Круто.
За завтраком заметил, что веселость и доброжелательность девушки являлись напускными. В ледяных глазах притаилось что-то грустное, болезненное «Что там говорил док? Не совсем живая. Помнит ли она, что творила? Видимо, да». Что-то подсказывало никогда не спрашивать её об этом. После завтрака, растянувшись на диване, предавался лени, игнорируя расспросы Вики так долго, как только мог. Вздохнул с облегчением, когда она, наконец, перестала доставать и ушла в другую комнату. Именно тогда и услышал его: «Я жду тебя в конце поселения». Немедля направился туда. По пути наткнулся на существо женского пола. Она чуть не просверлила в нем дырку красными глазами. Сразу же узнал, ведь именно за ней тогда гнался в ночи. Она была высока, как и все существа этого вида, изящна, имела округлые формы, красные глаза.
Приятно встретиться вновь! сказала с натяжкой, приятного было мало.
Аналогично, любительница шпионить! она улыбнулась, оскалившись и протянув руку.
Сильва.
Макс. Извини, я спешу. Она кивнула и уступила дорогу.
Фарагор ждал там, где кончался утёс. Оттуда простирался просто ошеломляющий вид на горы. Спустя несколько завораживающих минут, очнулся и задался вопросом: «А откуда здесь горы?». «Здесь то, что мы хотим видеть и считаем красивым. Ты тоже можешь создавать проекции пейзажей, предметов, людей, при желании естественно». Хищная осанка слегка ослабла. Это могло означать, что он находится в прекрасном расположении духа.
Я видел некоторые вещи, которые раньше не помнил, из детства. Фарагор напрягся.
Ты должен вспомнить, в этом и есть смысл.
Почему бы тебе просто не рассказать? У меня нет времени на воспоминания! Я пришёл научиться управлять этим!
Считай это частью обучения. Ты силён! По-настоящему! При желании сможешь уничтожить всех нас щелчком пальца! Упрямство мешает использовать силу в полной мере. Это у тебя от матери.
Ты знал мою мать? он с трудом справлялся с нахлынувшими эмоциями, что не ускользнуло от пытливых, умных, красных глаз.
Да. И не будем об этом, на лице собеседника мелькнула еле заметная тень.
Было приятно находиться рядом. Они будто знакомы тысячу лет. Эдакие давние друзья. Совсем не обязательно было разговаривать о чём-то, молчание сближало не меньше беседы. Такие вот непонятные для себя чувства он испытывал к существу неизведанному и опасному.
Откуда вы?
Я знал, что ты спросишь об этом. Мы древняя раса землян, и жили на этой планете задолго до появления людей. Обнаружив планету более плодородную и менее подверженную катаклизмам, переселились. Это было очень давно Макс. Но мы не забыли, где наш настоящий дом. Даже узнав секреты мироздания, продолжаешь быть самим собой. Когда Земля решила низвергнуть людей, мы вернулись, чтобы помочь.
И чем же вы помогаете? Выходите из леса и пугаете до чертиков? Фарагор заливисто рассмеялся. Да так громко, что несколько соплеменников с интересом вытаращились. Смех был Шведу знаком. В который раз отогнал мысли прочь.
В голове вновь загудели голоса, перед глазами размывалось и затуманивалось. Чувство массовой паники передавалось от других и пробегало незримыми иглами по коже. Страх за себя и близких объял поглощая. Тело трясло от адреналина, ощущения сменились на мрачные. «Что со мной происходит? Что это?». В поселении существа хаотично бегали, издалека виднелись резкие вспышки света. Фарагор убрал иллюзию гор, схватил длинной, костлявой рукой и потащил в лес. «Стой! Куда мы идём?». Молча он создал вокруг них иллюзию, и несколько существ, оскалив зубы, пробежали мимо, изредка переходя на скачки такой высоты, что достигали крон деревьев.
Нужно уходить как можно быстрее! Здесь нас могут найти! Помнишь того длинного? Его зовут Нарут. Он только что захватил селение, напряжённо пояснял Фарагор на ходу.
«Тяжело, наверное, осознавать, что не можешь помочь своим, убегая. Мне это тоже знакомо».
Как же док и его дочь?
Им не причинят вреда. Мы вернёмся, как только соберём людей. Нужно идти на север. Там есть ущелье. Надеюсь, их не схватят по пути.
