Семьяса наконец ведет меня к диванам, и я, обессилев, падаю на них.
Я бы с радостью погулял с тобой еще, но мне пора идти патрулировать город. Амудиэль, Хананэль, зовет он ангелов, которые пришли последними. Наша очередь.
Эти двое только начали есть.
Сейчас пойдем, говорит Амудиэль, продолжая жевать. Этот ангел высокий и худой. В отличие от других на нем не надета рубашка, и я вижу знак Люцифера, перевернутую пентаграмму, на его безупречной груди.
Вам необязательно набивать животы всякий раз, когда вы спускаетесь сюда. Так сторонним наблюдателям может показаться, что в пятом небесном дворе нечего есть.
Амудиэль подмигивает мне.
Из-за длительных полетов хочется есть, объясняет он. Я совсем не понимаю, почему ты постоянно приказываешь нам спускаться к вам. Нам и наверху дел хватает, убираемся мы там достаточно.
Я прислушиваюсь к каждому слову и пытаюсь понять их смысл. Почему и где ангелы должны убираться?
Важно показывать свое присутствие в городе, терпеливо отвечает Сэм. Вы и сами знаете это не хуже меня. Мы не можем вечно прятаться в нашем дворце, как бы мне самому этого иногда ни хотелось.
Амудиэль и Хананэль отодвигают тарелки в сторону и следуют к балкону за Сэмом. Они легко запрыгивают на перила и отталкиваются. Через пару секунд их зеленые и бирюзовые крылья расправляются, и ангелы улетают прочь.
Что он имеет в виду, говоря «показывать присутствие»? Я не могу не задать этот вопрос. Специально смотрю на Алессио, потому что мне кажется, что он уже достаточно хорошо знаком с тем, что происходит при дворе Люцифера, но отвечает мне Наама.
Габриэль и Рафаэль не должны думать, что мы позволим им делать все, что заблагорассудится. Если бы Люцифер не вмешался, они бы и сегодня убивали людей. Просто ради удовольствия.
Я тяжело сглатываю, потому что вижу образы в своей голове. Вижу носилки, на которых мужчины принесли домой моего мертвого отца.
Почему он помешал им это делать? спрашиваю я. Как это его касается?
Наама смотрит на меня так, словно сомневается в моем рассудке.
Мы не мясники, сердито объясняет она.
Да ладно? Она издевается, что ли?
Я встаю на ноги и хромаю в сторону балкона, несмотря на то что моя нога просто адски болит. К сожалению, отсюда не видно новой арены, но, как мне кажется, я слышу лязг мечей.
А что ты тогда думаешь о битвах? нападаю я на нее.
Алессио успокаивающе кладет свою ладонь на ее руку, что злит меня еще больше. Почему это он не на моей стороне?
Люцифер не может помешать всем их планам, отвечает Наама. Но благодаря битвам, по крайней мере, закончились бессмысленные убийства на улицах.
Значит, это была его идея? растерянно спрашиваю я. Может, нам еще поблагодарить его за это?
Было бы в любом случае неплохо, если бы ты закрыла свой наглый рот, предлагает она.
Должно быть, я ослышалась.
У меня есть дела поважнее, чем спорить с маленькой девочкой, говорит Наама и встает с места, пока я не двигаюсь с места, лишенная дара речи. Мы увидимся завтра?
Когда Алессио кивает, она уходит прочь, не удостоив меня взглядом.
Внезапно мы с Алессио остаемся наедине.
Я отведу тебя обратно в твою комнату, говорит юноша. Это было несправедливо с твоей стороны.
Ты решил нанести еще один удар мне в спину? шиплю я в ответ. Она тебе совсем голову вскружила?
Ничего она мне не вскружила, оправдывается Алессио. Но я много времени провел здесь, пока ты болела, и думаю, что все обстоит не так, как тебе кажется.
Конечно, она очень милая, белая и пушистая дамочка, которая вовсе не планирует превратить твою жизнь в ад.
Когда Алессио улыбается, мне тоже приходится ухмыльнуться. С ним нельзя просто так поссориться. Он поддерживает меня, и мы медленно возвращаемся в комнату.
Обстановка при дворе Люцифера неформальная, поясняет он. Можно даже сказать, что он демократ. Я ни разу не видел, чтобы архангел приказывал что-то своим людям, не спросив их мнения. Он намного менее деспотичен, чем я думал. Его приближенные ни разу не давали ни мне, ни Пьетро понять, что мы с ними не на равных.
