Швед обернулся и увидел ещё одного мужчину: низкого роста, коренастого, посреди широкого лица, как два уголька, сверкали чёрные глазки, их опоясывали морщинки, кривые зубы делали улыбку деревенской.
Он слегка переместил взгляд и заметил за стендом, застывшую с мечом наизготовку Милу. На ее лице было написано явное раздражение, означавшее, что его женщина только что не слабо понервничала. Он нахмурился.
Никита. С Кондратом ты уже знаком, протянул лапу, и тот пожал её.
Ситуация безвыходная, у его товарища в руке пистолет, вынужденная вежливость. Мила вышла из-за стенда и присоединилась. Оказалось, что эти двое и ещё дюжина выживших расположились неподалёку от города, куда и направлялись. За неимением других планов, отправились с ними. Швед пообещал самому себе, что будет предельно осторожен с этими двумя, знакомство произошло не в самой дружелюбной форме. Мила прочла мысли и еле заметно кивнула. По дороге они обменивались накопленными знаниями. Никита рассказывал про зверушек зеленого цвета размером с взрослую кошку, которые питаются мелкими тварями. И как его жена Лина приручила парочку дома. При этом воспоминании лицо здоровяка слегка побледнело. Домом он называл то место, где они жили. Ещё он говорил про мертвяков, что питаются плотью и водятся в этих краях. «Он что фильмов насмотрелся?». Мила хихикнула, но заметив серьезные выражения на лицах спутников, тут же состроила скучную мину. Кондрат всю дорогу молчал и поглядывал искоса то на него, то на неё. Спустя некоторое время в пути, Никита объявил, что они уже почти на месте. Оставалось всего пара километров, не больше. Это было крайне важно, потому что на улице темнело. Ночью в этих местах не следовало оставаться на виду. Они шли по дороге, по обе стороны от которой расположились маленькие, полуразрушенные магазинчики. «Уверен, когда-то давно это местечко было достаточно уютным. И я мог бы пригласить любимую погулять, встреться мы немного раньше». Мила резко остановилась прислушиваясь. «Что-то не так. Топот ног. Что это за?». Стена магазина буквально вылетела, разлетаясь на куски. Столп пыли поднялся над дорогой. Видимость была нулевая. Он нащупал её руку и припустил вперёд со всей силы. Немного погодя различил впереди квадратные спины спутников. Позади не прекращался топот, сопровождаемый противными, булькающими, рвотными звуками. Пыль они миновали, и, обернувшись, он ужаснулся. «Это правда! Никита говорил правду!» Изуродованные, мерзкие преследователи нагоняли. У кого-то не было конечностей, у кого-то кишки волочились по земле. Булькающие звуки исходили из ртов. Жуткое зрелище. Глаза видели такое впервые и отказывались передавать информацию мозгу. Они бежали так быстро, как только могли, но твари не отставали. «В фильмах уроды ходили медленно! Хорошо, что нога зажила после нападения на болоте!» Вообще-то она зажила на следующий же день. Да и другие травмы затягивались на нём, как на собаке, довольно быстро, а в последнее время даже молниеносно. Прямо на глазах так сказать. «Радиация делает своё дело». Никита упал. Его товарищ побежал дальше, спасая свою шкуру. Швед хотел поступить также, но не его Мила. Она остановилась и потянула за руку здоровяка. И он, не имея другого выхода, пришёл ей на помощь. Мертвяки настигли их слишком быстро. События разворачивались стремительно. Не было времени всё обдумать. Один из уродов укусил за руку Никиту, и Мила секундой позже срубила ему за это башку. План добраться до дома был не выполним. Два километра раненому не пробежать. Они свернули в проулок и забежали в первую попавшуюся дверь. Он припер её металлическим шкафом, сотрясаемым ударами жаждущих крови существ, и огляделся. Раньше здесь был какой-то офис. Возле стены полу сидя расположился Никита бледный, как мел. Вокруг укуса пузырилась гнойная жидкость, лопаясь и бурля.
Вам придётся меня убить. Если кусают все равно сдохнешь. Только долго.
Того, что произошло дальше никто не ожидал. Мила отвела больную руку в сторону и молниеносным выпадом отрубила чуть выше локтя. Никита закричал в голос. Затем Швед обшарил офис и нашёл аптечку, рану продезинфицировал и перевязал. Никита тяжело дышал, а потом провалился в сон.
Думаешь, поможет, а родная?
Надеюсь.
Поражаюсь твоей выдержке, как и всегда.
Лучший в мире комплимент от любимого мужчины! сложила ладошки вместе и прижала к груди.
