Велько подошел к самой кромке воды, нагнулся и вытащил из кучи грязи нечто белое.
Что там? спросил Нежата.
Похоже на обломок щучьей челюсти Наверно, это был Великий Хауги Ого, какие зубы! Оставлю-ка себе.
На память? хмыкнул Нежата.
Сделаю новые гусли. На память обо всем и о нойде.
Так мы в самом деле дети змея? спросил Нежата.
Привидевшееся ночью теперь казалось ему безумным, завораживающим сном. Онво главе мертвых нурманов Ведьма-саами, вдруг оказавшаяся на острове и призывающая его убить Велько Ощущение безграничной силы, котороеон знал, никогда не забудет.
Похоже на то
Велько обвел взглядом островвчера еще страшное заколдованное место, а теперь просто голую скалу, каких в Черном островняке были тысячи.
Я представлял себе это иначе, покачал головой Нежата. Я надеялся увидеть отца
Он ответил на мой призыв и явил свою волючто же еще?
«На его призыв», неприятно кольнуло Нежату.
И снова чувство безграничной силы, посетившее его в видениях, сладко напомнило о себе. Этобыло! Но все же вихрь был послушен не ему, а брату
Гляди-ка! раздался радостный голос Велько, который решил подняться наверх и оглядеться. Тут наш похъелец!
Нойдато ли спящий, то ли без сознания, лежал возле избушки, полузасыпанной щепой и хвоей. Братья вытащили его из-под обломков.
Опять мы с ним возимся, проворчал Нежата.
В кулаке у лопаря была крепко зажата колдовская веревочка, на которой не осталось ни одного узла. Велько нахмурилсяон сразу вспомнил светящийся вихрь в черном небе. Так это в самом деле было всего лишь похъельское колдовство? Кто же спас их? Отец змей или нет?
Послушай, он что-то бормочет
Но сколько ни прислушивались братья, они ничего не понялинойда шептал на своем языке.
«О Каврай, отец колдовства, замолви за меня слово Морскому Старику, на спине которого покоятся льды океана! За что он опять карает меня? Почему отнял власть над водой? А теперь и я ветру приказывать больше не могу Как же я справлюсь с Черной Аккой? А она теперь скроется, уйдет еще дальше, и мне теперь снова искать Но клянусь, о Каврайдаже если ты не поможешь мне, и я потеряю дар целиком, и духи-сайво покинут меня, я все равно никогда не остановлюсь в поисках»
Тень друга
Глава 1. Пустые сани
Вот мы и прибыли, лодочник-словенин воткнул шест в дно.
Лодка остановилась. Река тут же начала медленно разворачивать ее поперек течения.
Вон там на горе, видишь, избы чернеют? Там постоялый двор, от него идет хорошая дорога в водские леса. Род старого Кадая жил первым отсюда по этой дороге. К закату, если богам то будет угодно, может и доберешься Сейчас я еще малость поближе подойду, и вылезай
Нойда поглядел на него с удивлением.
А что, к берегу лодку не подогнать?
Нет. Ничего, тут дно пологое. На постоялом дворе обсохнешь.
Нойда нахмурился. Не то, чтобы ему не приходилось прежде купаться в реке, на которой вот-вот встанет лед. Кожаные штаны и пимы с перевязанными как раз на такой случай голенищами воду не пропускали. Но до берега оставалось еще сажени две. Что мешало плоскодонке их преодолеть?
Вон там пристань, до сих пор лодки на берегу лежат. Я что, мало заплатил тебе?
Перевозчик осклабился.
Да сколько бы ни заплатил! Нога моя не ступит на этот про́клятый берег!
Он покосился на молодого саами в расшитой бусинами одежде и низко надвинутой на глаза остроконечной шапке.
Ты, по всему судя, колдун? Небось знаешь, что текучая вода защищает от нежити?
Да чего вы так боитесь-то? с досадой спросил нойда.
Он потратил все утро до полудня, пока нашел человека, который согласился везти его через широкую, мутную Стругу на водский берег. И этот вдруг тоже начал чудить.
Вот над чем подумай, ответил лодочник, окидывая цепким взглядом заснеженный склон, уходящий к темневшему вдалеке лесу. Тут было прежде место шумное, торговое. Все лодьи мимо шли, здесь ночевать становились. А теперь погляди
Нойда поглядел. Водский берег был тихим, пустым и совершенно белым. Вчера после долгой осенней слякоти наконец подморозило, потом выпал снегпервый в этом году.
