Я во время боя слышал, что кого-то из наших сбили? парень напряженно посмотрел на Харауева.
Сергея, в голосе Иды послышалась печаль, с летчиками из прикрытия они все успели сдружиться, вернее он сам на таран пошел. Мишу тоже сбили, но он успел выброситься. Его потом наши подобрали. Сейчас тоже в госпитале в Волхове. Алексея с Игорем хоть и потрепали сильно, но сели они самостоятельно. Леша сильно за Зину переживает, просил сообщить, как станет известно, что с ней.
Да я сам пока не знаю. Попросил медсестру узнать, но она, наверное, еще не успела. Может Владимир Викторович что знает.
Нет, покачал головой Иса, мы только от него. Он, кстати, обещал зайти к тебе сегодня.
Буду рад. А то я тут почти две недели один. Хоть волком вой, пожаловался Сашка.
Не могли мы, сам понимаешь, виновато произнес Харуев.
Да понимаю. Просто накатывает иногда. Вы не обращайте внимания, парень тепло улыбнулся, зато теперь будете почаще заходить.
Будем, конечно! Если не отправят никуда.
Это да согласился с Исой Сашка, зато Ида уж точно здесь останется! Ты же передумала уходить с курсов? в голосе парня послышалась надежда.
Передумала, улыбнулась девушка, куда я теперь от вас? Мы же экипаж! Только вот Зина
Вылечат Зину, я уверен! И мы снова будем летать вместе! с горячностью воскликнул Сашка.
Саш, а как же лейтенант Никифоров? Вы же, вроде, с ним летаете?
У Петра свой экипаж будет. И я даже знаю, кто у него станет вторым пилотом, Ида с Сашкой понимающе улыбнулись и хором протянулиЛииидааа! получилось это у них так слаженно и удивительно по-детски, что, не сдержавшись, они расхохотались. Правда, Сашка тут же, охнув, смеяться пересталдал знать о себе простреленный бок.
Больно? заботливо спросила Ида.
Терпимо, поморщился Сашка, лицо сильнее болит. А еще сказали следы останутся, удрученно поделился парень, буду теперь пугать людей жуткой рожей!
Брось! Лицо не самое главное! в голосе Иды звучала убежденность.
Думаешь? с надеждой спросил Саша.
Знаю! Я же женщина, мне виднее, она протянула руку и взлохматила ему волосы, сейчас перед ней сидел не инструктор и не командир, а обычный мальчишка, которого уже успела искалечить война. И ему было плохо, очень плохо! Она почувствовала это всей своей бабьей сутью! Душу обожгло жалостью и сочувствием. Ей захотелось обнять парня, пожалеть, окружить теплом и заботой. Не как мужчину, а как младшего братишку, такого же, как оставшийся в Тамбове Славка. Иде только сейчас пришло в голову, что Саша почти ровесник ее брата, ну чуть-чуть постарше, а воспринимался ей до этого момента совсем по-другому, гораздо старше своего возраста. Не было у Александра той порывистости и импульсивности в поступках, той детской непосредственности и максимализма, которые отличают мальчика от мужчины. Слишком серьезен он был всегда, слишком основателен для мальчишки. Видимо что-то почувствовав, парень смутился и мягко убрал голову:
Что-то Тихонова давно нет, перевел разговор Сашка, чтобы уйти от неудобной темы.
Придет, куда он денется
Волков уже собирался выходить из кабинета, торопясь к товарищу Сталину, как раздался телефонный звонок.
Майор государственной безопасности Волков!
Товарищ майор госбезопасности, старшина Тихонов беспокоит. Я из госпиталя. Тут такое дело, Алексей замялся. Получалось, что они необдуманными действиями раскрыли подопечного перед посторонним человеком. А это серьезный залет.
Какое дело?! Что Вы мямлите старшина?! Что-то с Александром?! сердце майора ёкнуло.
А?! Нет! Тихонов собрался с духом, Лена увидела Стаина в госпитале!
Какая Лена?! Выражайтесь яснее! немного подотпустило, значит с парнем все в порядке, но Тихонов не стал бы звонить по пустякам.
Ну, Ваша Лена, Тихонов, чтобы внести окончательную ясность добавил, дочь. Ну Волкова Алексей окончательно запутался в объяснениях, она тут в госпитале работает, ну мы попросили ее проводить до палаты, а они знакомы, оказывается Ну и вот
Да, ситуация неприятная, но не критичная. Временное решение пришло сразу, а там, как решит Верховный:
Значит так! Лену изолировать и ждать меня! Я сейчас к товарищу Сталину, а потом к вам! Ждите! и Волков повесил трубку, надо было спешить, Сталин ждать не любит.
