Я поднимаюсь на ноги и озираюсь по сторонам, силясь сообразить, где мы находимся. Наши дрейки привязаны к одной из нижних веток неподалеку. Яндор мирно спит.
«Желтый» означает «сиятель», бормочет Саенго.
Я тем временем выжимаю свои промокшие рукава.
Что?
Твои глаза, поясняет она, смахивая пыль с рук, когда тоже поднимается на ноги.
Я мрачнею, потому что не понимаю, что она ожидает услышать от меня в ответ на это.
У шаманов бывает пять призваний: огонь, вода, земля, ветер и свет. И в каждом призвании бывает три возможных ремесла, уточняющих их особый талант. Пламенитель, который напал на нас, был темперстом, шаманом, который способен вызывать и контролировать огонь. Однако пламенители также бывают консьюмерамитеми, кто может превращать свое тело в языки пламени и дыма, или вирминамитеми, кто может силой мысли повышать температуру объектов или жидкостей. Могущественный вирмин может убить своих врагов, просто вскипятив их кровь в жилах или обезоружить их, расплавив выкованное из железа оружие. Сомневаюсь, что мы бы так легко отделались, если бы эти шаманы обладали подобного рода ремеслами.
Но я не знакома с тремя ремеслами в призвании сиятелей. Все мои знания, помимо тех, что я получила на уроках в Гильдии, ограничиваются книгами, прочитанными у Кендары, и лишь малая часть из них относится к темам магии.
Мой рюкзак свисает с седла Яндора, и я открываю его, развязывая узел. У меня всего одна запасная униформа Гильдии, в которую я могу переодеться, но и это сойдет. Одежда, пропитанная дымом с множеством следов и дыр от огня, заставит любого, кого мы встретим на пути, коситься на нас с подозрением. Не считая такой же изуродованной одежды, Саенго выглядит относительно чистой. Должно быть, она умылась, пока я была без сознания.
Где мы? спрашиваю я, скидывая свою испорченную одежду в траву и радуясь, что могу избавиться хотя бы от нее и от запаха огня. Мне хочется еще умыться, но я не могу даже думать о том, чтобы снова смотреть в свои глаза в отражении водной глади.
Саенго указывает на родник, тянущийся дальше в сторону.
Если мы пойдем туда, то через несколько часов придем к Каменному Змею.
Каменный Змей, тонкий мост, соединяющий противоположные стороны впадины под названием Пустынное Море, от него полдня пути на юг до чайного дома. Должно быть, мы пробыли в дороге всю ночь.
Я рассказываю Саенго, что нам следует вернуться в Вос-Тальвин, чтобы я могла поговорить с Кендарой. Она нехотя соглашается с тем, что если кто-то и может помочь нам сейчас, то только Кендара. Вероятнее всего, это плохой план, просто ужасный, но я не знаю, что еще можно сделать. Если бы у нас было больше времени подумать, может, мы бы придумали что-то получше. Может, я бы перестала чувствовать себя так, словно меня разобрали на кусочки, а потом собрали обратно во что-то мне незнакомое.
Когда я привязываю свой спальный мешок к седлу Яндора, звук бегущих ног разносится по Лесу. Мы с Саенго тут же, не сговариваясь, ныряем в тень деревьев.
Наклонив голову, я закрываю глаза и прислушиваюсь. Исходя из скорости шагов, к нам приближаются трое, а раз они шагают шумно, значит, хотят, чтобы мы их слышали. Мои губы изгибаются, когда я выглядываю из-за ствола дерева и быстро оцениваю наших соперников.
Трое эвейвианских солдат показываются из-за Леса. Они шагают на большом расстоянии друг от друга, чтобы загнать нас в ловушку. Двое выглядят так, будто только-только закончили Гильдию королевы, третий же чуточку постарше.
Выходите, выходите, зовет нас старший, поправляя рукоятку меча, свисающего сбоку.
Я понятия не имею, где мой кинжал, но у меня все равно не нашлось бы смелости воспользоваться им после того, как я видела его торчащим из груди Саенго. Прячась за соседним деревом, Саенго едва заметно кивает мне, приходя к такому же выводу, что и я: если мы хотим сбежать, нам сначала придется разобраться с этими тремя солдатами.
Всего день назад я бы не посмела даже голос повысить на солдата. А теперь мне придется поднять против них оружие. Кендара пойметя должна делать то, что необходимо. По правде сказать, я понимаю, что даже хочу сделать это, когда мои пальцы сдавливают гладкую кору дерева.
