А теперь помоги мне спуститься вниз, пока я не столкнула тебя на наковальню, объявляет Жюли.
С моих губ срывается дружелюбный смешок.
Хорошо, отвечаю я и довожу ее до перекладины, откуда она сможет спуститься вниз.
Но когда до пола остается меньше метра, замок на двери начинает скрипеть. Жюли чертыхается и спрыгивает вниз. Я не мешкая следую за ней и перекатываюсь по полу, чтобы тут же вскочить на ноги. Дверь распахивается настежь. И мы замираем в ярком квадрате солнечного света.
Гаспар таращится на нас в пьяном угаре. Одна из его подтяжек свалилась с плеча, а живот выпирает над поясом заштопанных брюк. Мы быстро протискиваемся мимо него, пока он с ревом хватается за один из раскаленных прутьев. Но ему никогда не поймать нас.
Оказавшись на улице, мы с Жюли хватаемся за руки и, не задумываясь, переставляем ноги в едином ритме, потому что так часто сбегали от опасности. Наше поспешное бегство вызывает у меня смех, и она в ответ одаривает меня ослепительной улыбкой. Мне так хочется поцеловать ее прямо сейчас, но я отвожу взгляд, не позволяя себе поддаваться искушению.
Всего девять дней. А затем я смогу подумать о Жюли.
4. Сабина
Клянусь костями моего отца рычит Аилесса, вновь наступая на подол своего платья.
Я хватаю подругу за руку, чтобы удержать от падения, после чего она еще выше поднимает подол над пыльной лесной тропинкой.
Айла специально сделала платье таким длинным. Уверена, она хотела, чтобы мой сегодняшний вечер прошел ужасно.
Одива попросила Айлу сшить белое церемониальное платье для Аилессы, и я никогда не видела более красивого наряда. Широкий вырез изящно приоткрывает плечи, а облегающие рукава расширяются от локтей. Айла потратила немало времени, чтобы подогнать лиф по размеру, чего не скажешь о подоле. Аилесса права, чрезмерно длинный шлейф и удлиненный перед создают немало проблем. А Айла слишком талантливая швея, чтобы списать все на ошибку.
Может, она посчитала, что оказывает тебе услугу. Я пожимаю плечами. Вдруг твой amouré посчитает тебя более привлекательной в непрактичном платье. Аилесса бросает на меня скептический взгляд, и я добавляю: Помнишь картину, которую мы видели в городе прошлой осенью? Дама на портрете едва не тонула в своем нелепом наряде. А мужчины охраняли его так, словно это самое ценное сокровище во всей Галле.
Наверное, мужчин привлекают беззащитные женщины, ворчит Аилесса, но я вижу, как сверкают ее глаза в лунном свете. Интересно, мой amouré сильно удивится, что я совершенно не такая? Ему повезет больше, чем остальным тупицам Довра?
Повезет. Я ухмыляюсь, хоть и чувствую, как сжимается желудок. Как и все остальные члены нашей famille, Аилесса верит, что человеку, которого боги выбрали для встречи с ней, сегодня вечером несказанно повезет. И однажды, когда Аилесса умрет, amouré встретит ее с благодарностью за то, что она лишила его жизни, и они вместе станут жить в Раю Элары. Жаль, что у меня не получается в это верить. Потому что иначе сегодня я бы чувствовала себя намного легче.
Я вздрагиваю, заметив, как туман расползается по лесу и тревожит теплый воздух.
Как думаешь, каким он будет?
Аилесса пожимает плечами.
Я не позволяю себе думать об этом. Какой от этого прок?
Ты никогда не представляла своего amouré?
Никогда.
Я пристально смотрю на подругу, но она упрямо сохраняет бесстрастное выражение лица.
Думаю, тебе следовало бы представить его сейчас, прежде чем ты пройдешь свой обряд посвящения. Вдруг боги прислушаются к твоим пожеланиям.
Она усмехается.
Сомневаюсь, что это происходит именно так.
Да ладно тебе, Аилесса. Давай представим, каким он будет.
Она передергивает плечами, будто платье для обряда посвящения вдруг начало натирать ей кожу.
Ты бы хотела, чтобы он оказался красивым? допытываюсь я, беря подругу за руку. Давай начнем с этого.
Она морщится.
Пусть будет красивым, но только если он не зациклен на своей внешности. Нет ничего более отталкивающего.
Согласна. Никакого тщеславия.