Все оттуда сбежали, объяснил лодочник. И словене, и вожанекто успел через лес пройти и до реки добраться.
Почему? Что рассказывают?
Да всякое, лодочник с опаской еще раз взглянул на берег, и приглушая голос, сказал:
Поговаривают, в лесу чудовище завелось. Сперва начали люди пропадать а потом их начали находить. Вернее, то, что от них осталось
И что оставалось?
Да немного, прямо скажем. Кости обглоданные и то не все.
Нойда задумался.
Кто-нибудь видел это чудовище?
Ха! Те, кто виделуже ничего не расскажут
Семья Кадая была среди тех, кто ушел за реку?
Нет, помедлив, ответил лодочник. Все там, на месте сидят. Если еще живы, конечно. Ты подумай хорошенько, надо тебе к ним?
Надо, ответил нойда, пресекая дальнейший спор. У меня там родня.
Родня, ишь. Ты же не вожанин.
Вархо, старший сын Кадаямой названый брат.
А, названый, с уважением повторил лодочник. Ну-ну, проведай. В крайнем случае костер погребальный им сложишь. Только подумай, тебя-то хоронить будет некому
Меня похоронить не так просто, задумчиво сказал нойда, оглядывая берег.
Даже птиц не видать. Все как вымерло.
Вижу, ты парень смелый.
Лодочник уперся шестом в дно покрепче.
Лезь в воду. Пусть тебя хранят твои боги!
* * *
Выбравшись на берег, нойда огляделся. Перед им простирался белоснежный склон без единого следа, даже собачьего. Вдалеке, у леса, темнели избы, вдоль берега тянулись лабазы и пристань. Странно было не слышать лая, не видеть дымов над крышами. У воды повсюду были заметны приметы поспешного бегства, двери лабазов распахнуты. Нойда не поленился заглянуть внутрьага, товары все-таки вывезли Значит, самые осторожные начали перебираться на словенский берег заранее. А вот последние, кажется, убегали, как от смерти спасаясь
«Надо бы пойти поглядеть, что на постоялом дворе», подумал нойдаи сразу почувствовал, как ему не хочется это делать. Он так-то не любил подобные местанечистые, будто каждый, кто здесь гостил, оставил здесь свои следы и мысли, и те, пусть даже сами по себе вовсе не скверные, слились в одно грязное и мутное пятно. В таких местах, как этот постоялый двор, нойда будто слеп и глох, ночью его душа носилась в потемках, полная тревоги, не зная покоя, изматывая тело вместо желанного отдыха.
Но теперь к обычной его нелюбви к постоялым дворам добавилось ощущение опасности. А нойда привык доверять своим предчувствиям. Подумав, он со вздохом достал из заплечного короба шаманский пояскожаный, тяжелый, с подвешенными к нему литыми бляхами с ликами духов и богов. Саами не надевал его частоэтот пояс был не одеждой, а скорее оружием. Стоило замкнуть его на себе и пробормотать нужное заклинание, как нойда словно облекся в светящуюся прозрачную броню, заострившую его внутренне зрениеи заодно сделавшую его видимым для всех незримых сущностей, какие только таились поблизости. Пояс не только много давал, но и в ответ требовал не меньше: недолгая вспышка всевидения скоро оборачивалось тяжелой усталостью сродни похмелью. А этого нойда сейчас не мог себе позволить. Никто не даст ему отлеживаться, никто не защитит, кроме его самого.
Его опасения тут же подтвердились. Закрыв глаза, нойда увидел, что хлев при одной из изб окутывал будто бы красноватый туман. Волоски на руках чародея поднялись дыбомветерок донес отчетливый, хоть и неуловимый для обычного человека, запах крови. Впрочем, саами почти сразу понял, что эта кровь давно остыла, впиталась в землю, засохла. «Там уже несколько дней пусто, подумал он, снимая пояс. И вокруг тоже. Ни людей, ни зверья Даже водяные духи попрятались Кто-то поистине страшный тут поселился!»
