Ты не мерзнешь? спросила я, подумав, что она может просто притворяться, что ей не холодно.
Тут даже теплей, чем обычно в это время года, ответила Персефона, останавливаясь, чтобы пропустить вперед веселую стаю зверолюдов.
Ее рука сжалась в кулак, и я подумала, что она не в жизни бы их не пропустила, если бы они не неслись с такой скоростью, что явно сбили бы ее, реши она продолжить движение.
А еще тут темней, чем показывают по телевизору, я поежилась. И темней, чем на фотках.
Фильтры обычно посветлей выбираем. Но сейчас еще солнце не в зените, Персефона вновь возобновила движение. Здесь всегда так. Вечные сумерки.
Вы поэтому такие бледные? пошутила я, и судя по яростному взгляду, которым меня ожгла девушка, неудачно.
Мы не бледные. Это благородная усталость, в тренде в этом сезоне, она потерла висок кончиками пальцев. Ты же самая так же красишься.
Ах, это, я пожала плечами, отчего крылья задвигались и защекотали меня. Я тупо устала по жизни.
Это была привычная мне территория разговоров о пустяках, и я с радостью на нее вступила. Я пыталась выглядеть естественно, спрятать в своих расспросах то, что прежде я посещала Загранье. Дорожка из мощеного камня вела нас к фонтану, и я уже четко видела статую Милединевероятно худую статую, протягивающую раскрытую книгу.
Завертев головой по сторонам, я разглядывала других прибывших, выискивая кого-нибудь интересного, с которым впоследствии можно познакомиться, и вскоре обнаружила, что почти все девочки невероятно худые, с черными волосами. Я посмотрела на статую, потом на Персефону, еще на нескольких девушек и покачала головой. Ясно теперь, откуда у них такая мода на худобу резко пошла. Не думала, что в Загранье такой мощный культ новой королевы.
Здравствуй, леди Персефона, раздался приятный бархатный голос.
Персефона резко остановилась, опуская голову вниз и наклоняя ее так, чтобы занавеситься волосами. Я догнала девушку в несколько быстрых шагов, я отстала, пока разглядывала существ, и коснулась ее плеча.
Персик, ты чего? я посмотрела на юношу. Какие-то проблемы, парень?
Ответом мне стал тихий смешок. Я смело заглянула ему в глаза, и прошло несколько драгоценных секунд, прежде чем я поняла, на кого я смотрю, зачем смотрю, и почему мне лучше никогда больше в жизни не поднимать на него вызывающего взгляда.
Я утонула в его глазах. Прежде я никогда не видела таких глаз: они утягивали внутрь. Радужки не было вовсе. Вместо нее плясал синий огонь: настоящие языки пламени. Мне казалось, я даже слышу треск поленьев внутри этого костра. Мои губы полуоткрылись, и перья на крыльях затрепетали, мурашки побежали по спине. Я тонула в этих глазах, и ничего не могла поделать с собой: огонь тянул меня к себе, в огне я чувствовала силу, мощный, сбивающий с ног, энергетический поток его магии.
Сколько смелости, произнес он, продолжая посмеиваться. И сколько искренности. Или это столь низкий уровень интеллекта, что ты ничего не боишься?
Я не могла ничего ответить, но вместе с тем понимала, что должна говорить.
Завела себе подружку, леди Персефона? со смехом продолжил говорить юноша.
Персефона стояла, смотря в пол, а я окостенела, неспособная пошевелиться. Я приоткрыла губы, пытаясь вытолкнуть хоть какой-то звук с них, но связки мне отказали. Первые всполохи страха начали зацветать черными цветами в моей груди, и я поняла, что подрагиваю. Это было еще не настоящей дрожью, но скоро я начну бояться по-настоящему, и меня затрясет, а из глаз польются слезы шока, боли и отчаяния. Эта боль будет не физической, и я не смогу ее успокоить.
Если эта боль будет, я никого не смогу защитить.
Оставь нас, пожалуйста, твердо сказала Персефона, и подняла лицо, исподлобья заглядывая ему в глаза. Я сама выбираю себе друзей.
И много у тебя друзей из детей Предателей? его пальцы коснулись моего подбородка, приподнимая лицо. Ты меня боишься? Не стоит, я не из тех, кто нападает на невинных жителей. Хоть прежде я и не встречал никого, у кого хватало смелости так на меня смотреть.
