Куда идти? приосанился казачонок.
Прямо сейчас я отведу тебя к нему в каюту. Прихвати, что-то подобное из сладостей, на две персоны, указал рыжебородый на столик перед Павлом Алексеевичем, который всем своим видом показывал, что игнорирует их разговор.
Паша отвернулся от помощника капитана к столу и пожелал иметь огромное серебреное сервировочное блюдо с крышкой. Для десерта он сотворил эклеры, суфле, горячий шоколад и поставил рядом кофейный сервиз с бодрящим напитком. Взяв блюдо в руки, мальчик понял, что погорячился с весом груза, но скрыв физические потуги, с легкой улыбкой на устах зашагал вслед за рыжебородым.
Через несколько пролётов и узких плохо освещённых закоулков Паша оказался в каюте капитана. Посередине стоял массивный овальный стол, покрытый зелёным сукном, за которым на одном из резных кресел восседал сурового вида наголо бритый крупный мужчина. Под несколькими просторными решётчатыми окнами в конце каюты стояли две длинные резные скамьи с высокими спинками и огромный сундук между ними. Казачонок сразу заметил, что обитые деревом стены, увешанные картинами в золочёных рамах, имеют четыре двери. Судя по всему, помещение имело несколько комнат.
Казачонок поставил поднос на стол и, убрав руки за спину, стал растирать одеревеневший пальцы. Рыжебородый метнулся к предводителю и элегантно снял крышку с подноса.
Капитан удивился: Какой приятный сюрприз. Уверен ей понравиться. Илона, выйди детка!
Дверь справа ближе к окну скрипнула и в проёме показалась бледная девушка в длинном мятного цвета платье. Её волосы были сложены в высокую причёску, из которой на висках выбилось несколько кудрей.
«Неужели тоже пленница!» вспыхнуло сердце казачонка.
Папа, мне ещё дурно. Я пока не хочу, есть, мелодичным голосом сообщила Илона.
Кофе поможет, попробуйте, неожиданно для себя воскликнул Паша, и, стараясь скрыть неловкость, пригнулся в лёгком поклоне, желая, чтобы терпкий напиток помог этой красотке.
Нежная улыбка отразилась на губах девушки: Правда?
Выходи дочка, у нас новый кок. Я хочу, чтобы ты ему рассказала, как ты питалась дома, и какие блюда ему тебе готовить, полным заботы голосом, позвал отец.
Та, тихо зашуршав платьем, присела за стол с противоположной от капитана стороны, предварительно налив в чашку кофе. Девушка отпила горячий напиток, жеманно оттопырив мизинчик, и через минуту на её бледных щеках стал просвечиваться румянец.
Действительно, помогает. Благодарю. Если вы умеете читать молодой человек, то я составлю список блюд, и мы изучим его вместе. Возможно, вы не знаете какие-то рецепты.
Это было бы очень кстати. Я обучен грамоте, но всегда есть нюансы при приготовлении блюд, закивал Паша, чувствуя, что от этой зеленоглазой особы у него кружится голова.
Вот и славно, а теперь иди дорогая. У себя в комнате допьёшь, а нам с молодым человеком поговорить надо, мягко спровадил дочь капитан.
Паша отследил глазами перемещение Илоны и смог оторвать взгляд лишь тогда, когда девушка скрылась за дверью.
Капитан встал из-за стола и подошёл к казачонку. Его плечистая фигура нависла над мальчишкой, как громадный утёс над прибрежным валуном.
Хочу предложить тебе присоединиться к моей команде. Ты мал пока, но годы летят быстро. Я могу взять тебя в ученики и заняться твоим воспитанием. Итон, капитан кивнул в сторону рыжебородого, объяснит тебе все преимущества этого предложения. Не тороплю тебя. Иди, подумай. После следующей трапезы зайдёшь с ответом.
Паша бросил взгляд на Итона и, помня о чём тот говорил, решил не тянуть с ответом, полагая, что при случае ему это будет зачтено.
Чего тут думать. Я согласен. Только Павла Алексеевича моего не бросайте за борт, пожалуйста, мы с ним дальние родственники. Я всегда буду за него горой.
Родственников не выбирают, пусть остаётся, кивнул капитан, протягивая мощную ладонь для рукопожатия.
Пожав друг другу руки, они разошлись. Вильям, так звали капитана, пообещал в ближайшее время заняться обучением новобранца.
