В эту ночь спал плохо. Кошмары съедали разум и душу. Пред ним предстала Мила. Она держала кудрявую девочку за руку, у неё были серые глаза и его скулы. А потом они медленно удалялись и исчезали в липком тумане болот. Красные глаза сверкали адским огнём в темноте, и голос грохотал приближаясь: «Всё будет так, как предначертано!» Он вскочил на кровати, насквозь промокший от пота. Мила обняла за плечи. «Прости меня, если сможешь. Ты так нервничал, и я побоялась сказать. Я и сама хотела верить, что это не так». Он развернулся и зарылся лицом в её волосы. «Больше ничего не скрывай. И я тоже не буду. Договорились?». «Да». «Да», повторил малыш сонным голосом, и Швед грустно улыбнулся.
Наутро рассказал о просьбе Пекаря. Она замолчала и нахмурилась. С одной стороны ему очень хотелось выйти за пределы селения, ведь здесь успело наскучить. С другой стороны он считал это рискованным, потому как ребёнок скоро мог появиться на свет. Не хотелось пропустить важное событие. «Думаю, ты должен согласиться». «Она хочет, чтобы я пошёл?».
Не знаю. Не хочу пропустить рождение малыша.
Слушай, родной. Я понимаю, что это риск для тебя в первую очередь. За стеной обитают мертвяки. И также риск пропустить роды. Но тебе это нужно. Ты слишком устал от мыслей. Я знаю, как никто другой. Там ты сможешь очистить голову. Не поверишь, но даже твоему мозгу нужен отдых. Ну, а если я вдруг начну рожать, почувствуешь и быстро вернёшься домой.
И правда, он совсем забыл, как может чувствовать её. И малыша слышит всё время. Даже сейчас тот причмокивал и сладко гулил у него в голове. Изначально никоим образом явление не доставляло неудобства, наоборот он любил его слушать. Несмотря на грызущее изнутри беспокойство, он согласился пойти на вылазки и незамедлительно сообщил о решении Пекарю. Выходя из его дома, в дверях наткнулся на Лену, и она выронила из рук посуду.
Последний сервиз, пролепетала и густо покраснела.
Прости, я не хотел. «Почему она покраснела? Неловко из-за сервиза?». Помог ей убрать осколки.
Твой папа беспокоится.
Правда? теперь она походила на свёклу.
«Да что это с ней творится? Раньше она со мной общалась нормально».
Ну, ладно. Мне пора.
Подожди. Давай встретимся сегодня в дозоре. Есть разговор.
Ну, я вроде как теперь не в дозоре. И совсем забыл спросить нужно ли выходить сегодня. Придётся вернуться. Если выйду, увидимся там, помахал ей рукой и поспешил обратно к Пекарю.
Как оказалось, в этот день дежурить было не кому. Стало быть, последнее скучное дежурство. Это он вполне мог пережить. «Что за разговор у Лены?». Надеялся, что она не собирается говорить о своих любовных делах. Он же не девчонка. Да и они никогда не делились секретами. Где-то в глубине души знал, что упускает нечто очевидное, лежащее на поверхности, прячущееся за страхами и навалившимися проблемами. Отодвинув подальше всплывающую истину, он вдруг вспомнил слова доктора. Если малыш лежит ножками, то им и правда понадобится помощь. «Но доверять прохиндею, которого прислали твари? Нужно как следует обдумать».
Вечером, попрощавшись с женой, раздосадованный тем, что не успел ничего обсудить с ней насчёт доктора, направился на дежурство. Как и всегда скука была смертная. В его обязанности входило следить за восточным участком забора с определенной вышки, топая всю ночь напролёт туда и обратно по периметру. И каждый раз глаза медленно слипались. Он шагал, размышляя о том, стоит ли доверять доктору. Как вдруг на лестнице послышались шаги. Это была Лена.
Привет, Макси, пропел нежный голосок.
Кхм. Привет. Так о чем ты хотела поговорить? осторожно спросил он. В её глазах блеснуло что-то опасное, до боли знакомое. «Что это? Какая-то эмоция? Я уже видел подобное раньше».
Я долго думала. Папа, наверное, говорил тебе, что в последнее время я была немноговзволнована, быстро сделала шаг навстречу и поцеловала в губы.
Он колебался всего мгновение, а осознав, что именно происходит, шарахнулся, словно обжегся. «Что? Зачем она это сделала? С ума сошла?». Однако поцелуй прервал не сразу, а, значит, ему понравилось. Ох! Как же он себя за это ненавидел! Но всё же понимал, что колебался из-за неожиданности и от множества стрессов. «И все-таки это непростительно! Что если бы так поступила Мила? Я бы взорвался, узнав об этом. А она обязательно узнает. Наверное, уже почувствовала не ладное и мерит шагами комнату». Лена сделала шаг вперёд, но он остановил жестом руки.