Покрытые иллюзией леса, маскировавшей, словно хамелеон, быстро шли. Селение давно скрылось из вида. Спустя пару километров вблизи прогремели шаги, и в метре от них приземлился, окончив прыжок, довольно крупный «старо-землянин». Его ноздри раздувались с шумным выдохом, втягивая воздух вновь, будто пылесос. «Он чует нас? Неужели это возможно? Если да, то звериного в них больше, чем смел предполагать». Гнев в груди кипел, просился наружу. Он снова в бегах, снова в пути. И так устал! Подгоняемый злостью, вышел из зоны иллюзии. Существо приготовилось к прыжку, но не успело и дёрнуться, как его горло разорвалось, и кровь хлынула фонтаном на землю. Кряхтя и корчась, он умирал, и Швед пощадил его, взмахнув рукой в воздухе. Шея существа сломалась, и оно затихло. «Неплохо. Но нам следует быть аккуратнее. В ущелье ты сможешь попрактиковаться в силе. Я помогу тебе с этим. Идём». Они двигались дальше. Ему было идти гораздо тяжелее, нежели Фарагору. Тот практически парил над землёй. Увидев в глазах вопрос, тут же ответил.
Другие, конечно, так не умеют. Я просто очень стар, мой мальчик. Хоть и неплохо сохранился.
Мог бы научить меня чему-нибудь полезному. Я бы тогда сейчас не проламывал туловищем бурьян. Фарагор скромно улыбнулся одними губами.
Он тоже всё время так делал, и это нравилось Миле. Похоже, совпадение. Да и думать об этом времени не было. Урод, назвавший его миссией, захватил власть, и одному Богу известно, чем это для всех обернётся.
Расскажешь, почему козел назвал меня миссией? Фарагор ответил на вопрос выражением лица. Всему своё время, трагичным тоном изобразил его Швед, и тот кивнул в знак согласия.
Они шли весь день, и когда солнце уже зашло за горизонт, добрались до небольшой горы. Ущелья в ней не было. Фарагор слегка прикоснулся к камню ладонью, и в ту же секунду появился небольшой проход. Небольшим он был в основном для него, обладающего ростом порядка двух с половиной метров. Факелы, висевшие на стенах, освещали туннель, который привёл в просторное помещение. Посередине стоял деревянный стол огромных размеров. За ним восседали порядка двадцати существ. Среди собравшихся единственной, кого знал, была Сильва, приветствовавшая ехидной улыбкой.
Наконец-то. Мы уж, было, подумали, вас схватили! Это был бы настоящий провал! произнёс коренастый, квадратный и большеголовый представитель их расы.
Ярим, не стоило паниковать. Сейчас нам нужно быть как можно собраннее, и обсудить план.
«И как он остаётся таким спокойным?». Сам Швед с нетерпением ёрзал на стуле, не подходящем по размеру. Одна из женщин, высокая и худая, стремительно поднялась.
Тут нечего обсуждать, Фарагор! У нас есть Мессия, и мы выдвигаемся в бой! Очень скоро они подчинят селение людей. Там девчонка и ребёнок. Часть пророчества завершится, не начавшись! Или я ошибаюсь? он взметнул вверх большую ладонь, обрывая тираду, и она продолжала открывать рот, но из него не исходило ни звука.
«Немая, как рыба». Впервые Швед видел буквальное подтверждение выражению. «Захватят селение! Чёрт! Любимая отзовись!» Мила тут же вышла на связь. «Бери дочку и беги!» Она не понимала, что происходит, но доверилась и обещала сделать, как просит. Разгневанный, отвлеченный внутренним монологом с женой, он не сразу заметил, что парит в воздухе над столом. Когда увидел существ в нескольких метрах под собой, на удивление не испугался, а принял новую способность всем естеством. Они, задрав головы, взирали на него с благоговением и страхом. Кто-то шептал: «Мессия». Голос громыхал раскатами в их головах, и не только. Каким-то образом сотворил звуковой эффект, который был слышен в пространстве, и он будто находился везде одновременно. Швед понял, что может влиять на материю этого мира. Любых миров.
Как ты мог не сказать, что они собираются напасть на моих людей?!
Сила окружала практически видимым шаром, искрилась, набирала мощность. Ударь он сейчас, и от них не останется и следа.
Ты должен взять себя в руки, вдохни глубже.
Я могу убить вас всех прямо сейчас! А потом уничтожу и тех! И тогда моей семье ничто угрожать не сможет! прорычал с невиданной ранее ненавистью. Сила набрала мощность, ураганный ветер начал сдувать их со стульев, и они с трудом удерживались на местах. Хотите миссию?! Вы его получите!
Он собирался нанести удар, но Фарагор поднялся в воздух и поравнялся, перекрикивая бушующий вихрь.
Стой! Я твой отец, Макс! Неужели ты готов убить собственного отца?! Швед ослабил хватку, с трудом собравшись и взяв себя в руки.
