Что за хрень?!
Что вам здесь нужно? кричали из толпы.
Пойдём! Кими схватило Аяне за руку, и потащила её за собой к сцене. Вместе с Риото им едва удалось проскочить перед тем, как кольцо окружения замкнулось. Она заметила среди бойцов спецназа, каких-то странных лохматых типов одетых как якудза. «Это псы госпожи Ризе!» подумала она. Вперёд выступил пожилой плотный мужчина с потушенной сигаретой в зубах, нелепый клетчатый пиджак он держал под мышкой. Его широкое, как будто сплюснутое лицо его было изъедено морщинами, похожими на глубокие шрамы.
А ну тихо там! прикрикнул он громко.
Заткнись старпёр! закричали ему из толпы.
Я комиссар полиции Ишигава Тиаичи! не обращая внимания на эти вопли, невозмутимо продолжал полицейскийэтот клуб закрыт! В связи с введённым в стране карантином! Вам отморозкам плевать на то что в мире происходит, но, несмотря на это все посетители будут проверены на предмет приёма замедлителей! Те, кто пройдут проверку, будут отпущены по домам!
Да пошёл ты! в толпе происходило движение, люди и тех кто не владел боевыми навыками переместили к центру неровного круга образованного фанатами, по краям которого встали те, кто собирался драться. У многих из них начали частично трансформироваться лица и руки. Через секунду зал наполнился рычанием и хрипами, полулюдей, готовых к драке.
Ну вот, теперь очевидно, что многие из вас перестали принимать замедлители! удовлетворённо заметил Ишигава, как будто подтверждая свою мысльсами виноваты!
В первые ряды выдвинулись похожие на бандитов мужчины, в руках у них были мечи и цепи.
Кто вы такие?! Предатели! кричали им.
Атмосфера накалилась до предела, казалось бойня начнётся в любую секунду.
С вами «Data K»! Это наше последнее выступление на этой сцене! как гром среди ясного неба донеслось со стороны сцены и все невольно повернули головы к ним. Риото тронул струны заиграв вступление.
Изнасилуй меня,
Изнасилуй меня, мой друг.
Изнасилуй меня,
Изнасилуй меня снова
Яне единственный
Яне единственный
Яне единственный
Яне единственный
После первого куплета, Кими и Аяне ворвались с таким плотным рвущим душу звуком, что у них самих мурашки побежали по коже.
Презирай меня,
Делай это снова и снова
Опустоши меня,
Изнасилуй меня, мой друг
Яне единственный
Яне единственный
Яне единственный
Яне единственный
Мой любимый внутренний источник,
Я буду целовать твои открытые раны,
Ценить твою заботу.
Ты всегда будешь вонять и гореть
Хриплый голос Риото был полон презрения и ненависти к самому себе. Закончив играть, он помолчал несколько секунд, и в зале висела напряжённая тишина.
Послушайте меня! Они пришли убить нас! Мы не должны дать им повод для этого! Я прошу всех вас не оказывать сопротивления! Среди нас есть люди, они не должны пострадать! сказал он, наконец.
Глухой ропот был ответом на его слова.
Я и Аяне также просим вас не оказывать сопротивления! вступила в разговор Кимикомы должны выжить! Нельзя дать этим ублюдкам убить нас!
Толпа вздрогнула, трансформации начали исчезать, словно кто-то волшебным образом стирал их с лиц, стоявшие в первых рядах сели на пол и вслед за ними опустилась и вся толпа.
Так-то лучше! пробормотал про себя, пожилой полицейский.
Около клуба стояли несколько защитного цвета бронированных автобусов, в которые грузили закованных в наручники молодых людей. Риото, Кимико и Аяне, оставались одними из последних. Они сидели на полу в зале вместе со всеми, когда появился элегантный молодой мужчина в тёмном дорогом костюме, лицо его показалось Кими знакомым. Он о чём-то поговорил с Ишикавой, показав ему какую-то бумажку, потом подошёл к месту где сидели Кимико, Риото и Аянон и приказал:
Следуйте за мной!
Это приказ госпожи Ризе! добавил он, видя, что ни один из них не двигается с места. Кимико поднялась первая, и остальные последовали за ней. Этот мужчина провёл их через оцепления, показывая всем «волшебную» бумажку, едва только их пытались остановить. И вот чёрная машина уже увозила их от окружённого полицией здания клуба. Кимико вспомнила, как зовут этого человека, это был Сэтору, отвечавший у Ризе за финансы. «Не думала, что он выполняет и такие поручения!» подумала Кими.
Госпожа Ризе очень недовольна вами, сказал Сэтору, бесцветным, равнодушным голосом, едва они оказались в машине.
Зачем она это сделала? спросила Кими.