Через некоторое время, расхаживая вялой походкой по камбузу, Паша всё ещё недоумевал от того, что с ним произошло у капитана в каюте: «Что со мной происходит? Я даже умудрился отвесить реверанс. Девчонка же меня старше, это очевидно. Как я мог на неё запасть? Или это всё от того, что я давно не видел особей женского пола? Но надо признать однораньше я никогда и ни к одной девочке ничего подобного не испытывал».
Глава 11
Любовь самое сложное чувство. Из века в век она теребит сердца людей, наполняя их коктейлем счастья и отчаяния. Паша всё больше погружался в пучину неведомого ранее ощущения парения в облаках с одновременным падением в пропасть. Он с нетерпением ждал встреч с Илоной, на которых с неторопливостью первоклашки записывал её рецепты, тщательно выводя каждую букву, каждую цифру. Мальчишка растягивал удовольствие от совместного общения. Он хотел радовать её и искал повод для этого. Ибо как оказалась, она не стремиться вкусить те самые блюда, о которых ему рассказывала. Казачонок ловил каждое слово девушки и порой пытался, открыть свои чувства, но тут же сжимаясь и уходя глубоко в себя, так и не решаясь ничего сказать объекту любви.
Так или иначе, все их беседы сводились к поварской деятельности.
Илона, накручивая локон на палец, сидела за столом капитанской каюты, монотонно рассуждая вслух: Маменька говорит, что в природе всё циклично. И я с ней согласна. Сначала хочется всё попробовать и люди едят без разбору. Потом находят то, что им больше нравится и едят только это. Потом наскучивает их выбор, и они снова едят без разбору. А если сдерживаться и есть всего понемногу, то таких проблем, отягощающих желудок, не будет.
Моя мама тоже так думает. Она даже подметила, что в молодых семьях мужчины начинают полнеть, от того, что их от избытка любви жёны перекармливают, а потом ближе к старости, все переходят на более постную пищу, понимая, что она полезнее. Но, даже зная, что это так, не каждый может отказаться от вкусненького, приготовленного супругой, с щенячьим восторгом, заглядывал Паша в глаза девушки, всей душой желая, чтобы она попросила его приготовить что-то для неё.
Вот-вот. Я думаю на сегодня всё. У меня кружится голова. Приходи вечером, перебирая пальчиками в воздухе, Илона указала на дверь.
Вздыхая, Паша поднялся из-за стола и медленно поплёлся к выходу. Он прогулялся по палубе по уже привычному, скрытому от большинства глаз маршруту и отправился на камбуз. Алексеич, как всегда восседал в кресле и снисходительно оживился, когда увидел Пашу.
Куда ты всё время ходишь? сузил глаза Павел Алексеевич.
Выполняю поручения капитана и его помощника, отозвался Паша.
А почему они тогда оба только что заходили и удивились, не обнаружив тебя здесь?
Паша развёл руками: Наверное, забыли, что я у Илоны.
У кого?! вскочил с места казачонок. Да ладно? На корабле есть женщина?
Паша понял, что ненароком сболтнул лишнее, но отпираться уже не было смысла.
Ну, да, тихо ответил он.
Тогда понятно, по кому это ты так сохнешь! расхохотался Алексеич. Кто она?
Дочь капитана.
А папаша знает, о том, что ты с его дочуркой наедине бываешь?
Он меня сам попросил. Мы о кулинарии разговариваем.
Ага, конечно!
Она меня старше и по определению не рассматривает меня как поклонника, грустно ответил Паша.
Ха-ха-ха! Но это не мешает тебе пускать в её стороны слюни!
Паша огрызнулся: Ни какие слюни я не пускаю!
Да, ладно тебе. Она, небось, с тобой заигрывает, а ты уже нафантазировал как обнимаешь её и
Алексеич не успел договорить, потому что Паша набросился на него с кулаками: Не смей так о ней отзываться!
А то что? Вот возьму и расскажу всё капитану! Посмотрим кто кого!
Паша отступил. Его ипостась не знала границ в пакостях и нужно было с холодной головой пытаться договариваться с собственной злостью.
Тогда не получишь больше сладкого. Буду кормить тебя пресной едой, пригрозил юный кок.
Но идти на торг было не лучшим решением. На этом рыночном уровне Павел Алексеевич чувствовал себя превосходно.
Ах, вот ты как заговорил, тогда я тем более всё расскажу капитану и ещё добавлю, что ты его отравить задумал, чтобы дочкой завладеть!