Я делаю шаг из-за своего укрытия. Саенго следует за мной. При виде нас двое солдат помоложе тут же вскидывают свои клинки. Третий же только наклоняет голову.
Что это такое? говорит он. Черная татуировка, напоминающая разряд молнии, тянется с внешних сторон его лба, через виски и уходит за линию волос. Я думал, мы ищем парочку дезертиров, а теперь оказывается, у нас тут шаман!
Может, нам лучше подождать, говорит один из его товарищей, его прежняя находчивость быстро улетучивается. Третий солдат согласно кивает. Нам не говорили искать
Не будь трусом, выплевывает в ответ татуированный.
Если они ищут нас, значит, уже поймали шамана. Зачем же еще тратить время на двух вивернов, когда на свободе разгуливает наемник из Ньювали?
Татуированный обменивается со своим напарником взглядом, оба сжимают рукоятки своих мечей крепче. Они никогда прежде не сражались с шаманом, понимаю я. Что ж, им еще предстоит удивиться, узнав каково этосражаться со мной.
Голос Саенго звучит обиженным, когда она говорит:
Мы не дезертиры, я Саен
Татуированный бросается на меня в тот же момент, когда один из оставшихся двух взмахивает мечом, целясь в Саенго.
Я уклоняюсь от удара меча татуированного, прежде чем врезать кулаком в его бок. Мое бедро жжет от выпада, однако боль только помогает сконцентрироваться. Солдат стонет и отступает назад, удивление отражается на его лице. Мои зубы блестят в улыбке. Он хмурится, отчего его татуировка становится похожей на странные рога, и снова кидается на меня. Хотя мне нечем защищаться, я поворачиваю ногами и напрягаюсь, чтобы уклониться от удара его меча. Костяшки моего кулака с легкостью находят его плоть, каждая его атака лишь усиливает мою неудовлетворенность, а не гасит ее.
Облегчение, которое поглотило меня в чайном доме, когда я узнала, что Кендара еще не назвала имени своего будущего подмастерья, сейчас невозможно восстановить. У меня и без того достаточно проблем помимо этих солдат, вставших на моем пути и прибавивших мне неприятностей.
Мой соперник кашляет, когда я со всей злости ударяю его по ребрам. Нет, я злюсь вовсе не на солдат, им просто не повезло оказаться здесь и сейчас передо мной. Мой кулак встречается с его мясистым брюхом, а мой локотьс его челюстью, шквал атак наполняет гневом и страхом и глубоким возмущением.
Если я не докажу Кендаре, что до сих пор заслуживаю место рядом с ней, то не только потеряю свое будущее в качестве Тени, но потеряю и Кендару. Потеряю Саенго. Потеряю Эвейвин, свой родной край.
Я уклоняюсь от солдата и его колющего удара мечом и тут же хватаю его за запястье, а затем дергаю, выгибая его руку в неестественное положение. С громким воплем солдат роняет свое оружие. Другая его рука моментально хватается за кинжал, ножны которого прицеплены к его поясу.
Зажимая его руку у него за спиной, я прижимаю свой большой палец к его среднему пальцу, сгибая его назад, прижимая к костяшке, пока солдат снова не начинает вопить.
Бросай нож, требую я, кидая быстрый взгляд на Саенго, чтобы узнать, как она справляется. Она раздобыла где-то внушительных размеров ветку и теперь искусно лупит суком по ребрам своего обидчика. Третьего солдата я не вижу.
Ты труп, шаманка, стонет татуированный. По его губам течет кровь, и половина его лица уже начала опухать.
Отчасти я понимаю, что мои атаки были беспричинно жестокими, но по большей части мне все же плевать. Теперь плевать.
Я вырву твои отвратительные глаза! Я перережу тебе
Я выворачиваю его палец еще больше. Его угрозы растворяются среди неразборчивых криков и воплей.
Бросай нож, повторяю я. Каким-то неведомым образом мой голос сохраняет спокойствие. Но это ложь.
Вместо того чтобы подчиниться, он наугад тычет клинком в меня. Кость на его среднем пальце ломается с характерным приглушенных щелчком. Взвыв, он роняет кинжал.
Позволь нам уйти, и я позволю себе оставить другие твои пальцы нетронутыми, говорю я, выворачивая ему руку достаточно сильно, чтобы вновь привлечь его внимание. Возможно, если бы Саенго успела сказать, к какому роду она принадлежит, этого было бы достаточно, чтобы убедить их оставить нас в покое, однако Гильдия вполне может найти способ уберечь дом Панг от позора, и мне совсем не хочется, чтобы все узнали, что Саенго впутана в эту некрасивую историю. Если я могу защитить ее, то непременно сделаю это.