Ворота постоялого двора были распахнуты настежь, тихо покачиваясь и поскрипывая под налетающим с реки ветром. Нойда собрался было войти во двор, но поднял взгляд и остановился. С ворот на него скалился волчий череп. На желтоватом костяном лбу чернел странный знак, похожий на колючую снежинку, с острыми зубцами, направленными во все стороны. Нойда нахмурился, пытаясь вспомнить, где он мог видеть такой знак. Да, занятные обереги у здешних жителей
Решив обдумать загадку на досуге, саами прошел под черепом. Сперва направился прямо к гостиной избе. Внутритемно и пусто; от очага несло застарелым холодом. Нойда осмотрелся, повсюду отмечая те же следы поспешного бегства, что и на пристани. По крайней мере, в избе не было мертвецов.
Нойда ожидал найти их в другом месте. Он вздохнул, положил руку на рукоять поясного ножа, пересек двор и направился к хлеву. Ему уже не нужен был шаманский пояс, чтобы чувствовать исходящий оттуда смрад жестокой смерти, ужаса и боли.
Войдя, саами быстро огляделся и невольно выдохнул. В раскиданных по всему хлеву кровавых ошметках кожи приятного было мало, но по крайней мере, принадлежали они не людям. «Две дойные лосихи, отметил нойда, оглядывая расколотые кости со следами зубов. Словно волки пировали Но сожрать скотину прямо в хлеву?» Очень странно! В голодные зимы, волки порой забирались к людям на подворья, но добычу всегда старались утащить в лес.
Нойда вышел из хлева, вернулся к гостиной избе, уселся на крыльце. Достал из кисета на поясе катышок терпкой сушеной травы, обостряющей мысли, кинул в рот и принялся вспоминать. Он перебирал все, что знал о волках, об их повадках, о волчих богах и о тех, кто бывает волками только время от времени. Что произошло на постоялом дворе? Саами вспомнил череп над воротами, черную «снежинку» и наконец признал, что ничего не понимает.
«Вечереет, отметил он, глядя за реку. Не заночевать ли под крышей?» Однако было ясно, что в брошенном и оскверненном доме он покоя и отдыха не обретет. Значит, надо идти дальше.
«Лодочник сказал, деревня Кадаяпервая по дороге, и пути до нее полдня. К ночи, пожалуй, дойду»
* * *
Нойда шагал по довольно широкой, но давно не езженой, засыпанной снегом дороге. Медленно тянулся серый сумрачный день. После вчерашних заморозков возвращалось тепло, грязный лед под ногами начинал таять и скользить. В воздухе висела холодная морось, голые черные деревья окутывал туман. Постоялый двор остался далеко позади. Нойда шел размеренно, спокойно, но и не мешкаятак он мог шагать целый день без устали.
Мысли его были далеко. Он вспоминал другапожалуй, единственного, кого мог так назвать в своей жизни. Нойда очень хорошо помнил их первую встречу в нурманских землях. Среди могучих рослых северян белоголовый Вархо, с его призрачно-голубыми глазами, казался бледной тенью, словно мать его была не человеком, а духом березы, которую водь числила в прародителях. Но, как оказалось, нельзя было обмануться сильнее. Вархо первым заговорил с ним. Нойда отнесся к новому знакомому настороженно. Да и колдуна в нем сразу распознал. Но белоглазый быстро растопил лед. Был открытым, веселым, разговорчивым. Умел расспрашивать так, что и хочешь сохранить тайну, да не сумеешь. И втайне жестоко страдавший от одиночества изгнанник-нойда невольно потянулся к нему
«Если Вархо в самом деле вернулся домой, тогда понятно, почему его родовичи решили остаться, раздумывал нойда. С места срываться и уходить в чужие земли совсем непросто. Однако если деревню защищает сильный чародейни зверь, ни нечисть не сунется»
Тянулись версты, над лесом сгущались сумерки. Дорога, извиваясь, уходила все дальше в черный весенний лес, набухший от сырости. Снова начали порхать легкие снежинки Из-за них нойда не сразу заметил то, что впереди.
Пустые санки стояли посреди дороги наискось, будто их развернуло, когда возница резко натянул вожжи. Однако ни возницы, ни того, кого в санки запрягали, поблизости видно не было. Нойда подошел к саням, оглядел их не без удивления. Санки были легкие, остроносые, на тонких полозьях. Словенские сани были куда крепче и тяжелее, чтобы нагрузить на них добра или дров побольше. Эти же нойде были хорошо знакомыони предназначались для быстрой езды по ровному снегу. «Почти как наши! Должно быть, водские, подумал он. Недаром Вархо когда-то говорил, что водь и саамиродня, хоть и дальняя»
Нойда обошел сани, пытаясь отыскать следы на дороге. А где упряжной лось? Положим, мог убежать в лес Да и упряжь наследила бы. Нойда наклонился, поднял длинный плетеный ремень, привязанный к передку, повертел в руках. Значит, сани тащил человек. А почему бросил, куда подевался? Что было в санях, почему они пустые?
