А эти холода уже близко. Самая морозная ночь на Мэроуночь алой луны.
Слышу, как худые и вонючие мужчины переговариваются с закрытыми глазами.
Охотница ушла?
Она нас не испепелила? Не прокляла? Душу не отняла?
Вроде нет.
И я так думаю.
Ты что-то чувствуешь? Что-то болит, может?
Живот и зуб. Всё, как обычно.
Запрыгиваю на Салли и срываюсь с места, оставляя в ворохе пыли очередных глупцов, верящих в то, чего нет.
Проезжая по пустынной местности, вспоминаю Нефел. Как она там без меня? Она снова осталась одна. Не хочу оставлять её, но мы обе понимаемвыбора нет. В тот день, когда я впервые её увидела, я осознала, что не боюсь. На какой-то краткий миг я была совершенно свободна от страха, который преследовал меня все четырнадцать лет. В тот день я многое о себе узнала, обрела верного друга и теплый очаг.
В тот день мы долго разговаривали. За тонкими стенами хибары уже давно сгустились сумерки, а я всё ждала, что кто-то придет. Не может ведь девочка, которой всего девять алых лун жить одна, тем более если люди в городе её, мягко говоря, не жалуют.
Но никто так и не пришел.
Нефел рассказала, что уже несколько дней живет одна. Её мама ушла и не вернулась. Мама Нефел всегда заставляла её покрывать голову, когда та выходила из хибары. И так было до определенного дня. Когда Нефел было семь, из очага выпрыгнул маленький огонек и быстро добрался до соломенной подстилки, на которой она тогда сидела. Огонь съел не много, но девочка испугалась. Нефел в испуге забыла о головном уборе и выскочила на улицу. Она кричала и звала маму, но на помощь пришли две женщины из города. Они бежали так быстро, хотели спасти плачущую девочку, но увидев цвет её волос, остановились и быстро вернулись обратно.
С того дня и Нефел, и её мама стали изгоямимерзким ведьминым пятном на окраине Ваала. Нефел не знает, как матери удавалось добывать еду, ведь в швейной мастерской, где женщина работала ранее, она больше не была желанным работником. Так продолжалось два года, а потом мама ушла и не вернулась, но появилась я.
В тот момент моей жизни я была сломана. Я ненавидела своё тело и презирала всех и каждого, но тихие рассказы Нефел, её по-детски открытая душа постепенно заставили меня прекратить терзания.
Я не смогу изменить то, что уже произошло.
Правильно тогда сказала главная куртизанка пограничных земель: "Всё забудется. Не сразу, но ты всё забудешь". При свете дня я практически не вспоминаю о мужчине со шрамом, а вот ночью он часто приходит в мои сны, но каждый раз я даю ему достойный отпор. Я бьюсь и сражаюсь с ним на равных, но этого всегда недостаточно. Каждый раз он одерживает верх. И в самый ужасный момент я понимаюэто сон, открываю глаза и долго лежу, смотря в темноту и думая о том, что тогда я могла бы его одолеть, но в тот момент я не знала, что нужно делать. Да и подсвечник я взяла, будучи в бреду. Я хотела сделать ему больнее, чем он сделал мне. Я помню вкус его крови на своих губах.
Раньше я не знала, как защитить себя.
Теперь знаю.
Пустынная местность постепенно сменяется еловыми деревьями, аромат хвои и свежести бодрит. Приспускаю поводья и позволяю Салли сбавить шаг. Треплю её по гриве и вспоминаю, как украла её. Я две ночи сидела у приличной хибары и наблюдала за лошадьми. Их было три, и все прекрасные, куда лучше и чище, чем большинство населения Мэроу. Но именно Салли запала мне в душу, возможно, потому что она не подпускала к себе хозяина и била его копытами так, словно от этого зависит её жизнь. На третью ночь я пробралась за изгородь, и стоило мне подойти к Салли, я понялаона для меня. Максимально бесшумно мы сбежали.
Тогда я почему-то считала, что спасаю её, сейчас понимаюэто было воровство чистой воды.
Солнце почти село, мрак опускается на Мэроу. До темноты нужно раздобыть место для ночлега и желательно, чтобы это было не под открытым небом.
Вдалеке виднеется небольшое поселение.
Снова пришпориваю Салли, и мы очень быстро пересекаем невидимую черту деревни. Здесь достаточно мало хибар, большинство из них уже закрыли двери, но я вижу сооружение, которое выше всех остальных. Туда-то мне и нужно. Подъехав, спрыгиваю с Салли, забираю седельные сумки и вхожу внутрь. Меня тут же встречает спина тучной женщины и запах чего-то жареного. Полнота в нашем мире равна роскошной жизни и безбедному существованию, значит у этой дамы постоянно кто-то останавливается и приносит ей много монет.