Доклад занял почти три часа, слишком много тем надо было обсудить. Население базы за эти два месяца увеличилось. В основном за счет групп ученых разных направлений. Чем они занимались, Волков не знал, задачи научным работникам ставил лично тСталин, и отчитывались они ему тоже лично за закрытыми дверями. А майор являлся комендантом базы, отвечая за ее безопасность и соблюдение режима секретности. Ну и в решении конфликтов пришлось поучаствовать, не без этого. Работники умственного труда оказались народом склочным и, честно сказать, подлым. Несмотря на маленький коллектив, не было дня, чтобы не приходилось разбирать очередную кляузу. И ладно бы по делу, а то интриги плелись в основном за компьютерное и лабораторное время, за лучшие условия работы, а иногда и просто из любви к искусству. Выслушав Волкова, Сталин усмехнулся:
Не церемонься с ними, Володя, а то сядут на шею, знаю я их! Гауптвахта у тебя там есть?
Пока не требовалась, мои дисциплину знают, не без гордости ответил майор, но помещение имеется.
Вот и сажай особо активных. Пусть остынут. Я их туда делом заниматься отправил, а не козни друг другу строить. Никак угомониться не могут! в голосе Иосифа Виссарионовича появилось раздражение. С интригами ученых и ему приходилось разбираться, отрываясь от действительно важных задач. А самое плохое, что из-за этих интриг, в той реальности он наделал немало ошибок, лишившись отличных специалистов, которые могли бы вывести советскую науку на недосягаемую высоту. А может и нет, кто знает. Но все равно, теперь таких просчетов он не допустит. Сейчас даже осужденные по расстрельным статьям специалисты получали отсрочку высшей меры социальной защиты, с отбыванием наказания в учреждениях 4-го спецотдела НКВД[1]. Да и по доносам он поручил Берии разбираться тщательнее, а по ложным доносам отправлять доносчиков в те же шарашки, куда они хотели упрятать своих коллег. А то совсем распоясались. Даже его порученец в авиапромышленности Яковлев и тот отметился в этой вакханалии. А ведь он ему верил! Настроение начало портиться. Сталин раскурил трубку и встал из-за стола, остановив пытавшегося вскочить Волкова. Сиди, Володя. Что там у тебя еще?
Товарищ Сталин, в районе базы начались какие-то шевеления немцев. Разведчики видели в лесу хорошо экипированные поисковые отряды егерей.
Почему именно егерей? заинтересовался Сталин.
Уж больно специфично по лесу ходят. Матерые. Считаю, это по нашу душу. Немцы не могли не заметить постоянные пролеты наших самолетов. И отвлекающими операциями партизан их уже в заблуждение не ввести. Аэродром они пока не нашли, но это дело времени. А там и на базу могут выйти.
Что предлагаешь?
Надо полностью прекратить полеты. Пусть успокоятся. Да и нам придется свернуть любую активность на поверхности. Наблюдение за территорией вести только техническими средствами базы. Пусть радиус наблюдения будет маленький, зато никаких следов. А сама база замаскирована хорошо. По ней пройдут и не заметят.
Хорошо. Считаю твое предложение правильным. И проработай со штабом партизанского движения вопрос с аэродромом. Раз немцы начали его искать, найдут обязательно. Так пусть думают, что перерезали воздушный мост снабжения партизан. Я дам распоряжение Ворошилову и Понмаренко[2].
Сделаю, товарищ Сталин.
Все, идите, работайте!
Есть еще один вопрос, требующий Вашего решения.
Что еще? в голосе Верховного послышалось недовольство, сюрпризы он не любил.
Волков собрался с духом. Сейчас решалась судьба дочери, уровень секретности был такой, что жизнь одного человека ничего не значила по сравнению с интересами страны. Но и скрыть информацию ему не позволяло чувство долга:
Стаина в госпитале видела его одноклассница, выпалил Волков на одном дыхании.
Иосиф Виссарионович, прищурившись, как сквозь прицел, посмотрел на майора.