Паша плюхнулся на табурет: Твоя взяла. Нет смысла спорить. Я прошу тебя не надо об Илоне в негативном свете высказываться. Она светлый человек.
Втюрился, втюрился! захихикал Алексеич.
Не знаю, покачал головой Паша. Мне сложно это назвать любовью. Это больше похоже на дурман или морок. Вижу её и как преданная собака, готов выполнять команды хозяина.
Тоже мне философ, о любви рассуждать! Первая любовь таких шишек мужчинам набивает, что они потом всю жизнь с ними маются.
Паша поднял взгляд на свою ипостась: Что ты знаешь о любви?
Хочешь сказать, что я не способен на это? вскричал вечно недовольный Алексеич.
Нет, я просто прошу тебя описать это чувство. Может, то, что у меня на душе сейчас и не любовь вовсе, а так, тоска по ласковому слову.
Павел Алексеевич вскинул голову и с расправленными плечами стал, как акула нарезать круги вокруг Паши. Казалось, он цитирует какого-то классика.
Всё начинается с влюблённости. Этакий бурный поток эмоций накрывает. Невероятный всплеск энергии и подъёма сил, когда видишь объект своего обожания. И постоянно хочется быть рядом. Весь мир меркнет, когда возлюбленная далеко. Тебе хочется порвать границы времени и быть рядом, лишь бы баловать и боготворить.
Паша горестно вздохнул, а Алексеич продолжал: Однако влюблённость длиться не долго. Особенно если она не взаимная. Чувство эйфории может сменить злость и ненависть.
Казачонок содрогнулся от такого прогноза, и внимательно стал слушать Павла Алексеевича, который неожиданно стал источником знаний в таком сложном и щекотливом вопросе.
Я не способен на месть, тихо проговорил Паша.
Ещё как способен. Каждый уязвлённый человек на это способен. Кто-то мстит сразу, а кто-то вынашивает планы возмездия годами.
Пашины плечи передёрнуло от вдруг зазвучавших в голове слов вельможи. Наум Петрович ясно дал понять, что Алексеич будет мстить за увиденную Пашей проявленную им трусость и то, что он сейчас втирается в доверие, ни что иное, как прямое этому доказательство. За совместное время провождение он прекрасно выучил свою зловредную ипостась. Павел Алексеевич никогда ничего просто так не делал. Везде был свой умысел. Злой умысел.
Паша поднялся с табуретки.
Да какая это любовь? Глупости. Просто скучно здесь. А так хоть какое-то общение. Уважение, естественно, как и к любой женщине. Не более.
Чего это ты вдруг охладел? недоверчиво вскинулся Алексеич.
Тебя послушал и понял, что ты прав. Ну, какой я влюблённый мужчина? Ты хоть раз видел, чтобы я для неё что-то тут особенно творил? Нет. Ни каких конфет или пирожных. Кто к любимой девушке с рисовой кашей ходит?
Павел Алексеевич заиграл желваками.
Он не на шутку разозлился, напыжился и, усевшись в кресло объявил: Покорми меня сейчас, и пойдём вдвоём к твоей Илоне. Я там тебе дам вердикт. Влюблён ты или нет.
Я не могу ослушаться помощника капитана. Итон приказал, чтобы ты камбуз не покидал. Да и как ты разберёшься, даже если мы туда прокрадёмся? засуетился Паша.
Не переживай, справлюсь, заверил тот.
Ну, ты хоть намекни, растерянно заулыбался Паша.
Алексеич расхохтался.
Ты не сможешь себя контролировать. Это здесь ты такой бравый, а там, в ручного котёнка превратишься, едва её увидишь. Твой голос размягчится, как растаявший шоколад под жаркими солнечными лучами и ты поплывёшь в своей речи, словно зефир в горячем какао, с каждым предложением всё больше погружаясь на дно омута и полностью теряя себя, зловеще звучали слова Павла Алексеевича.
Паша внутренне испугался. Алексеич был прав. Он обмякал сразу как только встречался с Илоной взглядом.
«Вот оно! Нельзя смотреть ей прямо в глаза» успокоил себя Паша, в надежде на то, что если Павел Алексеевич не откажется от своей задумки, то хотя бы в капитанской каюте у него ничего не получится выведать.
Закончив трапезу Алексеич объявил: А теперь к Илоне. Я сказал, идём к дочке капитана!
Паша кивнул: Повод нужен. Она меня не ждёт. Тем более мы придём вдвоём.
