Святая Екатерина, это ничего, что я кричала солдатам «Кто любит меня, за мной»? Это ведь не грех гордыни? Я просто знала, что иначе нас побьют, а милой Франции уж и без того досталось. А потом вдруг появились годоны со стороны западных укреплений, нас едва не окружили. Это было очень страшно, мне вдруг показалось, что я снова рядом со стадом, на которое нападают хитрые волкиодин отвлекает внимание, другие подбираются сзади. Пришлось отправить ополченцев с пиками навстречу врагу. Годоны остановились. И вдруг оказалось, что бастион Сен-Лу уже взят. Так странно, неожиданно! И приятно победа. Я сама такого не предполагала.
Потом выяснилось, что никто не ожидал, даже сам Дюнуа. Зачем же он тогда повёл людей в бой? Не могу этого понять. И всё-таки самое страшное было позже когда я увидела убитых англичан. Их было очень много. И на моих латах была их кровь Господи, вразуми, что мне делать? Я не хочу, чтобы погибали англичане, даже если они плохие! Но ведь иначепогибнут французы! Неужели только так и возможно?
Потом был бой у бастиона Огюстен на левом берегу. Нас едва не опрокинули англичане, вышедшие в контратаку. Хорошомоя гвардия с копьями остановила их. Даже удивительно: двадцать человекпротив сотни, а то и больше и годоны неожиданно остановились, замерли, как вкопанные. А тут подоспели Ла Ир и де Рэ, мы бросились вперёди вдруг опять оказалось, что бастион взят, бой окончен я и не заметила, как это произошло. Но что будет завтра?
Такая страшная эта Турель. Я сперва думала штурмовать с левого берега, но Ла Ир объяснил, что лучше нападать со стороны бастиона Огюстен. Оттуда Турель слабее защищена. Там только подпорная стена, которую называют больверком, барбаканом. Её построили англичане, чтобы орлеанцы не могли их атаковать. Но сказать по правде мне больверк совсем не показался слабо защищённым. Он высокий, перед ним ров, а ещё там на стенах пушки, много солдат с луками и арбалетами.
Как мы будем брать Турель? Не знаю. Но ведь не взять еёнельзя!
Мои Голоса! Пожалуйста, помогите мне! Научите, что делать! Я не знала, когда шла в Вокулёр, что мне придётся самой командовать армией! Я не готова к этому! Я всего лишь слабая, необразованная деревенская девушка! Почему, почему никто не хочет помочь мне?
* * *
7 мая 1429 года
Итак, вот она, Турельперед нами. Сегодня решится судьба Орлеана. Господи! Хоть бы получилось! Как жаль, что другие капитаны возражали против этого штурма. Не могу я их понять. Почему они считают, что у нас мало сил? Если ждать непонятно чего, нас станет больше? Говорят, сюда идут войска Джона Фастольфа. Он нанёс нам поражение в Селёдочной битве три месяца назад. Если он опередит нас, зачем были все усилия?
Всё, хватит раздумий. Пора действовать.
Жанна! Как нам быть? Никого из капитанов нет.
Всё в порядке, я командую атакой. «И что я прикажу? Наверное, сперва ударим по больверку перед крепостью.»
Пушки! По барбакануогонь! Солдаты, приготовьте хворостзасыпать рвы! Как только сделаем проёмывперёд, на стены!
«Какой грохот Это пушки бьют по барбакану. Уши закладывает. Зато грохот не даёт думать об опасности, смерти. Запах пороха Или это запах смерти?»
Жанна! Барбакан уже сильно разрушен. Прикажете штурмовать?
Да! Хвороство рвы! Солдатына стены!
Жанна! Наши отступают! Англичан очень много!
Не верю! Мы победим! Смелее! Кто любит меняза мной! К знамени!
«Пора и мне самой к лестнице, не всё же других на смерть посылать. Ох, как высоко подниматься У меня получится? Я не имею права отступить. Надо смотреть только вверх, тогда высота не будет пугать. Что там наверхуанглийские солдаты? Они собираются стрелять в меня Господи, мне страшно А! Больно! Очень больно! Что со мнойя падаю?»
Дева ранена! Заберите её отсюда!
«Англичане идут на вылазку, пытаются прорваться ко мне? Они хотят захватить меня, чтобы убить?»
Защищайте Деву!
«Жаль, что я не могу подняться на ноги. Как больно И голова кружится Я вот-вот потеряю сознание. Нельзя! Дева Жанна из Лотарингии, держись!»
Годоны отброшены! Забирайте Деву, уносите её! Всем уходить! Штурм окончен!
Погодите! Не отступайте! Продолжайте атаку!
Жанна, молчите, берегите силы.
Я в порядке. Снимите с меня панцирь.