Ты тоже этого хочешь, Макси! Кого ты обманываешь? Её? Себя? глаза Лены сверкали от злости и застывших в них слёз. И он вдруг понял, что это было за состояниебезумие. Я столько ждала! И не собираюсь сдаваться! Я намерена бороться за тебя! Она тебя недостойна, и всё равно умрёт при родах! Все умирают! И тогда ты станешь моим навсегда!
От этих слов звенело в ушах, пульс бил, словно барабан в голове, ненависть сковала сердце, окружила цепями. Все сливалось и растекалось перед глазами, и он, не в силах держать в себе, высвободил эмоции и направил на неё. Всё то, что чувствовал в данный момент. В ту же секунду осязаемая им волна, бескрайняя, мощная и слегка различимая глазу ударила Лену в грудь. Ее тело летело как в замедленной съемке, выгибаясь назад, лицо застыло от ужаса и боли. Перемахнув через ограждение, она исчезла из вида. «Что я наделал? Что это было? Раньше такого никогда не случалось. Я сплю? Или это взаправду? Если да, то я убийца. Клеймо на всю жизнь. Мила? Что будет с ней? С ребёнком?». Он перегнулся через ограждение и увидел Лену, застывшую над землёй, а в паре метрах от забора стояла Мила. Такой злой он её ещё не видел. Тело Лены мягко опустилось на землю. Девушка была без сознания, но мерно дышала, что не могло не радовать. «Как это понимать?!», от её взгляда сурового и холодного голова начинала потрескивать. «Она хотела поговорить. Я не сразу понял, что ей нужно, и она». Лицо Милы застыло в непонятном напряженном выражении. Это означало, что она уже копается у него в голове. «Ну, нет!». Сам не зная как, закрыл доступ. Почувствовав, она вспыхнула от гнева. «Серьёзно? И когда же ты научился блокировать от меня мысли? Что ещё ты скрываешь?!».
Ничего, родная, клянусь. Простоне очень приятно, когда ты так делаешь. И ещё, я немного в шоке от того, что произошло. С ней будет всё хорошо. Пойдём домой, и обсудим спокойно. Она гневно развернулась на месте и направилась к дому, а он, оставив пост, последовал за ней.
«Лена очнётся, и память ей этот удар вряд ли стёр. Ох, что же я натворил! И как это сделал? Неважно. Она никому не расскажет. Кому понравится, чтобы его считали психом?». Как только переступили через порог, она вцепилась ему в рубашку так сильно, что та затрещала по швам. «Что там было? И как давно ты скрываешь от меня это?». Малыш проснулся и недовольно заворчал.
Тише. Ты разбудила ребёнка криками. Она сказала, что хочет поговорить, а сама несла чушь и потом
Поцеловала тебя, произнесла она и расстроилась побледнев.
Любимая я оттолкнул её. Я бы никогда
Да оттолкнул! Со стены! Чем ты думал?! Она непременно расскажет всем, и нам вновь придётся скитаться! Ребёнок родится в лесу! голос дрогнул, и она отвернулась, пряча слёзы.
Ну, я. Это был не обычный пинок под зад, а что-то невидимое, понимал, как глупо это звучит. Ты же не дала ей разбиться, и остановила перед землёй, верно? она смотрела на него потрясено, часто моргая.
Я пришла в тот момент, когда она падала, но остановить не могла. Я ничего не делала! Получается, ты сначала сбил, а потом остановил еёмысленно. Давно ты так умеешь?
Сегодня сделал впервые. Она просто сильно разозлила меня, и тогда произошло нечто совершенно ненормальное.
Тем хуже. Нас сожгут на костре.
Она никому не скажет. Ты бы хотела слыть сумасшедшей? Да и из дома она давно не выходит, ведёт себя странно. Все только посмеются.
Ты прав. Если она всё же откроет рот, мы скажем, что ей привиделось. Или что ты отходил от поста, и напасть мог кто-то другой. А она подумала на тебя, ведь на вышке обычно темно.
На следующий же день произошло так, как он и предполагал. Лена молчала. Не пришлось даже использовать придуманную версию. Никто не знал о его отсутствии остаток ночи на посту. После завтрака направился к доктору. Того поселили вместе с Серёгой и Лёхой. Так что пришлось сначала побеседовать с ними. Обсудив предстоящую вылазку, которая была намечена на утро, он и доктор удалились через заднюю дверь в сад.