Может быть, и так, признаю я, потому что единственное, в чем я могу обвинить Люцифераэто то, что он запер меня в своих покоях и командует мной, но я ведь тоже человек. В остальном он не раз помогал мне избежать неприятностей.
Но Люцифер и другие ангелы все равно следуют своей цели, сколько бы пирогов тебе ни скормила Наама.
Ты действительно наглая, качая головой, говорит Алессио. Интересно, что именно ты пытаешься забросать меня камнями, хотя твой собственный стеклянный замок уже сломан напоминает он мне о катастрофе с Кассиэлем.
Извини, бормочу я, ложась на кровать. Ты прав. Я исправлюсь.
Дай ей шанс. Вероятно, Наама может быть нам полезной.
Она тебе нравится.
Они с Лилит помогали мне, пока ты была без сознания. Они мыли тебя и наносили мази, вливали в тебя бульон и сидели у твоей кровати. Тебе стоило бы, по крайней мере, быть им благодарной.
Этого я не знала. Внезапно я чувствую укол совести. Алессио, как и я, пытается усидеть на двух стульях, и я не облегчаю ему задачу, хотя он так старается.
Я постараюсь.
Он ухмыляется и гладит меня по руке.
Вот увидишь, она очень милая.
Я наигранно закатываю глаза.
Конечно, она настоящий филантроп.
Алессио смеется:
Мне нужно поскорее возвращаться в больницу. Я постараюсь навестить тебя завтра.
Это все из-за меня или из-за нее? кричу я ему вслед.
Ты просто чудовище.
Круговые прогулки по большому салону стали долгожданным изменением в моем однообразном распорядке дня. Там ведь постоянно находятся разные ангелы, и я пытаюсь собрать столько информации, сколько возможно. Чаще всего они ожидают приказов Люцифера или своего патруля. Некоторые, правда, возвращаются после битв на арене, и я всякий раз вздрагиваю при виде крови на их голой груди или рубашках. Я никогда не спрашиваю о том, убили ли они человека.
Приближенные Люцифера не игнорируют меня, а машут мне в знак приветствия или же дают советы по поводу того, как мне скорейшим образом выздороветь. Советы от существ, которые в своем мире никогда не болеют, обычно либо совершенно заурядные, либо смешные. Меня удивляет то, что они вообще общаются с нами. Алессио реагирует на каждый их комментарий: он либо рассказывает, почему тот или иной совет не будет работать, либо обещает испробовать его в деле. Видеть, как он беспечно болтает с ангелами, мне все так же удивительно. Уже через два дня у меня перестает кружиться голова, а рана на моей ноге наконец заживает благодаря покою, хорошей еде и лечению Алессио.
Вечер только наступил, и я решаю не ждать Алессио, а сразу пойти в салон. Сегодня несколько ангелов бездельничают на белых кожаных диванах, угощаясь печеньем и вином. Они играют во что-то вроде шарад, и наблюдать за тем, как они пытаются угадать слово, которое не существовало в их лексиконе до Вторжения, кажется мне забавным. Ну, какой ангел, который раньше жил только на небе, может знать, что такое лягушка? Лилит побеждает с большим отрывом, но она ведь не всегда была ангелом. Несмотря на то что у нее есть крылья, я не знаю, кто она сейчас. По традиции ее называют демоном. Но демонов я себе представляла уродливыми и злобными, а она совсем не такая.
Я беру яблоко, когда Алессио заходит в комнату. Прежде чем он успевает ко мне подойти, его останавливает Наама. Она игнорирует меня с тех пор, как мы с ней поссорились.
Как твой день? спрашивает она юношу. Было много дел?
В Каннареджо произошла вспышка той же лихорадки, что и два дня назад в Дорсодуро, рассказывает он ей. Она заразна, и я уж думал, что не смогу прийти сегодня.
Я подхожу ближе к ним.
Вам нужна какая-нибудь помощь? спрашивает Наама, к моему удивлению. Может, Люциферу поговорить с Нероном?
Второй вопрос смущает меня еще больше, чем первый.
Это очень мило с твоей стороны, но мы справимся. Дети, которых затронула волна лихорадки, уже изолированы.
Наама кивает, но выглядит расстроенной.