Отпусти его, шаманка!
Я поднимаю голову. Третий солдат, похоже, сбежал, чтобы вытащить лук, потому что теперь его стрела наготове и указывает Саенго точно в грудь. Саенго, собирающаяся врезать своему противнику по лицу, замирает. Щека лучника разодрана и истекает кровью, тоже рассеченная, видимо, от удара веткой Саенго. Другой солдат поднимается, тяжело дыша, весь красный, хромая на правую ногу. Рука солдата дрожит, когда его меч указывает на Саенго.
«Если они ее покалечат, решаю я, то мне не важно, эвейвианский ли это солдат или нет. Я убью их всех».
Глаза Саенго замирают на лучнике и его стреле. Она могла бы расправиться с ними тремя за несколько секунд, если бы этот лук был в ее руках. Но лук не в ее руках, так что я отпускаю татуированного, бесцеремонно оттолкнув. Тот теряет равновесие, шатаясь, баюкая свой сломанный палец, как младенца, и прижимает его к своей груди. Затем ворчит и отходит от меня.
Свяжите ее!
Лучник по-прежнему держит свою стрелу нацеленной на Саенго, пока другой солдат исчезает за деревьями. Значит, их дрейки где-то неподалеку, потому что он вскоре возвращается с длинной веревкой. Я зловеще ему улыбаюсь, когда он подходит ко мне, наслаждаясь тем, как он сомневается и колеблется, однако позволяю дернуть себя за руки и связать мои запястья у меня за спиной. Грубая веревка врезается мне в кожу, браслет из тролличьей кости впивается в руку.
Привязанный к дереву рядом, Яндор мечется и рычит. Его когтистые лапы вспахивают землю, полосуя почву, пока он пытается высвободиться от сделанной Саенго упряжки. Я лишь надеюсь, что поводья его сдержат на месте. Хотя дрейки знамениты свой пылкостью и рвением в бою не меньше, чем их наездники, лучник может с легкостью сменить свою цель. Я не вынесу, если Яндора застрелят.
Вы еще об этом пожалеете, легким голосом говорю я, что совсем не вяжется с чувством в моей груди, где сердце готово вырваться сквозь ребра.
Ну, я в этом сомневаюсь, татуированный нагибается, так что его горячее дыхание опускается на мою щеку. Как шаманы, так и дезертиры достойны лишь одной участивстретить свою кончину от клинка.
Солдат за моей спиной в последний раз сильно дергает узел на моих руках, злобно проверяя тот на прочность. Затем пинает меня ботинком в спину. Мои ноги подкашиваются, а колени врезаются с резким ударом в землю. Татуированный сердито следит за мной, вероятно, надеясь, что я упаду лицом в грязь. Он все еще прижимает свою руку со сломанным пальцем к груди, изуродованный палец торчит под неестественным углом.
Я улыбаюсь, и он дает мне пощечину. Боль пронзает мои челюсти. Удар едва не сбивает меня с колен, но мне все же удается поймать равновесие.
Ты должна молить о пощаде, грубо говорит он, а затем лепит мне вторую пощечину. Мои зубы прикусывают изнутри щеку, и привкус крови разливается по рту. Я притворяюсь, будто покачиваюсь от отвращения, чтобы скрыть движение моих рук. Бывала в передрягах куда похуже этой.
Вздернув голову, я откидываю выбившиеся пряди из своей косы с лица и подальше от глаз. Сплевываю кровь прямиком на ботинки солдата. Его лицо перекашивается от гнева. Есть некая свобода в неповиновении, в том, чтобы выбираться из всех оков, рушить всеобщие ожидания. Однако я с радостью наложу на себя все эти оковы добровольно, если они помогут мне вернуть мое заслуженное место рядом с Кендарой.
Солдат наклоняется и подхватывает с земли свой кинжал. Прижимает холодное лезвие к моему горлу, прямо под челюстью с левой стороны.
Где же твой фамильяр, шаманка?
Поди сгнил и сдох, предполагает другой солдат. Она до сих пор ни разу не воспользовалась магией. Нет фамильяра, значит, нет и магии.
Когда я ничего не отвечаю на это, взгляд татуированного перемещается обратно на меня.
Мне следует ее убить. Королева Мейлир может даже даровать мне какой-нибудь титул за такой подвиг.
