Я согласна. говорю я. Меланта сегодня уходит со мной
Нет. Как только Аргос ступит на этот песок, я лично приведу Меланту и отдам её тебе навсегда. Иначе, я найду другого охотника.
Королева юлит. Мы обе понимаем, что найти другого охотника даже королеве не так-то просто.
Я согласна. Мне нужна вещь, которая
У меня нет ничего, что когда-то могло принадлежать этому человеку. отрезает королева Змей.
Это будет сложнее, но не невозможно.
Выступаешь на рассвете. удовлетворенно говорит королева и кивком головы подзывает слугу.
Он передает ей свиток, она протягивает его мне и поясняет:
Моя печать пропустит тебя через пограничные земли, дальше рассчитывай только на себя. Ни одна живая душа не должна знать, что ты делаешь и для кого.
Я поняла.
Как только преодолеешь пограничные земли, сожги печать. разглядываю серый свиток с коричневой печатью в центре. Три змеи разных размеров сплелись в общий клубок и жалят друг друга. Поднимись. приказывает повелительница.
Встаю в полный рост, расправляю плечи и всё равно смотрю на королеву снизу вверх. В противовес наряду её величества, я стою в черном плаще до пола, штанах, которые позволено носить только мужчинам, шлюхам и охотницам, в линялой сорочке на веревках и без оружия. Его забрали на въезде в ворота замка. Она, не отрывая от меня взгляда, снимает белую перчатку и протягивает ко мне руку, снимаю свою черную и обхватываю холодные, тонкие пальцы королевы.
Момент настал. Самое важное "слово" в моей жизни.
Ваше величество королева Ваала, даю вам слово, что приведу человека по имени Аргос, темноволосого и кареглазого, с отличительной чертой на шееродимым пятном в виде змеи, и как только он ступит на этот песок, то
Дальше продолжает королева:
То я лично отдам тебе живую и здоровую ворожею по имени Меланта, даю тебе своё слово, охотник по имени Эванжелина. И будет Меланта служить тебе до конца своих дней.
Легкий озноб проходит по нашим рукам. Моя метка нагревается, и новый виток рисуется на щеке. Всего на одно мгновение глаза королевы становятся инымизрачки сужаются, а цвет глаз преображается из карего в золотой. На меня смотрит змея во плоти. Королева Анриетта моргает, и глаза становятся прежними.
Дальше продолжаем хором:
И если я оступлюсь от священного слова, да покарает меня Матерь. Да пусть осудит меня по делам моим, да накажет по своему суждению.
В воздухе витает запах магии. Смесь трав и капля горечи.
Думаю, королеве не стоит знать, что я слабо верю в существование Матери и Отца. Как гласит наша вера, всё живое появилось благодаря Отцу и Матери, онипрародители. Но Матерь ждет нас после смерти и раздает каждому по заслугам. И если ты жил честно и праведно, то она будет тебе благоволить и наградит любовью и заботой, если же нет, то будет карать тебя до скончания времен.
Склоняюсь к тому, что у неё будет много работы палача. А любовь дарить окажется некому.
Покинув дворец, я позволяю себе спокойно и протяжно выдохнуть.
Я осталась жива. Получила слово Королевы Змей и леди Анастасии.
День удался.
Улыбка озаряет моё лицо. Подходя к королевским конюшням, накидываю капюшон на голову и позволяю себе одну из самых ярких улыбок в своей жизни.
Я это сделала.
Я получила слово королевы, осталось найти мужчину с именем Аргос. Не думаю, что это будет сложнее, чем охота на суртуров, хотя его личная вещь упростила бы мне задачу.
Подхожу к черной кобыле и, поглаживая её по морде, спрашиваю:
Надеюсь, тебя покормили хвалеными королевскими яблоками?
Нет. отвечает мне конюх. Только овес и вода. А так же я её почистил, а кузнец заменил переднюю правую подкову. Она совсем стерлась.
Напряженно оборачиваюсь на голос. Болезненно худой и грязный мужчина смотрит на меня уставшим взглядом.
Зачем? холодно спрашиваю я.
Приказ королевы Анриетты. отвечает он, и я замечаю, что у него недостает передних зубов.
Я об этом не просила, и благодарности им от меня не дождаться.
Запрыгиваю в седло и скачу к воротам замка. Останавливаюсь у высоких каменных стен и спешиваюсь. Стражники отдают мне всё, что я оставила здесь ранее. Забираю колчан со стрелами, лук и меч.
Оказавшись за воротами замка, разгоняю лошадь до галопа. Мне нужно в город. У меня есть отличная новость для Нефел. Даже если я не могу сказать ей, что буду делать в ближайшее время, она всё поймет по моему довольному голосу.