Есть комната на одну ночь? спрашиваю я.
Да. говорит женщина и, обернувшись, тут же отворачивается и взвизгивает. Нет!
Закатив глаза прохожу мимо неё и поднимаясь по ступенькам, спрашиваю:
Какая свободна?
Там ещё не убрали после бывшего постояльца. запыхавшись кричит мне в спину женщина.
Это неважно. мне нужна только крыша, дверь и маломальская постель.
Женщина поднимается по ступеням, держится на приличном расстоянии от меня и причитает:
Я не могу пустить тебя, ты ведь
Резко останавливаюсь и оборачиваюсь. Придаю голосу более тёмные нотки и тихо шепчу:
Я могу проклясть тебя и весь твой род. Твоя душа будет вечно гореть в огне и никогда не найдет из него выход. Хочешь?
Конечно, я не могу это сделать, а даже если могу, то не умею. Но об этом женщине знать совсем не обязательно.
Краснощекая светловолосая дама останавливается у двери и, прислонив пальцы ко лбу, быстро молится, пару раз перехватив новую порцию воздуха, сплевывает на свой же пол, который ей потом убирать.
Эта комната, указывает себе за спину, но там не убрано.
Отодвигаю хозяйку ночлежки в сторону и открываю дверь. Очень маленькая комната, узкий настил для сна, глиняный горшок в углу, рядом с ним догорающая свеча и всё.
Если не считать тело женщины, которое наполовину свисает с кровати, то это идеальное место для ночлега. Пробегаю глазами по мертвецу, замечаю на шее борозды от веревки. Задушили.
Я же сказала, тут не убрано. пыхтит владелица постоялого двора.
Уберите её, пока я буду есть.
Но на улице уже темнеет.
Меня это не волнует. скидываю всё, что у меня есть, на кровать, оставив себе только меч и нож, что всегда со мной, выхожу из комнаты и, спустившись вниз, кричу женщине. Я быстро ем, у вас не так много времени. И возле входа стоит моя лошадь, отведите её туда, где будет тепло и сытно.
Оказавшись внизу, сажусь за длинный деревянный стол, из-за соседнего сразу же встают люди и быстро уходят. Они хотя бы не плевались и не молились, и на этом спасибо.
Хозяйка быстро приносит похлебку и отменный кусок хлеба. Пока я ем, мимо меня проходят двое мужчин, они несут тело женщины из моей временной комнаты. Провожаю их взглядом и наблюдаю как тот, что держит тело за ноги, неумело пытается открыть дверь ногой, у него ничего не выходит, он громко возмущается. Хозяйка помогает им и быстро исчезает из поля моего зрения. А мужчины даже не потрудившись отнести мертвеца подальше, выкидывают тело за порог, закрывают дверь и уходят по своим делам.
На Мэроу нет никакого уважения или жалости к умершим. Если верить служителям Отца и Матери, теперь эта женщина в другом мире, там, где её лично встречает прародительница, думаю, она разберется, заслуживала девушка смерти или нет. Похвалить её или покарать.
Почему я вообще думаю о ней?
Достаю две монеты и, отдав их в мясистую протянутую руку хозяйки, спрашиваю:
Моя лошадь?
В безопасности.
Поднимаюсь в комнату. На полу стоит кувшин с водой. Умываюсь и, скинув лишнюю одежду, ложусь спать, предварительно потушив новую свечу.
В ночи я отчетливо слышу крики людей, которые не успели спрятаться до того, как последний луч солнца не скрылся за горизонтом.
Суртуры сегодня явно устроили пир.
4. Первая встреча
"И только истинное дитя Матери вернет её домой И придется ей пасть, как и детям её. Иначе, будет Матерь закована навеки"
(Книга Матери и Отца. Глава двести пятнадцатая).
***
Настроение омрачено ужасной картиной оставленного позади поселения. Я насчитала пять растерзанных тел, а ведь я проехала только половину деревни. Суртуры постарались на славу. Поговаривают, что они стали более сильными, чем были раньше. Они, как темная стихия, выходят под покровом ночи и отправляются на поиски бедолаг, которые не успели спрятаться. Никто не знает почему, но суртуры не могут войти в жилище, какое бы оно ни было. Если даже в самой захудалой хибаре есть дверь и она закрыта, то суртур никогда не сможет проникнуть внутрь, но если ты остался на улице, или дверь твоя не заперта, то жди беды.