Да, Жанна. Вот так. Вам легче? Надо вынуть стрелу
Ой! Больно! Лучше я сама.
Осторожно, это опасная рана! Стрела вошла в ключицу рядом с шеей!
«Ну же, сказала, что сама, так вынимай. Не думай о боли. Слёзы застилают глаза И не надо смотреть. Всего лишь один рывок Ох!.. Всё, получилось.»
Слава Богу, Дева вынула стрелу сама. Теперь, Жанна, надо смочить оливковым маслом вот так
Да спасибо. Я чувствую себя хорошо, только отдохну немного. Пожалуйста, скажите людям, чтобы продолжали штурм! Англичане вот-вот отступят!
«Попробовать подняться на ноги? Ой, нет. Голова так кружится, вот-вот упаду. Лучше просто полежать на траве. До чего же больно»
Сожалею, Жанна. Люди сделали всё, что могли. Попробуем завтра. В конце концов, барбакан уже наполовину разрушен.
Ах так, завтра Пожалуйста, помогите мне надеть панцирь!
Зачем? Вы ранены! Вам надо в город!
Я не чувствую раны. «Почти. По крайней мере, голова не так кружится. Вот только правая рука совсем не ощущается. Не хочу, чтобы солдаты это заметили. Возьму знамя левой рукой. Или мне кто-то поможет?»
Солдаты, за мнойк стене! Как только моё знамя коснётся стенынаверх!
Дева жива! Она командует атаку! Все на штурм!
«Сейчасили никогда. Какое счастьеангличане ушли со стены! Они решили, что мы сдались!»
Вперёд! Победа с нами! Помогите Деве нести знамя!
Жанна, позвольте мне взять знамя!
Да пожалуйста
«Ура! Наши уже наверху! Моё знамя на стене! Бой идёт внутри барбакана! Ещё немногои мы победим! Как бы мне теперь взобраться по лестнице»
Жанна, держитесь! Я помогу вам!
Спасибо, дʼОлон. Мне немного трудновато
Жанна, из города идёт подкрепление! Ла Ир и другие капитаны! Пушки из города бьют по Турели! Мост на южный берег подожжён брандером!
«Хорошо, если так. А то я вот-вот упаду. Так капитаны передумали, пришли к нам на помощь?! Как славно! Это победа! Держись, Жаннетт, ещё усилие»
Отлично! Пусть Ла Ир атакуют мост! Здесь мы управимся сами!
Англичане бегут! Они покидают барбакан и крепость! Мост горит, годоны не могут переправиться через реку! Падают в воду, в огонь!
«Не могу радоваться этому. Пусть они враги, опасные и жестокие, и всё же смерть в огнеэто чудовищно.»
Гласдейл погиб! Командир годонов мёртв! Ура! Да здравствует Дева!
«Гласдейла больше нет? Мир праху его. Он был храбрый человек. Даст Бог, англичане теперь уйдут сами из Франции.»
Солдаты, не убивайте тех, кто просит пощады!
Жанна, это жестокие англичане! При Азенкуре они нас не щадили!
Дева приказалапленных не убивать! Или тебе непонятно?
«Вот и вечер наступил. Надо же, как быстро пролетел денья и не заметила. А теперь совсем плохо голова опять кружится, всё вокруг застилается туманом В ушах звон Надо поскорее вернуться в город.»
Пожалуйста, помогите мне Я боюсь упасть
Да! Эй, люди! Помогите Деве сесть в седло! Поддержите её! Она совершила сегодня величайшее чудо, которое только видел мир!
«Хорошо, что справа и слева едут капитаныподдерживают, помогают мне не упасть. Обидно было бы. Хочется самой въехать в город, не на носилках.»
Люди, радуйтесь! Турель наша! Годоны убиты! Осады больше нет! Да здравствует Дева Жанна! Слава Орлеанской Деве!
«Люди радостно кричат вот только слова различить трудно Шум Звёзды надо мной Это фейерверкили обморок? Поскорее бы добраться до постели Как же больно»
* * *
Домреми, конец мая 1429
Эй, Жак! Привет! Спешишь куда-нибудь?
Так неожиданно обратился к пожилому Жаку Дарк его сосед Поль, отец Эдмона. Неожиданнопотому что с тех пор, как Жанна дала Эдмону от ворот поворот, Поль высокомерно отворачивался от Жака всякий раз, когда видел его на улице. Да, конечно, отец вроде бы не виноват, дочка уж больно своевольная, ну так надо было суметь управиться с нейхоть розгой, хоть как, только чтоб красоту не попортить. Младшую-то сумели приструнить да замуж выдать за кого хотели, а уж какая была норовистая. Вот и со старшей так же следовало.