Чем-то всегда приходится жертвовать! Вам этого не понять! сухо отвечал Сэтору. Больше до самого дома они не сказали друг другу ни слова.
Пройдёмте со мной господин Джонсон! Ишикава ласково, но настойчиво взял владельца клуба под локоть и потащил его за собой. Отойдя на приличное расстояние от клуба, они свернули в тёмный переулок между двух домов, куда не выходило ни одного окна.
Фух! Спасибо Вам! Я уж думал, меня арестуют! отдуваясь, проговорил владелец клуба.
Признаю, что немного распустил их и не достаточно следил за порядком! заискивающе добавил онно это же не повод, чтобы
Ничего страшного! Не переживайте! Всё будет хорошо! спокойно прервал его Ишикава. Он вытащил из кармана брюк маленький обшарпанный револьвер с треснувшей и перемотанной изолентой рукояткой и прежде чем американец успел осознать происходящее, несколько раз выстрелил ему в голову. Короткие, сухие щелчки гулким эхом побежали по переулку и замерли, вокруг стало тихо. Владелец клуба нелепо взмахнул руками и упал на кучу мусорных пакетов сваленных в конце переулка. Ишикава склонился над ним, чтобы убедиться, что американец мёртв. Затем, все, также не суетясь, протёр тряпкой рукоятку револьвера и бросил его на землю, неподалёку от трупа, достал телефон и набрал номер.
Это я, Ишикава, госпожа Сузуки! Всё в порядке! Спасибо! Ишикава положил телефон в карман и в вразвалочку, переваливаясь как жирная утка направился прочь из переулка к пятну света за которым начиналась уличная жизнь..
*************
Заполните заявление! немолодая, полная женщина подвинула к нему отпечатанное на принтере заявление, всё разлинованное со множеством пустых квадратиков. С тяжёлым вздохом он взял бумажку и положил её на стол перед собой, разгладил, как будто она была мятой. Ещё раз тяжело вздохнул.
Можно ручку? Пожалуйста! он почему-то всегда чувствовал себя виноватым из-за того что у него никогда не было с собой ручки, но тем не менее так и не взял за правило носить её при себе. Ручка была дешёвой и синей, писала так, как будто чернила в ней собирались вот-вот закончиться. «Никита Захаров» вывел он в первой строчке и тут же понял, что допустил ошибку. Во первых пропустил отчество, а во вторых не заметил, что для имени и фамилии выделены отдельные разделённые на квадратики строчки.
Можно ещё бланк? заискивающе протянул он. Сам себе он казался в этот момент жалкой собачонкой, униженно виляющей хвостиком.
Полная дама недовольно посмотрела на него, ему даже показалось, что она цыкнула зубом, но всё же протянула ему новый листок.
Образованиевысшее, специальностьинженер, воинское званиелейтенант запаса. Он подумал о том, что оказался здесь исключительно из-за собственной лени, просто потому, что здесь работает старый друг его отца. Он по прежнему ощущал себя ребёнком, плывущим по течению, двигающемся в направлении которое задают для него другие, те у кого есть сила воли, те кто сами являются хозяевами своей жизни. Наконец с заполнением бумаг было покончено.
Спускайтесь к проходной и ждите сопровождающего! холодно приказала ему дама. Никита с облегчением покинул кабинет, быстро спустился вниз и остановился у турникетов, таких же древних, как и само здание. Сидевший в будке охранник взглянул на него с вялым любопытством. Ждать пришлось довольно долго, или ему показалось, что долго. На той стороне турникетов появился молодой, склонный к полноте мужчина в очках и белом халате.
Пропустите, это к нам! Наш новый сотрудник! обратился он к охраннику.
Пропуск ему сделайте! недовольно пробурчал тот в ответ.
Завтра будет готов! дружески отвечал полный. Охранник угрюмо посмотрел на Никиту и вот турникеты пройдены. Никита невольно оглянулся, почему-то ему показалось, что с этой стороны всё выглядит совсем иначе, чем с улицы.
Евгений! представился полный, протягивая пухлую руку.
Никита! рукопожатие Евгения оказалось неожиданно крепким, крепким настолько, что Никите показалось, он расслышал звук своих затрещавших пальцев.
Пойдёмте, я Вам всё покажу! радушно предложил Евгений.
Они пошли мимо угловатых, серых корпусов, шедевров промышленного дизайна, мимо клумб, заросших яркими цветами, мимо тополей ронявших свой пух им на головы.
Чем я буду заниматься? спросил Никита, стараясь пробудить у себя любопытство.
Да, собственно, мы пока ещё не определились, насчёт Вас, неуверенно отвечал Евгений.
То есть вам в принципе никто не нужен? уточнил Никита, у него появилось желание срочно покинуть эту мрачную, такую «советскую» территорию. «Может это будет к лучшему!» подумал он.