Его смех серебристым колокольчиком разрезал воздух, и я выдохнула. От него не чувствовалось агрессии, и я не должна была испытать этот стопорящий ужас, но что-то внутри меня взревело, приказывая бежать как можно скорее. И хотя он вел себя более чем миролюбиво, я сделала шаг назад. Если он такой хороший, почему у Персефоны такое лицо, будто бы она вот-вот расплачется? Если он такой хороший, каким пытается себя показать, почему моя интуиция в истерике бьется, пытаясь вырваться не то, что из Академии, из Загранья куда подальше?
Да ты задрал, протянул капризный голос.
С нами поравнялся юноша, и сначала я не увидела ничего, кроме длинных черных волос, рассыпающихся по плечам, резко выделяющихся на фоне кипельно-белой рубашки. В глазах у меня словно задвоилось, но потом я моргнула, и поняла, что это не у меня проблемы со зрением, это два близнеца стоят передо мной. Длинноволосого звали Левиафанимя вспыхнуло в голове яркими буквами.
Они были чудовищно похожи между собойу них были одинаковые прямые носы, и пухлые губы, и одинаковое лицо. Их нельзя было назвать красивыми, потому что лица их напоминали череп, обтянутый кожей, с неимоверно впалыми скулами, такими резкими, что о них, казалось, можно порезаться. Различались они лишь прическамиу одного были волосы длинные, и я сделала шаг назад, когда поняла, что передо мной наследный принц, а у его брата волосы намного, намного короче, и уложены почти все на бок, чтобы красиво каскадом падать на лицо. И огонь в глазах был разный, у Вельзевула синий, у Левиафанаалый. Но это были они: «принц в кедах» и второй наследник.
Я не собираюсь тут торчать до второго Восстания, так что разворачивайся и пошли, снова капризно затянул Левиафан, кладя руку на плечо Вельзевулу.
Тогда позже, леди Персефона, второй принц взял Персефону за руку, поднял на уровень ее груди и нежно поцеловал кончики пальцев. Мой возлюбленный братец жаждет услышать вводную лекцию, а идти один, кажется, не в состоянии.
В ответ на это Левиафан закатил глаза, близнецы двинулись в сторону от нас. Вельзевул оглянулся через плечо и подмигнул. На лице его царила милая, вежливая и виноватая улыбка.
Я стояла, громом пораженная и оглушенная. Напротив меня только что стояли маркизы Каменной крови, сыновья Миледи, наследники Престола, и те, кто так редко мелькали где-то в сети, но были известны всем. Вот это встреча!
Ничего себе, выдохнула я, покачиваясь на ногах, но вновь обретая и равновесие, и способность говорить. Я даже отключилась на минутку.
Они сильные, тихо сказала Персефона. Этой силой тебя и полоснуло. Привыкнешь со временем, нам еще учиться вместе.
Я повернула к ней голову, но фиолетовые камни, что заменили ей глаза, хранили молчания. Я могла лишь догадываться о том, какой она себя сейчас чувствуетнапуганной, раздраженной, счастливой или кокетливой. Я открыла рот, чтобы спросить ее об этом, а заодно и о том, чем ей так не нравится Вельзевул, но резким движением захлопнула челюсть. Интуиция подсказывала, что у нас еще будет время для этого разговора, а пока лучше промолчать.
Мальчики из рода Горгоны, задумчиво протянула я. Никогда не думала, что увижу их вживую.
Миледи, да продлится Ее Царство вечно, считает, что темные дэвы из аристократических семей должны воспитываться со всеми, постепенно голос Персефоны обретал обыкновенную силу и свойственные ей, Персефоне, округлые интонации. Ты здесь много наших повстречаешь.
Слова соскочили с ее губ непринужденно, и я кивнула. Придворные так придворные. За всю свою жизнь из более-менее аристократов я знала только Хат, и то аристократкой она в полной мере не была. Просто ее отец работал в посольстве, и как любой посол, приравнивался к очень важной персоне.
Ты не понимаешь моего шока, да? спросила я, поворачиваясь к девушке.
Нет, не понимаю, вновь в ее голос вернулось раздражение, что значило, что она окончательно пришла в норму. Ты тоже не из обычной семьи, хотя бы с темной стороны.
Ты знаешь, кто мой отец, я прошла сквозь двойные распахнутые двери.
Но он всё равно из своего рода, Персефона остановилась, посмотрела в одну сторону, потом в другую и указала направление налево. Нам туда, идем.