Я не буду растягивать с вами беседы. Мне необходимо знать всё, что вам известно о тварях. И о том какая награда ожидает вас, после оказанной нам помощи? говорил он жёстко, что отображалось на лице собеседника.
Хорошо, глубоко вздохнул тот и продолжил. После того как всё рухнуло, мы сбились в небольшую группу людей. Как-то ночью на нас напали существа похожие на волков, только больше, гораздо. Моя дочь Виктория была ранена. Это вам знать не обязательно, но чтобы вы понимали меня, Макс. В некотором роде она жива. Яд от укуса проник в кровь слишком быстро, и я не успел ничего предпринять. Вскоре она перестала походить на мою девочку. Повадки стали волчьими. Нет. Внешне, конечно, не изменилась, оставаясь по-прежнему красивой, но внутри что-то надломилось. Стала убивать, безжалостно и хладнокровно. Понимая, что дочь может с легкостью истребить всех остальных, я увёл её далеко на восток. Там, в лесах за болотом, встретил существо. Не знаю что он такое. Да мне это и не важно. Он обещал спасти мою дочь за одну услугуЯ должен принять роды у Милыэто и есть плата. Всё чего я желаюспасти мою девочку.
Ваша дочь настолько плоха, что вы решили довериться красноглазой твари из леса?
Она сейчас больше походит на животное. Неуравновешенна, и убивает всё, что дышит. Яд укусившего её монстра поражает нервную систему и каким-то образом воздействует на мозг, совсем поник. Она действительно очень плоха. Знаете, Макс я, и правда, хочу помочь. Мне можно довериться.
Я поговорю об этом с женой. Но если ты замышляешь что-то. Если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы причинить вред моей семье. Я уничтожу тебя, выплюнул ему в лицо, от напускной вежливости не осталось и следа. К тому же его раздражала манера доктора говорить.
Ночью он собрал необходимые для вылазки вещи. Мила покопалась в его голове и теперь задумчиво перебирала бусы, сидя в кресле. На душе скребли кошки, и малыш был подозрительно тихий, что не прибавляло энтузиазма. Внутреннее чутьё подсказывало остаться. «Ну, зачем я вообще согласился? Если откажусь, подумают, что на меня нельзя положиться». Посмотрел на неё. Одного взгляда было достаточно. «Всё будет хорошо родной. Иди и не думай ни о чём плохом». Она слишком хорошо его знает. Иногда это радует, сейчас было некстати. Лишь забрезжил рассвет, они отправились в путь. До города было недалеко, и вскоре уже пробирались по улицам, стараясь не шуметь. Облазав парочку магазинов, решили двинуться на неизведанную территорию. Здесь ловить было нечего. Улицы тянулись вереницей, пересекаясь тут и там. Кое-где сновали мертвяки, двигаясь медленно и уныло. На новой территории обнаружили продуктовый магазинчик, небольшой и немного разрушенный стихией. В него и зашли, убедившись, что за ними не увязались трупы. Лёха махнул рукой. Всё чисто. Швед шагал вдоль полок, набитых консервами и теми продуктами, которые применить уже вряд ли получится, и забрёл в подсобное помещение. Кое-что сохранилось и в нём. Именно это он и начал собирать в рюкзак. Краем уха уловил звуки, доносящиеся из встроенного в стене шкафа. Осторожно подошёл и быстро отодвинул дверь в сторону. Неожиданно оттуда на него выпрыгнул обезображенный мертвяк. Он не сразу понял, что происходит, а труп воспользовался моментом и попытался вцепиться в шею. Издавая мерзкий булькающий звук, он старался дотянуться и разодрать горло. Инстинкт сработал как нельзя лучше. Всё чего хотелизбавится от нападавшего. И внутри, в груди, что-то зашевелилось и собралось воедино. Это чувство он никогда бы не смог описать словами, но оно было и поистине великолепным. Каждая клеточка тела откликнулась на призыв о помощи. Сила невиданной мощности, копившаяся с самого рождения, активировалась в полной мере. Он не знал, что с ним творится и как применить, но желание стало выполняться прямо на глазах. Мертвяк выгнулся назад, визжа, как резаная свинья, и начал складываться пополам. Кости ломались и трещали, хрустом затмевая издаваемые им вопли. Он спас себе жизнь одной лишь мыслью. «Я пожелал, и произошло!».
Что ты такое? Лёха стоял позади, инстинктивно направляя автомат в его сторону.
«Это нехорошо. Даже слишком. Как много он видел? Наверное, достаточно, чтобы пристрелить». «Я твой друг помнишь?». Он сказал про себя по привычке, но Лёха затряс головой. Швед сразу догадался, что каким-то образом отправил мысль прямо ему в голову. Так обычно делала Мила.