Точнее, жди смерти.
Также суртуры не трогают животных, их интересуют только существа, созданные Матерью и Отцом. Ходит много легенд касаемо суртуров, но никто не скажет нам, где истина, а где вымысел.
Я же знаю одноне стоит бродить по ночам.
Тела людей, с разорванными животами от паха до самой шеи, до сих пор стоят перед глазами. В писании говорится, что суртуры так потрошат людей, да и вообще всех созданий на Мэроу из-за того, что они ищут душу. Ведь они были её лишены.
Почему суртуры становятся суртурами? Где они прячутся, когда солнечные лучи покрывают долины? Как они вообще появились на Мэроу? Этого никто не знает, даже хотты неуверенно отводят глаза, когда слышат эти вопросы, а они знают куда больше всех нас, ведь именно хотты писали Книгу Матери и Отца, именно они остаются теми, кто беспрекословно верит в наших создателей.
Что касаемо меня, я думаю, что суртуры такие же, как и все существа на Мэроу. Вероятно, они тоже были созданы Матерью и Отцом. Возможно, суртуры были придуманы как одни из самых прекрасных созданий, но что-то пошло не так, и они стали самыми ужасными. Думается мне, что они распарывают людей из-за того, что внутри находится куда более вкусная съестная часть, чем снаружи. Предпочитаю не думать о том, что они ищут душу, ведь тогда ясно односуртуры её никогда не найдут.
Не думаю, что у кого-то из нас она вообще есть.
Как только первые лучи солнца окрасили Мэроу, я покинула постоялый двор маленького поселения. До следующего намного дальше, чем было до этого. И если я не потороплюсь, то сегодня мне выпадет возможность встретиться с суртурами лицом к лицу.
Суртуры боятся охотников, но только когда твари шныряют по одиночке. Если чудищ соберется как минимум две особи, то они сами накинутся на меня.
Я встречалась с ними ранее. Они отвратительны. Ростом чуть больше человека мужского пола, кости обтянуты тонким слоем кожи, похожей на чешую, и самое жуткоекрасный огонь. Внутри каждой подобной твари живет красный огонь, который позволяет мне увидеть их ещё до того, как моё чутье охотника скажет, что они рядом. Их глаза, открытый рот, со множеством тупых зубов, расположенных в несколько рядов, светятся лучше любой свечи или факела. В их теле, там, где должна быть душа, так же горит внутренний свет и просвечивает тонкую чешуйчатую кожу неудавшихся созданий. Не могу сказать, что они очень быстрые и сильные. Их сила не превосходит человеческую, но есть на стороне суртуров одно, но очень важное преимуществоим нечего терять. Они находятся на грани жизни и смерти, но ни в этом мире, ни в мире, где правит Матерь, им не рады. Ониотбросы, которые каждую ночь ищут что-то, но так и не могут найти.
Найдут ли когда-нибудь? Что они вообще ищут? Вокруг суртуров всегда висит облако тайн. На самом деле всем существам на Мэроу известно всего три вещи. Суртуры существуют, они появляются только в ночное время, не могут входить туда, где есть запертая дверь. Остальное только догадки и предположения.
Когда я выполняла своё второе слово, то охотилась на этих тварей. Это был изнурительный труд, но именно тогда я стала принимать свою внутреннюю сущность охотника.
Мне это нравилось.
В ночи я покидала комнатушку в таверне и шла в лес. Я искала. Искала и находила созданий тьмы, а потом четким движением меча разрубала их пополам. Тело суртура моментально разлетается брызгами пепла и подгоняемое ветром уносится прочь, словно его вовсе никогда и не было. Тогда я нашла всего семь суртуров и мне посчастливилось найти их по одному. Не знаю, смогу ли справиться с несколькими сразу. Но будучи частым посетителем таверн и постоялых дворов, я слышала немало рассказов очевидцев, что суртуров стало намного больше, чем алую луну назад.
Именно во время поиска тварей проснулся мой дар владения мечом, я этому никогда не обучалась, подгоняемая глупыми мыслями, голодом и заботой о Нефел, я дала слово на поимку и убийство суртуров. Я была совершенно наивной. Думала, что моё нутро охотника всё сделает за меня. Не зря же вокруг нас ходит столько жутких слухов. И отчасти я оказалась права. Как только в ночи меч оказался у меня в руках, и я почуяла первого суртура, мои пальцы на рукояти сами собой правильно перехватили оружие, а дальше я почувствовала, как я и меч сливаемся воедино, и понеслось я словно в танце сражалась с первым суртуром. Я не боялась. Я ликовала от силы и мощи, которая исходила из меня. Убив первую тварь, я посмотрела на себя другими глазамия больше не была слабой. Вовсе нет. Я стала более уверенной и бесстрашной.
