался к этой рощестарательно обходил ее стороной. Но сейчас все изменилосьтолько здесь я могу забыть свои тревоги. Эта широкая выжженная равнина заканчивается крутым обрывом, у подножия которого лежит Город Джиннов. За темным зловещим городом-призраком, как змея, извивается мерцающая серебристая лента Сумеречной реки.
Я оглядываю обугленные стволы редких уцелевших деревьевкак одинокие часовые они застыли под проливным дождем. Прошло пять месяцев с того дня, как Князь Тьмы освободил джиннов, и с тех пор я не видел ни одного из этих существ. Даже здесь, в этом месте, некогда служившем им тюрьмой.
« Ты провожаешь до тюрьмы Кауф помогаешь вызволить оттуда брата».
Эти слова вызывают у меня в памяти образ девушки с золотыми глазами. Сжав зубы, я направляюсь к самому мощному деревумертвому тису с черными ветвями. Ствол его сильно поврежден. У подножия дерева лежит железная цепь толщиной с мою ладонья украл ее из деревни Меченосцев.
Я поднимаю цепь, замахиваюсь и изо всех сил бью по стволу, сначала с одной стороны, потом с другой, и отметины становятся глубже. Всего через несколько минут у меня начинают болеть руки.
«Если мысли не подчиняются тебе, тренируй тело. Постепенно тревоги уйдут». Лишь небесам известно, кто сказал мне эти слова, но я цепляюсь за них последние несколько месяцев, снова и снова возвращаясь в выжженную рощу джиннов, когда мысли заводят меня не туда.
Через полчаса я уже взмок от пота. Я сбрасываю рубашку, все тело болит, но это только начало. Потому что когда я выворачиваю из земли камни, бью цепью дерево и бегу по крутому откосу, который ведет вниз, к городу джиннов, лица и звуки, преследующие меня, постепенно отступают.
Телоэто единственное, что осталось во мне человеческого. Оно материально и страдает от голода и усталости. Наказывая его, я должен дышать определенным образом, двигаться определенным образом. Это заставляет меня сосредоточиться, помогает отогнать демонов, терзающих меня.
Исчерпав все возможности для самоистязания в роще джиннов, я тащусь к ее восточной границе, по склону туда, где протекает Сумеречная река, стремительная и особо коварная во время штормов. Я прыгаю в ледяную воду, и от нестерпимого холода у меня перехватывает дыхание, но я упрямо плыву к противоположному берегу, до которого четверть мили. Голова моя пустая сражаюсь со стылой водой и течением.
Я возвращаюсь на свой берег совершенно без сил, зато в голове у меня проясняется. Я готов встретиться с призраками, ожидающими меня среди деревьев. Больше того, находясь в воде, я почувствовал, что далеко на севере свирепствует смерть. Сегодня ночью у меня будет много работы.
Приближаясь к старому тису, чтобы забрать одежду, я вижу под деревом какую-то фигуру.
Маут вложил в мой мозг знания о Землях Ожиданиянечто вроде карты. Я сосредотачиваюсь и ищу пульсирующую светлую точку, указывающую на присутствие смертного.
Но там ничего нет.
Прищурившись, я пытаюсь разглядеть неизвестного сквозь завесу дождяможет быть, джинн? Но нетдаже духи оставляют следы, их магия тянется за ними, подобно хвосту кометы.
Ты вошел на Земли Ожидания, говорю я. Живущим запрещено пересекать границу этой страны.
В ответ я слышу только шелест дождя и завывания ветра. Фигура остается совершенно неподвижной, но я чувствую некое потрескивание в воздухе. Магия.
Передо мной встает лицо юной девушки. Черные волосы. Золотые глаза. Она умела пользоваться магией. Но как ее звали? Кто она такая?
Я не причиню тебе зла, говорю я осторожно, даже ласково, как будто обращаюсь к призраку.
Правда, Элиас Витуриус? отвечает неизвестный. Даже сейчас? После всего, что произошло?
Элиас Витуриус. Это имя вызывает у меня в памяти множество картин. Военная школа, суровое, грозное здание из серого камня, бой барабанов. Хрупкая женщина в черной форме, с глазами, похожими на две льдинки. Какой-то голос кричит во мне: «Да. Элиас Витуриус! Вот кто ты такой!»
Это не мое имя, возражаю я.
Напротив, оно принадлежит тебе, и ты не должен его забывать. Пришелец говорит так тихо, что я не могу разобрать, кто передо мной. Мужчина или женщина. Взрослый или ребенок.
Это она! От волнения сердце колотится часто-часто. Запретные мысли переполняют голову. Назовет ли она мне свое имя? Простит ли она мне то, что я его забыл?
Из складок одежды появляются две иссохшие руки и откидывают капюшон. Кожа старика бледная, как отбеленное полотно, глаза налиты кровью. Несмотря на то, что я многое забыл о том, кем я был, это лицо навсегда отпечаталось у меня в памяти.
Ты, шепчу я.
Да, Элиас Витуриус, отвечает Пророк по имени Каин. Я пришел, чтобы причинить тебе больв последний раз.