Неудивительно, что от такой внезапной почести Жак резко остановился и разинул рот, с недоумением глядя на соседа. С чего вдруг гнев сменился на такую милость?
Ты, Жак, эта В общем, ты плохо обо мне не думай. Ладно?
Жаку оставалось только удивлённо выпучить глаза:
Поль, ты это о чём? Не понимаю. С чего бы это мне вдруг думать о тебе плохо?
Ну что Эдмон судился с дочкой твоей. Жаннетт которая. Мы же не знали, что она эта сам понимаешь. М-да.
Не знали? Поль, о чём ты толкуешь, никак не пойму? Чего это вы про Жаннетт не знали?
Ну эта. Что она и вправду Богом избрана. Для спасения Франции-то, как Мерлин сказал. М-да. А ты что, сам ещё не знаешь? Дали ей армию, дали, вот так оно и вышло. Комиссия проверила её, всё и подтвердила: точно, являются к ней святые и говорят, как да что делать надлежит. Дофин Карл приказалдать ей армию, вот. И как приехала она в Орлеан, так сразу годонам и задала взбучку. М-да.
Последовала пауза. Поль мялся и почёсывал макушку, а Жак не в силах был произнести хотя бы слово. Наконец, Поль продолжил свой рассказ:
Монах у нас останавливался, проездом, понимаешь. Переночевать просился, вот мы и разговорились с ним. А ты, выходит, и не знал ничего? М-да. Как твоя Жаннетт взяла Турель, так годоны и разбежались. Бросили под городом пушки, провизию, даже своих раненых. Так что никакой осады перед Орлеаном больше нет. И дочку твою Жаннетт прозвали Орлеанской Девой. Как годонов прогнала, так три дня в её честь празднества шли по всему городу. На улицах светло было от факелов, все танцевали. Люди чуть с ума не сходили от радости. М-да. А Эдмону я, эта, надавал по шее, чтоб глупостей не делал. Ну, бывай. Не держи на меня зла, ладно? Если Жаннетт увидишьпередай: старый Поль с женой кланяются ей, просят не поминать лихом.
Поль уже неторопливо удалился к своему дому, а старый Жак Дарк стоял в смятении, оглушённый, не зная, что и думать об услышанном.
* * *
Руан, май 1429 г.
Скромный епископ Пьер Кошон корпел над бумагами, продумывая проект очередного указа об увеличении налогов, когда знакомый скрипучий голос заставил его обернуться:
Приветствую вас, ваше преосвященство!
Это был никто иной как граф Уорвик. Кошон проворно вскочил со своего места:
Здравствуйте, ваша светлость! Добрый день, милорд!
Шутить изволите, ваше преосвященство? Разве могут быть сейчас добрые дни?!
Его светлость граф Уорвик был в мрачном расположении духа и не скрывал этого.
О, милорд, я вас понимаю! Вы имеете в виду то, что произошло под Орлеаном?!
Граф горестно вздохнул:
Именно это. Какая-то девчонка пастушка. Это не только одно из самых тяжёлых и унизительных поражений английской короны, но и самое непонятное!
И попахивает колдовством, не так ли? подал голос одноглазый граф Люксембургский, только что зашедший в комнату. Уорвик кивнул ему:
Полностью согласен с вами, граф. Хорошо, что вы приехали, нам с вами предстоит долгий разговор, и англичанин снова обратился к Кошону. А вы как полагаете, ваше преосвященство? Эта ихняя Дева Жаннаколдунья? Она побеждает с помощью Сатаны? Может быть, проводит чёрные мессы?
В этом я не уверен. Про чёрные мессы с её участием ничего не знаю. Но еретичка онавне всякого сомнения!
Еретичка?! Но ваши коллеги проверили её благонадёжность в Пуатье и остались вполне удовлетворены! сердито проворчал Уорвик.
Вы правы. Самое огорчительноечто эту глупость поддержал бывший ректор Парижского университета. Это из-за того, что меня там не было. Однако не всё так плохо, господа! Материалы процесса в Пуатье могут куда-нибудь исчезнуть, перестанут нам мешать если того захочет архиепископ Франции. Впрочем, он пока, увы, к этому не готов. Но всё может измениться.
Она и колдунья, будьте уверены! Она заворожила всех французских солдат! Они с радостью умирают, защищая её! уверенно заявил граф Люксембургский.
Граф! Мне кажется, вы несколько поспешны, обратился к нему епископ. Извините за вопрос: откуда вы это знаете? Ведь бургундская армия ещё не сталкивалась с Девой Жанной?!
Граф Люксембург прав, могу подтвердить. Но если бы только французские солдаты Ваша светлость, ваше преосвященство, всё обстоит намного хуже: чуть ли не каждый английский командир мечтает захватить Деву Жанну в плени взять её замуж! Вся английская армия твердит о её необычайной красоте, уме и отваге!
