Сетенай, конечно же, нисколько не удивился. Он рассмеялся.
Я признаю свои ошибки не больше, чем ты. Нам подняться или ты спустишься?
Я занята, отрезала она. Раз тебе нужно, ты и поднимайся.
Я и забыл, как ты не любишь снисходить до моего уровня, заметил он, указывая Ксорве в сторону прохода, который вел на верхний этаж.
Оранна разложила книги и бумаги на куске холста под одной из полок. Судя по количеству записей и набросков, она просидела в галерее довольно долго.
Оранна оглядела Ксорве с головы до пят, и теперь Ксорве была рада своему наряду, мечу и даже странной стрижке в стиле Синих Вепрей. Оранна не узнала ее.
Это моя помощница, сообщил Сетенай так, будто это все объясняло. Я удивлен, что настоятельница тебя отпустила, заметил он, прислонившись к балюстраде.
Оранна ничего не ответила. Она взяла в руки ближайший цилиндр и стала водить пальцем по символам, читая.
Или же ты здесь самовольно, добавил он. Адепт Неназываемого в цитадели его старейшего врага.
Санграй простит меня, когда я вернусь с Реликварием, ответила Оранна, не поднимая глаз. И это место уже давно перестало быть чьей-то цитаделью.
Поджав губы под клыками, она повернула цилиндр, словно в поисках чего-то.
Рискуешь вызвать гнев Неназываемого ради мифа? спросил Сетенай. Он опустился на колени над холстом, разглядывая рисунки.
Ты прекрасно знаешь, что Реликварий существует, ответила она. Целый и невредимый, если помнишь.
Ну, здесь его точно нет, сказал Сетенай.
Потому что ты не смог его отыскать? парировала Оранна. Она по-прежнему не отрывала взгляда от цилиндра, но перестала его поворачивать. Ясно.
Если бы мое мнение тебя не интересовало, ты бы не стала мне писать, сказал он.
Ксорве разрывалась между облегчением оттого, что Оранна ее не замечала, и смущением оттого, что оказалась свидетельницей происходящего. Она никогда не слышала, чтобы Сетенай разговаривал с кем-либо в подобном тонеи чтобы кто-нибудь ему в таком же тоне отвечал.
Помолчав, Оранна заговорила снова:
И почему бы ему не быть здесь? Ирискаваал была покровительницей Пентравесса, разве не так? Известно, что он посещал Эчентир незадолго до его разрушения. Часть моих источников говорит, что Реликварий был создан здесь.
Даже если так, сказал Сетенай. С момента создания Реликварий не раз крали, перевозили и перепрятывали во множестве миров.
Такова легенда, ответила Оранна. Но что, если мы ошибаемся? Я готова смиренно признать, что это возможно.
Ерунда. Он бы не пережил катастрофу.
Не понимаю почему, сказала Оранна. Ирискаваал вполне могла его пощадить.
Эчентир она тоже могла пощадить, сказал Сетенай.
Эчентир предал ее, возразила Оранна. А Пентравесс был верен ей до самой смерти. Выслушай меня. Впервые о похищении Реликвария было сообщено более двенадцати веков назад, и это считалось правдой. Но я нашла новый источник того же времени, который намекает на то, что это вымысел.
Неужели? протянул Сетенай. Ксорве ощутила, что за его иронией скрывается интерес. Уши Сетеная дернулись, как у кошки.
Это «Анналы Исшесса», сказала она.
Сетенай нахмурился.
«Анналы» отрывочны. Я читал фрагменты, и там нет ничего о
Ты читал не все, сказала она. Она достала из кармана тонкий кожаный футляр и протянула его Сетенаю, хотя на самом деле отдавать не собиралась.
Оранна начал он.
Ксорве держалась в стороне от них, считая себя лишней, но она обратила внимание на предупредительную интонацию Сетеная. Брови сошлись к переносице, уши плотно прижаты к голове.
Внутри футляра лежал клочок сморщенного папируса размером с ладонь Ксорве, покрытый тонкими выцветшими письменами.
Я уже видел его, ответил Сетенай. Перевести мне не удалось, но его пытались продать мне много лет назад. Это ловушка.
От его тона у Ксорве встали дыбом волоски на шее. Что-то случилось, они были в опасности. Она отошла от Сетеная и Оранны и посмотрела вниз, в сторону вестибюля. Сколько здесь выходов? К верхним ярусам вели разные проходы и мостики, но на их галерею можно было забраться только тем путем, которым они пришли.
Глупец, сказала Оранна. Я перевела его. И задала вопрос Неназываемому. Это подлинник.