4: Лайя
Керис Витурия находится в Маринне, в нескольких шагах от меня. Но как? Мне хочется кричать. Всего несколько дней назад феи Мусы сообщили, что она в Серре.
Но какое это имеет значение, если у Керис есть могущественный союзникКнязь Тьмы. Он умеет перемещаться с ветром и, должно быть, он и перенес ее в Адису.
У меня шумит в ушах, но я заставляю себя дышать ровно, чтобы успокоиться. Появление Коменданта усложнило ситуацию. И все равно я должна сделать так, чтобы Никла покинула тронный зал и спряталась в своих покоях. У Книжников и Меченосцев в Дельфиниуме нет союзников, не хватает оружия, заканчиваются продукты. Если Никла не выслушает то, что хочет сказать ей Кровавый Сорокопут, у нас не останется никакой надежды.
Я бесшумно крадусь, чтобы подобраться ближе. Наследная принцесса королевства Мореходов сидит на своем массивном деревянном троне, ее спина неестественно прямая, лицо скрывается в тени. Темно-красное платье, кажется, ей тесно, широкие юбки стекают на пол подобно лужам крови. Позади трона застыли два стражника, еще восемь воинов выстроились справа и слева от принцессы.
Комендант в церемониальных доспехах стоит перед троном. У нее нет оружия, нет короны. Но ей это не нужно. Преимущество Керис заключается в ее коварстве и жестокости.
Уставившись ей в затылок, я замечаю серебристый блескона носит рубашку из живого металла, которую когда-то украла у Кровавого Сорокопута. Меня поражает, какая Керис маленькаягораздо ниже меня. Не зная о том, сколько зла она причинила людям, глядя на нее, можно подумать, что перед тобой безобидная молодая девушка.
Я делаю еще шаг вперед, и тени, которые скрывают лицо Никлы, оживают и шипят. Гули, питающиеся болью и страданиями принцессы, вьются рядом, образуя вокруг нее демоническое свечение, которого она не видит.
не в состоянии принять решение, говорит Керис. Возможно, мне следует переговорить с вашим отцом.
Я запрещаю тревожить отца до тех пор, пока он не поправится, резко обрывает ее Никла.
Тогда соглашайтесь, принцесса. Комендант разводит руками, словно не она, а кто-то другой произносит эти мерзкие слова. Нападения на ваш народ прекратятся. Джинны отступят. Книжники лишь попусту истощают ваши ресурсы, и вы это знаете.
Именно по этой причине я стараюсь сделать так, чтобы они покинули Адису. Однако то, о чем вы просите Принцесса качает головой.
Я предлагаю избавить вас от забот о проблемной группе населения.
То есть обратить всех Книжников в рабство.
Керис улыбается.
Дать им цель в жизни.
От гнева у меня трясутся руки. Моя мать, Мирра из Серры, умела ловко взбираться по гладким стенам. Ну почему же и мне не передалась эта удивительная способность?! И тогда я прыгнула бы на Керис с высоты, застигнув ее врасплох.
Я сжимаю в руке кинжалне тот, что я собиралась оставить на троне Никлы, а другой, который уже давно со мной. Когда-то мне подарил его Элиас. Кинжал очень острый, и лезвие его смазано ядом от гарды до острия. Я провожу кончиком пальца в перчатке по плоской стороне клинка и, стараясь ступать беззвучно, приближаюсь к трону.
А как же тысячи Книжников, которых вы перебили? Никла резко поднимает головугули разлетаются по сторонам и раздраженно галдят. Выходит, они прожили жизнь понапрасну? Вы действовали жестоко и цинично, Императрица. Откуда мне знать, что это не повторится?
Число погибших сильно преувеличено, возражает Керис. Те, кого я казнила, были преступниками. Это были повстанцы и политические диссиденты. Вы сами отреклись от своего супруга из-за его высказываний, направленных против монархии. Мои методы просто более действенны
Из-за трона показывается придворная дама, с мрачным лицом она наклоняется к Никле и что-то шепчет ей на ухо.
Прошу прощения, Императрица, произносит принцесса. Меня ждет следующая встреча. Мы поговорим с вами утром. Стража проводит вас в отведенные вам комнаты.
Если вы не возражаете, я бы хотела задержаться ненадолго здесь, чтобы оценить по достоинству ваш тронный зал. О его роскошном убранстве с восхищением говорят даже у нас в Империи.
Несколько мгновений Никла сидит совершенно неподвижно, стиснув резные подлокотники трона.
Разумеется, наконец произносит она. Стража подождет вас в коридоре.
Принцесса с величественным видом удаляется, караул следует за ней. Я знаю, что должна отправиться туда же. Должна найти какой-нибудь другой способ напугать Никлу, чтобы она заперлась в своих комнатах.
Но я застыла на месте, уставившись на Коменданта. Передо мной убийца. Но нет, если бы все было так просто. Это чудовище в обличье убийцы. Дьявольское создание, прикинувшееся человеком.