Алессио гладит ее по руке. Юноша на голову выше ее и улыбается, глядя на ангела.
Если ситуация ухудшится, я скажу тебе об этом, но Пьетро не хочет быть в долгу у Нерона.
Я понимаю, теперь она, кажется, успокоилась. Я все равно провожу тебя. Она возвращается к Лилит и Сэму, который только что вошел и теперь раскладывает на столе большой лист бумаги.
Это планы по перестройке дворца Люцифера в пятом небесном дворе, объясняет мне Алессио так, словно то, что он об этом знает, самая очевидная вещь на свете. Посмотрим?
Если тебе это интересно.
Я все еще думаю о том, почему он рассказал Нааме о своей работе и лихорадке, а мненет. Как часто она сопровождает его в город после того, как Алессио стал навещать меня? Ему больше не нужно поддерживать меня при ходьбе, поэтому я просто хромаю рядом.
Почему ты не рассказал мне о лихорадке? Она заразна? Тициан в опасности? Скажи ему, чтобы оставался в районе Сан-Марко, остальные части города слишком опасны. Сам ты хоть как-то защищаешься от этого?
Врачи ведь не имеют особого иммунитета против болезней, которые лечат. Два года назад у Алессио был грипп. Он заразился им в больнице, и я думала, что он умрет. Я все еще отлично помню эти страшные ночи, когда мы со Стар выхаживали его.
Тебе нужно быть осторожным, если я потеряю его, это меня уничтожит.
Все в порядке, успокаивает меня юноша. Тициан вне опасности. Честное слово.
Но уже были смертельные случаи, не так ли? Не спорь со мной на этот счет.
Я знаю Алессио всю свою жизнь, и когда человек, находящийся под его присмотром, умирает, я всегда вижу эту печаль в его взгляде.
Он вздыхает:
Мы не смогли спасти двух детей. Они были слишком слабыми, и им было нечего противопоставить этой болезни. Когда они пришли к нам, то почти умирали от голода.
Я знаю, как тебе плохо от этого, я успокаивающе глажу его по руке. Многие люди уже очерствели со времен Вторжения, но не Алессио. Каждый умерший для негоего личное поражение.
Ты не можешь спасти всех.
Я знаю, но хочу, по крайней мере, попробовать. Он улыбается, и грусть из его взгляда на мгновение исчезает.
Почему вообще Наама так интересуется твоей работой? подозрительно спрашиваю я, когда замечаю взгляд девушки на себе. Чего она этим добивается?
Она хочет знать, что происходит в городе, и для меня же безопаснее, когда она проходит со мной по домам больных после заката. Она все-таки предводительница стражи Люцифера.
Что, прости? должно быть, я ослышалась. Теперь я тоже смотрю на Нааму. Сегодня на ней кожаные штаны и что-то вроде кожаного корсета, позволяющего ее крыльям двигаться максимально свободно. Она, очевидно, боец. Между крыльями у нее есть карман для копья, а на поясе закреплен кинжал. Серебряный наконечник копья сверкает: он острый как нож. Наама вполне способна защитить Алессио в городе ночью. Мне стоило бы радоваться этому, но я не могу.
Я думала, что Семьяса предводитель стражи.
Сэмгенерал Люцифера, просвещает меня Алессио. А Баламвторой офицер.
А Лилит? Какая у нее роль?
У нее нет военной функции, но она входит в ближайший круг советников Люцифера.
Я пытаюсь обдумать только что услышанную информацию. В штабе Люцифера две женщины. Интересно, для ангелов характерно относиться к женщинам на равных? Я никогда не видела женщин в свитах остальных архангелов, разве что когда те сидели у них на коленях.
Значит, вы с Наамой будете бродить одни в темноте? спрашиваю я с высоко поднятыми бровями. Ты считаешь, что это разумно?
Мне кажется, что это похоже на братание с врагом.
Все абсолютно не так, защищается он. И так мне удается посетить гораздо больше людей. Она делает это по доброте душевной.
Конечно, а я китайская императрица, я ударяю Алессио по руке. Не позволяй себя обманывать. Она ненавидит людей.
Я так не думаю, медленно отвечает он. Кроме того, общаясь с ней, я узнаю, что происходит на небесах. Однажды это может нам пригодиться.
Просто будь осторожен, прошу я его. Она причинит тебе боль, если узнает, что ты используешь ее как источник информации.
