Внимание Алоса переключилось с Нии на всех Мусаи.
Мои земли, как вы их называете, более чем устраивает мое отсутствие. Более того, я считаю, что моя команда предпочла бы наслаждаться плодами своего труда здесь. Где, несомненно, имеется гораздо больше развлечений. Его полные губы вновь изогнулись, когда взгляд барона снова остановился на Ние.
Ларкира почувствовала бурю магии, которую изо всех сил пыталась сдержать ее сестра, и краем глаза увидела перчатки сестры, которые слабо светились красным.
Неужели, сказала Арабесса. Мы, безусловно, надеемся, что сегодняшнее шоу придется им по душе и что у ваших моряков хватит сил пережить его.
Ухмылка Алоса стала шире.
Иным нет места на борту моего корабля.
Большие, тяжелые двери, перед которыми стояли собеседники, открылись, прервав их разговор. Свет от камина пролил тонкую полоску, когда высокий мужчина, одетый в черную дорожную накидку и коричневую маску, выскочил из комнаты.
Хотя он хранил молчание, не было никаких сомнений в том, что его охватил гнев. Напряженные плечи, сжатые в кулаки руки, упирающиеся в бока, все это свидетельствовало о едва сдерживаемой ярости, когда он прошел мимо сестер и пирата, оставляя за собой аромат гвоздики. Маленькая сгорбленная фигурка, завернутая в лохмотья, вышла из тени ожидающих незнакомцев, чтобы присоединиться к уходящему прочь посетителю.
Что-то знакомое защекотало кожу Ларкиры, когда она смотрела, как фигура мужчины уменьшается, пока он идет по коридору, но прежде чем она успела всерьез задуматься об этом, страж объявил глубоким низким голосом:
Он увидит Мусаи.
Думаю, ты ошибаешься, брат мой. Громкий голос Алоса прозвучал в помещении. Я был следующим.
Он увидит Мусаи, повторил камень.
Пират прищурился, провожая сестер взглядом, пока они прошли вперед, и, несмотря на маски на их лицах, Ларкира почувствовала, как торжествующе улыбнулась Ния, быстро повернувшись и насмешливо помахав Алосу на прощанье.
Войти в покои Короля Воров было все равно что попасть в центр живого вулкана. Гнетущий жар окутал Ларкиру, но холодок все еще пробегал по коже, когда она казалась карликом по сравнению с колоссальной высотой комнаты. Независимо от того, сколько раз Ларкира посещала эту обитель, ощущение оставалось таким же интенсивным.
Еще больше каменных стражников выстроились по периметру, поворачивая головы и следя за движениями Мусаи. Реки лавы змеились по ониксовому полу, кружась и извиваясь в замысловатых узорахзнаках древней, утраченной магии, которая питала силу человека, сидевшего внутри. Жидкие ручейки сузились и образовали узкую дорожку, заставляя Ларкиру и ее сестер придвинуться ближе друг к другу, в то время как гулкие шаги их мягкой поступи отдавались эхом с вызывающим дрожь тук, тук, тук, когда девушки продолжали идти.
Стены были такими же зазубренными и острыми, как и остальная часть дворца, и склонялись под углом, направляясь в глубину комнаты, где король ждал на троне с высокой, угрожающе заостренной спинкой. Черный дым окутывал его фигуру, скрывая любой намек на внешность. Но Ларкире не нужно было видеть его, чтобы почувствовать исходящую от него силу. Силу, от которой подкашивались ноги даже у самых смелых, стоило им продолжить пугающий путь вперед.
Когда Мусаи остановились у подножия трона, Ларкира и ее сестры одинаково низко поклонились, лбы в золотых масках касались каменного, отражающего свет пола.
В комнате воцарилась тишина; не было слышно даже шума бурлящей лавы.
Она тянулась бесконечно, взгляд невидимого взору мужчины все сильнее впивался в спину Ларкиры, пока у нее не заболели голени на твердом полу.
Встаньте, тяжелый голос, наполненный еще дюжиной других, завибрировал вокруг них.
Сестры встали, наблюдая за черным дымом, пульсирующем перед ними. Тот тип темноты, который сковывал, заставлял всматриваться вперед в гипнотический ритм тумана, не оставляя надежды на слабый свет.