Я не сомневаюсь, что это подлинник, сказал Сетенай. Но это ловушка. Это документ из личной библиотеки Олтароса Чароссы в Тлаантоте. Не знаю, почему он отдал его. Но теперь ясно, что он хотел заманить меня сюда.
Глаза Оранны сузились от гнева.
То есть все вертится вокруг тебя, сказала она.
Да, ответил Сетенай. И я вижу, как тебе это неприятно. Поверь, я куда больше корю себя за то, что обратил внимание на твое письмо. Но теперь уже ничего не поделаешь. У Олтароса наверняка был шпион у Врат. Здесь небезопасно. У нас очень мало времени на подготовку.
Ничто не указывало на незваных гостей на других галереях. Ни звука шагов, ни голосов при входе, но тогда они не предполагали, что за ними могут следить.
Ксорве выглянула с балюстрады. У главного входа в Королевскую библиотеку собралось облако пыли, похожее на дымку у подножия водопада.
Смотрите! воскликнула она.
Время вышло, сказал Сетенай. Олтарос здесь. Или кто-то из его приспешников.
Пусть Неназываемый съест твое сердце заживо, бросила Оранна, запихивая книги и бумаги в сумку. Кто такой Олтарос?
Старый друг, ответил Сетенай.
Ну что же, сказала она, закинув сумку на плечи. Раз уж ты полностью разрушил мою работу здесь, не смею мешать вашей встрече.
Кажется, ты больше не заинтересована в сотрудничестве, заметил Сетенай.
Оранна горько рассмеялась.
Тебе незнакомо это слово, ответила она и ушла прочь. Несмотря на происходящее, ее уход принес Ксорве некоторое облегчение. Что бы ни было между ней и Сетенаем, теперь все кончено.
С удивительным проворством Оранна запрыгнула на ярус выше, а оттудана арочный мост над вестибюлем. Значит, сверху должен быть еще один выход. Еще не слишком поздно сбежать.
Нам за ней? спросила Ксорве, когда шаги Оранны стихли, а подол ее желтой мантии скрылся из виду. Она не стала спрашивать «Мы сбежим?», потому что Сетенай так никогда бы не поступил.
Нет, ответил Сетенай. Я хочу посмотреть, кто это и что они скажут.
Такая прямота была ему несвойственна. Он уже снимал перчатки.
Внизу, в вестибюле, облако пыли двигалось им навстречу, разрастаясь и вытягиваясь. Теперь они слышали шелест. Пыль клубилась, будто стая пиявок, вокруг центра, темного пятна в сердце бури.
Ксорве, ложись, прошептал он, вытянув руки и напрягая пальцы.
Она тут же послушалась, наблюдая за происходящим между перилами. Рядом с ней опустился на колени Сетенай.
Пыль улеглась. На ее месте теперь стоял человек в черной широкополой шляпе. Он дошел до середины вестибюля, остановился и огляделся. Ксорве показалось, что он принюхивается.
Под шляпой обнаружилось металлическое забрало, от шеи до щиколоток незнакомец был укрыт черными шкурами и пластинами из смоленого металла. Они хлопали и звенели при каждом шаге.
Ксорве, притаившись, не отрывала взгляда, будто так она могла контролировать происходящее. На самом деле она понятия не имела, что будет дальше. Насколько она знала, Олтарос был единственным, кто одержал над Сетенаем верх. Ксорве вцепилась ногтями в каменные перила.
Я могу помочь, сказала она, превозмогая страх. Сейчас от него не было никакого толка. Бояться нельзя. У меня при себе меч.
Не стоило упоминать, что она пользовалась им только на тренировках.
Я знаю, ответил Сетенай. Но если придется, беги.
Не придется, сказала она, уставившись на него. Одно дело знать, что что-то может случиться с ним. Совсем другоеслышать, как он сам это признает.
Олтарос безжалостен
Неважно, перебила она. Вы же знаете, что я никуда не убегу.
Белтандрос! воззвал мужчина в черном, не дав Сетенаю ответить.
Незнакомец смотрел на галерею: он прекрасно знал, где они прятались. Сетенай едва слышно рассмеялся и, казалось, успокоился.
Явиться лично он не удосужился, пробормотал он. Поднявшись, он скрестил руки и оперся на балюстраду.
Акаро, откликнулся он. Рад тебя видеть. Наконец-то решил перейти на мою сторону?
На твою сторону? переспросил Акаро. Судя по голосу, он был моложе Сетеная. Возможно, намного моложе. Он оглядел галерею в поисках прохода. Спустись и встреться со мной лицом к лицу.