Быстро преодолев расстояние до города, замедляю лошадь. Дорога с огромными выбоинами может легко покалечить Салли, а я этого не желаю. На окраине города я практически никого не встречаю, время близится к вечеру и большинство простолюдин находится в поле. Другая часть населения сосредоточена в сердце городана базаре. Стоит копытам Салли ступить на более-менее ровную дорогу базара, как люди начинают от меня шарахаться. Я к этому привыкла. Охотники нужны только в неблагоприятной ситуации, а так нас считают чем-то вроде отравы. Люди думают, что мы прокляты. Возможно, они правы.
Развожу плечи пошире и проезжаю мимо людей, которые сплевывают на землю и в молитве прикладывают два пальца ко лбу. Они настолько старательно отводят от меня взгляд, что это становится опасным для их глаз. Невежды.
Кто-то когда-то придумал историю о том, что стоит охотнику тебя приметить, как ты моментально будешь проклят. Люди, как и многие существа думают, что в наших глазах таится смерть, и стоит взглянуть в них, как душа твоя будет потеряна навеки.
Всем известно, что Матерь сотворит с тем, кто проклят, будет мучить целую вечность и ещё чуть-чуть.
Я не понимаю одного, люди решили, что, если будут молиться и плеваться, я их не замечу? Мне что, зрение откажет? Я ведь прекрасно подмечаю каждого глупца, что стоит с пальцами у лба и шепчет общую молитву. Оставляю позади себя кузницы, палатки с травами, швейную мастерскую и приближаюсь к мяснику. Его взгляд бегает по мне, но не касается лица.
Тушку кролика. говорю я, и он бросается выполнять заказ так скоро, что поскальзывается на мокром пятне и падает на колени. Быстро встает, хватает тушку и отдает мне её прямо с крюком, на котором висела жертва. Бросаю ему монету и еду дальше. На самом выезде из базара покупаю ещё два ломтя хлеба и покидаю место, где меня совсем не были рады видеть.
Останавливаю Салли у самой последней хибары в городе. Она до ужаса старая и покосившаяся, но из трубы всегда веет дым. Искорёженное место пропитано теплом и уютом. Этот сарайсамое родное пристанище во всем Ваале. Спрыгиваю с Салли и быстрым шагом преодолеваю две полусгнившие ступеньки. Открываю скрипучую дверь, и сердце сжимается.
В единственной комнате на стуле у печи сидит моя дорогая Нефел. Она сгорблена и напряжена. Подруга, скорее даже сестра, не поворачивается ко мне. Хотя знает, что яэто я. Две алых луны назад она была проклята и лишилась зрения.
Это слишком долгая и трагичная история. Люди не любят особенных существ. А Нефел именно такая.
Вся её проблема в том, что она родилась с прекрасными красными волосами. В нашей вере бытует мнение, что красные волосыпризнак дружбы с мертвым миром, а именно, с миром, где находятся неугодные Матери души. И когда на свете появляется существо с красными волосами, люди верят, что из-за одного касания таких как Нефел, человек потеряет душу и отправится все в тот же потусторонний мир.
До встречи с Нефел я не видела существ с красными волосами. Маги, ликаны и равки светловолосы. Люди, как и охотники бывают разными: черноволосыми, рыжеволосыми, седоволосыми, про хоттов вообще нечего сказатьмыши и мыши.
Люди и существа до безумия странные, они боятся потерять самое дорогое и ценноесвою душу. Но думают об этом только на смертном одре или же лежа в канаве и захлебываясь собственной кровью. В остальное время они убивают, лгут, воруют и насилуют. Тут и там нарушают данное слово, оскорбляют, обижают и принижают. Но стоит им увидеть что-то из старых легенд и сказок, как они вновь становятся теми, кто дорожит своей гнилой душонкой.
Две алые луны назад меня не было в Ваале, я находилась в пограничных землях, выполняла своё третье слово. В одну из ночей к пятнадцатилетней Нефел забрался местный мужчина. По стандартным меркам неплохой семьянин, у которого семь отвратительных орущих детей. Он ужасно надругался над Нефел, а на следующий день умер. Всё бы ничего, но это подкрепило людей в вере, что Нефел отправила его душу на терзания Матери. Друзья мерзавца знали куда он ходил накануне и растрезвонили это по всему Ваалу. Как только слух дошел до вдовы насильника, она пришла к Нефел и, стоя на пороге, проклинала её и весь её будущий род. Вдова вопила так, что последние слова проклятья говорила шепотом. Женщина вонзила себе нож в сердце и тем самым сделала свои слова пророческими. Даже если человек не обладает магией, он может прибегнуть к ней, но нужна жертва. Что может быть более весомо, как своя жизнь, отданная без раздумий и сомнений? Больше всего меня удивляет то, что женщина, ослепленная глупыми убеждениями, даже и не подумала о детях, что оставила сиротами.