Но никто так и не пришел. Поэтому они ждали.
И ждали.
И продолжали ждать, когда король снова заговорит.
Если бы Ларкиру и ее сестер с самого детства не учили встречать вызов с достоинством, стоять прямо даже при самых тяжелых обстоятельствах, они наверняка упали бы на землю в слезах.
Как, видела Ларкира, делали многие до нее.
Король Воров, каким он был теперьвесь в темном тумане и нераздельном могуществебыл совершенно ужасающим. Никто не знал о его истинном происхождении или о том, как он стал править этим скрытым царством грешников. Но, в конце концов, разве это имело значение? Теперь он находился здесь, одни потерянные боги знали, как долго, и не выказывал никаких признаков того, что собирается уходить.
Подойдите, наконец сказал он.
Арабесса легонько подтолкнула Ларкиру, и та шагнула вперед, чувствуя, как клубок нервов, словно пчелы, роится у нее в животе.
Мой король! Она снова низко поклонилась. Мы польщены возможностью получить аудиенцию у вас сегодня вечером. В частности, я благодарна за оказанную мне честь отпраздновать мой день Эвмара и, как всегда, за наше выступление.
Король Воров был одним из немногих, кто знал, что они прячут за своими масками, ибо он знал всех, кто бродил по его городу.
Мой народ не знает покоя, сказал Король Воров, окружавший его дым колыхался в такт голосу. Сегодняшний вечер принесет пользу не только Мусаи.
Конечно, мой король. Мы здесь для того, чтобы служить.
Исходящая от владыки энергия коснулась плеча Ларкиры, молчаливое одобрение ее слов. Мгновение спустя туман вокруг него рассеялся, открыв истинное обличье этого человека.
Посетителей, если им предоставлялась возможность увидеть Короля Воров без его темной личины, всегда удивляли две вещи. Во-первых, вместо того чтобы окутать себя привычной темнотой, он был одет в ослепительно белое. Обилие белого, опалы, резные кости и выбеленные шкуры животныхвсе это составляло элементы его замысловатой одежды. Руки Короля закрывали перчатки, а ноги украшали ботинки, и те и другие сделанные из блестящей кожи аллигатора-альбиноса, чешуя сверкнула, когда пальцы владыки обхватили подлокотники трона, не обнажая при этом ни единой полоски кожи. Экзотические белоснежные перья, словно доспехи, были пришиты к ткани на широкой груди Короля, где в центре располагался белый череп с зубами из черных бриллиантов. Головной убор закрывал верхнюю треть его лица, сплетенный из таких же материалов, вплоть до двух замысловато изогнутых рогов на макушке.
Что вело ко второй вещи, которая удивляла посетителей. Король Воров, несомненно, был самым изысканным, экстравагантным существом, которое кто-либо где-либо видел. Если у короля и были волосы, то их скрывал головной убор, и единственными видимыми другим частями его лица оставались выкрашенный в черный цвет рот и густая борода, цвет которой был неразличим среди белых и серебристых нитей, вплетенных по всей ее длине. Был ли он блондином? Брюнетом? Или рыжим? Если бы Ларкиру поймали за слишком пристальным разглядыванием владыки, боль в затылке заставила бы ее отвести взгляд. И хотя Ларкира не могла видеть глаз мужчины, она, без сомнения, знала, что он очень ясно видит ее, и из-за этого по ее спине всегда бежали мурашки.
Общий эффект, производимый белым королем, сидящем на своем черном троне, походил на ощущение, которое испытываешь, глядя на звезду, свет, окруженный тьмой, которая шептала: «Подойди ближе. Посмотрим, я ли решение, всех твоих проблем».
Но цена.
Всегда была цена.
Оставьте нас, сказал король, и, хотя он не уточнил, кому предназначался этот приказ, все в тронном зале знали это. Вереница гигантских каменных стражников отступила в стены, исчезнув, в то время как Мусаи остались.
Пространство гудело с уходом воинов.
«У всего, что сейчас происходит, не будет свидетелей», казалось, говорила блуждающая здесь энергия.
Арабесса и Ния подошли к Ларкире, когда Король Воров наклонил голову, рассматривая троицу.
Сегодня вечером здесь присутствует много людей, которые не обладают дарами, оставленными потерянными богами. Его голос кружил вокруг них. Я ожидаю, что вы будете соблюдать соглашение, которое мы заключили при вашем первом выступлении.