Ну что Вы так сразу! Люди нам всегда нужны! Не волнуйтесь, мы найдём Вам применение! У нас открылась вакансия, так, что всё равно нужно было брать человека! Да не переживайте Вы! Работа несложная! Вам понравится! Сюда, пожалуйста! Евгений галантно распахнул перед Никитой дверь, пропуская его вперёд. Вообще в этом толстяке было что-то старорежимное, несмотря на то, что он был совсем молодым человеком. У Никиты даже появилось ощущение, что Евгений над ним издевается. Вся эта так называемая экскурсия не произвела на Никиту большого впечатления. Однообразные здания, узкие серые коридоры, Евгений время от времени приоткрывал двери, но если замечал кого-то в помещении, сразу же захлопывал дверь, произнося при этом что-нибудь вроде:
Здесь у нас лаборатория номер четыре! Пойдёмте дальше, не будем их отвлекать!
«Отвлекать от чего?!» с раздражением думал Никита. Через полчаса, Евгений, казалось полностью потерял интерес к экскурсии и начал то и дело поглядывать на часы.
Ну ладно! сказал он под конец.
Завтра подойдёте к этому кабинету! он указал на ничем не примечательную дверь с номером 66дорогу к выходу найдёте? А то мне уже пора! Ваш пропуск будет ждать Вас на охране! Рабочий день у нас с девяти. Ну, до завтра!
До свидания! уныло отвечал ему Никита. Опять это крепкое рукопожатие, от которого у него разболелась рука, пока он блуждал по огромной территории в поисках выхода, он твёрдо решил, что это первый и последний его день здесь. «Завтра же заберу документы!» думал он с тоской. На утро следующего дня Никита проснулся необычайно рано. Он сам не мог объяснить это себе, но ровно в восемь пятьдесят он стоял около будки охранника, ожидая пока тот разыщет его вожделённый пропуск. За его спиной то и дело пищал турникет, пропуская новых и новых спешащих на работу сотрудников, и он вдруг почувствовал себя часть чего-то большого и важного. В девять ноль три он постучался и толкнул дверь в кабинет номер 66. За столом сидел его вчерашний провожатый Евгений.
О, привет! Я почему-то думал, что Вы уже не появитесь! весело заявил он.
Может, перейдём на «ты»? неожиданно сам для себя предложил Никита.
Конечно, конечно! тут же согласился толстяк, он как будто собирался добавить «молодой человек», но вовремя одёрнул себя. Этот день и следующий Никита провёл не занимаясь абсолютно ничем. Он отчаянно боролся со скукой, понуро сидя на неудобном, жёстком стуле, время от времени выходил покурить. В обед забегал Евгений, и они шли вместе в столовую, что составляло основное его развлечение за весь день. Затем Евгений извинившись, стремительно уносился куда-то, а Никита шёл досиживать свой рабочий день на проклятый стул. Наступил третий рабочий день, Никите казалось, что он работает здесь уже, по крайней мере, лет десять. В середине дня зашёл Евгений в сопровождении угрюмого сухого человека, лысая голова которого была похожа на обтянутый кожей череп. Его чёрные глаза ввалились глубоко в глазницы, сухие тонкие губы были презрительно сжаты.
Это он? спросил он у Евгения, даже не удосужившись поздороваться с Никитой.
Он! с готовность отвечал толстяк.
Не могли бы Вы, Эраст Петрович, загрузить его какой-нибудь работой? А то мается парень, места себе не находит! продолжал Евгений то ли участливо, то ли издеваясь.
Вы инженер? обратился пожилой к Никите.
Инженер.
Специальность?
Программист он! И Электронщик! влез в разговор толстяк.
Можно определить его в сектор Б! Пусть показания снимает! заявил Эраст Петрович, отворачиваясь от Никиты.
Какие показания? не понял толстяктам же уже два года нет вообще никакой активности!
Но кто-то же должен следить! Вдруг она проявит себя! сухо заметил Эраст Петрович.
Хорошо! Как прикажете! тут же согласился толстяктолько ему нужен пропуск! Туда без пропуска
Завтра сделают. Проводи его пока и покажи ему всё!
Эраст Петрович, у меня работа
Ты сам вылез с этим, тебе и отдуваться! Задержись, если не успеваешь! сухо оборвал его пожилой.
Как прикажете, уныло согласился толстяк.
Желаю успеха, молодой человек, на мгновение чёрные цепкие глаза уставились на Никиту и он ощутил себя лабораторной мышью, на которую смотрит исследователь сквозь прутья клетки.
