Мой нос морщится, пока я снимаю перчатки. Открываю рюкзак и ищу герб, который сняла с южной сторожевой башни города. Признаю, может быть, я помахала стражникам, когда карабкалась по стенам.
Я не хвасталась, уже привыкла не удивляться (и перестала отрицать), когда оказывается, что Кендара знает о том, о чем никто другой не мог бы узнать. Просто немного хотелось повеселиться.
Тень ни по каким причинам не выдает своего присутствия. В чем же тогда смысл быть Тенью?
Я протягиваю ей герб.
Но я ведь еще пока не Тень, говорю я, подчеркивая интонацией слово «пока» и надеясь, что она поймет, к чему я клоню.
И не станешь, если будешь продолжать вести себя как дура с манией величия, точильный камень падает на пол, когда Кендара забирает герб из моих рук. Она пересекает комнату, останавливаясь у большого стола и бросает серебряную луну Эвейвина в пламя своего камина.
Что ты творишь, полоумная ведьма? кричу я, бросаясь к ней.
Языкам пламени требуется секунда, чтобы взяться за свою добычу, так как герб все еще влажный от дождя. Однако огонь все же успевает пробраться сквозь тонкую материю, сияя синими языками на месте вышитой паучьим шелком луны. Темная копоть тянется по трубе. Запах жжет мне ноздри, и я пытаюсь от него отмахнуться, смахнуть в сторону открытого балкона.
Глупая девчонка, бормочет Кендара, убирая кинжал. Она открывает шкафчик, криво висящий на стене рядом. Я не хочу, чтобы эта гадость была в моем доме. Осыпая меня проклятиями, она шарит по полкам, которые битком забиты всякой всячиной.
Я снова бросаю косой взгляд на камин и обгоревшие остатки герба. Не желая признавать этого, я все же ее понимаю. Когда-то на эвейвианских гербах был выткан белый сокол, вцеплявшийся когтями в веточку цветущей сливы. Однако когда королева Мейлир заполучила трон восемь лет назад, она сменила герб на серебряную луну, символ Бледной Сестры, что навлекает несчастья и беды.
Поэтому ты отправила меня выкрасть герб? спрашиваю я. Дым вьется по комнате, тусклый и едкий, жалящий глаза и оседающий у меня на языке и в глотке. Кендара все еще занята, так что я подхожу к балкону, где воздух чище.
С высоты нашей башни столица Вос-Тальвин выглядит, как огромное, неуклюжее нагромождение камней и статуй, но кое-где виднеются еще и изогнутые зеленые крыши. Дальше, за городскими стенами, земли стелются далеко на юг, точно цветущая парча, вышитая золотыми нитками раннего утра. Ленты теней тянутся вдоль горизонта, привлекая мой взгляд к восточным границам. Даже на таком расстоянии этот вид вызывает холодок, бегущий по моему позвоночнику. Мертвый Лес украшает восточную границу как морщинистая, мертвенно-черная линия сгоревшей материи.
Я давала тебе задание выкрасть герб со сторожевой башни, говорит Кендара, снова привлекая к себе внимание. Я возвращаюсь и сажусь рядом с камином, пока она вытаскивает что-то крошечное из шкафчика. Но я же не говорила тебе приносить герб мне.
Ну что ж, теперь я даже не смогу повесить его обратно, говорю я, но наша пустая перебранка уже забыта, когда она кладет браслет на стол передо мной. Быстро глянув на Кендару, которая кивает, разрешая мне прикоснуться, я провожу пальцами по узору, выгравированному на украшении. Гладкая поверхность блестит, как белый нефрит. Из чего он сделан?
Из кости тролля.
Мой палец замирает на браслете. Заинтригованная, я наклоняюсь ближе, чтобы его рассмотреть. Браслет не толще, чем мой мизинец.
Я бы и не подумала, что у троллей кости такие тонкие.
Кендара хмыкает, я давно уяснила, что она всегда так делает, когда недовольна моей необразованностью. У нее припасено для меня много разного рода хмыков.
Взяв браслет в руки, я поворачиваю его к солнцу, лучи которого просачиваются через окно балкона и рассеиваются в задымленном воздухе комнаты. Отполированная поверхность отражает красивых солнечных зайчиков, оттенки которых различаются, начиная цветом теплого масла и заканчивая насыщенным желтым, как старинные пергаменты. Ювелир, что изготовил браслет такого изогнутого вида из кости, сохранил его естественную элегантность. Металлическая застежка сделана в виде лепестков лотоса, что позволяет снять пластинку на кости и надеть браслет. Он прекрасный, но в то же время и пугающий, учитывая его происхождение.