Кстати, раз уж мы заговорили о внешности Я бы не возражала, окажись у него ямочки и кудри.
Ямочки и кудри. Тирус и Элара, вы слышали?
Аилесса шикает на меня.
Прошу, будь более почтительна, а то они приведут ко мне тролля.
Не переживай. Тролли всего лишь миф. Мы единственные существа, которых стоит бояться на мосту.
Она хихикает и кладет голову мне на плечо.
Мой amouré должен быть страстным и сильным.
Естественно, иначе он не сможет быть тебе ровней.
Но также должен обладать чуткостью и великодушием.
Иначе ему не справиться с твоими перепадами настроения.
Подруга смеется и толкает меня локтем.
Проще говоря, он должен быть совершенным.
Я опускаю голову поверх ее головы.
Ты не переживешь, если это окажется не так.
Тропинка сворачивает и выводит нас на редко используемую дорогу за городскими стенами. В шести метрах от нас расположился Кастельпонт мост, который выбрала Аилесса для своего обряда посвящения. Наши улыбки тут же исчезают. Сердце глухо стучит в груди. Мы пришли. И Аилесса действительно сделает это.
Над мостом, словно белый глаз, окутанный туманом, висит полная луна. Ночные насекомые жужжат и пищат вокруг, но стоит нам покинуть лес и направиться по пустынной дороге к мосту, как звуки стихают.
Кастельпонт «Замковый мост» старинный каменный мост, построенный еще в те времена, когда страной правили предки короля Годарта. Тогда по реке Мирвуа доставляли товары в Шато Кре и под каменной аркой моста проходили суда. Но сейчас русло реки иссохло и обмелело.
У короля Годарта не имелось наследников, так что после его смерти другая семья заявила о своем праве на престол. И они выстроили новый замок на самом высоком холме Довра, назвали его Бо Пале «Прекрасный дворец» и направили реку в другое русло.
Кастельпонт так назвали потому, что, остановившись на нем и посмотрев на запад, раньше можно было увидеть башни Шато Кре. Сейчас с него тоже видно замок, но теперь это Бо Пале, и смотреть приходится на восток. Мы с Аилессой никогда не бывали в новом замке и никогда не будем. Одива запрещает Леуррессам выходить за городские стены Довра. Эта осмотрительность необходима для нашего выживания.
Ты уверена, что хочешь провести обряд на этом мосту? спрашиваю я. Здесь слишком открытое пространство.
Окна Бо Пале напоминают пару глаз, взирающих на нас сверху. Да и вся ситуация ничем не напоминает наше привычное времяпрепровождение, когда мы шпионим за путешественниками из безопасных укрытий в лесу.
Аилесса скрещивает руки на груди и опирается на полуразрушенный парапет моста, а затем обводит взглядом замок из известняка. Ее каштановые волосы мягко развеваются на ветру. Под ними виднеются ножны, прикрепленные к спине, с ритуальным костяным ножом.
С такого расстояния нас никто не увидит. Мы в полнейшей безопасности.
Но меня не успокаивают ее слова. Аилесса выбрала Кастельпонт по той же причине, что и тигровую акулу. Из всех мостов Южной Галлы этот находится ближе всего к Довру и считается одним из самых сложных для проведения обряда посвящения. Но именно поэтому его успешное проведение произведет впечатление на других Леурресс. И на Одиву, как только та успокоится и немного остынет.
Аилесса поворачивается и берет меня за руки.
Я так рада, что ты сегодня со мной, Сабина.
И хотя на ее лице сияет улыбка, я чувствую, как дрожат ее руки.
Я тоже счастлива, что нахожусь здесь с тобой, лгу я.
Не имеет значения, насколько мне ненавистен обряд посвящения, она никогда не отступится от него, поэтому мне остается лишь поддерживать ее уверенность в себе, чтобы рука подруги не дрогнула в самый ответственный момент. Ведь если Аилесса не сможет нанести смертельный удар, и ее amouré будет умирать медленно и мучительно, она станет сожалеть об этом до конца своих дней.
Расстегнув ожерелье, Аилесса снимает его с плеча и передает мне.
Начнем?
Обряд посвящения единственное время, когда Леурресса получает доступ к своей благодати, не надевая ожерелья с костями. Но для этого ей необходимо стоять на выбранном мосту.