Не двигайся! Или буду стрелять!
Лёха ты сдурел? Что это был за треск? Что мать вашу происходит? подоспел Серёга, непонимающе переводя взгляд с него на Лёху, и обратно.
Не подходи, Серый! Он опасен! Он урод! Тебя укусили, да?
Я не урод! И я не опасен! Опусти оружие! Не глупи, последние слова прозвучали угрожающе. Он и сам удивился, делая шаг вперёд.
Внутри был переполнен нескончаемой и всепоглощающей силой. Она будоражила, возбуждала и наполняла энергией. Захотелось вдруг действовать. Лёха расценил поведение по-своему и выстрелил очередью из автомата. Он же выпустил энергию на волю, и она радовалась освобождению, будучи заточенной. И рвалась нескончаемым потоком такой мощи, что время вокруг застыло. Швед ничего не понимал, но доверился себе, и просто стоял, разглядывая руки. Крик малыша выбросил на поверхность разума, и он сдавил голову руками. Затем появился и голос Милы: «Кажется, началось любимый! Кажется, началось!». Он не ждал ни секунды, отгородившись от криков, что сводили с ума, и бросился бежать со всех ног. Миновав магазин, услышал, как пули достигли цели, которой он перестал быть. «Всё бы отдал, чтобы посмотреть на их лица». Приближался закат, и Швед прибавил ходу, периодически подслушивая, что происходит дома. «Сейчас главное рождение малыша, остальные проблемы решим потом». Так он себя успокаивал на ходу. От бега кололо в обоих боках, но заветная цель была совсем близка, и останавливаться не собирался. Показалась черта на асфальте, которую с лёгкостью пересёк. Забор близко. Успел. С вышек открыли огонь. «Свои! Почему они стреляют? Ну, конечно! Лёха передал по рации о том, что случилось!» Сердце на мгновенье перестало стучать и забарабанило вновь, ускоряясь. Ярость накатила и покрыла колючим одеялом. Он вновь призвал силы, с трудом сдерживая порыв, и остановил время, пули замерли в воздухе. На подсознательном уровне понимал, что произойдёт что-то очень плохое, если лишится контроля. Открыв ворота, побежал в дом, возле которого кружили ещё двое. Сбил их с ног еле уловимой волной, также как Лену. «Интересно, откуда это во мне? Плевать. Как же тихо. Ах, да». Сняв собственную блокировку, услышал неистовый крик жены, и не менее буйный малыша.
Заглянув в комнату, остолбенел от страха. Доктор разложил страшные, острые предметы на простынях. Он подбежал к ней и взял за руку. Глаза были мокрыми от слёз, волосы прилипли к шее. Сейчас она была так уязвима, что сила буквально вырывалась из-под контроля, некоторые предметы парили в воздухе. Увидев это, женщины обязанные помогать выбежали из дома. «Родной опусти предметы! Ты пугаешь людей!». Только после её слов осознал, что это делал он сам, точнее нервы, и опустил всё на место. Доктор взял скальпель и направился к Миле, но его отбросило на пару метров и ударило об стену. Потерял сознание. «Ох, нет Макс! Что теперь будет?». Он этого совсем не хотел, но острый предмет, приближающийся к любимой, включил что-то внутри. «Что же делать? Думай дружище, думай!». Он слушал малыша, тот кряхтел и изредка переходил на крик, ослабленный и хриплый. Мила корчилась от боли и потому совсем не могла соображать. «Доченька моя. Я знаю, ты меня слышишь!» Только отправил мысль малышу, как перед глазами возник образ ребёнка. Милое личико исказила гримаса боли. Пока любовался дочерью, заметил, что лежит она головкой вниз, как и положено. Видимо умница изменила положение незадолго до родов. «Тогда почему Мила этого не почувствовала? Неважно». «Спасибо», сказал он дочке и взял жену за руку.
Мы справимся без него! Слышишь! Мы сможем! Наша девочка лежит так, как нужно! Я сам это видел! она немного отвлеклась и вскинула брови. Но затем начался новый приступ, быстро закивала, сильнее сжимая руку.
Шаг за шагом они прошли через это вдвоём, не зная, что именно нужно делать. Природа вела и направляла. И через непродолжительное время он держал на руках свою дочь, которая не кричала как раньше, а внимательно разглядывала его с легкой улыбкой на лице. «Эта девчонка ещё всем покажет!» Он не скрывал своих слёз, гордость и нежность переполняли сердце и душу. «Наверное, это и есть счастье!» Мила кормила малютку грудью, а он думал, что никогда ещё она не была красивее, чем сейчас.