Это тебе, говорит Кендара.
Я чуть не роняю украшение. Однако быстро прихожу в себя, сжимая тролличью кость в кулаке.
Я эм. Спасибо. Это очень любезно. Я щурюсь. И непривычно. Почему ты отдаешь его мне?
Кендару можно описать многими словами, но точно не как любезную женщину. Именно поэтому я и восхищаюсь ею отчасти. Она никогда не станет притворяться кем-либо, всегда останется ворчливой и прямолинейной, в любой ситуации.
Кендара отворачивается, однако я успеваю заметить, как она слегка поджимает губы. Не улыбаетсяКендара вообще никогда не улыбается, однако мышцы вокруг ее рта дрожат и изгибают губы, как будто она пытается спародировать улыбку. Однако этого вполне достаточно. Настоящая улыбка выглядела бы почти точно так же.
Тролли являются существами медлительными, однако очень сильными, говорит она мне. Получается, мне самой придется расшифровать назначение браслета. Любой, кому не посчастливится попасть в лапы тролля, вряд ли проживет достаточно долго, чтобы поведать другим об этом.
Но ты говоришь так, как будто испытала подобное на собственном опыте. Я открываю часть кости, прикрепленную к металлическому лотосу, и обвиваю браслет вокруг своего запястья, прежде чем закрепить деталь обратно на место. Он такой легкий, что едва осязаемый.
У меня очень много опыта, однако все это не твоего ума дело. Кендара беспокойно перемещается по своей мастерской, возвращая флакончики с неизвестными жидкостями в шкафы, а книги складывая обратно на полки.
К счастью, ты вряд ли столкнешься с троллями в Эвейвине. Или вообще где-либо на Тие. Последняя их колония погибла вскоре после того, как шаманы забрали себе восточные земли.
Насколько же древний тогда этот браслет, если ни одного тролля уже нет в живых на Тии на протяжении тысячи лет? И подобная вещь, должно быть, очень редкая и дорогая.
Полагаю, это не означает, что ты отправишь меня на поиски свежих ребер, чтобы сделать ожерелье в комплект?
Все знали, что троллей почти невозможно одолеть с помощью магии, говорит она, совершенно меня игнорируя. Еще один из ее многих талантов.
И хотя я понятия не имею, зачем ей все эти книги, ведь я прочла их все, каждый томик, что она умудрилась уместить на своих бесчисленных полках, я все-таки помню один параграф, где объяснялось, как останки могущественных чудовищ, таких как тролли, сохраняют в себе некоторые магические качества, какими обладали при жизни. Шаманы часто делали амулеты, как этот браслет, из костей таких чудовищ. Однако не украшения.
Это талисман, говорю я, поворачивая браслет на своем запястье. Он все еще прохладный, хотя должен был уже нагреться от моего тела.
В зависимости от того, из какого существа сделан талисман, кости могут не только защищать от внешней магии, но и даровать магические таланты сами по себе. Или же усиливать и менять способности их владельца. Такие талисманы большая редкость.
Но кость тролля?
Защита от магии, моя улыбка становится шире, а сердце ускоряется, как птица, вспорхнувшая в небеса, которая очень долго мечтала о свободе. У меня будет защита от магии?
Неужели момент, о котором я грезила на протяжении последних четырех лет, наконец-то настал? Неужели она наконец-то даст мне звание своего официального подмастерья?
Почти у всех вас есть, бормочет она. Я мысленно осыпаю ее проклятиями из-за того, что ее слова вызывают у меня дрожьмало того, что она оскорбляет меня, намекая, что мне нужна защита, так еще и напоминает, что я не единственная из ее учеников. Осознание тогострах того, что я с легкостью могу потерять все, ради чего трудилась все эти годы, и мое место может занять один из моих безымянных противников, никогда не покидает мои мысли.
Кендара дергает свой шарф. Несмотря на все, чему она меня научила, знаний о ее прошлом у меня до сих пор очень мало. Я не знаю, есть ли у нее семья, где она выросла, настоящее ли ее имя Кендара или как вообще выглядит верхняя часть ее лица.