Сделав глубокий вдох, я протягиваю ей маленькую тисовую шкатулку. Под крышкой на подстилке из овечьей шерсти покоится древняя костяная флейта. Аилесса с благоговением вынимает инструмент и поглаживает пальцами игровые отверстия и выгравированные на нем символы. Считается, что она высечена из кости золотого шакала. Но я сомневаюсь в этом, потому что зверь упоминается только в мифах. И никто из представительниц моей famille не видел его в Галле.
Внезапно налетевший порыв ветра доносит до нас тихие голоса. В кронах деревьев раздается шорох, и я тут же оглядываюсь по сторонам.
Аилесса. Я хватаю подругу за руку. Тут кто-то есть.
Но когда она вслед за мной поворачивается к лесу, с ветвей слетает серебристая сова и совершает круг над нашими головами. С моих губ тут же срывается нервный смешок, но Аилесса остается серьезной. Появление совы предвещает либо удачу, либо провал. Но никогда нельзя быть уверенным наверняка, что именно, пока не свершится неизбежное.
Иди, Сабина, говорит Аилесса, когда сова с уханьем скрывается из вида. Мы не можем медлить.
Удачи, желаю я и, поцеловав подругу в щеку, спешу выполнить свой долг.
Свидетельница не просто подтверждает факт ритуального жертвоприношения. Я также должна закопать кости благодати Аилессы под опорами моста, а потом забрать их. После того, как она сыграет песню сирены, и боги выберут для нее мужчину. Не имеет значения, окажется ли предназначенный ей amouré поблизости или далеко, он все равно услышит музыку или почувствует ее зов, после чего они окажутся связаны навеки и его потянет к Аилессе. Представительницы нашей famille привлекали amouré со всех концов Довра и даже на несколько километров от городских стен.
Подруга опускается на колени на мосту, закрывает глаза и поднимает сложенные вместе ладони к ночному небу. Она посылает молитву Эларе, невесте Тируса, которые оказались разделены миром смертных еще на заре времен, когда он возник между их королевствами.
Я украдкой кошусь на молочную вуаль звезд Элары и возношу собственную молитву: «Помоги мне пережить эту ночь». А затем бросаюсь выполнять свои обязанности, сжимая в руках ожерелье Аилессы. Все три кости благодати привязаны к вощеному шнурку. Но я не чувствую их силы.
Распутав узлы, я снимаю кулоны и спускаюсь по крутому берегу речного русла. Почва растрескалась и пересохла, поэтому я подхватываю зазубренный камень, чтобы выкопать первую яму. Захоронив первую кость Аилессы от крыла сокола, я спешу ко второй опоре моста. Стоит порадоваться, что мне не пришлось мокнуть. Если бы Аилесса выбрала мост над водой, то сейчас мне пришлось бы плавать, потому что все кости должны быть закопаны в землю ниже поверхности воды.
Но от каждого порыва ветра я невольно вздрагиваю и оглядываюсь по сторонам. Если кто-то, кроме amouré Аилессы, появится здесь и заподозрит неладное, она не сможет защитить себя. По крайней мере, пока я не закончу, и она не сыграет песнь сирены. До этого момента она не сможет использовать силу своих костей благодати.
Закопав вторую кость, я спешу на другой берег реки, чтобы спрятать третью. Каждая ямка выходит меньше предыдущей, но я и не стараюсь их сделать глубокими. Четвертая опора остается нетронутой. Здесь я похороню того, кого убьет Аилесса. Это место станет его могилой последней честью, которую он получит в этой жизни. Еще одна причина порадоваться, что под мостом нет реки. Бросать мертвеца в реку, чтобы его тело вынесло неизвестно куда, кажется ужасной благодарностью после того, как он лишился своей жизни ради обряда посвящения.
Я закончила, объявляю я, бросая последнюю горсть земли на третью кость благодати. Можешь начинать.
Я подожду, пока ты не поднимешься сюда. Чтобы ты могла меня видеть. Уверенный и спокойный голос Аилессы разносится по воздуху. Видимо, молитва успокоила ее.
Подавив стон, я начинаю взбираться на берег реки.
Сомневаюсь, что твой amouré материализуется здесь, как только ты сыграешь первую ноту. Вполне может оказаться, что он живет на другом конце Довра.
Подруга громко вздыхает.
Я об этом не подумала. Надеюсь, обряд не займет всю ночь.