Это был первый раз, когда я почувствовала себя особенной, ведь любому другому понадобились бы годы, чтобы научиться владеть мечом с такой сноровкой. К сожалению, этот трюк не проходит с остальным оружием, луком я до сих пор владею слабо, ножами намного лучше, но это результат тренировок самой с собой.
Когда Салли начинает сбиваться с шага, останавливаю её и спрыгиваю.
Отдохни. говорю ей и подхожу к небольшому валуну, сажусь и под урчание желудка, открываю седельную сумку с едой. Практически ничего не осталось. Морщусь от досады и достаю совсем невкусные старые коренья. Поев и выпив воды, наблюдаю за Салли, которая недвижимо стоит на месте, единственное, что привлекает моё внимание, то, как она дышит. Её лоснящиеся бока поднимаются и опадают, это нормально после такой долгой и быстрой езды, но вот её ноздри, которые раздуваются так, словно она принюхивается к чему-то
К тому, чего я не замечаю.
Инстинктам Салли я доверяю даже больше, чем своим. Откладываю сумку, медленно поднимаюсь на ноги и подхожу к ней.
Что ты учуяла? я всегда с ней разговариваю, как с человеком Лучше, чем с любым человеком, не считая Нефел. И боюсь, что когда-нибудь она ответит мне. Быстро возвращаюсь за сумкой, перекидываю её через спину Салли и взбираюсь на неё сама. Идем, только медленно. шепчу и напряженно вглядываюсь в пространство передо мной.
Иногда мне кажется, что Салли понимает меня ещё до того, как я что-то скажу или сделаю. Даже с Нефел у меня нет такого взаимопонимания.
Проезжаем между высокими деревьями. Углубляемся в густой лес. Становится темнее и темнее, пышные кроны закрывают нас от солнечных лучей.
Внутри, в районе груди созревает тёмное предчувствие. Оно медленно распространяется по телу и передается Салли. Она начинает тихо ржать и встряхивать головой.
Тихо. прошу её я, но она только больше волнуется.
Здесь кто-то есть.
Мы не одни.
Отпускаю поводья и быстро, но бесшумно перехватываю лук, достаю стрелу и, туго натянув тетиву, слышу спереди.
Я бы не советовал.
Голос холодный и грубый. Мужской и самоуверенный.
Ещё сильнее натягиваю тетиву, направляю стрелу в сторону голоса и разжимаю пальцы. Стрела летит и пропадает в тени между деревьями. Тут же достаю следующую и слышу:
Ты промахнулась.
Натягивая тетиву вновь, бросаю в ответ:
Выйди на свет, и посмотрим, промахнусь я или нет.
Ненавижу самоуверенных мужчин.
Промахнешься. с насмешкой говорит он. Или я просто поймаю её.
Стискиваю зубы и отправляю вторую стрелу в полет. Лови.
Расточительно. говорит голос.
И следом за сказанным из-за огромного по толщине дерева выходит мужчина, я сразу понимаю, что это не человек. В нем прослеживается кровная линия равков. Высокий, статный с надменным взглядом желтых глаз.
Ты неправильно расставляешь локти, вот твои стрелы и летят туда, куда захотят.
Я что, просила совета? Не припоминаю.
Что тебе нужно? спрашиваю я.
Ты, охотница, на моих землях, не хотелось бы мне, но я должен тебя прогнать. его губы расползаются в улыбке, и я вижу острие его клыков. Кровь, что течет в нём, не сильно разбавлена, значит, он силен, да и магии в нём хоть отбавляй. Это плохо.
Я иду в Темные земли. говорю я.
Не идешь.
До конца пограничных земель ещё далеко. я в этом уверена, значит я ещё на безопасной территории, которой никто не правит. И здесь этот равк мне не указ.
Все знают, что каждое государство держится отстраненно. Отношения между королями и королевами всегда натянуты, это пошло ещё от первых существ, но пограничные земли всегда были свободными, дабы между государствами пролегала неприкосновенная земля, на которой могут встречаться торговцы и знать.
Больше нет. говорит равк, указывает на дерево, из-за которого только что вышел. За этим деревом уже заканчиваются пограничные земли. он говорит это с превосходством и гордостью. И мы не очень рады посетителям. Тем более сейчас.