Однако я научилась узнавать ее по-другому. Хотя она и требует от меня уважения и чести, которые заслуживает как человек старше меня, она ненавидит, когда ей слепо подчиняются. Кендара всегда подстрекает мою любознательность, несмотря на то что называет меня порой глупой. Она постоянно вынуждает меня преодолевать себя и проверять, как далеко я могу зайти, но только в рамках установленных ею самой правил.
Ее ярая независимость и несносная честность являются теми качествами, что изначально убедили меня довериться ей несколько лет назад; эти качества, которые, может, оскорбили бы других, для меня были достойными восхищения. Что-то, к чему стоит стремиться.
За четыре года, что я провела с ней, ее тренировки были суровыми и неумолимыми. Я крала фрукты из королевских садов. Меня заковывали цепями и бросали в затопленный колодец. Заставляли прокрасться в логово спящих скальных скорпионов с вплетенными в мои волосы колокольчиками. Каждое задание проверяло мои навыки и мою решительность. В конце концов, задачей Тени ведь является доставлять королеве секреты как союзников, так и врагов, а также тихо убирать с ее пути любого сильного соперника. Кендара никогда не считала меня недостойной. Она одна из тех немногих людей, которая не приравнивает мои права по рождению к правам, которые я заслужила своим упорством и трудом. А когда я стану Тенью королевы, никому и не будет дела до того, кем я была раньше, учитывая, чего я достигла.
Я слышала, ты будешь сопровождать хатчлетов в долину Крайнес сегодня, ее губы недовольно изгибаются. Она уже не в первый раз выражает неприязнь к тюрьме. И хотя я с ней полностью согласна, у меня недостаточно смелости, чтобы отказаться. Это бы означало, что я критикую королеву, а никто, кроме Кендары, не осмеливается на подобное.
Так что я просто говорю:
Да.
Она делает жест рукой, точно прогоняя меня.
Ну так ступай. Они уже собираются во дворе Гильдии.
Разочарование наносит мне боль, быстро, жестоко, как и все ее удары. Мне осталось провести в Гильдии меньше месяца до выпускного, до того, как королевская армия отправит меня черт знает куда. Меньше месяца, чтобы доказать Кендаре, что я заслуживаю остаться здесь и учиться, стать ее официальным подмастерьем. Каждый прошедший день, когда она не говорит мне о своем решении, точно удар под дых.
Проглотив свое желание возразить, сдавливающее и терзающее мне глотку, я поднимаюсь на ноги, и моя коса ударяет меня по спине. Я натягиваю рукав своей серой униформы поверх браслета и спрашиваю:
Где ты вообще его раздобыла?
Кендара снова поднимает свой кинжал и точильный камень с пола, однако вместо того, чтобы опять садиться на свое привычное место перед балконом, она опускается в кресло-качалку у камина.
Тень должна хранить свои секреты.
Лишь некоторые.
Однако сегодня следует хранить в секрете все. А теперь проваливай, безмозглый ребенок. Она пододвигается ближе к камину, настолько близко, что я начинаюсь беспокоиться, не дотянутся ли до нее языки пламени. Однако, похоже, она способна запугать даже огонь, ибо тот не осмеливается даже подобраться дальше ее пальцев ног.
Мои шаги бесшумны, когда я прохожу вдоль комнаты ее мастерской. Если хоть одна половая доска скрипнет, Кендара не будет вызывать меня несколько дней. В ее присутствии быть чем-то меньшим, чем она сделала меня, станет для нее личным оскорблением.
Спасибо за подарок, я подхожу к двери, исцарапанной и усеянной тяжеленными замками. Прежде чем уйти, ухмыляюсь и бросаю ей через плечо: Психованная карга.
Глава 2
Саенго уже ждет меня. Она сидит верхом на своем дрейке, рядом с тем местом, где я оставила собственного скакуна. Когда она меня замечает, ее темные брови недовольно хмурятся.
Ты знаешь, сколько сейчас времени? упрекает меня она, уже поворачиваясь к воротам. Они собираются уходить. Ты что, специально делаешь все, чтобы тебя наказали?
О, Сестры, помилуйте. А тебя пусть не милуют, бормочу я. Приветствую Яндора, своего дрейка, крепко похлопав его по шее.
