Первые минуты она торопливо шла за проводником, особо не задумываясь, куда он их, собственно, ведет, и, вообще, зачем ему спасать их? Чем дольше они шли, тем громче ее интуиция кричала об опасности. Она стала испуганно озираться, и увиденное не принесло ей успокоения. Мрачные, грязные, разбитые дома без окон, узенькие кривые улочки, даже не улочки, а какие-то лазы. Люди изредка попадались. Но их подозрительные, угрюмые взгляды не вызывали желания приковывать к себе внимание и уж тем более просить о помощи. Незнакомец привел их к какому-то домику, что стоял немного в стороне от всех, распахнул дверь приглашая войти. Поскольку в дом он зашел первым, Ирина Павловна хоть и с опаской последовала со своими спутниками вслед за ним. Мужчина откинул люк на подвале и кивнул головой, чтобы они спускались. Мальчики безропотно двинулись к проему, и тут интуиция Ирины Павловны так взвыла, что она крепко схватила их за руки, оттягивая назад, и жестами показала мужчине, что спускаться вниз они не будут. Тот в ответ злобно зыркнул глазами, и застыл в раздумьях, что ему делать с такими несговорчивыми спасенными. Он попытался их в чем-то убедить, но она, лишь отрицательно качала головой, отходя к одной из стен подальше от люка. Мальчики, как испуганные цыплята, жались к ней, слушая ее во всем.
Мужик несколько раз выругался, потом сплюнул и вышел из дома, чем-то привалив дверь снаружи. Стало понятно, что он решил идти за подмогой, поскольку силы были явно не равны.
Глава 39
Ирина Павловна бросилась к двери, но поняла, что хотя дверь была со щелями, и выглядела не очень прочной, открыть ее она не сможет. Тогда она бросилась к люку и захлопнула его, для верности, придавив расшатанным столом, а потом достала нож и, спрятав его в складках юбки, стала ждать возвращения своего "спасителя". Он вернулся в сопровождении здоровенного бугая, грязного и небритого, страшную морду которого, украшали несколько шрамов.
Громила небрежно схватил одного из мальчиков и, приложив его головой о стену, отбросил в сторону. Также он поступил и со вторым, а потом двинулся к ней. Ирина Павловна выставила нож, пытаясь его напугать, бандит ухмыльнулся, сделал обманное движение рукой и выбил оружие из рук. Потом схватил ее за плечи и притянул к себе, хромой мужичонка попытался схватить ее за ноги. Стало понятно, что они не хотели калечить ценное приобретение, стараясь сохранить внешний вид "товара". Дикий страх придал ей нечеловеческие силы, а может это кровь шагарр пробудилась, только она с такой силой пихнула хромого ногами в грудь, что тот отлетел к стене и, ударившись об нее, так и остался лежать кулем. Ирина Павловна рванула на себе блузку, за которую ее удерживали и, извернувшись ужом, выскользнула из захвата. Далеко убежать она не смогла, запутавшись в юбке, но нож схватить успела.
Бандит со злостью бросился на нее, уже не пытаясь действовать осторожно. Одной рукой он схватил ее за юбку, другойпопытался вцепиться в волосы, вот только ее остриженный затылок, выскользнул из его клешни, позволив Ирине Павловне развернуться и всадить в него нож. Проткнуть живот мужчины ей не удалось. Тот носил под рубашкой широкий пояс из очень прочной кожи, так что лезвие соскользнуло по касательной, не причинив ему никакого вреда.
На секунду стало светло, очевидно кто-то распахнул дверь, а еще через мгновение этот бугай всей своей тушей навалился на нее, заставляя упасть на пол, лицом вниз. Она отчаянно стала извиваться, пытаясь вырваться из плена, как вдруг бандит добровольно перевернулся набок, освобождая ее, не медля ни секунды, она вскочила на ноги и тут заметила нечто ужасное. Мужчина на полу лежал спиной к ней, но при этом его лицо почему-то смотрело на нее. Заорав от ужаса, она рванулась в сторону, ударившись о грудь еще одного человека, которого раньше не заметила, холодея от страха, она подняла голову и увидела Шертеса. Ноги ее задрожали, и она рухнула бы на пол, если бы вампир ее не подхватил.
Вот чувствовал, что не надо было снимать ошейник, вот чувствовал же, услышала она тихое бормотание Шертеса. Ее глаза сузились от обиды, злобы и ненависти, но она ничего не ответила на его слова.