Я приехала в Ваал и застала Нефел всё так же сидящую у огня. Вокруг нашей хибары валялись сгнившие фрукты и овощи. В тот день я пообещала Нефел, что верну ей жизнь и сделаю ради этого всё возможное.
Нефел, это я.
Плечи подруги расслабляются, а я корю себя за то, что заставила её волноваться. Моя дорогая Нефел, которой всего немногим более семнадцати алых лун, оборачивается на мой голос, и я вижу лицо древней старухи с бесцветными мутными глазами.
Тебя долго не было. говорит она и тут же кашляет.
У меня был насыщенный день.
Если судить по твоему голосу, то в хорошем смысле насыщенный.
Даже очень.
Это хорошо.
Кладу на стол тушку кролика и сажусь на стул рядом с подругой, вкладываю в её руку хлеб и откусываю от своего.
Я уеду ненадолго, но Генри будет к тебе приходить и помогать.
Не нужновяло протестует она.
Нужно, он мне должен. как-то я увидела, что он вытворял, подглядывая за дочкой местного служителя Матери и Отцу. Я никому об этом не сказала, и теперь он готов сделать что угодно, лишь бы содеянное осталось в тайне. Узнай служитель об этом, и тогда парню не сносить головы на плечах.
Его камнями забьют, если узнают, что он сюда приходит. с тревогой говорит подруга.
Не узнают. Кто вообще следит за мальчишкой, которому всего тринадцать алых лун? Правильноникто.
Ох, Эва, не нужно никому портить жизнь.
Я бы поспорила. беру небольшую паузу. Мне нужно уехать. осторожно начинаю я.
Куда? напрягается Нефел.
Не могу сказать.
Ты опять дала слово? О, Матерь, зачем?
Я молчу, и подруга всё понимает без слов.
Не может быть. шепчет она и протягивает морщинистые руки к моему лицу, не откушенный ломоть хлеба выпадает из её трясущихся пальцев и катится по деревянному полу.
Подаюсь вперед, и теплые пальцы Нефел ощупывают мою улыбку.
Я не могу поверить. продолжает шептать она. Я не верю. Хвала Матери и Отцу.
"Хвала мне" сказала бы я, не будь Нефел так счастлива. Не хочу портить момент.
Скоро всё вернется на круги своя. обещаю я и сжимаю пальцы подруги в своих ладонях. Как только всё прекратится, мы уедем как можно дальше от столицы и забудем всё, что было.
Люди не забудут.
Они не важны.
Люди всегда важны. говорит она и улыбается.
Мы спорим по этому поводу уже очень давно. Несмотря на то, что её изуродовали, лишили зрения, молодости и красоты, Нефел продолжает верить, что людиэто добро, я же уверена, что каждый человек или существоэто зло во плоти. Мы все отвратительны. Все, кроме Нефел. Она особенная. Для меня она единственная в своём роде. Жаль, что местные этого не понимают.
Долго тебя не будет? спрашивает она.
Не могу сказать.
Я буду ждать. шепчет Нефел, и я наблюдаю, как слезы копятся в серости её глаз.
И я вернусь. Обещаю.
Спасибо. говорит она.
Ты не должна меня благодарить. Мы семья, и мы всегда друг за друга.
Обнимаю Нефел и покидаю старую покосившуюся хибару. Обернувшись последний раз, смотрю на дым из трубы, накидываю на голову капюшон, запрыгиваю на Салли и уезжаю прочь.
Нет смысла ждать утра, чем быстрее я найду мужчину с меткой, тем быстрее вернусь к Нефел.
***
Эванжелина даже не догадывалась, что за час до того, как она покинула хибару Нефел, с другого, более дальнего края их мира, выдвинулся ещё один всадник. Охотница даже не подозревала, какой противник встретится ей на пути к достижению цели.
2. Шрам
"Матерь так и не вернулась к своим детям, дабы они поняли, что нет ничего хуже отсутствия материнской любви"
(Книга Матери и Отца. Глава десятая).
***
Вся жизнь Эванжелины соткана из беспорядочной череды случайных моментов. Именно так она всегда думала. Её рождение тому самое веское доказательство. Она часто рассуждала о том, что ей не суждено узнать, любили ли друг друга её родители, или акт зачатия был насильственным. Она никогда не сможет найти хоть каких-то далеких родственников, даже если такие имеются. Эва даже не знает имен матери и отца. Но есть момент, в котором она уверена, они оба мертвы. Хорошо это или плохо, неизвестно.