Оказалось, не так-то просто вернуться в обычное состояние, не дав выхода энергии. После этого он обмяк, уставший и сконфуженный, капли пота стекали со лба. Швед смотрел на Фарагора грустно и отрешённо, словно тот вдруг вернулся домой спустя много лет и объявил, что он его отец. По сути, так и было. Только он не дома, мама с братом мертвы, а отца совсем не знал. Вспомнилась та же улыбка, как и у него. Та же сила, которую сразу признал при встрече. То, как Фарагор радовался, что пришёл на зов. То, как что-то оберегало все эти годы. То, что Фарагор знал его мать, грусть в глазах об её упоминании. «Но как мама с ним? Мерзость какая! Ну, конечноиллюзии. Знала ли мама, кто на самом деле мой отец? И если знала, почему не рассказала? Да и кто в такое поверит». Видимо, он читал мысли. От усталости Швед забыл их блокировать. Фарагор повернулся к собратьям, ошеломлённым и заинтригованным, и сделал еле заметный жест. Все встали и проследовали куда-то по коридору. И только тощая, что вещала, уходить не хотела.
Рамина, дай мне поговорить с сыном наедине. Пожалуйста. Она неохотно встала и скрылась в туннеле.
Швед опустил голову и изредка покачивал из стороны в сторону. Правда ранила больнее любой физической боли. Он поверил ему сразу же, сомнений в родстве с существом не возникало. Чувствовал это с самого начала каким-то немыслимым образом, на генетическом уровне. Кровь узнала кровь и забурлила по венам. Но задвигал ощущение вглубь сознания, прятал. Сначала за страхом, затем за другими переживаниями. Теперь он знал, откуда взялись силы, и думал, что лучше бы это была радиация. Фарагор тяжело вздохнул, опускаясь на стул. Он мог бы вести диалог с сыном на внутреннем уровне, но не стал, побоявшись реакции. Подобного рода общение в его мире являлось сугубо личным, интимным. Да и сам Швед придерживался того же мнения. Ссорясь с женой, он всегда переходил на настоящий крик, не желая тесного общения из-за чувства обиды.
Я прилетал на Землю в составе экспедиции. Нам было поручено исследовать землян, предоставить отчёт, и сравнить с отчётами предыдущих столетий. Наш народ всегда интересовало общество землян и то, как продвигается развитие. Естественно, во время миссии я выглядел иначе, помолчал немного, подбирая слова, и продолжил. Мне нравилось находиться в человеческом теле, гулять дотемна, вдыхать свежий летний воздух, есть пиццу и играть с животными. Жизнь в качестве человека была проста. Такая, о которой мог только мечтать. Затем я встретил твою мать. Мы познакомились на танцах. Помню, какой она была юной и стеснительной. Помню, даже под какую песню мы танцевали. Прекрасная Ксения. Она покорила меня одним лишь взглядом, не имея аномальных сил, присущих моей расе. Не суди меня строго. У нас не принято чувствовать что-то друг к другу. За столетия эволюции мы утратили эту способность. Такое случается, когда становишься слишком зависимым от разумаперестаёшь слышать сердце. Швед хотел перебить, но он умоляюще посмотрел в глаза и снова продолжил. Я полюбил её, не спал ночами. А если и засыпал, то видел во сне. Вначале не понимал, что происходит. И не нужно было, ноги сами вели меня к ней. Твоему брату на тот момент было где-то три года. Поначалу я, конечно, испытывал к нему неприязнь, но потом проникся и полюбил также как и её. Я совсем позабыл об обязанностях, перестал вести бортовой журнал. Просто жил и был счастлив. Вылазки длились десятилетиями, и я старался не думать об окончании путешествия, ставшего самой жизнью. Через два года Ксения сообщила, что беременна. Мягко говоря, я был шокирован. Нельзя было этого допускать. Прекрасно понимая, что ты унаследуешь силу и не сможешь ей управлять в мире людей. И не имея возможности открыться женщине, которую любил больше жизни, я впадал в отчаяние с каждым днём всё сильнее. Наконец, твёрдо решил рассказать правду, как только ты родишься. Скрывать тайны становилось труднее. Ты слишком быстро рос у неё в животе, и я постоянно слышал тебя в своей голове. Это пугало меня не меньше самого факта твоего существования. «Также и я слышу Аришу».
Фарагор смотрел в одну точку, красные глаза потеряли фокус. Он погрузился в воспоминания.