Хотя нет, обида и злость были не единственными ее чувствами, самым сильным, перекрывающим все остальные, было разочарование. Да, Шертес спас ее, да он помог ей в самую тяжелую минуту, но но вот эти подтрунивания, эти подколки и ирония, предполагала нечто большее. Предполагали дружбу и покровительство и завуалированное обещание никогда не предать. Разумеется, Ирина Павловна уже не считала, что Шертес все это время пребывал в объятиях красотки, она уже догадалась, что с ним что-то случилось, но она категорически не желала знать, что именно. Жалостливая, страшная история заставит ее сопереживать ему, заставит понять, что он не мог прийти на помощь во время, и, в конце концов, заставит ее простить его. А этого она как раз и не хотела. Не потому что была жестокой и злопамятной, а из-за того, что больше не хотела возвращения тех отношений, что были у них перед его отлучкой.
Если он уходил в какое-то опасное место, то должен был предупредить ее, а лучше вообще оставить с Фанной и детьми. Если он считал, что опасности нет, но при этом попал в ловушкуто он идиот, и предыдущее предательство его ничему не научило.
Но больше всего в вину вампиру она ставила то, что он не оставил ей денег. Ирина Павловна знала, что он так поступил не из-за жадности и не из-за того, что забыл. Он так поступил умышленно, поскольку совсем не доверял ей, считая, что как только она получит деньги в свое распоряжение, тут же с гиканьем помчится по магазинам, скупая все подряд. "Это же надо какая ирония, думала она. Шертес не оставил мне денег, чтобы удержать в комнате, и именно это заставило меня выйти из нее, попав в такие неприятности!". В любом случае необходимо было двигаться дальше. Ирина Павловна бросилась к мальчикам. Они были живы, и даже уже пришли в себя. Она помогла им сесть, не зная, что с ними делать дальше. Здесь им оставаться нельзя, не именно в этом доме, а вообще в этом городе, она просительно взглянула на Шертеса.
Вы не могли бы помочь им?
Он раздраженно отвернулся и что-то прошептал, очевидно, выругавшись из-за новой проблемы.
Надо уходить, не отвечая ни "да", ни "нет", сказал он. Едва вампир двинулся к выходу, как парни бросились к нему, что-то говоря, с умоляющем выражением на лице. Они просят, чтобы я забрал их с собой, перевел он Ирине Павловне их слова. Я могу перенести только в тот дом, где вы будете жить, больше некуда.
Хорошо, я согласна! радостно закричала она, и тут мысль о том, что и их нужно будет кормить, свела на нет весь ее оптимизм. Лорд Шертес, нам нужна еда, много еды, мы ведь до сих пор не запаслись никакими продуктами.
Как странно, ядовито прошипел он. Насколько я понял, вы покинули таверну и бросились распродавать свое имущество, именно для этого.
Она промолчала, хотя злые, обидные слова так и рвались с ее языка.
"Ничего, я потерплю, я промолчу, с яростью думала она, лишь бы ты помог мне запастись продуктами и вернул меня к Фанне и детям. А потом, хоть сдохнине жалко!".
Нам нужна еда, снова просящим тоном сказала она, но в ее голосе явно звучали упрямые нотки.
Хорошо, согласился Шертес, и открыл дверь, впуская еще одного мальчика. Ирина Павловна сразу его узнала, это был тот самый попрошайка, которого она угостила булочкой.
Это Ивар, представил Шертес мальчишку, он помог мне найти вас и его тоже надо забрать с собой.
Ирина Павловна с радостью обняла пацаненка, согласно кивая головой. Шертес что-то стал говорить ему, Ивар почесал затылок, потом уверенно кивнул и стал махать рукой, зовя всех за собою.
Подождите, спохватилась Ирина Павловна, совсем забыв, в каком страшном виде она предстала перед вампиром. Она быстро надела блузку, заправив ее в юбку. Чепца не было, пришлось футболку замотать вокруг головы. Вспомнив, что в сумке сына она видела штормовку, быстро надела ее, закатав рукава. Наручники мальчикам снимать времени не было, их просто замотали тряпками, чтобы они не привлекали внимания. Шертес проверил мужика, лежащего у стены, нажал ему на сонную артерию, чтобы тот и далее оставался недвижим, не поднимая раньше времени шуму, и не осложняя им жизнь погоней. На побитое и поцарапанное лицо она не обращала внимания в полной уверенности, что ее синяки и ссадины не будут чем-то сверхестественным для людей, живущих в этих неказистых домиках.