«Ещё и потешается надо мной!». Она засмеялась в голос, обняла за шею и горячо поцеловала. Зазвучала нежно и ласково у него в голове: «Не тревожься родной. Мы справимся».
Снаружи мертвяки, словно чуявшие в них жизнь, не прекращая бились об дверь телами и безостановочно булькали. «Интересно, трусишка Кондрат жив? А ведь у него был пистолет, и гад мог помочь другу. Тогда бы и нам не пришлось влезать в это». Он смотрел, как мирно спит его женщина, как вздымается её грудь, как нежно во сне гладит округлившийся животик. И думал про себя: «Господи, я никогда тебя ни о чём не просил, как бы тяжело ни приходилось в жизни. Сейчас вот прошу. Защити её и ребёнка». Чувствовал он себя при этом почему-то глупо, но на уровне подсознания знал, что поступает правильно. Вера оказалась сейчас тем, в чем по-настоящему нуждался.
Глава 6. Новый дом
Они проспали всю ночь, несмотря на стоны Никиты, которого судя по всему жар мучил, ничуть не меньше боли. По крайней мере, он не умер, пока что. Мертвяки, отвратительно булькая, непрестанно бились о дверь. И даже к утру продолжали, только без первоначального энтузиазма. «Не думал, что трупы устают. Интересно, в их голове есть мысли?». Мила проснулась, потянулась, разминая спину.
Они думают только о еде. «Она слышит их. Точнее то, как они мечтают нас сожрать. Ей должно быть жутко». Прекрати тревожиться. Я блокирую мысли с лёгкостью. У них осталось не много человеческого, знаешь ли. Он никак не мог привыкнуть к её равнодушию. У него самого мысли быстро сменялись одна за другой, и неизвестно было какая из них хуже.
Мила проверила руку Никиты и кивнула в знак того, что с ним всё будет в порядке. «Можно двигаться в путь. Но как обойти толпу трупов?». Пройдясь ещё раз по офису, обнаружил лестницу, которая вывела на крышу. Идеальным вариантом было бы перейти по доске, пристроив между их и крышей соседнего магазина. В таком случае вышли бы на другую улицу, если конечно трупаки не раскроют план, в чём он глубоко сомневался. Ощутил на себе взгляд любимой и заметил, что она нахмурила брови. «Ах, да. Здоровяк. Как же его переправить? Интересно, доска выдержит меня и тучного мужика одновременно? Сколько он весит? Килограмм девяносто? Или сто? Чёрт. Не вариант. Нужно ждать, пока встанет на ноги. Или кто-то должен отправиться за помощью. Неизвестно сколько ещё протянет укрытие». Стена, об которую разбивали башку трупы, уже дала несколько трещин. Разозлился от собственных рассуждений. Если пойдёт и оставит её здесь, сойдёт с ума. Если пойдёт она, спятит в два раза быстрее. Она взяла его за руку и заглянула в глаза: «У нас нет другого выхода милый». Он обречённо вздохнул, опуская плечи. Вскоре очнулся Никита, кряхтя и корчась от болей.
Как самочувствие? Ещё не хочется пикантного блюда? Мозгов, например? раздраженно пошутил он, и поймал предупреждающий взгляд Милы.
Ну, конечно Никита не виноват, что так вышло. Никто не обрадуется стать калекой, но на ком-то же должен он был отыграться.
Нет. Сколько я спал? прохрипел тот.
Всю ночь. Объясни, как добраться до твоих людей. Без помощи нам не выбраться, учитывая твоё положение.
Никита объяснил, как добираться проще всего до его дома. Сказал, что по прибытии говорить нужно с Пекарем. Тот якобы знает, что делать в подобных ситуациях. Мила не стала терять времени. И вот они прощались на крыше, ведя внутренний диалог, в последнее время так полюбившийся обоим. «Будь осторожна! Я не прощу себе, если с тобой что-то случится!» «Всё будет хорошо. Позаботься лучше о руке Никиты. Нужно обработать, как следует». Её голос и глаза были наполнены нежностью, ни намёка на страх и смятение. Либо она так мастерски маскирует это. Либо любимая женщина и вправду смелее его самого.
Пора, чмокнула его в губы и аккуратно прошла по доске на крышу соседнего магазинчика.
Мертвяки не проявили интереса, занимаясь штурмом двери. Если бы у него было такое упорство, то он имел бы в старом мире всё, что пожелает. Мила вынырнула на другой улочке, пустой и тихой, и поспешила прочь от этого места. Он смотрел ей вслед до тех пор, пока не скрылась из вида, и только тогда вернулся к здоровяку.