Солдат, что связывал мне руки, смеется, однако лицо стрелка выглядит так, будто он чувствует себя неуютно от этого колкого комментария. Я продолжаю гордо держать взгляд татуированного, не моргая. Интересно, что он видит в моих янтарных глазах, которые теперь сияют, как драгоценные камни? Но что бы там ни было, это его нервирует, потому что я замечаю, что его рука с кинжалом едва заметно дрожит. Мою кожу жалит, когда лезвие рассекает кожу. Я улыбаюсь еще шире, обнажая свои зубы, по которым размазалась кровь от прикушенной щеки.
Страх зарождается внутри меня, угрожая улыбке на моем лице. Однако каким-то образом я вдруг понимаю, что это вовсе не мой страх. Я не боюсь. Во мне мечется злость, горькая, уверенная, всепоглощающая. Но мне не страшнопо крайней мере солдаты меня не пугают. Ощущение больше похоже на эхо от эмоций, недостаточно сильное, чтобы по-настоящему сформироваться внутри меня.
Саенго кричит:
Оставьте ее в покое!
Все трое солдат поворачиваются к ней. Хотя я бы и предпочла, чтобы их враждебные взгляды были прикованы ко мне, я тут же продолжаю развязывать свои руки. Уже сбилась со счета, сколько раз Кендара привязывала меня и бросала в каком-нибудь странном месте, так что это легко.
Несмотря на то что татуированный наблюдает, как его товарищи круговыми движениями, точно хищники, приближаются к Саенго, его клинок остается прижатым к моему горлу. Лучник же забывает о своем луке, чтобы немного развлечься, и его пальцы дергают за перья в косе Саенго. Ее губы кривятся с отвращением, когда третий солдат наматывает косу Саенго на свою руку и грубо дергает ее голову. Гневи то неопределенное эхо ее страхавскипают внутри меня.
Виверн, не так ли? спрашивает солдат. Как только мой друг разделается с шаманкой, ты отправишься с нами, заклейменная как предатель. Ты не заслуживаешь свою косу. Он делает шаг назад, но небольшой, достаточный лишь для того, чтобы взмахнуть мечом и отрубить Саенго косу.
Испуг Саенго нахлынывает на меня, когда ее рот раскрывается в безмолвном вопле. Она протягивает руку, ее пальцы с ужасом замирают, когда прикасаются к обрубленным кончикам волос.
Не обязательно было это делать, говорит лучник, и его лицо искажает гримаса. Татуированный же закидывает голову и отвратительно хохоча.
Холод разливается по моему телу, весь мой ураган эмоций снова обращается в лед.
Веревка, связывающая мне руки, падает на траву. Я хватаю татуированного за запястье, отдергивая кинжал на безопасное расстояние от своего горла. Его голова поворачивается точно в момент, когда я бью его лбом по лицу. Его нос хрустит, он падает на землю. Я выдергиваю нож у него из ножен, вжимая его здоровую руку в землю и пронзаю ее, приколачивая к почве.
Все это занимает у меня не больше секунды. Он кричит, но я уже несусь на двух оставшихся солдат. Тот, что обрубил косу Саенго, кидается на меня, вытаскивая свой меч. Я ударяю костяшками пальцев по его глотке до того, как меч еще оказался в воздухе для удара. Солдат издает сдавленный хрип и падает. Лучник тянется к тому месту, где он оставил свой лук со стрелами, но уже слишком поздно. Я успеваю быстрее, ставя ногу на деревянный обод лука и с хрустом разламывая тот напополам.
Затем поднимаю меч, который уронил татуированный. Мои глаза пробегают по обрубленным кончикам волос Саенго. Ее коса и перья значили для нее куда больше, чем просто статус. Они служили признаком ее неповиновения, ее отказа соглашаться с требованиями отца и отказа выполнять долг, который на нее возложили. Одним безжалостным взмахом они отняли у Саенго все, чего она добилась за последние четыре года.
Подожди! кричит лучник, его глаза в панике мечутся между мной и его обездвиженными товарищами. Королева Мейлир запрет тебя
Стрела проносится в воздухе и вонзается в землю между нами. Изумленная, я отшатываюсь, моментально узнав черно-серебряное оперенье стрелы. Королевская стража.
Прекратить!
Я вздрагиваю от этого голоса, нервно втягивая сквозь стиснутые зубы воздух в легкие. Несколько блейдов выбегают из Леса под предводительством знакомой мне фигурыпринца Мейлека Санкора, капитана королевской стражи и младшего брата королевы.
Глава 5
Спустя несколько мгновений нас окружает с полдюжины наездников с луками, стрелы которых нацелены на нас.