Нойда рассеянно поглядел в разные стороны и вдруг замер. В нескольких десятках шагов на дороге кто-то лежал.
Крадучись, нойда подошел поближе. Теперь он отчетливо видел тело, слегка присыпанное снегом. Мертвец лежал ничком, выбросив вперед растопыренную ладонь, будто в последнем усилии пытался уползти. От кого?
Нойда вскинул руку и хлопнул себя по левому плечу, скороговоркой призывая сайво-разведчика. Вскоре послышалось хлопанье невидимых крыльев. Нойда взмахнул рукой, отсылая духа. Теперь следовало взглянуть на лес его глазами Что ж, добрые вестиблизкой опасности не было. Лес, как и берег, был пустслишком пуст. Все сбежали, даже любопытные жадные лисы. Всем хотелось оказаться подальше от того, кто вышел из леса навстречу санямсудя по всему, прошлой ночью
Нойда склонился над мертвецом, разглядывая его затылок. Мужчина, немолодой вожанин, судя по знакомым обережным узорам на воротекак раз из рода Кадая. Того самого, который то ли не успел, то ли не захотел уйти на словенский берег. Слипшиеся вихры и борода обледенели и казались седыми
«Видимо, он и тащил сани. Направлялся к перевозубольше тут некуда Потом бросил сани и побежал назад, да недалеко ушел Наверно, собирался скрыться от напасти за реку Но почему не запряг лося? В любом случае, он вез что-то нетяжелое Не пустые же сани тащил через лес!
Нойда перевернул мужчину и отшатнулся. Несмотря на юные года, он уже всякого повидал, но такоевпервые. У мертвеца было до костей обглодано лицо.
Саами заставил себя отпустить рукоять ножа. Еще раз обвел взглядом тихий вечерний лес. Глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, и снова начал бродить вокруг саней, впиваясь взглядом в землю. Увыникаких следов не осталось. Как раз когда случилась беда, грянул этот внезапный заморозок. Произойди она на полдня раньше, дорогу можно было бы прочитать как руны, вырезанные на камне. Теперь же подтаявший лед издевательски блестел, и только.
Нойда подкатил сани поближе к мертвецу, положил в них окоченевшее тело, привязал санный ремень к поясу и потащил за собой жуткую поклажу, уходя все дальше в водские земли.
* * *
До деревни Кадая нойда добрался уже в темноте. Едва не промахнулся в темноте, но увидел слева белую полосу, уводящую в сторону от большака. Тропа привела его к закрытым воротам, в обе стороны от которых тянулся явно наскоро возведенный тын. Створки ворот были увешаны пучками можжевельника. При виде их нойда невольно посмеялся. У можжевельника много полезных свойств, но защита от чудовищ в этот перечень не входит. Настораживало то, что не залаяли собаки. Однако в воздухе слабо пахло дымом очагов. А где дымтам и тепло, и живые люди.
Нойда скинул с плеч ременную петлю, потянулся и крикнул:
Эй, добрые люди, отзовитесь! Отворите ворота!
«Добрые люди» отозвались так быстро, словно сидели в засаде с другой стороны тына. Над воротами показались испуганные лица.
Ты кто такой? послышался окрик, полный изо всех сил подавляемого страха.
Здесь живет род почтенного Кадая? Я друг и побратим Вархо, сына его! Шел мимо, думаюдай навещу А по пути, глядите, что нашел!
Нойда указал на сани. Из-за ворот раздались взволнованные возгласы.
Да это же сани Койвы, кузнецовой сестры, выпалил кто-то. А на них сам кузнец!
Не успел, значит, до реки засветло добежать
Нойда про себя отметил, что его догадка подтвердилась.
Пустите, пустите! послышался женский голос, и над воротами возникла голова в синей бабьей шапочке. Что с братом? Жив?!
Вчера еще умер, ответил нойда. Загрызли его.
За воротами застыла тишина. Потом послышалась возня и нестройный топот. Похоже, охранники в страхе разбежались.
Дурачье! громко выругался кто-то. Койва, забирай брата! Завтра устроим ему честное огненное погребение
Боюсь, отозвался плачущий женский голос. А ну как встанет? Пусть до утра за воротами полежит