Ивар здесь знал каждый закоулок, он быстро их вывел к небольшой пекарне, торгующей хлебом, пирогами и многим другим. Они забрали все. И свежеиспеченный хлеб и вчерашний не свежий, и черствые сухари, и несколько мешков муки. То же самое повторилось и в мясной лавке. Колбасы, окорока, забрали все, что было. Теперь из самого главного оставалось молоко и патока, но когда они двинулись к небольшим домишкам, на подворье которых они увидели коров, глаз Ирины Павловны зацепился за небеленое полотно, что рулонами лежало на прилавке.
Нам нужна ткань, быстро сказала она, и Шертес без возражений купил все три рулона. Мальчики что-то восторженно говорили, очевидно о количестве купленных продуктов, но Ирина Павловна понимала: этого мало. Катастрофически мало. Услышала звук бьющего молота по наковальне. Схватила Шертеса за руку. Топор. Нам нужен большой топор, а лучше два. Дров в том доме почти совсем нет.
Шертес кивнул, и два топора перекочевали в ее карман. Они успели купить всего десять литров молока, как раздались удары колокола.
Нам надо уходить, коротко сказал вампир, и Ирина Павловна с сожалением прикусила губу, так как не успела купить ни молока, ни патоки, ни овощей, ни фруктов, но делать было нечего, грустная пошла за вампиром. Храмне храм, какая-то небольшая часовенка, вокруг которой не было ни души, но Шертес уверено зашел внутрь, они вошли вслед за ним. Снова удушье, снова разрывало грудь от невозможности сделать вдох, и снова они оказались рядом домом, как и в прошлый раз. Сумасшедший, радостный визг, и Ирины Павловну, все еще сидевшую на земле, жарко стискивают в объятиях ее любимые близняшки и Фанна.
Мы так ждали, мы так ждали! захлебываясь слезами, повторяли они.
Глава 40
Сначала надо было снять с мальчиков наручники, но Шертес почему-то не спешил, въедливо расспрашивая их о чем-то.
Лорд Шертес, почему вы не снимаете им наручники? наконец, не выдержала Ирина Павловна.
А вы знаете, что это за наручники? серьезно спросил он. Она отрицательно покачала головой, в который раз отметив про себя, что начиная с того момента, когда она упомянул об ошейнике, Шертес перестал иронизировать, перестал подкалывать ее и обращался к ней очень сухо и как-то отстраненно, словно они только что познакомились. Ирина Павловна хоть и пыталась убедить себя, что это происходит из-за того, что вампир стал возвращаться к своему прежнему образу жизни, к своему статусу и положению в обществе, поэтому так и вел себя, в глубине души знала (не желая в этом признаваться даже себе), что вампир просто напросто обиделся на нее. Да, именно, обиделся, как бы дико это не звучало. Несколько раз, пока они покупали хлеб и мясо, он внимательно и выжидающе смотрел на нее, но она упорно делала вид, что не замечает его взглядов, благодарила каждую минуту за его помощь, но как-то официально, что ли, как-то без искренней душевной теплоты, и Шертес это сразу почувствовал. Вот тогда и он стал разговаривать с нею холодно, немного свысока и смотрел точно также, отстраненно, позволяя ей ощутить дистанцию, разделяющую их. Она мысленно поразилась, как точно и твердо он проводил эту черту, ей стало не по себе, потому что, как бы она не притворялась, она хотела своим сдержанным отношением заставить его испытывать муки совести, за то, что он их бросил, но почему-то добилась совсем другого эффекта.
И что это за наручники? вопросом на вопрос ответила она.
Антимагические, коротко сказал Шертес, а это означает, что эти мальчики владеют магическим даром. Правда насколько я понял, он у них проснулся совсем недавно и спонтанно, а поскольку в деревне где они жили, учителей, которые бы им объяснили, как этим даром пользоваться и как его контролировать, нет, то им пришлось бежать из деревни.
Зачем бежать? удивилась Ирина Павловна, искренне считающая, что свой собственный маг в деревне это здорово.