Конечно, мой король, ответила Ларкира в унисон со своими сестрами.
Вы можете приблизиться к краю безумия, дабы угодить тем, кто обладает магией, но не должны приступать черту.
Да, мой король.
И вы должны адресовать свою песню не одному гостю, а всему залу целиком. У меня не будет другого инцидента, подобного тому, который случился с братьями Гельмон. Такие действия предпринимаются лишь по моему приказу.
Ларкира сжала губы под маской, чтобы сдержать улыбку, на этот раз не чувствуя никакой вины за дикость своей магии в отношении того, о чем говорил король.
Гельмоны были олицетворением никчемных подонков, воровавших детей из домов, чтобы продать их в рабство. Ние не понадобилось уговаривать Ларкиру и Арабессу, чтобы они согласились с ее планом спеть им серенаду.
Виновата ли Ларкира в том, что у братьев не хватило силы духа пережить такое внимание?
Тем не менее сестры снова ответили в унисон:
Да, мой король.
Король Воров рассматривал их, его магия вращалась в воздухе, словно щекочущая серебряная нить, и касалась плеч девушек, подтверждая искренность этого трио.
Все, что находил Король, казалось, радовало его, потому что его поведение изменилось, стало знакомым, когда он расслабился на своем каменном троне.
Хорошо. Он поднял руку в белой перчатке. А теперь пойдемте, дети мои. Обнимите меня перед выступлением.
Довольно улыбаясь, Мусаи последовали приказу. Ибо, хотя он мог быть свирепым Королем Воров, владыкой самых порочных существ, которые прятались в трещинах подземного города, он также был известен под другим, более важным именем.
Отец.
Глава 7
Дариус был недоволен. На самом деле он был близок к ярости. А такого мужчину, который всегда оставался спокойным, словно безмятежное озеро, подобная перемена в настроении совсем не радовала. Дариус рос вместе с отчимом, жившим, казалось, лишь для того, чтобы провоцировать пасынка, и со временем обнаружил, что, несмотря на все ужасы, происходившие рядом, лишь сохраняя железное спокойствие, он может добиться хоть какого-то контроля над собственной жизнью.
Ему нужно было убираться отсюда.
Ты останешься на вечеринку? спросил его проводник, ведя Дариуса по одному из множества темных коридоров замка. Хотя Дариус не видел никаких охранников, он чувствовал, как стены цвета ночи наблюдают за ними.
Нет, ответил Дариус.
Но тебя пригласили.
Откуда ты Неважно. Конечно, ты должен знать. Он сердито посмотрел на сгорбленного мужчину. Несколько жирных прядей волос выбились из складок его укутанной серым головы, и не в первый раз Дариус задумался, что проводник прячет под всей этой тканью.
Ничего такого, что ты бы запомнил, увидев, видящий ответил на мысли Дариуса.
Перестань так делать.
Тогда перестань думать так громко.
Значит, мне стоит размышлять шепотом?
Шепот так же громок, как и крики.
Сударь, я бы поспорил, что это не так.
Здесь, внутри, так и есть. Мужчина постучал длинным ногтем по своему черепу.
Дариус раздраженно вздохнул, но промолчал. Его терпимость к загадкам иссякла.
Король Воров оказался бесполезен, оставаясь холодным, безмолвным облаком дыма, когда Дариус, практически умоляя, рассказывал о своей ситуации. Уже войдя в тронный зал он знал, было рискованно приходить сюда и встречаться лицом к лицу с существом, чья репутация и легенды были более чем обоснованными. Если бы не годы жизни со своим собственным демоном, когда ему приходилось оставаться неподвижным, пока отчим стегал его язвительными словами, словно кнутами, всегда недостаточно опрятный, совершенно не сообразительный, ест как простолюдин и невыносимо скучный собеседникДариус, несомненно, растерялся бы в присутствии этого существа. Вместо этого он держал спину прямо, когда почти умолял о помощи человека, который, как он знал, мог ему помочь.