Как скучно, громко произнес Сетенай и повернулся к Ксорве. С этим я справлюсь. Он идеалист. Оставайся здесь. Он не тронет тебя.
Сетенай неспешно выпрямился и спустился к Акаро.
Я так полагаю, тебя подослал Олтарос, заметил Сетенай с нижней ступени.
Акаро отвел взгляд.
Олтаросканцлер Тлаантота, правитель моего города, мой наставник и друг. Да. Он отправил меня на поиски.
Олтарос был моим другом, заметил Сетенай. Другом, учеником и соратником. Совсем как ты. Но он возжелал Тлаантот, предал меня и отправил в изгнание. А теперь подослал тебя, чтобы ты меня убил. Это уже слишком, тебе не кажется? Я пытаюсь жить обычной жизнью. Олтарос уже получил все, что хотел.
Он знает, что ты по-прежнему разыскиваешь Реликварий, с несчастным видом признался Акаро. Сетенай, он сохранил тебе жизнь только потому, что ты обещал прекратить поиски.
Если он мне поверил, то он еще глупее, чем я думал.
Это опасно, сказал Акаро. Посмотри, что стало с тобой. Посмотри, что сотворила Ирискаваал с собственным народом! Эчентир обратился в пыль, Ормарии больше не существует. Этому знанию лучше быть утраченным. Она была чудовищем, а Пентравессее послушной марионеткой.
Сетенай рассмеялся.
Мудрые слова из уст самой преданной куклы Олтароса.
Хватит. Пойдем со мной, сказал Акаро. Я скажу ему, что ты не сопротивлялся, и
Сетенай расхохотался, и Акаро совсем сник.
Ты понимаешь, что Олтарос послал тебя потому, что знал, что это причинит тебе боль? спросил Сетенай. Он мог послать любого из своих боевых псов. Псамага, например, вот это была бы настоящая потеха. Но он помнит, что ты был предан мне. Он испытывает тебя. Хочет знать, как сильно ты готов прогнуться под него.
Плечи Акаро поникли, но Ксорве это не одурачилоон принимал боевую стойку. Оружия она не видела, но магу оно и не требуется. Ксорве от всей души надеялась, что Сетенай не упустил это из виду.
Знай, что я очень сожалею об этом, сказал Акаро.
Не больше, чем я сожалею о твоем упрямстве, ответил Сетенай. Печально. Я думал, ты умнее, чем остальные приспешники Олтароса.
Надеюсь, что смогу доказать, что я столь же храбр, произнес Атаро глухо, как будто боролся с подступающими слезами. Шагнув к Сетенаю, он поднял руки. Сетеная отбросило назад, но он вовремя собрался и приземлился на обе ноги, развернувшись на пяткахлицо Акаро окатило волной пыли.
Ксорве никогда не видела подобных сражений в Сером Крюке. Но именно так она себе их и представляла: два волшебника из древнего мира сошлись в битве посреди руин. Со стороны это было красиво, но она застыла на месте, а по шее ручьем стекал пот.
Акаро и Сетенай дрались в тишине, лишь иногда нарушаемой шипением или кряхтениемнасылая друг на друга невидимые волны и клинки силы. Они двигались как дуэлянты без шпаг, нападая и защищаясь, но ни при каких обстоятельствах не касаясь противника. Черные пластины и зеленая парча мелькали, когда они уклонялись и наносили удары. То, как они отзеркаливали движения, напоминало танец, только вот от каждого столкновения библиотечные цилиндры вдалеке потряхивало.
Сначала казалось, что противники в равном положении, но Ксорве знала, что Сетенай не ожидал этого и не успел подготовиться к сражению. Он терял темп. Ксорве припомнила все, что Сетенай когда-либо рассказывал о магии и о том, как она ослабляет тело и разум. Она не знала, сколько он сможет продержаться.
Если с ним что-нибудь случится нет. Она заставила себя посмотреть правде в глаза. Если он умрет здесь, для нее все закончится, пусть даже Акаро и пощадит ее. Она станет никемхуже, чем никем, она станет той, кто предал своего бога и подвел своего господина. Кому она будет нужна? Что ей делать?
Неназываемый, воззвала она мысленно. Дай ему силы. Сохрани ему жизнь, умоляю. Пусть она не маг, но она может молиться. Она подавила чувство вины за то, что обращается к богу, от которого сама же и отказалась. Сетенай заслуживал этого.
Между тем Сетенай сделал выпад в сторону Акаро, и под его ногами вспыхнули искры. Акаро отбил атаку и нанес ответный ударна долю секунды показалось, что Сетенай не справится.