Бежать им пришлось, потому что "благодарные" соседи за сожженный хлев, и уничтоженное поле с посевами, посчитали, что лучшей платой за содеянное для этих мальчиков будет смерть. Они собирались отравиться в столицу, но голод пригнал их в этот город, первое же воровство еды привело в полицейский участок. А в этом городе за кражу очень суровое наказаниеотрубание пальцев на одной руке.
Ирина Павловна вновь содрогнулась, представив, что с ней было бы, если бы они не сбежали.
И что теперь с ними делать? испугалась она, поскольку помнила, какими силами владел ее отец.
Сейчас они принесут клятву на крови, что никогда не причинят вреда ни вам, ни детям, ни Фанне. Потом я им объясню, что они должны излишки накопленной магической энергии сбрасывать в амулеты, что охраняют этот дом. Клятву, кстати, принесут не только они, но и Ивар. Вы не заметили, что он не человек, а оборотень-лис. Пока он мал, вред он, конечно, причинить не сможет, но когда вырастет и войдет в силу, то может быть очень опасен.
Ирина Павловна с удивлением взглянула на мальчика, и только сейчас заметила его желтые глаза. Ей стало не по себе. И благодарность к Шертесу так некстати шевельнулась в ее груди.
Приняв магическую клятву у юных необученных магов и у маленького оборотня, Шертес исчез. В следующий раз она увидела его очень не скоро.
Часть 2. Шертес
Глава 1
До пятнадцати лет, Шертес жил спокойной, прекрасной жизнью молодого вампира, в родовом замке отца, окруженный любовью родителей.
Его отецДариос, был главой клана Южных вампиров, держащий под своим контролем огромные территории, прилегающие к замку. Мать звали Надис, она была красивой, уверенной в себе мудрой женщиной, настоящей хозяйкой замка, мягко, но твердо управляющая не только своими подданными, но даже мужем.
Их брак заключенный, хоть и не по страстной любви был достаточно счастливым, поскольку они идеально подходили друг другу.
Вспыльчивый, страстный Дариос, часто совершающий ошибки из-за своего импульсивного характера, и Надиснесколько холодная, спокойная и величественная, очень осторожно направляющая мужа к цели, что была необходима для процветания и усиления их клана.
Выходя замуж за Дариоса, она хорошо понимала, что ожидает ее в браке с таким темпераментным, любвеобильным мужчиной. Слухи о его романах были ни для кого ни секретом, поэтому она потребовала от него в брачной клятве не соблюдения верности, это изначально было бы невыполнимо, а потребовала от него уважения к себе, потребовала от него держать все свои романы в тайне, чтобы ее имя не порочили грязные сплетни и слухи. Дариос выполнил это требование, больше ни одна женщина из замка не могла похвастаться тем, что хозяин уделяет ей хоть сколько-нибудь внимания, если у Дариоса и случались интрижки, то они проходили вдали от дома, и очередная любовница мужа не мозолила глаза его жене. Надис знала обо всех любовницах своего благоверного и если, такое положение дел и было для нее сколько-нибудь неприятно, она держала при себе все упреки, довольствуясь тем, что рядом с ней Дариос был заботлив и нежен, а главное очень любил их единственного очень позднего ребенка. Сыну Дариос уделял все свое время, все свое внимание, терпеливо отвечая на все его вопросы, объясняя тысячи мелочей, что очень были важны для его дальнейшей жизни.
Все изменилось в тот миг, когда Дариос встретил Хельде. Они случайно (а может и не случайно) познакомились на одном очень скучном приеме, в честь открытия какого-то благотворительного заведения, опекой которого занималась женщина, бывшая на тот момент возлюбленной Дариоса.
Хельде (так звали его новую знакомую) сразу же привлекла его внимание. Во-первых, она была магически одаренной, что уже повышало ее статус среди других женщин. Во-вторых, она была дьявольски красива. Волосы цвета темной вишни, мягкие карие глаза, белоснежная кожа, утонченные черты, яркие сочные губы. Сначала Дариос отнесся к ней как к очередному своему увлечению, но прошло время и он, забросил всех своих бывших любовниц, отдавал всю свою страсть, время и деньги, только своей новой возлюбленной.
Надис, зная о неугомонности своего муженька, сквозь пальцы смотрела на его похождения, не упрекая и не ограничивая его личную жизнь, но когда Дариос заговорил о том, чтобы признать ребенка любовницы своим наследником, уровняв его права с правами Шертеса, она забила тревогу.