Не переживай за меня. Алессио направляется к большому столу, за которым собрались все присутствующие ангелы. Я смогу за себя постоять.
Восточное и южное крыло были полностью уничтожены, объясняет Семьяса, когда мы подходим к столу. Я рассматриваю большие листы бумаги и рисунки на них. Это дворец пятого небесного двора с разных ракурсов.
Больше всего ангелов живет в западной стороне, но там остается все меньше места для всех нас. Нам нужно поскорее завершить стройку. Люцу важно, чтобы мы воссоздали библиотеку. Нам нужно выяснить, какие книги еще на месте, а какие были украдены. Он отправил в другие дворы послов, которые должны договориться о возвращении нашего имущества.
В ответ на его речь следует коллективное ворчание.
Как будто они нам что-то отдадут, говорит стоящий рядом со мной Амудиэль, почесывая затылок. У меня украли пару украшений.
Даже если они ничего не отдадут, прерывает его Балам, так мы можем показать им, что не закрываем глаза на эти кражи.
Мои украшения пусть останутся у них, отзывается какой-то ангел, чьего имени я не знаю. Лучше бы вернули мне мою жену и сына.
Балам кладет руку ему на плечо.
Мы бы все хотели того же, Форфакс.
Ангелы, собравшиеся вокруг стола, кивают, и я вижу, как Сэм сжимает руки в кулаки. Прошло уже десять тысяч лет с тех пор, как ангелы потеряли свои семьи, но они все еще скучают по ним. Кажется, будто невидимая нить связала их судьбы и мою воедино. Я потеряла своих родителей, но у меня все еще есть брат с сестрой. А от их семей ничего не осталось. Хотя это не совсем правда. Они же поэтому и ищут кровных наследниц? Можно ли этих девушек вообще назвать частью семьи?
Мы заново отстраиваем наш небесный двор. Он будет красивее и роскошнее, чем прежде, говорит Сэм. А потом мы поставим Габриэля, Рафа и других ангелов на место.
Присутствующие ангелы громко соглашаются с ним, а затем начинается оживленная дискуссия об обстановке и размерах комнат.
Что он имеет в виду, говоря, что они поставят Габриэля и Рафаэля на место? обращаюсь я к Алессио.
Люц должен быть правителем первого небесного двора, отвечает Наама за него. Она подошла к нам, и я даже не заметила ее. Он был первым сыном Господа. Первым ангелом, который был создан. Хотя это для него и не так важно. Но очень важно для нас.
Но сейчас он правитель пятого небесного двора.
Наама высокомерно смеется.
Правитель того, что ему осталось. После того как отец поверил в ложь, которую говорили другие архангелы, и изгнал Люцифера, они заново поделили небеса между собой, объясняет она мне с удивительным спокойствием. Так Габриэль стал правителем первого небесного двора, Рафаэльвторого и так далее. Только Фануэль и Уриэль настояли на том, чтобы сохранить за собой прежние небесные дворы. Но Габриэлю, Рафаэлю и Михаэлю и этого было недостаточно, и они изгнали нас из рая. После того как они заперли нас, то разграбили наш дворец.
Я запрещаю себе сочувствовать им. Как бы мало имущества у них ни осталось, это все еще больше, чем то, что они оставили людям. Возможно, архангелы были несправедливы к Люциферу, но они и к нам несправедливы, а архангел не пытается этому помешать. Я бы с радостью спросила ее, какие лживые истории архангелы рассказывали Богу, но Наама уже повернулась к Сэму и предлагает воссоздать два моста, которые ранее располагались над дворцом. Должно быть, когда-то это было великолепное сооружение. Но, с точки зрения человека, он выглядит прекрасным даже в разрушенном состоянии.
Глава IV
Сегодня первый день, когда мне не кажется, что я хожу по битому стеклу, когда наступаю на ступню. Повязка стала в два раза меньше, и развязывать ее стало легче. Семьяса направляется к нам, когда я подхожу к одному из больших окон в салоне. Хотела бы я взглянуть на библиотеку отсюда. Тоска по брату и сестре одерживает надо мной верх. Они так близко, но недоступны для меня. Интересно, Люцифер разрешит мне посетить брата, если я попрошу его об этом? Я прислоняюсь к оконной арке. Скорее всего, нет, потому что риск слишком высок. Бездействие и неведение почти убивают меня. Уже почти две недели я нахожусь вдали от дома.