Его земли надлежало спасти, а народ освободить от деспотичных и пренебрежительных решений его отчима. Лаклан достаточно настрадался, пребывая на грани полного и окончательного краха. Дариус пытался и все еще пробовал исправить все, что мог, отремонтировать паруса, предоставить еду, которую удавалось стащить с их кухни, максимально отсрочить сбор налогов, но он был всего лишь один, а людей Лаклана, хотя и обездоленных, все еще было много. Всякий раз, когда Дариус, собрав все свое мужество, шел к отчиму, чтобы обсудить этот вопрос, он быстро понимал, что в присутствии Хейзара все превращается в пепел. Дариус внезапно лишался дара речи, застывал на месте и постыдно пугался до смерти, словно всепоглощающая тьма окутывала его.
Шрамы на коже Дариуса начали ныть от туманных воспоминаний, и он отогнал их прочь.
Дариус пребывал в отчаянии и думал, что из-за своего затруднительного положения он станет идеальной добычей для короля. Он был на волосок от того, чтобы отдать собственную душу за помощь, за все, что могло исцелить земли Лаклана, но это, казалось, не имело значения. И Дариус думал, что решение окажется простымконечно, Король Воров поймет, для того чтобы положить конец страданиям Лаклана, необходимо избавиться лишь от одного человека. Но нет, Король Воров просто сказал Дариусу, что подумает о его проблемах, и если решит помочь, Дариус в конечном итоге узнает об этом.
Что за бессмысленный ответ?
После всего, чем Дариус рискнул и сколько заплатил за то, чтобы улизнуть от отчима и найти это место
Деньгами, которые могли бы пойти его людям
А если бы Король Воров действительно решил помочь, сколько бы это стоило? И смог бы Дариус позволить себе эту помощь? Будет ли у Дариуса шанс узнать об этом до того, как сделка будет заключена? А что, если помощь вообще не придет? Что тогда?
Когда он спросил об этом, существо, окутанное дымом, всего лишь потребовало от Дариуса отступить, повторив, что решение об отсутствии решения принято. А затем ему велели наслаждаться празднествами, которые скоро состоятся во дворце.
Возмутительно.
Это как раз здесь. Сутулый человек указал на туннель с неровными стенами слева от них, который, казалось, был грубо вырезан в темной скале дворца.
Что это? спросил Дариус, пытаясь подавить бушевавшую внутри ярость от исхода сегодняшнего вечера.
Место, куда тебя пригласили.
Я сказал, что не пойду.
Но ты останешься.
Дариус невесело усмехнулся:
О, неужели? Ты меня туда потащишь?
Видящий покачал головой:
Ты пойдешь добровольно.
Послушай, Дариус потер пульсирующий висок, я очень устал, умираю с голоду, мне надоело носить эту маску, и, как бы ни было досадно признавать, я на грани. Все, чего я хочу, это чтобы мне показали обратную дорогу в Джабари.
То, что ты ищешь, ты найдешь здесь, внизу. После выступления Мусаи никто не остается неудовлетворенным.
Мусаи?
Они утолят твой голод и облегчат боль.
Так зовут придворного лекаря?
Хриплый смех вырвался у его проводника.
Некоторые сказали бы и так.
Дариус посмотрел на слабый свет в конце длинного туннеля, прислушался к эхом разносящемуся гулу.
Возможно, ты никогда больше не попадешь сюда. Сгорбленная фигура шагнула в сторону звуков. Разве не хочешь увидеть чудо, прежде чем отправиться домой к тому дождю?
Дариус обнаружил, что его больше не волнует, откуда этот человек знал, что над Лакланом постоянно висит грозовая туча или что Дариус вообще родом из тех мест. Если проводник пытался заинтриговать его, ему это удалось.
Почему у меня такое чувство, что это больше для твоего удовольствия, чем для моего? спросил Дариус, покорно следуя за мужчиной.
Потому что ты умен, несмотря на первое впечатление.
Какой шикарный комплимент. Не знай я тебя лучше, мог бы подумать, что начинаю тебе нравиться.
Ты мне нравишься достаточно, чтобы посоветовать не есть ничего, что дают бесплатно, и пить только после того, как они выступят.
Прости?
Но надобность в ответах отпала, когда Дариуса провели через скалу в огромную, увенчанную куполом пещеру, заполненную до отказа странными, экстравагантными фигурами.
Сначала запахразнообразные ароматы духов и насыщенный, землистый запах, источником которого могла стать лишь толпа людей.