Огромная ящерица довольно оттряхивается, его темно-зеленые чешуйки дрожат при каждом движении. Схватившись за седло, я подтягиваюсь на руках и запрыгиваю Яндору на спину. Старая кожа седла скрипит. Я смахиваю волосы со своего лба, чернильно-черные пряди, которые умудрились выбиться из косы. Мои пальцы скользят по тонким шрамам на верхних изгибах моих ушейэто бессмысленное действие, появившееся в результате привычки.
Наконец я встряхиваю поводьями, и сильные лапы Яндора бросаются в бег вслед за дрейком Саенго, который уже промчался половину дороги.
Сегодня моего терпения хватит разве что на одно дурное настроение, говорю я. Несмотря на ворчливую натуру Кендары, мне никогда не хочется покидать ее.
А я уже потратила все свое терпение, пока ждала тебя, бросает мне через плечо в ответ Саенго.
Дорога ведет нас вокруг внешнего двора, а затем сворачивает с дворцовых земель. Спустя несколько минут мы уже на извилистых, устланных брусчаткой улицах Вос-Тальвина. Мы направляемся на восток, подальше от Великого дворца, чьи многослойные крыши и острые шпили, украшенные золотыми листьями, купаются в утреннем солнечном свете.
Я влюбилась в этот город в тот самый миг, как прибыла сюда семь лет назад. Ощущение было похоже на резкое погружение в ледяную воду, это был шок от увиденного для сироты в застиранных тряпках.
Дома с крышами, устланными глиняной плиткой, сбиваются в кучи, точно бездомные старики в капюшонах, которые обмениваются секретами через ажурные окошки и обшитые панелями двери. Наши скакуны несутся, огибая позолоченные кареты и их несоразмерно огромные колеса, которые грохочут бок о бок с тяжеленными телегами, запряженными сразу несколькими дрейками. Мы огибаем носилки какой-то рейвинской леди, с ног до головы разодетой в бирюзовые шелка. Огибаем вечную очередь, толпящуюся у популярной забегаловки, где подают лапшу с бульоном, и неустанно восклицающих детей, собравшихся вокруг театральной тележки на углу улицы.
Виды и улицы города сегодня не особо привлекают мое внимание, я забываю обо всем едва ли не сразу же, как отворачиваю голову. Моя рука нащупывает браслет из кости тролля, спрятанный под рукавом. Скоро Кендара провозгласит меня своим официальным подмастерьем. «Скоро». Мои пальцы сжимают талисман крепче, прижимая его к руке ближе, точно это какое-то обещание.
Затем мы с Саенго сворачиваем в безлюдный переулок, по бокам которого тянутся здания, принадлежащие военным офицерам. Здесь тихо по сравнению с другими улицами города, лишь несколько солдат стоят неподалеку группкой и бормочут, что-то негромко обсуждая. Переулок выводит нас к закрытому двору Гильдии принца. Мы проезжаем мимо, едем дальше вдоль аллеи, утопающей в тени сливовых деревьев. Ворота открываются прямо в тренировочный двор достаточно крупных размеров. Длинное двухэтажное здание опоясывает двор с трех сторон. Именно в нем студенты сидят на занятиях, слушают лекции по истории, религии и о военных стратегиях.
Однако прямо сейчас почти все студенты толпятся во дворе, выстроившись рядами. Они двигаются синхронно, перемещаясь в такт знакомому мне танцу виверновбоевому стилю наших армий. У входа стоят первогодки, хатчлеты, уже разделившись на два ряда. Их всегда легко заметить, потому что желтые пояса вокруг их талий и остриженные волосы видно издалека. Неужели я тоже была такой маленькой, когда мне было четырнадцать? Помню, как мне хотелось рыдать, жалея себя, каждый раз, когда я смотрела в зеркало и видела свою обритую голову.
Виверны! Вы опоздали!
Мой позвоночник машинально выпрямляется от одного этого голоса. Страх крадется по моим ребрам. «Нет, нет, нет», я высвобождаюсь из седла и спрыгиваю, тут же склоняясь в глубоком поклоне, когда офицер Болдис подходит к нам, оставляя свое место у телеги с припасами.
Он не должен был быть на службе сегодня. Его имени не было в списке заступающих на караул. Похоже, что-то поменяли в последнюю минуту. Офицер, которого он заменил, был одним из немногих, которому я вроде бы пришлась по душе. Та бы максимум отругала меня за опоздание, ну и, может, заставила бы отмыть дрейков после путешествия. Если бы я знала, что офицер Болдис будет здесь сегодня, я бы сделала все, чтобы прибыть пораньше.