Знаю. Кхе, кхе. Ты не в восторге от того, что ей пришлось идти одной. Мне жаль. Я приношу вам такие неудобства и благодарен, что не бросили помирать. Твоей женщине я обязан жизнью. Не думал, что такой метод сработает, покосился на руку.
Швед злился на него гораздо меньше, и всё-таки не спешил откровенничать, потому просто кивнул.
Сердце выплясывало в груди причудливый танец. «Сколько прошло времени? Где она? Неужели что-то случилось? Может оставить Никиту одного и пойти вслед? Скоро стемнеет. В темноте не дойти». Мерил шагами офис. «Мертвяки позвали друзей на ужин. Их снаружи прибавилось. Стена держится на соплях. А может её плохо приняли? Взяли в плен?». Бах! Бах! Шкаф чуть отодвинулся, прижал ногой сильнее к двери.
Давай, дружок, вставай. Нужно забраться на крышу.
С ума сошёл! Как я взберусь туда? Если ты забыл, то мне вчера руку отрезали! «Вот навязался на шею детина! Моя женщина там жизнью рискует, а он по лестнице подняться не может?».
Либо идёшь, либо станешь закуской для наших друзей, ехидно улыбнулся.
Никита глубоко вздохнул. Это означало согласие, стало быть. Швед посчитал до трёх вслух и на три быстро дёрнул за целую руку вверх. Тот вскрикнул от боли и потерял сознание.
Отлично, мать твою! Неженка хренова! кричал он, вызывая снаружи ещё большее оживление.
Здоровяк не хило придавил. Согнувшись под весом, он потихоньку, по шажочку, начал продвигаться к лестнице. Так медленно время ещё никогда не тянулось. Добравшись, прислонив к ней Никиту, и секунду, другую отдышался. Бах! Бах! От стены откололся здоровенный кусок, и из дыры показались руки, в надежде хватавшие воздух. «Скоро они разнесут стену. От дыры пошли крупные трещины». Он сделал глубокий вдох, схватил Никиту под руки, прижал к себе и стал подниматься, упираясь ногами и подтягивая тушу. «Надо будет напомнить ему, чтобы жрал меньше. А то в следующий раз сожрут его самого. Если конечно успею дотащить до конца». Откинув люк крыши, почувствовал прохладу ночи, придавшей сил для последнего рывка. «Эх! Давай же!». Вытянул его в тот самый момент, когда пала стена. Видел несущегося по лестнице мертвяка, когда захлопывал металлический люк прямо перед его носом. Довольно комично тот влетел в него дохлой башкой. Закрыв поплотнее, и перепроверив пару раз для надежности, устроился на корточках и стал наблюдать, как с конца улицы топают, булькая, новые трупы. Его это не особо тревожило, мысли вращались в голове лишь о любимой. Он боролся со сном, сколько мог, но в итоге поддался усталости.
Забрезжил рассвет, разбудив. Вместе с ним проснулись и ощущения, давая понять, как сильно холодно и голодно. Никита только-только начал приходить в себя.
Воды! хрипло просил он.
Швед подполз ближе, усадил Никиту, похлопал по щекам. Глаза заморгали и открылись. Выглядел он дерьмово. Что тут скажешь. «Если помощь не подоспеет, зря спасали». Краем глаза заметил движение на крыше соседнего магазина. Люди. Трое мужчин наверху и девушка в переулке, то и дело вертевшая головой по сторонам. «Они пришли спасти нас! Наконец-то! Значит, Мила дошла. Она в порядке!». Камень свалился с души, и стало легче дышать. Он и не помнил, когда в последний раз так искренне чему-то радовался. Один из мужчин аккуратно прошёл по доске.
Ох, ты ж! Она сказала про руку, но я не думал, что всё так плохо! Лёха, протянул руку.
Что будем делать? По доске не пронести, а то я бы и сам смог.
Спустим по стене.
Лёха достал из армейского мешка верёвку и начал обматывать Никиту под руками, делая серьёзные узлы. Верёвка была довольно крепкой. Никита что-то бормотал под нос и периодически всхлипывал. Видимо, боль терпеть стало невозможно даже для него. Они поднесли его к краю стены. Раз, два! Раз, два! Спустили аккуратно, как могли, вниз, где его подхватили двое других мужчин, уже занявших свои позиции. Затем сами прошли по доске, и вышли в переулок. Никиту уложили на носилки и немедля двинулись в путь.