Какая из трех? Волков удивленно вскинул брови, про то, что в госпитале работают аж три одноклассницы Стаина, он не знал. Да и не мог узнать. База занимала все время и ресурсы. Единственное, что он смог сделатьвыделить людей для охраны Александра. Но ребята чистые силовики и поиск и анализ информации в их задачи не входит. А Сталин знал! Значит сопровождением и прикрытием Стаина теперь занимаются другие люди. Что удивлен? усмехнулся Иосиф Виссарионович.
Нет, товарищ Сталин, первое удивление прошло. А действительно, чему тут удивляться? Не мог Верховный пользоваться только одним каналом информации. Да и осведомленность Иосифа Виссарионовича говорила о том, что именно в этом госпитале Саша оказался не просто так.
Безопасность Александра теперь будут обеспечивать люди товарища Берии. Он его втянул в свои игры, ему теперь и отвечать. Головы бы оторвать им за самоуправство, но очень уж жирные рыбы попались нам в результате их самодеятельности. Поэтому наказывать не буду. Но и на награду Стаин пусть не рассчитывает. Теперь по твоей дочери с ее подругами, возьмешь с них подписки и вопрос исчерпан. Они все равно ничего толком не знают, но подстраховаться, чтобы фантазировали меньше и фантазиями своими не делились с одноклассниками, не помешает. Да и парню на пользу будет, а то не ладится у него в школе, может и ошибся я, отправляя его туда, Сталин замолчал, задумавшись, а потом, кивнув своим мыслям, продолжил, ладно, пусть пока учится, а там видно будет. Не всегда же он воевать будет, надо и мирной жизни учиться. Поговори с дочерью, Володя, пусть помогут ему. Можешь рассказать девушкам Сашину легенду, да и про ранение придумаешь сам, что сказать. Глядишь, и сладится у него с кем-то из них. Дело-то молодое, а тут все так таинственно, героично и романтично, Иосиф Виссарионович хитро усмехнулся в усы, а потом, посерьезнев, добавил, а то загоним парня!
Уже, вставил Волков.
Поясни! Мне не докладывали.
Вчера был у Александра в госпитале. Мне сказали, что с ним все нормально, идет на поправку. А только начали разговор, Саша потерял сознание и начал бредить. То Вас, то какую-то Валю вспоминал в бреду. Профессор дал понять, что ухудшение на нервной почве произошло. Обвинил меня в недостатке внимания к раненному подчиненному, Волков опустил голову. А самое обидное, что справедливо обвинил, не были мы у него после ранения. Некому проведать было. А мальчишка подумал, что бросили его, или наказали за нарушение приказа, я так думаю. Да и разобраться, парень четыре года фактически в боевых условиях, и здесь, у нас он не отдыхает, а только наоборот
Сталин раздраженно бросил трубку на стол. Волков замолчал, поняв, что перегнул. Ведь все только что сказанное им, Верховный наверняка принял на свой счет. Иосиф Виссарионович вышагивал туда-сюда по кабинету, а майор сидел, напряженно выпрямив спину и боясь пошевелиться. Немного успокоившись, Сталин сел за стол, набил трубку и закурил. Пристально посмотрев на застывшего истуканом Волкова, усмехнувшись, сказал:
Успокойся. Прав ты. Но и не использовать знания и умения Александра мы не можем себе позволить. Сейчас война и работают на пределе все, вся страна. Со Стаиным же поступим следующим образом, Иосиф Виссарионович сделал паузу, еще раз прокручивая в голове возникшие мысли, пусть пока лежит в госпитале продумает ускоренную подготовку пилотов вертолетов. Нам надо еще хотя бы два нормальных экипажа. Не дело, что новое перспективное направление у нас зависит от одного человека. Случись что-то с Александром и нам придется в летной подготовке идти с нуля, как в их мире. Это недопустимо! Поможем ему во всем, вплоть до обучения отобранных экипажей на тренажерах на базе. Сроки я ставить не буду, сам их не знаю, но скажи ему, что это моя личная просьба. Пусть ускоряет процесс. Как только выбранные им люди начнут летать самостоятельно, обещаю, в лучший санаторий его отправлю. В Цхалтубо[3]. Сам там бывал, прекрасное место. А пока передай ему от меня пожелания здоровья. Все, Володя, иди. Меня там уже люди ждут, работать надо. Жене с дочерью привет.
Волков вышел из кабинета, поздоровавшись с ожидавшим в приемной Василевским. Мысли у майора крутились вокруг дочери. Похоже, Лена со своими подругами попала в сферу интересов их конторы и его, как отца, это не радовало. Не такой судьбы хотел он для нее. Но сделать уже ничего невозможно, остается только, предупредить и научить, чтобы Ленка с ее несносным бескомпромиссным характером не наделала глупостей.