Она разглядывает купол из разноцветного стекла, на котором изображены корабли с яркими парусами, бороздящие бирюзовые моря Маринна. Я осторожно делаю шаг по направлению к ней. Скольких страданий можно было бы избежать, если б у меня хватило духу убить ее тогда, на окраине Серры, когда она лежала без сознания у моих ног!
Сейчас я могу прикончить ее одним ударом. Я невидима для нее. Я замираю, уставившись на ее шею, на синюю татуировку, частично скрытую воротником.
Грудь Керис приподнимается и опускается, напоминая о том, что, какие бы зверства она ни творила, это всего лишь человек. Она смертна, подобно всем нам.
Твой единственный шансэто удар в шею, Лайя из Серры, негромко говорит Комендант. Если только твоя цель не бедренная артерия. Но я проворнее тебя, так что у тебя вряд ли что-то получится.
Я бросаюсь на нее, но она реагирует на слабый шелест моего плаща. Когда наши тела сталкиваются, невидимость слетает с меня, и я уже на полу, а Комендант, сжимая коленями мои бедра, одной рукой крепко держит обе мои руки, в другой поблескивает кинжал Элиаса. Острие приставлено к моему горлу. Я даже не заметила, как она успела обезоружить меня.
Я непроизвольно съеживаюсь, но высокий ворот куртки защищает меня от яда, которым смазан кинжал. Перед глазами блестит серебристая кольчуга Керис. Она наклоняет голову набок, и ее змеиный взгляд гипнотизирует меня.
Как ты умрешь? спрашивает она. В бою, как твоя мать? Или в страхе, как моя? Ее пальцы стискивают рукоять.
Говори, отвечай ей. Пусть она продолжает болтать.
Не смей хрипло выдавливаю я, когда она прижимает лезвие к моему горлу. Не смей упоминать о моей матери произносить ее имя своим грязным языком ты ведьма
Не понимаю, почему это так волнует тебя, девчонка, говорит она. Я всегда зна знала
Внезапно кинжал соскальзывает с моей кожи, зрачки Керис расширяются, и она начинает кашлять. Сбрасывая ее, я откатываюсь в сторону. Комендант бросается за мной, но, пошатнувшись, промахивается. И я позволяю себе улыбнуться. Руки ее теряют чувствительность. Отнимаются ноги. Я знаю, что с ней происходит, потому что испытывала яд на себе.
Керис замечает мои перчаткислишком поздно. Слишком поздно она выпускает из пальцев кинжал Элиаса, уставившись на его рукоять: до нее наконец-то доходит, как я ухитрилась ее отравить. Проглотив яд, она была бы уже мертва. Но он проник в ее кровь через кожу, воздействуя на ее органы чувств и реакции. И я получаю преимущество. Комендант пятится, когда я рывком достаю из сапога длинный кинжал.
Но Керис Витурия сражается всю свою жизнь. Инстинкты ее включаются, и когда я делаю выпад, целясь в незащищенное горло, то получаю ответный удар прямо в солнечное сплетение, и сгибаюсь пополам. Оружие со звоном падает на пол, и я вытаскиваю последний нож. Керис бьет меня по запястью, и клинок с грохотом падает на камни.
За дверью слышны голоса. Стражники.
Воспользовавшись секундной заминкой, я опять замахиваюсь, но Комендант отшвыривает меня в сторону с такой силой, что я врезаюсь в трон. В голове все плывет, и я сползаю к его подножию. Керис открывает рот, чтобы позвать стражниковпохоже, впервые за всю ее жизнь, Коменданту понадобилась чья-то помощь. Но яд парализовал голосовые связки тоже. Еще несколько секунд она пытается удержаться в вертикальном положении и наконец валится на пол, раскинув руки и ноги.
Сейчас или никогда, Лайя. Во имя неба, где мои клинки? Я готова задушить ее голыми руками, но она в любой момент может очнуться. Керис отключилась на минуту, не больше. Мне нужно оружие.
Из-под трона торчит рукоять кинжала Элиаса. Но в тот момент, когда я, еще не успев отдышаться, хватаю его, невидимая рука отбрасывает меня назад, как тряпичную куклу.
Я налетаю на кварцевую колонну. Перед глазами снова все плывет, но мне удается сфокусировать взгляд на фигуре того, кто направляется ко мне. Это не Комендант, и еще секунду назад в зале никого не было.
Бледное лицо. Темный плащ. Ласковые карие глаза. Веснушки на милом, добром лице. Огненно-рыжие волосы. Но огонь внутри него пылает еще ярче.
Я знаю, что за существо передо мной. Знаю. Но не «Князь Тьмы», «джинн» или «враг» вспыхивает у меня в голове.
Кинан. Друг. Возлюбленный.
Предатель.
Беги, Лайя! Но тело отказывается повиноваться. Горячая кровь струится из раны на виске, я чувствую на губах ее соленый привкус. Все мышцы болят, ноги жжет огнем, как когда-то после наказания плетью. Боль обвивает мое тело, словно веревка, сжимается все теснее и теснее.