Я Елена! А те двое с носилками: рыжий это мой брат Ромка, а светленького зовут Серёгой. Хотя я его называю просто блондинчик! смеялась девушка. С Лехой ты уже познакомился!
Внешность у неё была приятная: рыжие волосы, собранные в пышный хвост, прямые черты лица, украшенные веснушками, улыбка, которую он назвал бы тёплой.
Я Макс.
Знаю, я дочь Пекаря. Слышала рассказ от твоейдевушки?
Да, смутился он.
Как мило, что главный отправил всю свою семью выручать. Он задал вопрос Елене.
Папа воспитывает нас бойцами. Говорит, если будем сидеть дома, сожрут, как только высунем нос на улицу.
Не надоедай ему, слышь! крикнул Ромка сестре, в голосе прозвучали грубые нотки, означающие, что она слишком много выбалтывает.
Швед засмеялся, и она тоже. Затем он поравнялся с носилками, спросил нужно ли кого сменить. Ребята отказались.
Осталось немного. Мы справимся. Спасибо, что спас моего отца, сказал блондинчик, и его голубые глаза немного заблестели.
«Ну, конечно. Как же это я сразу не заметил? Черты лица, подбородок». Швед кивнул в ответ. Остаток пути шли молча, пока не добрались до линии, начерченной белой краской на асфальте.
За линию трупы не ходят, подбегая, прошептала на ухо Лена.
Почему? также тихо спросил он, чтобы брат не услышал.
В ответ она лишь пожала плечами. «Странно. Это же просто краска на асфальте. Как она может останавливать мертвяков?». Ещё через несколько метров начинался высоченный забор из камня, протяженностью настолько длинной, что конца не было видно. Они подошли к воротам, и те сразу же отворились. Лёха махнул рукой, и он последовал за ним, в то время как остальные направились в противоположную сторону. «Наверное, понесли Никиту в госпиталь. Или что там у них?».
Селение было большое и довольно внушительное. Две улицы домов, а точнее коттеджей, будто не тронутых катаклизмами Земли. В конце длинное здание, ещё дальше пахота, на которой видимо что-то выращивают. Много земли, очень много. Судя по всему посёлок процветал. Они шли, и люди оборачивались, отрываясь от своих дел, без стеснения разглядывая. И он чувствовал себя обезьянкой в клетке. На отшибе, за пахотой, стоял огромный дом, не иначе как помещичий. Ему больше подходило слово усадьба. Лёха подвёл к крыльцу, пожал руку и удалился. Как только он шагнул за порог, Мила обвила шею руками и осыпала поцелуями лицо. «Я чуть с ума не сошла! Добралась сюда лишь к темноте. Короткий путь отрезали мертвяки! Они решили идти утром. Знаю, это было правильно с их точки зрения, но я всю ночь не сомкнула глаз! Так боялась, родной! Ты в порядке? Как Никита?». «Я в норме, Никита жив. Не очень здоров, но думаю, оклемается». Естественно, диалог был внутренним. Мила решила, что здешним пока нельзя доверять. Швед понял без слов, как и всегда.
Нет ничего прекрасней любви! Даже в столь тёмные времена! Чудесно! хлопнул в ладоши не молодой, высокий, рыжий мужчина, чем привлёк внимание. И он неохотно отстранился от Милы, всё ещё держа за талию, обозначая тем самым границы.
Позвольте представиться. Меня зовут Максим Иванович, в простонародье Пекарь. Я, если так можно выразиться, здешний управляющий. А вы, стало быть, тезка и есть господин Шведцов?
Так и есть.
«Мила я не понимаю, зачем ты ему сказала мою фамилию. Это было так необходимо?». На неё это не походило. Она выглядела немного виноватой. «Мне пришлось рассказать чуть больше, чем хотелось. Этот человек не так прост, как может показаться». Пекарь не замечал того, как они смотрят друг на друга, и продолжал расхаживать по прекрасному и светлому залу.
В любом случае, добро пожаловать! Тем более что вы спасли моего очень хорошего друга! Я перед вами в долгу молодые люди.
Тогда вы не станете возражать, если мы остановимся у вас ненадолго и осмотримся.
Ни в коем случае, Макс. Вам предоставят всё самое необходимое. Есть лишь одно условиепока живёте здесь, участвуете в жизни общества. Каким именно образом решайте сами. Все кто пребывает на этой земле, приносят ей пользу, взгляд Пекаря выдавал любопытство.
«Нужно запомнить, что это его слабая сторона. Вдруг пригодится». В целом человек производил не очень хорошее впечатление. За маской дружелюбия скрывалось что-то темное. В зал вошла Лена с автоматом наперевес.