Я хотела подивиться её знаниям, но потом увидела огоньки, выстроившиеся в ровную линию и указывающую дорогу первокурсникам. Хмыкнув, я пошла по нарисованной ими дороге.
Уважать за предков? фыркнула я, заходя в большой полукруглый зал. Серьезно, Персик?
Пока больше не за что, Персефона остановилась.
Жестко, пробормотала я.
Она мне ничего не ответила. Я рассеяно огляделась по сторонам, заметила впереди длинные черные волосы принца, и поспешно отвела взгляд. Вокруг меня было немного темных, я читала их расы по их внешности. Стайками группировались зверолюды по известному мне еще с Первого мира принципутравоядные с травоядными, хищники с хищниками, крылатые с крылатыми. Группа девушек стояла совсем в отдалении ото всех, и мне, несведущей в орнитологии, они напоминали орлиц. Я пригляделась внимательно и увидела у всех красные ленточки, вплетенные в прядь волос у виска.
Банда какая-то? тихо спросила я у Персефоны, указывая на девушек.
Алые ленты, она встряхнула волосами. Уж это ты знать должна. Шанбааловская идея.
Я отвернулась от нее и посмотрела на суккубов, тихо перешептывающихся, перешучивающихся, и гладящих друг друга по рукам. У меня зарябило в глазах. Суккубыидеально красивые создания, и говорят, что их особая магия позволят им выглядеть безупречно красивыми именно для того, кто на них смотрит, но на полукровок эта сила не действует. Так что вместо того, чтобы увидеть похожих на кукол прекрасных юношей и девушек, я увидела довольно обыкновенных существ, с красивыми идеальными лицами, лишенными всякой выразительности. Суккубов в них выдавали лишь глаза неестественно-ярких оттенков: изумрудный, пурпурный, пронзительно-синий.
Дэвы стояли врассыпную, но их я не разглядывала. Холодныевот единственное, что я заметила. От их поз, взглядов, и слов буквально дуло ледяным северным ветром, и я зябко поежилась. Магии вокруг них клубилось столько, что от нее у меня потрескивали кончики волос. Среди одинаковых черных макушек из необычного я увидела только девушку с розовыми волосами. Она поймала мой взгляд, закатила глаза и отвернулась.
Нервно перекинув косу на спину, я завертела головой по сторонам. Я искала глазами Хатхорона игнорировала меня последние несколько месяцев, но я хотела убедиться, что после той заварушки в торговом центре она в порядке. И я выглядывала Амрэя. Я знала, что он здесь. Достав телефон из кармана, я отправила ему сообщение, но прислушиваться не стала. Телефон Амрэй вечно держал в беззвучном режиме.
Я выглядывала его, и увиделакак всегда, в стороне от всех, с сумкой на ремне через плечо, которая вечно сползала ему на задницу, но он поправлял ее так, чтобы она била ему по бедру при каждом шаге. Я быстро ткнула Персефону в плечо.
Я отойду на пару минут поздороваться, не натвори ничего, сказала я, решительно поворачиваясь в сторону Амрэя.
Ты куда пошла? девушка поймала меня за руку, острые ногти царапнули по запястью.
Она проследила за моим взглядом. Лицо Персефоны некрасиво исказилось, обнажив треугольные зубы.
Не надо болтаться с паршивой кровью, тихо зашипела она. Забудь! Подумай о репутации.
Да наплевать мне на репутацию, я обернулась, смотря на Амрэя, потом снова посмотрела на Персефону. Ты чего так взъелась?
Я слышала, что полукровных недолюбливают, но она относилась нормально ко мне, а если сравнивать, то Амрэй был более приятным метисом. Я хотела было сказать ей все, что думаю о ее расовых предрассудках, но решила промолчать. Я принимала удивительно правильные решения сегодня.
Я решила промолчать, потому что «раб темной крови» это был тот титул, который носил Амрэй, титул, которым ему предстояло представляться до конца жизни. Этот парень был умней всех на свете, и, как я всегда думала, однажды либо всех нас спасет, либо приведет к погибели, но даже тогда он остался бы просто полукровным.
Стой. Не дергайся, Персефона решительно дернула меня к себе. Не при всех же муркаться с этим!
Я тоже полукровка, сказала я, заглядывая ей в глаза и делая шаг навстречу девушке. На меня ты так не реагируешь.