Врачи стали задавать много вопросов, и я заставлял забывать, уничтожал бумаги, на которых присутствовало, по меньшей мере, несколько людских открытий. Ксения начала испытывать неведомую тревогу. И тогда я открылся ей на свой страх и риск. Помню, как она смотрела на меня. Не сказала, что сумасшедший, не кричала. Просто подошла и обняла. Как оказалось, во сне я не мог контролировать силу, предметы порой летали или перемещались. И она давно знала, что я другой Мы договорились пройти через всё, что пошлёт судьба вместе. Так и было. Ты рос, взрослел, отличаясь от сверстников. Сила отпугивала даже взрослых, не говоря о том, чтобы с кем-то дружить. Видеть твои попытки и старания, провалы было наказанием за мои грехи. Сердце разрывалось от горя. Я не раз стирал память соседям, дабы не объяснять, почему мой сын вывернул их пса наизнанку, или летают предметыМы справлялись, как могли, и были счастливы. Пока не произошёл один случай в школе
«Тот парень, которому я оторвал руки», грустно отозвался Швед.
Фарагор воспринял это как приглашение, и продолжил рассказ у сына в голове. «Именно. Ты был ещё ребёнок Макс. Не вини себя. Я к своим пятнадцати годам изувечил троих соплеменников. Виной всему гормоны и гнев После того случая мне пришлось потрудиться, чтобы стереть память всем, кто хоть одним глазком мог видеть, или что-нибудь слышать об этом. Единственным выходом защитить тебябыло стереть память». У Шведа похолодело в груди. «Сынок для меня в ней тоже не оказалось места, иначе невозможно достичь нужного эффекта. Твоя мать была против, но в итоге согласилась. В тот вечер я говорил с тобой о». В этот миг у Шведа вновь перед глазами вспыхнуло, картинки стали более четкими и продолжительными. Вот он снова в школе. Мила целует в щеку. Он сидит на крыльце со своимпапой. Фарагор в человеческой оболочке. Они говорят по душам. Отец почему-то плачет, обнимает так, что хрустят рёбра. Затем он берёт его лицо в ладони, смотрит в глаза, шепчет что-то, кончики пальцев загораются ярким светом. Прислоняет их ко лбу и вискам. Вспышка, озарившая на мгновение ночь, унесла с собой воспоминания, лишая нормальной семьи. Наступила кромешная тьма. Видения пропали, голова немного гудела. Фарагор сидел рядом на корточках и держал за руку, вид у него был обеспокоенный.
Я видел прощание. Ты не хотел уходить? делал открытие, слёзы текли по лицу. Слёзы мальчика, который столько лет мечтал обнять отца.
Не хотел. Ты не оставил мне выбора. Я заблокировал силы. Это было также необходимо. Поэтому ты и не мог больше ими пользоваться. Я не знал, как долго будет действовать блокировка, потому наблюдал за тобой. Все эти годы был рядом, хоть ты и не знал. Я принимал различные обличия и приглядывал, как мог. Тут одна ужасная мысль промелькнула у Шведа в голове.
Мила она тоже твоя
Нет, конечно, нет! Это ведь я отправил её к тебе на помощь. Я бы никогда не позволил сблизиться с ней, если бы это было так! Но я знал её отца. Им был мой напарник Тариус, который погиб много лет назаднесчастный случай, взрыв на космическом корабле. Жаль его, он был хорошим другом. Миле повезло не меньше твоего, но у неё хотя бы был отец. Её сила позволяла находиться в обществе, но память тоже стёрли. Как только высший совет узнал о её существовании, посчитали девочку опасностью. Они думали, что подчищают за нами. Им пришлось стереть воспоминания даже о тебе, которыми она так дорожила.
Швед встал на ноги, мгновенно осознав, насколько они ватные. Посмотрел отцу прямо в глаза. Те самые красные глаза, снившиеся в кошмарах не так давно. И обнял жилистое, худое тело, а тот обнял в ответ.
Глава 10. Подготовка
В момент объятия в сердце воцарилось спокойствие, картинки вновь заплясали перед глазами. Только теперь, понимая их, всё казалось намного проще, словно так и было всегда. Воспоминания, приятные и не очень, воспринимались как-то обыденно, как будто он не раз видел их со стороны. Он прекрасно себя чувствовал, и настало время опробовать силы. Стоило лишь подумать об этом и ладони загорелись ярким светом полуденного солнца. Слегка прикоснувшись к стулу, расколол пополам. Пришло ощущение внутреннего равновесия, и он понял, как использовать мощные и неудержимые силы. Не нужно было опираться на внешние полётные чувства. Гармония с собой и окружающим делала их намного разрушительнее и гораздо управляемее. Он открыл разум и подумал о жене, и дочке. Мысленный коридор, расстилающийся в сознании, вывел на опушку леса, по которой шла Мила, прижимая к груди Аришу и прислушиваясь к каждому шороху. «Какой же я идиот, нужно подсказать дорогу». Он заговорил у неё в голове так неожиданно, что она подпрыгнула на месте. Какое-то время потребовалось, чтобы успокоить, и ещё немного, чтобы объяснить в каком направлении идти. Успокоившись, что с любимыми всё в порядке, повернулся к отцу.