Резонно, протянул Павел Алексеевич и тут же спросил: У неё длинные волосы?
Да.
Сделай маску для волос. Смешай несколько ложек мёда с парой яиц и хорошо взбей. Не одна женщина не откажется добавить красоты, какой бы прекрасной она не была.
Паша сразу узнал состав маминого яично-медового бальзама. Она на каждых выходных втирала его в голову и ходила какое-то время с чалмой из полотенца на голове.
Хорошо. Сделаю. А как твоё появление объяснить?
Давай бой на кинжалах в её честь устроим, пусть позабавится. Только ты мне поддашься!
Паша искоса посмотрел на свою ипостась: В выдумке тебе не занимать.
Это да. Я в коварстве знают толк, хихикнул в кулачок Павел Алексеевич.
Илона не была удивлена появлению двух казачат. Она с удовольствием приняла чудодейственное средство для волос, которое, по словам юного кока должно было восстановить их блеск от негативного влияния морского воздуха и солнечных лучей. Но от увеселительной программы, к сожалению Алексеича, и к счастью Паши, девушка отказалась.
Мир так жесток. Не понимаю, как от драк можно получать удовольствие, покачала она головой. Но если вы знаете какие-нибудь стихи, то я с наслаждением их послушаю.
Со стихами вышла загвоздка. Паша вылопотал всё, что только смог из школьной программы, кусками рифмуя на ходу творения разных поэтов. Павел Алексеевич потешался со стороны, даже не прилагая усилий к тому, чтобы тоже рассказать какое-нибудь стихотворение. В конец у Паши разболелась голова, от того что он постоянно косил взглядом, боясь столкнуться с прекрасными очами Илоны. Глаза заслезись, и мальчишка невольно стал их тереть. Когда он проморгался, то упёрся взглядом прямо в её зелёные глаза, и по телу мальчишки электрическим током побежала дрожь, напрочь вылетели оставшиеся в памяти осколки произведений классиков. Он глупо заулыбался, забыв обо всём на свете. Вдруг Павел Алексеевич сильно сжал плечо Паши, накрепко впившись пальцами с побелевшими костяшками, и потянул его к выходу. Откланявшись, казачата быстро покинули капитанскую каюту. Алексеич быстро тащил Пашу до самого камбуза, а тот еле переставлял ватные ноги. Едва они остались наедине, как Павел Алексеевич закрыл за собой дверь на засов и усадил Пашу на кресло у окна. Он усадил его, а сам встал напротив.
Это не любовь. Это магия, шёпотом сообщил он.
У Паши от удивления отвисла челюсть: Как ты понял?
Я видел, то ты старался не смотреть ей в глаза. Думал, что это ты при мне стесняешься. И уже был готов поклясться, что ты втюрился. Но когда вы встретились взглядом, я понял, что она зачарованная. Она находится под воздействием чьих-то чар и ими окутывает тех, кто вокруг!
Не понял. А как же тогда ты? Почему на тебя не действует?
Не знаю. Но я прав. Она колдовским способом тобой управляет.
Научи, как это увидеть? Может я тогда тоже, перестану как кот на сметану, на неё таращиться, попросил Паша.
Это сложно объяснить, пожал плечами Павел Алексеевич. Я просто чувствую от неё зло. Мама говорила, что надо доверять интуиции. И обходить стороной подобных людей.
«Ого! Если сама злая ипостась отзывается так об Илоне, то стоит задуматься. Или по принципу рыбак видит рыбака издалека он это понимает, или снова пытается меня оболванить» недоумённо моргал Паша.
Как ты сейчас себя чувствуешь? неожиданно спросил Алексеич.
Было ощущение, что как будто каменный шлем на мне, а теперь вроде голова как раньше может двигаться.
Наваждение длится, когда вблизи, но не отпускает, потому что ты с ней продолжаешь общаться, словно сам с собой рассуждал Павел Алексеевич. Попробуй не ходить к ней какое-то время. Вот увидишь, ты перестанешь постоянно думать об Илоне.
Но я же ей еду ношу и капитану тоже. Мы постоянно видимся, возразил Паша.
Тогда давай сделаем вот что. Снова пойдём вдвоём. Только в этот раз подготовься. Из тебя должен литься поток лирических од и сонетов, пока я в промежутках буду задавать ей вопросы. Мы узнаем в курсе ли она того, что на ней лежит колдовство, и возможно попытаемся понять, кто за этим стоит. Мы же не собираемся здесь провести вечность, верно?