Полукровка это не полукровный. Такие, как ты, хотя бы похожи на дэвов, она выпустила мою руку. Заговоришь с ним, и тебя сожрут с потрохами.
«Заговорю и не сожрут», подумала я, отворачиваясь. Я бы подошла к нему, если бы на сцену не поднялась женщина. Снова худая, но в этот раз вполне вписывающаяся в мое определение «просто худой». Черные склеры выдавали в ней чистокровную темную дэву. Она взъерошила свои короткие волосы, торчащие в разные стороны, как солома, обвела нас всех равнодушным взглядом и подняла руку, призывая к молчанию.
Первыми стихли дэвы. Персефона осторожно задела мою ногу своей, и я на всякий случай опустила голову, но нет-нет, да бросала осторожные взгляды на женщину на сцене.
Леди Тьмы, директор Академии, магистр артефакторики, Гретхен-де-Ма̀рго, сказала она, и по одному ее виду было понятно, что она убьет любого, кто произнесет ее второе имя без ударения на «а». Я вижу перед собой много новых лиц, и это значит, что учебный год будет удачен, ведь в неудачный год мы не находим никого, кто разрушил печать. Слабые исчезают на задворках нашего Пятимирья, оставляя нас бороться за право сильнейшего. Я вижу многих, но лишь единицы из этих лиц будут смотреть на меня в следующем году. Всё, что вы можете здесь получить, вы должны добыть самостоятельно. Академия стоит выше, чем простое вкладывание знаний в голову ученикам. Мы предоставляем возможность опробовать себя в том, что следует за детством: взрослой жизни.
В зале стояла оглушительная тишина, и ее голос разносился от стен, но эха не давал. Ее имя позволяло предположить, что ей уже не одна тысяча лет, в последнем столетии в моду вошло называть детей именами человеческих мифических богов.
Вы обязаны носить школьную форму, пока не заслужите право на свою одежду, продолжала говорить Гретхен. Вы обязаны посещать занятия. Вы обязаны следить за порядком в своем жилище, и обязаны каждым словом, делом и поступком отвечать перед Академией. Вы обязаны каждый день доказывать, что достойны доверия Миледи. Мы принимаем вас не как наших неразумных детей, а как гостей в собственном доме, и, если правила будут нарушены, вы будете исключены из нашего общества. Вы будете подчиняться правилам и порядкам, установленными магистрами на занятиях, и прилагать все усилия к тому, чтобы ваш ум стал острым, а магия сожгла дотла наших врагов. Да продлится царство Миледи вечно!
Да продлится царство Миледи вечно! эхом отозвался хор голосов.
И я с удивлением поймала себя на том, что говорю в унисон со всеми остальными, хотя этому точно никогда не училась. Но казалось таким естественным смотреть в пол, слушая ее голос, подчиняться ему, и выкрикивать с ней славу женщине, которую я не одобряла.
В коробке вы найдете школьную форму, ключ с номером вашего жилища, ваше индивидуальное расписание. Длинноволосые существа обязаны на занятие собирать волосы, пока не получат разрешения не носить форму. Если вы желаете свободы, заслужите ее, сказала Гретхен-де-Ма̀рго.
Огоньки заметались над нами, роняя свертки прямо нам в руки. Поймав свой, я опустила взгляд. Мое имя, и запечатан печатью с профилем Миледи. Подхватив сверток одной рукой, а другой поудобней перехватывая ручку чемодана, я посмотрела на Персефону.
А теперь мне можно пойти с другом поздороваться?
Я у нее это право когтями вырву, тихо сказала девушка.
Какое право? не поняла я.
Носить свою одежду. Ненавижу униформу!
Я улыбнулась, немного нервно, но у меня часто бывали такие нервные улыбки. Персефона разорвала мой сверток ногтями, запустила внутрь руку и достала брелок, потом повторила тот же порядок действий со своим.
О, так мы жить вместе будем, зачет! обрадовалась я. А теперь мне можно поздороваться с другом? А, тетя Персефона, можно мне поиграть с другими детьми?
Погоди, сейчас все разойдутся.
Я закатила глаза. Существа постепенно устремились к выходу, и в этой толпе было сложно оставаться на одном месте. Скорее по инерции, чем потому, что правда хотела, я неспешно семенила рядом с Персефоной, уворачиваясь от тех, кто решил, что пройти сквозь меня«отличная» идея. Учитывая, что в среднем я была выше их всех, и уж точно толще, на деле идея была очень так себе.