Эраст Петрович удалился, а Евгений повёл Никиту через улицу к самому удалённому зданию, стоявшему в стороне от других. Это куполообразное здание показалось Никите новоделом, он уже видел его и тогда подумал, что это должно быть бомбоубежище. На улице было тепло, светило яркое солнце, светило так сильно, что резало глаза. Евгений открыл небольшую дверь своим электронным ключом, за этой дверью оказалась ещё одна, толщиной почти в полметра и тоже на электронном замке. Никита нигде здесь ещё не видел таких дверей. Они прошли мимо угрюмого молчаливого охранника, на плече которого висел короткоствольный автомат, это явно был не обычный охранник, у тех даже пистолетов не было. Лифт со скрежетом опустил их вниз, мимо прогрохотали этажи, Никита насчитал пять или шесть. «На какой мы глубине?» подумал он.
Пятьдесят метров, Евгений словно прочитал его мысли.
Что?
Глубина здесь пятьдесят метров.
Для чего это нужно?
Сейчас увидишь.
Они прошли вдоль по узкому плохо освещённому коридору, в конце которого полузадушено мигала люминесцентная лампа с громкими неприятными щелчками. Они остановились у массивной двери сверкавшей так, словно её недавно установили, по краям двери были будто кем-то вырваны куски бетона, от которых остались лишь рваные с зазубринами края. Евгений открыл дверь другой карточкой, Никита успел заметить, что она необычного красного цвета.
Входи, не бойся!
Вслед за толстяком Никита вошёл внутрь и невольно остановился, открыв от удивления рот. Перед ним в ярком свете прожекторов висела фигура обнажённой женщины, прекрасной, как статуя. От её тела тянулись толстые кабели, переплетались разноцветные провода, выраставшие прямо из её рук и ног толстые щупальца оплетали всю комнату от пола до потолка и поддерживали тело девушки в неестественно подвешенном положении.
Кто это? прошептал Никита.
Представляю, тебе вторую Королеву вампалов Мелюзину! с необычайной торжественностью отвечал ему толстяк.
*************
Он не мог сам себе объяснить, когда это случилось, но теперь каждый рабочий день для него был наполнен неким священным смыслом. Этот красного цвета пропуск, которого больше не было почти ни у кого, придавал ему значительности, создавал чувство превосходства перед всеми остальными сотрудниками. Только он один был допущен в храм, где мог любоваться телом своей Богини. На самом деле это ощущение своей исключительности радовало его эго очень недолго. Скоро ему на смену пришло это ощущение, когда всё внутри него сжималось от предвкушения, что сегодня он увидит её. Сам себе он боялся признаться, что безнадёжно влюбился. Конечно, он знал, толстяк объяснил ему, что это только оболочка, которая прочнее стали, прочнее камня и эту оболочку не удалось пробить ни каким оружием или инструментом.
Она закрылась, словно черепаха в своём панцире и вытащить её оттуда мы не в состоянии! Очень жаль, но скорее всего она давным-давно мертва. Уже больше двух лет её тело не подаёт никаких признаков жизни. Её мозг мёртв, а тело превратилось в камень! объяснил он Никите в первый же день его дежурства. Никита знал это, но в глубине души не соглашался, хотя и не решался спорить с Евгением. Каждый день и даже по субботам он приходил в круглый бетонированный бункер. Вначале он сидел у экранов, подключённых к её телу компьютеров, но очень скоро ему надоедало смотреть на никогда не меняющуюся картину данных и он, открыв дверь её «темницы», заходил туда осторожно ступая точно входил в храм, садился перед ней на пол и смотрел на неё почти не отрываясь, стремясь уловить малейшее движение окаменевших век. Часто он забывал о еде, не приходил на обед, и Евгению приходилось тащить его с собой почти силой. В такие минуты он ловил на себе его взгляды полные тревоги и пугался, что толстяк доложит Эрасту Петровичу и его переведут на другое место. Никита тут же принимался болтать и шутить с деланной беззаботностью, чем, кажется, лишь усугублял своё положение. Когда он приходил на работу он боялся, что сегодня не получит вожделённый красный пропуск, и получив его становился почти счастливым. В свой единственный выходной он не знал, куда себя деть и чем заняться. Он больше не хотел ни с кем общаться, и просто лежал на кровати, глядя в потолок, и молясь о том, чтобы утро понедельника настало как можно скорее. Ему было страшно признаться себе в том, что он влюбился в эту прекрасную женщину. Никита знал, что она гораздо старше него, что у неё сын почти его ровесник. Он понимал, что она монстр, понимал, что она, скорее всего давно мертва, но ничего не мог с собой поделать. Все женщины казались ему теперь блёклыми и пресными по сравнению с его Богиней. Она снилась ему каждую ночь и её волосы были то чёрными, то рыжими, но чаще всего она была блондинкой в его снах. В эту субботу он снова пришёл на работу как обычно.