Следующая случайность произошла на пограничных землях. Женщина по имени Мола вышла утром из своей хибары и направилась в сторону ближайшего большого поселения. Мола была уставшей и голодной, но ни о каком отдыхе не могло идти и речи. От своей хибары она ушла недалеко, уже за первыми изогнутыми деревьями Мола увидела распростертое на земле тело женщины, а под подолом её насквозь пропитанного кровью платья недвижно лежал комок.
Ребенок, который по обыкновению должен плакать и кричать молчал. Мола осторожно подошла к женщине, обыскала её, но так и не нашла, чем можно было бы поживиться. Мола знала, что увидит под подолом, она была уверена, что ребенок тоже мертв. Но подняв ткань, она обнаружила крохотное создание, которое смотрело на неё огромными синими глазами.
Женщина из семьи, которая голодала и не сводила концы с концами, была на распутье. Взять ребенка или оставить? Три дня назад она родила седьмого мальчика. Предыдущего им пришлось продать, ведь с ним было что-то не так. Он родился странным, со слишком большой головой и без левой рукив поселении говорят, что их семья проклята самой Матерью, раз прародительница позволила чудищу появиться на свет из утробы Молы.
От мальчишки все равно не было бы никакого толку. И эта девочка тоже страннаяона молчит. Мола видела множество новорожденных детей, своих и чужих, все они плакали и кричали. Мола вновь накрыла холодным мокрым подолом ребенка, переступила через тело женщины и продолжила путь.
Проходя от одной лавки к другой, женщина не могла выкинуть из головы глаза ребенка, они были такими яркими и живыми, словно сама Матерь смотрела через них на Молу. Возможно, создательница сжалилась над бедной семьёй и послала им искупление? На обратной дороге Моле не удалось с былой легкостью переступить холодное тело и идти дальше. Женщина не смогла оставить девочку. Мола понимала, что ей несдобровать, если она принесет ещё одного ребенка домой, тем более девочку, от которой, как всем известно, не будет толку вплоть до того, пока она не станет женщиной. Тогда её можно будет продать или отдать за долги супруга, которые копятся день ото дня.
Мола забрала маленькое холодное тело, помыла её, покормила грудью и спрятала под половицами в полу. Мола строго-настрого запретила своим сыновьям говорить отцу о том, что теперь в их хибаре стало на один голодный рот больше.
Мола подарила себе непозволительную роскошьдать девочке имя, когда ей было чуть больше одной алой луны. До пяти алых лун вообще имен не дают. Нет смысла. Уж очень часто дети умирают.
Мола назвала её Эванжелина. Если верить легенде, именно так звали первую ведьму на Мэроу, она была прекрасна и сильна, но не могла говорить. Матерь вложила в её голову слишком много знаний и отняла единственный источник распространения сокровенного. Поговаривают, что Эванжелина была не только первой, но и последней живой ведьмой с чистой магической кровью, пока равки не напали на леса и не истребили всех, кто имел силу волшебства. Это всего лишь легенда, но Мола верила в её правдивость, так же как в силу дня, что сменяет ночь.
Супруг Молы не знал, что в его лачуге появилось новое существо вплоть до того, пока Эве не исполнилось шесть алых лун. За всё это время Эва не произнесла ни единого звука, даже будучи голодной, она молчала ни разу не проронила слезу.
Это произошло ночью. Пьяный вусмерть глава семейства вернулся в лачугу и по обыкновению решил поколотить свою жену. Почему он её избивал? Потому что он отвратительный представитель человеческого рода. И потому что он мог это делать. В ту ночь Эва решила помочь женщине, которую про себя называла мамой. Она толкнула изрядно прогнившую доску и вылезла на слабый свет одинокой свечи. Ей удалось защитить Молу от смерти. Не тем, что она сражалась или заступалась за женщину, а тем, что обескуражила пьяного взрослого мужчину. Супруг Молы смотрел в синие глаза девочки, и в его голове уже зрел план.
На следующий день супруг Молы увез Эву. Когда мужчина тащил девочку к старой, худой и грязной лошади, Мола рыдала, но не смела даже подойти, чтобы попрощаться. Эва шла и не могла понять, почему женщина плачет, она не любила Эву, девчонка служила только для помощи по дому, ей всегда доставалась мизерная порция затхлой еды. Эва не понимала, почему не может жить в доме как остальные дети, девочка знала одно, она должна быть тихой и никогда не покидать своего укрытия, только с разрешения Молы.