Как бы сильно мне ни хотелось, чтобы ее обряд посвящения поскорее прошел, какой-то частью души мне хочется, чтобы ее amouré никогда не появился. Боги и так требуют от Леурресс многого на протяжении всей их жизни. Так что не им просить нас принести подобную жертву. Но Тирус требователен. Его плащ соткан из дыма и пепла клятвопреступников и трусов, худших грешников Подземного мира, которые сгорели в вечном огне его гнева. Даже убийцам уготована лучшая участь в Бескрайних песках раскаленной пустыни Тируса, где души мучаются от неутолимой жажды.
Я здесь, выдыхаю я, выбравшись из русла реки. Начинай.
Аилесса расправляет плечи.
Давай посмотрим, смогу ли я убить человека, не запачкав кровью свое платье. Она подмигивает мне. Надо же чем-то удивить Айлу.
Все внутри сжимается от этих слов. Так что я даже не пытаюсь выдавить улыбку. Это действительно происходит. Аилесса сейчас встретится с предназначенным ей богами мужчиной, чтобы убить его.
Будь осторожна, прошу я, хотя и понимаю, что именно ее amouré сейчас в большей опасности.
Но меня не покидает плохое предчувствие.
Я всегда осторожна.
Только храбрая улыбка вызывает у меня противоположные чувства и усиливает беспокойство. Иногда немного страха лишь усиливает благоразумие.
Но мне остается лишь смиренно отступить к ближайшему дереву и спрятаться за ним. Но даже скрывшись из виду, я все еще вижу свою подругу.
Аилесса перекидывает волосы через плечо и, вытянув шею, словно лебедь, подносит костяную флейту к губам.
5. Бастьен
Сегодня ночью я отомщу за своего отца. Я чувствую это всей душой, ощущаю нервную энергетику, которая пронзает тело и не дает мне сомкнуть глаз последние двадцать четыре часа. Но после сегодняшней ночи я смогу спать спокойней.
Я затягиваю ремень от ножен на спине. В них спрятаны два моих ножа. Костяная волшебница пригласит меня на танец часть ее извращенной игры в кошки-мышки но мне не хочется открывать раньше времени, потому что сегодня кошка именно я.
Как по мне, все же лучше напасть, спрыгнув с деревьев, говорит Марсель, последним выползая из туннеля «Целомудренной дамы».
Бордель находится у южной стены города. Мы могли бы пройти по тропинке через развалины, но этот туннель за проход по которому мадам Колетт закрывает глаза за пару монет ведет из Довра к мостам, которые мы запланировали проверить сегодня вечером. В прошлое полнолуние мы с Жюли и Марселем отправились сначала на запад, а затем на восток. Но в этот раз хотим добраться до королевской верфи на побережье. Южная Галле опутана водными каналами и мостами.
Нет, мы встретимся с ними лицом к лицу.
Впервые за несколько недель я привел себя в порядок. Мы пробрались в алую комнату «Целомудренной дамы», в которую обычно приводят барона Жерара, когда он посещает эти трущобы. Жюли помыла мне волосы и даже побрила. А затем немного побрызгала ароматной водой барона. Теперь от меня пахнет лакрицей, кресс-салатом и гвоздикой. От этого аромата у меня зудит нос, но Жюли уверяет, что он соблазнительный. Ведь когда Костяная волшебница сыграет свою песню, мне нужно будет выдать себя за парня, попавшегося в ее сети. Кем бы он ни был.
Как я выгляжу? спрашиваю я в первый и, надеюсь, последний раз в жизни.
«Выпад, удар, отскок», мысленно повторяю я, пока Жюли возится с плащом, который я «одолжил» в борделе. Его необходимо пристегнуть так, чтобы он прикрывал мою спину и правое плечо, как его носят мажоры из благополучных районов. Мадам Колетт отравит нас во сне, если узнает, что мы крадем у ее постоянных клиентов.
Почти идеально, говорит Жюли. Весь образ портит только твое дыхание. Не стоило есть колбасу.
Ты же сама украла ее. Да еще и съела вторую половину.
Ну мне же не надо производить впечатление на полубогиню. Жюли отворачивается и роется в кустах.
Костяные волшебницы не бессмертны. Марсель отряхивает пыльные ладони о брюки. Они живут не дольше нас. И хотя в старых песнях все еще звучат эти сказки, если обратиться к их источнику, в частности, к эпической драме «Les Dames Blanches» «Белые дамы» от Арно Пуарье, то сразу поймете, откуда возникла такая путаница, растягивая слова, говорит он.