При этих словах Уорвика Кошон упал в своё кресло, с изумлением глядя в лицо своему английскому собеседнику.
Ну, знаете выговорил он, едва к нему вернулся дар речи. Если так, то я ничуть не удивляюсь тому, что произошло под Орлеаном. Да, это колдовство, бесспорно. Но и ересь тоже. Вопросчто вы собираетесь делать? Вы можете взять её в плен и передать мне, Церкви, для вынесения обвинительного приговора за ересь и колдовство? Будьте увереныона получит всё, что ей причитается! Если понадобится вынудить её к признанию в колдовстве, я прикажу её пытать! Её сожгут на костре, а пепел будет выброшен в Сену!
Боюсь, у нас мало сил для этого. Потери Англии под Орлеаном были очень велики. Я просил его высочество милорда Бедфорда собрать в Англии людейсколько получится, но вряд ли и это поможет. Дева Жанна окружена всеобщей любовью надёжнее, чем стенами крепости.
Великие завоеватели говорили: осёл, нагруженный золотом, возьмёт любую крепость, усмехнулся граф Люксембургский. Может, и не стоит нам так уж возражать против коронации ублюдка Карла? В конце концов, чем он сможет нам помешать? И не будем забывать, что архиепископ Франциивсего лишь человек
* * *
Задумавшись о настоящем и будущем, Жанна прогуливалась в парке перед королевским дворцом в Блуа. Рана, полученная в бою за Турель, уже почти не беспокоила её, но на сердце лежала непонятная тяжесть. Внезапный шум шагов, донёсшийся сзади, заставил её обернуться. К ней приближался молодой человеквысокий, стройный, светловолосый, могучего телосложения. Лицо его показалось девушке знакомым. «Откуда я его знаю, когда прежде видела? Ах, да. Это ведь он так странно смотрел на меня в день первой аудиенции у дофина Карла. Возможно, этот человек также участвовал в некоторых боях?..»
Жанна! Извините, ради Бога. Мне нужно так много вам сказать
Простите, сударь, кто вы? Мне знакомо ваше лицо, но
О, тысяча извинений. Конечно, прежде всего я должен был представиться. Моё имяРобер дез Армуаз. И
Робер вдруг замолчал, уставившись на Жанну. Он смотрел так же странно, как и тогда, на аудиенции.
Да, сударь? Вы хотели мне что-то сообщить?
Робер встрепенулся и внезапно зарделся.
Простите, Жанна Если вы не заняты в эти дни, могу ли я умолять вас о чести навестить мой родовой замок?
Жанна смутилась и в свою очередь порозовела. Похоже, Робер дез Армуаз собирается разговаривать вовсе не о войне, не о политике.
Сударь право же, мне приятно ваше приглашение, но Пока моя миссия не выполнена, я не могу позволить себе то, что вы, возможно, имеете в виду, приглашая меня.
Робер понуро опустил голову:
Простите, Жанна. Я всё понимаю. Вам не не до поездки в мой замок. Ещё разизвините, ради Бога.
Юноша повернулся и пошёл прочь, а Жанна со странным смешанным чувством жалости и горечи посмотрела ему вслед. «Может быть, не следовало ему отказывать? Вдруг онтот самый Нет, нет, не моё делозаводить придворные знакомства. Вот когда выполню свою миссию, короную дофина да, но тогда ведь я уеду в Домреми но, может быть, по пути всё-таки загляну в замок Армуаз?»
Глава 3. Луарарека крови
Долина Луары, июнь 1429
Капитан Дюнуа, любимец прекрасных дам, батард Орлеанский, мрачно смотрел на войска, шествовавшие мимо него к крепости Жаржо. Просто какое-то сумасшествие. Эта девчонка Может, правду говорят, что она волшебница? Ведьма? Или, хуже того, святая? Ведь это уже не война вовсе. Испокон веков мы так не воевали. Раньше было просто: собрали солдат, дали одно-два сражения, победили или проиграли, заплатили жалование войску, распустили его, получили выкуп за вражеских пленных, заплатили за своихи по домам до следующего похода.
А теперь что? После чудес, случившихся под Орлеаном, армия растёт с каждым днём. Жалование солдатам задерживаетсяа они этого будто и не замечают. И при этом не грабят. Ведут себя, будто в церкви хотягде, когда это французские солдаты с почтением относились к церквам? А вот поди тытеперь так оно и есть, ходят в церковь, потому что пастушка из Домреми их к этому приучила. И ни малейшего принуждения, никаких наказаний для нарушителей. Ни повешений, ни даже порки. Кто проштрафилсятого попросту выгоняют из армии, отбирают оружие впрочем, таких случаев было с начала похода два или три.