И тут в голове у Ксорве все встало на свои места. Это решающее сражение. Ей не нужен Неназываемый. У нее есть свой меч, а Акаро не подозревает о ее присутствии.
Сетенай сказал, чтобы она не высовывалась и что Акаро не причинит ей вреда. Но жизнь Ксорве не имеет смысла, если она отвернется от него сейчас. Все предельно просто: если Сетенаю суждено погибнуть, она должна либо отомстить за него, либо умереть вместе с ним. Для этого она тренировалась. В этом был смысл ее существования.
Держа меч наготове, Ксорве бесшумно поднялась и тайком прокралась к проходу вниз.
А дальше все было четко и ясно, как будто кто-то рассказал ей эту историю. Сетенай отступил, собирая силу для убийственного удара. Акаро сделал ложный выпад под углом, и Сетенай попался. Он поспешно выставил блок, но Акаро успел нанести удар в грудь с такой силой, что галереи тряхнуло, а с потолка посыпалась пыль.
Нога Сетеная скользнула по камешку, и он споткнулся. Акаро не упустил эту возможность. Он дал подножку, и Сетенай упал на колени.
Сдавайся, тяжело дыша, сказал Акаро. Дома дома я скажу, что ты согласился по доброй воле.
Сетенай молча смотрел на него. Ксорве прокралась ближе. Сердце стучало. Ей казалось, что при каждом шаге раздается грохот. Рукоять меча стала горячей. Она обхватила ее обеими руками.
Сетенай! крикнула она и тут же ударила мечом в спину Акаро, туда, где пластинки брони наслаивались одна на другую. Послышался ужасный скрежет. Акаро взвыл и упал ничком, его руки и ноги подергивались в пыли. Ксорве вытащила меч и ударила снова, пригвоздив Акаро к земле и удерживая, пока он не перестал биться в конвульсиях.
Он был мертв. Удивительно, как легко это было. Будто еще одна тренировка. Ксорве вытерла лезвие. Кровь тлаантотцев была ярко-красной, но Ксорве рассеянно отметила, что лужи на полу библиотеки под телом Акаро казались такими же тусклыми и темными, как ее собственная кровь.
Сетенай поднялся на ноги, пытаясь отдышаться. Он посмотрел на Ксорве и счастливо рассмеялся.
Великолепно! сказал он. Боги. Просто превосходно, Ксорве. Жаль, конечно. Какая жалость. Акаро не был так глуп в бытность моим учеником.
Ксорве молчала. Она не знала, что сказать. Обычно она куталась в похвалу Сетеная как в меховой плащ, но сейчас она едва слышала, что он говорит. Ксорве поразил его смех, но, возможно, он радовался, что остался жив.
Она выросла среди мертвецов, но никогда прежде никого не убивала. Это было трудно осознатьмужчина, который минуту назад сражался и говорил, теперь стал таким же, как костлявые жрицы в криптах Дома Молчания. И в отличие от них, он никогда не воскреснет.
Ксорве помогла Сетенаю перевернуть будто спящего Акаро на спину. Он был тяжелым. Сколько, должно быть, в нем было силы, раз он так легко двигался. Ксорве осознала, что вся дрожит, и убрала меч в ножны, чтобы не выронить.
Сетенай опустился на колени у лица Акаро и, сняв забрало, положил его на землюпросто кусок металла.
Дурачок, снова сказал Сетенай. Акаро был молод, по крайней мере, по меркам Тлаантота. Глаза закатились, ручейки крови, сбегавшие из носа и рта, портили тонкие черты лица. Глупый мальчишка. Возможно, Олтарос думал ладно. Что уж тут. Его нельзя было переубедить.
А теперь нельзя это исправить, подумала Ксорве. Я не могу ничего изменить. Акаро мертв. По-другому защитить Сетеная было невозможно. И теперь ей нужно научиться с этим жить.
Сетенай сложил руки Акаро на груди, укрыл плащом, и они с Ксорве покинули библиотеку Эчентира.
Пару недель Ксорве и Сетенай укрывались в глуши. Сетенай выбрал сложный маршрут по Лабиринту, следуя каким-то своим планам. Он делал это не задумываясь, как будто это была его собственная прихоть и ему просто нравилось ходить кругами и оставлять ложные следы.
Ксорве радовало, что она снова в пути. Новые места, необходимость все время оставаться настороже, изнурительная ходьба с тяжелым рюкзакомвсе это позволяло отгонять от себя мысли о смерти Акаро, хотя порой он появлялся в ее снах, окровавленный, но живой.