Тихонов нашел Лену в той самой комнате, где они оставили свои шинели. Девушка сидела, забравшись с ногами на медицинскую кушетку, бездумно уставившись в стену. Больше никого в помещении не было. Алексей сразу задал самый важный для них вопрос:
Про Саню никому не говорила?
Лена перевела взгляд со стены на старшину и отрицательно покрутила головой. Тихонов, облегченно вздохнув, присел рядом с ней, откинув белую простынку, которой была застелена кушетка.
Почему? в голосе Лены слышались непонимание и обида.
Что почему? недоуменно уставился на нее Алексей.
Почему папа с Сашей мне ничего не сказали?
Эээ, Тихонов даже растерялся, не понимая, что должен ответить девушке. Он знал ее больше пяти лет, с тех пор, как тогда еще зеленым новобранцем попал в их часть. Мирок военного городка тесен и замкнут, все всё друг о друге знают, все друг у друга постоянно на виду. А шустрая девчушка, дочка их командира, верховодившая среди гарнизонной ребятни и лезущая из кожи вон, чтобы быть во всем первой, пользовалась среди населения городка всеобщей любовью. Потому что, несмотря на непоседливость и упрямство, девочкой она была доброй и отзывчивой, готовой прийти на выручку в любой ситуации. За что неоднократно огребала от отца, будучи замеченной в нарядах, помогающей своим многочисленным старшим приятелям из красноармейцев. Фактически Лена выросла у них на глазах и по праву считалась у них в части отличной девчонкой, своей в доску. Но тут она действительно задала глупый вопрос. Лен, Алексей строго посмотрел на девушку, а почему они должны были что-то тебе сказать? Папа что, дома часто вам с мамой рассказывал о своей службе?
Лена, покраснев от того что сморозила глупость, помотала головой:
Нет. Никогда не рассказывал. Так, только, в общих чертах, что мы и сами знали.
Ну, вот видишь, многозначительно выдал старшина и замолчал, не безосновательно опасаясь продолжения расспросов. Женское любопытство, обида на папу и Сашку за скрытность, стыд перед парнем за свое глупое поведение кипели у нее в голове, взрывая мозг. А ведь она после того, как Сашка пропал, еще дважды подходила к Батину и интересовалась судьбой парня, хотела идти в НКВД, убеждать, доказывать. А оказывается, этого ничего не надо было! Хоть бы предупредили, через того же Владимира Ивановича! Но нет! Секреты у них! Подумаешь! Она уже забыла, что оба раза Батин ей говорил, чтобы Лена за парня не беспокоилась, что с ним все в порядке и скоро он появится в школе. И вообще, могли бы хоть намекнуть, кто такой этот Стаин. Да, кстати, а кто он действительно? Тихонов при встрече сказал, что он из их группы. И эта девушка тоже. Красивая! В сердце девушки как будто вонзилась игла.
Леш? Ленка жалобно посмотрела на старшину.
Чего?
А эта девушка с вами, кто она?
Ида-то? старшина тянул время, не зная, что отвечать. Скорей бы уже приехал товарищ майор государственной безопасности!
Ага.
Отличная девушка! Тихонов уставился в потолок и замолчал.
И все? просто так Ленка решила не сдаваться.
А остальное я тебе сказать не имею права.
Ну и подумаешь, обиженно протянула девушка, на что старшина только усмехнулся. В комнате повисла тишина, снова нарушенная Леной. Леееш?
Что опять? Тихонов про себя выматерился. Вот же достала! И командира до сих пор нет!
Леш, а это правда, что Сашка лейтенант госбезопасности?!
Лена!!! старшина начал потихоньку звереть.
Ну ладно, ладно, отступила девушка, поняв, что узнать ей пока ничего не удастся. Интересно, а где и как его ранили? Даже лицо вон перебинтовано. И вообще, как она его узнала? Сердце подсказало? Ха! Вот еще! Просто эти серые, упрямые глаза ни с кем не спутать. Да и торчащий на макушке непослушный вихор. Да и голос вполне узнаваемый. Тут открылась дверь, и в комнату вошел Волков, за спиной у которого маячила Светлана Георгиевна. Тихонов тут же подскочил, вытянувшись по стойке смирно, а Лена, взвизгнув, бросилась к отцу на шею: