Я принялся оглядываться по сторонам, кого же он называет Угольком, но тут сверху на нас стал падать огромный ворон. Дёрнул Ведуна за рукав и закричал:
Сверху!..
Он устоял после моего рывка, хотя основательно пошатнулся, перехватил мою руку и с улыбкой произнёс:
Не боись! Это Уголёк и есть собственной персоной. Тоже мой воспитанник, птенцом принёс его сюда и выкормил. Вон какой вымахал, стал вожаком стаи. Он крупнее и сильнее всех своих сородичей. По привычке норовит сесть на мои плечи, на которых я его таскал, а теперь уже сил нет Впрочем, силы у меня появились, но лучше пусть отвыкает, затем крикнул уже в сторону птицы, которая в последний момент взмыла вверх и села на большой брус, прибитый к козырьку над входом в дом. Несомненно, он был устроен именно для этого. Больше так не делай, ты же уже взрослый, отвыкай от моих плеч. Ну, что каркаешь? Чем недоволен?
Послушал Уголька и сказал мне:
Всех гостей он ревнует ко мне. Я ему всё объяснил и он смирился. Уже не сердится Алексей, вы очень странно смотрите на меня. Почему?..
В моей голове все отдельные факты и фактики сложились в ясную картину: теперь я знал, почему мне что-то кажется тут знакомым, даже что-то в лице Ведуна. Его «не боись!» дало подсказку. Мы молча смотрели друг на друга. Даже ворон молчал, разглядывая нас.
Пауза слишком долго затянулась, я прервал её, сказав:
Николай, Олеся верит, что вы живы и ждёт вас.
Лицо Ведуна исказилось, глаза затуманились и помимо его воли из них потекли слёзы.
Я повторил:
Олеся верит, что вы живы и ждёт вашего возвращения домой. И её мать тоже.
Голова Ведуна понурилась, он глухо сказал:
Я виноват перед ними. Очень виноват. Я вам рассказал, что со мной было Тогда я рвался дойти до Пирамиды, а Люба меня ну никак не хотела отпускать, словно что-то предчувствовала
Так вот как зовут на самом деле Маму Мира, подумал я, Люба, Любовь!
Люба словно предчувствовала что-то и никак не желала отпускать. Но мне это втемяшилось в башку, и я всё же пошёл, вопреки её воли. Наверное, всё произошло именно по этой причине: я ушёл без благословления Любы. С плохим настроением, всё у меня валилось из рук, шло наперекосяк. До Пирамиды не дошёл, потерял к ней всякий интерес. А до того тянуло со страшной силой, было любопытно посмотреть, а что там? Много диковинного наслышался о ней, было интересно поглядеть на неё и центр Потерянного Мира. Но в пути этот интерес пропал, словно его и не было. Мне захотелось быстрее вернуться домой и попросить прощение у Любы и Олеськи за то, что их оставил Повернул, пошёл обратно. Спешил, а потому угодил в «брызгун»
Встала проблема выживания. Физического выживания. Я был изуродован и в таком виде показаться им не хотел. Я не был человеком, не был мужчиной, а был изуродованным существом Эх, если бы вы меня тогда видели, то всё поняли. Потом частично здоровье восстановилось, я стал ходить, пусть и не слишком резво. Обезображенное лицо скрыла борода, а левую руку и ногуодежда. Я даже вам без неё не решусь показаться, а уж перед ними. Это ныне отчасти я похож на человека, а раньше вообще была только одна видимость. Потому и от имени отказался, стал называть себя Ведуном, если с кем сталкивался Вернее, первый спасённый мной из лап сонного дерева стрелец назвал меня Ведуном. Я подумал, и принял это имя. Он меня словно бы окрестил. Стал именовать себя именно так. Думалось, что опозорю своё настоящее имя столь отвратным нынешним состоянием.
Вас дома ждут. Очень ждут! я постарался вложить в слова как можно больше убедительности. Я видел, как Олеся плакала, вспомнив вас.
Ведун глубоко вздохнул, помолчал, потом вдруг от какой-то пришедшей ему в голову мысли вздрогнул всем телом и замотал головой:
Нет, в таком виде я им не покажусь. Ни за что! Они же видели меня совсем другим. Не таким уродом, каким я сейчас являюсь. Пусть помнят таким, каким я ушёл от них
Глава 21. Сюрприз Олеси
Прогулка в тот день не состоялась. Ведун вернее, Николай ушёл в свою комнату и до обеда не показывался. Несомненно, переживал, вспомнив о своей любимой жене и не менее любимой дочери. Я понимал его и сочувствовал, но помочь ничем не мог.
Я маялся от скуки, а потом мне пришла мысль: «Дурак, а что тебя тут держит? Я жив-здоров, чувствую себя отменно. Огромное спасибо Ведуну! Сил и энергии хоть отбавляй. Можно отправляться в путь»
Вспомнил про свой мобильник, и вовремя: пока просматривал посланные мне сообщения, получил сообщение от Андрея. Он только что прибыл с Большой Земли в гостиницу, поселился в «нашем» номере, где мы жили с ним до расставания. В сообщении содержалась условленная фраза: «Ночью во сне видел чистое-пречистое небо». «Чистое небо» означало, что все дела прошли хорошо, а «чистое-пречистое» просто великолепно. Значит, съездил удачно, «мёртвую воду» продал. Половина полученной суммы моя. Теперь я не просто богат, а очень богат. Про Андрея речь не веду, он-то давно богат. Захотелось увидеть друга. Потянуло к нему с огромной силой
Принялся укладывать свои вещи. У меня имелось два рюкзака, набитые почти под завязку. Нужно было собрать один. И под этим предлогом я постарался как можно больше вещей оставить Ведуну то есть, Николаю. Хоть этой малостью ещё раз поблагодарить его за спасение. Правда, в любом случае я останусь в неоплатном долгу перед ним. Ежели что из оставленного не будет ему нужно, то недолго выбросить, и все дела.
Услышал шаги Николая на улице и вышел. Он собирался готовить суп на обед, набрал для него овощей на своём огороде. В его руках была капуста, свекла, морковь, картошка, травы.
Я спросил, стараясь не глядеть прямо на Николая, дабы не смущать его, видя следы слёз на лице:
А они не радиоактивные?
Нет, бог милует. Да и если с молитвой, то всё идёт впрок. Не боись.
Я улыбнулся, вспомнив, как эти слова произносила Олеся. Неудержимо потянуло к ней, она наваждением встала перед глазамистройная, милая, с лучезарными глазами.
Говорить расхотелось, принялся помогать Николаю.
За обеденным столом мы съели по тарелке борща, очень вкусного. Давно такого не пробовал! Потом мы полакомились маринованными грибами, которые из погреба достал хозяин. При этом он сказал:
Там припасов много. Кстати, в нём пережидаю «серебряные дожди». Постель переношу туда и провожу всю ночь.
За чаем Николай позволил себе задать, несомненно, давно мучивший его вопрос:
Как они там?
Я понял, о ком он спрашивает и принялся рассказывать, как встретился с Олесей, угодившей под гон зверей, как прострелил коридор в «летучих пузырях», как познакомился с её матерью. О последующем визите к ним и совсем коротко о встрече у «Терема», когда она с матерью пришла за покупками.
Так вы спасли мою Олеську, с чувством сказал Николай. Век у вас буду в долгу.
А вы спасли меня, напомнил я. Получается, что мы с вами квиты.
Нет, мой долг перед вами останется до гроба.
Тут я впервые возразил Николаю довольно жёстко:
Простите, тогда и я буду нести свой такой же долг до конца жизни. Не очень легко жить с этим на душе. Хочется долг вернуть.
Ноша тяжела, согласился он. Давайте считать, что долги мы искупили-вернули, но взаимная благодарность пусть остаётся в душе каждого из нас. Согласны?
Конечно! с чувством ответил я, горячо пожимая ему руку. Хорошо сказано! Благодарность во мне никуда не денется. С ней жить куда легче.
Сообщил, что фактически уже собрался в дорогу. Николай возражать не стал:
Раз решили, то идите. Только имейте в виду, что вы мне не обуза, могли бы и ещё погостить. Но вам виднее.
Я напомнил про два своих рюкзака и сказал, что беру один, а другой оставляю со всем тем, что мне не нужно. Мол, ежели что пригодится, то оставьте. С остальным делайте, что хотите.
Ладно, спасибо, позже посмотрю, кивнул Николай.
Помялся и продолжил:
У меня к вам большая просьба. Дайте слово, что исполните её.
Конечно же, исполню! Клянусь!
Ежели где моих встретите, то не говорите обо мне. Да вообще никому не говорите. Ничего никому не говорите! Даже как про Ведуна обо мне не говорите. Ни слова.
Вы что, не хотите их видеть?! почти вскричал я.
Хочу, очень хочу. Больше жизни хочу, но не в таком виде, лицо Ведуна затуманилось, он закусил губу, стараясь подавить свои чувства.
Вы стали заметно здоровее после сеансов с «огненным цветком», выглядите намного лучше, заверил его я.
Я и сам чувствую, что изменился к лучшему. Левая рука стала даже мясом обрастать, но до выздоровления очень далеко
Я оставлю вам «огненный цветок», пусть он вас лечит, вы станете здоровым. Дарю вам «огненный цветок»!
Нет, Алексей, твёрдо покачал головой Николай, дарёное не дарят. Он подарен вам умирающим, это святое.
Ладно, пусть он побудет у вас временно, лечитесь. А позже я приду и заберу его. Имею же я право на время оставить его тому, кто меня спас?
Имеете. Вот и договорились, заключил Ведун с заметным облегчением, жду вас в гости. А до того никому ни слова обо мне. И особенноЛюбе и Олеське. Им ни слова не говорите, дайте срок. Позвольте мне малость оклематься
На том мы и расстались.
Николай вышел меня провожать. Видимо, на его мысленный зов откликнулись Крепыш и Резвый, они прибежали и принялись всячески ласкаться ко мне. Теперь уже я глядел на них без опаски, мысленно повторял себе с улыбкой, вспоминая Олесю: «Не боись!»
Сверху в небе закаркал Уголёк, как бы приветствуя нас. Я помахал ему рукой. Ворон принялся почти пикировать на нас, взмывая вверх лишь тогда, когда до наших голов оставалась самая малость. Нас обвевало потоком воздуха от взмахов огромных крыльев, когда он энергично тормозил.
Далее в лесу наперерез вышел из-за деревьев Топтыга. Почти сразу я признал его по сердечку на лбу и рваному уху. Доставил ему приятное, пощекотав загривок. Он ластился ко мне, словно кошка, только что не мурлыкал.
Оглядел всех собравшихся вокруг меня и не удержал улыбки.
Николай, угадав мои мысли, сказал:
Не правда ли, мы всезанятная компания? Где ещё такую увидишь! Вот удивился бы тот, кто наткнулся бы сейчас на нас.
Да, компания удивительная и великолепная, согласился я. Знаете, не хочется вас покидать. Очень уж хорошо с вами.
Так приезжайте, как сможете. Буду рад вернее, все мы будем рады. Все ониУголёк, Крепыш, Резвый и Топтыга просят сказать, что они вам рады.
Так прямо и говорят?
Именно так. Я же слышу их мысли. А они врать не умеют. В отличие от людей.
Скажите им, что и я рад знакомству с ними и мне жаль, что приходится расставаться.
Скажу, уже говорю. Видите, они поняли и реагируют.
Собаки принялись лизать мои руки, Топтыга прижался к моей ноге, а Ворон спикировал на сей раз именно на меня и обдал потоком воздуха, едва не задев моих волос. Наверное, так выразил свои чувства.
В конце концов, мы расстались, крепко обнявшись на прощание с Николаем. Затем я потрепал каждого зверя в отдельности и помахал реющей над головой птице.
Пожал руку Николаю и далее пошёл один.
Некоторое время возле меня бежал Резвый, как бы оберегая. Сверху кругами летал Уголёк, время от времени каркая. Потом вдруг голос его сменился на тревожный, он закаркал иначе, как бы предупреждая о чём-то и ринулся в пике куда-то вперёд. Потом снова я увидел его в небе, кружащем вокруг чего-то, находящегося в стороне на земле. Наверное, там находился какой-то хищник или что похуже его.
Одновременно зарычал Резвый и стал теснить меня боков в сторону. Совсем немного, но настойчиво.
Пришлось ему подчиниться, пришлось изменить направление движения. Что кото-пёс всем своим видом одобрил..
Вот я вышел на опушку и увидел реющего над ней ворона.
Помахал ему рукой.
Потрепал голову Резвого. Кото-пёс осклабился, лизнул меня, развернулся и скрылся в лесу.
Уголёк хлопнул крыльями над моей головой крыльями, прощаясь, и тоже улетел в ту же сторону.
Я остался один. Теперь совсем один.
Ноги сами несли меня вперёд. Не сразу, но заметил, что по какой-то причине всё более невольно уклоняюсь в левую сторону. Сначала оправдал это тем, что следую наставлениям Андрея: ни в коем случае не возвращаться прямым путём, там наиболее высокая опасность наткнуться на засаду мерзавца, ожидающего стрельца с бычей. Следует двигаться по дуге и подходить к гостинце почти сбоку.
Через час ходьбы осознал, что лукавлю перед собой: мои мысли были заняты Олесей, желание увидеть её становилось всё сильнее по той мере, по какой я приближался к её дому. Он был уже недалеко, если ускориться, то ещё до ночи окажусь около него. Прямо сказал себе: хочу увидеть Олесю и объясниться с ней! Скажу, что проходил мимо и зашёл, это же естественно. Меня не выгонят, я же в их глазахеё и материспаситель. Они не знают, что мне этот долг уплаченеё отцом. Я остаюсь в статусе спасителя. Меня должны принять радушно. А там не может не представиться возможность поговорить с девушкой, а я таковой не упущу
В предвкушении встречи ускорял и ускорял шаг.
Слева из-за кустарника выскочил медведь. Я вздрогнул всем теломуж не Топтыга ли? Но нет, этот имел чуть большие размеры, а пятно на лбу имело совсем иные очертания. Левое ухо было целым. Он направлялся ко мне, переваливаясь с бока на бок и разевая огромную пасть.
Первой пулей я размозжил плечевой сустав правой лапы, он опрокинулся набок и открыл своё брюхо, я дал короткую очередь по ней в направлении груди. Медведь замахал конечностями в предсмертных судорогах.
Я не стал ждать его конца, а прошёл мимо. Мне было не до него. Каждый шаг приближал меня к Олесе
Солнце уже скрылось за далёким горизонтом, когда я оказался возле её дома. Сразу приблизился к правому «визгуну» и услышал его визг почти с радостью, предвкушая свидание с Олесей.
Ждал минуты три или даже четыре, которые показались мне вечностью. Появлялись различные тревожные мысли. И вот за деревьями замелькала чья-то фигура, сердце моё ёкнуло. Секунда-другая и я с разочарованием увидел высокую фигуру Мамы Мира с автоматом наперевес. Мне показалось, что она поглядела на меня очень сумрачно, голос прозвучал не очень дружелюбно:
А, это ты. Сейчас подойду.
Она зашагала, внимательно глядя себе под ноги.
Ну, здравствуй! Зачем пожаловал?
Добрый вечер или ночь уже! Шёл из Потерянного Мира мимо вас, решил зайти. Можно?
Конечно же, можно. И нужно! Ночь уже на дворе, куда ещё идти, не здесь же оставаться!.. Иди за мной следом и не ошибись, следи за моими ногами и свои ставь туда же. Я буду шагать медленно, дабы не ошибся, темно уже.
Я шёл, стараясь не обращаться внимания на близкие ловушки с обеих сторон.
Дорогу к дому одолел благополучно.
Мама Мира ввела меня внутрь и указала на стул. Я положил рядом свой рюкзак. Олеси не было. Уже сдерживать себя не смог и выпалил:
А где Олеся?
Нет её, резко ответила Мама Мира, поворачиваясь ко мне лицом, выглядевшим жёстким.
На сердце моё упала тяжесть.
А где она? Когда вернётся? спросил внезапно пересохшим ртом.
Не знаю я, где она! я раздражением почти выкрикнула женщина. Возможно, уже не вернётся. Ничего сказать не могу.
Как это такона не вернётся? пролепетал я.
Другому я бы не сказала, не стала бы вообще разговор вести и цацкаться, но тебе скажу, ибо обязана: теперь я о ней ничего не знаю и ничего сказать не могу.
Почему?
Мама Мира помедлила, затем достала мятую записку в треть листа ученической тетради и сунула мне в руки со словами:
Сегодня рано утром ушла. Ещё до рассвета. Тайно. Ничего не сказав. Только это она мне и оставила на прощанье. На, читай!
Я взял и увидел следующие слова: «Мама, я уезжаю туда, где меня никто не найдёт. Не ищи. Если захочу, то сама сообщу о себе»
Глупо вопросил:
Это Олеся написала?
А кто ж ещё? Вот такя растила её, растила, глядела за ней во все глаза, а она вдруг так со мной поступила. Упорхнула неизвестно куда. Тайно! Ни слова не сказала мне! Будто я и не мать ей!
А куда? К кому? Вы не знаете?
Сказала же, что не знаю!.. Дай сюда записку, только она одна мне и осталась!
Куда-то и к кому-то она же уехала! Не в чистое же поле!
Куда, к комуда разве я знаю! Знала бы к кому, кто её обольстил, то в «мясорубку» бы затолкала или в «плесени» утопила!..
Кто мог обольстить Олесю? не смог я удержать вопроса, сердце кольнула едкая ревность.
Сама сижу и гадаю. Ты на неё глядел сияющими глазами да ещё один моложавый красавчик с седым бобриком на голове сюда дважды являлся, всё подольститься норовил, выспрашивал и фотографии показывал какого-то пропавшего в Потерянном Мире стрельца, ей комплименты расточал Эх, Олеся! похоже, из глаза женщины поползла предательская слеза, и Мама Мира отвернулась. Олеси теперь здесь нет, зря шёл сюда, напрасно подошвы протирал.