Я настоятельно рекомендую возложить на него временный надзор за моим отелем, сказал алхимик. Магическая защита отеля требует некоторых знаний. Знаний, которых у капитана нет. Поэтому допускаю, что мое отсутствие приведет к определенным проблемам.
Насколько большим проблемам? прямо спросил Безелер. Помните, там проживают императорские офицеры!
Ничего необратимого, заверил Рудницкий.
Что ж, дам капитану шанс проявить себя. А сейчас извините, работа. Герр Рудницкий
Ваше превосходительство поклонился алхимик.
* * *
Привезенная из отеля горничная подала чай и выпечку под пристальным взглядом кухарки, после чего присела в реверансе и быстро вышла из салона. Кухарка, крупного телосложения матрона в белом фартуке, одна из немногочисленных россиянок, кто остался в Варшаве, с беспокойством следила за реакцией трапезничающих, пока Рудницкий громко не выразил свое восхищение. Он не притворялся: Татьяна Олеговна Аристова была настоящей мастерицей своего делараньше она служила у князя Оболенского.
Все, как обычно, превосходно! похвалил алхимик, пробуя увесистый кусок пахнущего ромом торта.
На здоровье, родимый! засияла кухарка. Тогда я пойду.
И все твои слуги относятся к тебе так фамильярно? спросила с удивлением Виктория.
Нет, только Татьяна Олеговна, сухо ответил Рудницкий. Но я чувствую себя польщенным, Оболенскому она вообще говорила «душенька».
Талантливая женщина, признала девушка, потянувшись за политым шоколадом бисквитом. Откуда она взялась у тебя? Во время эвакуации Оболенскому был предоставлен специальный поезд. Не думаю, чтобы не хватило места.
Она вернулась за кухонной утварью, оказалось, забыла ее сложить, а тем временем над городом появились немецкие дирижабли, пояснила Анастасия. Ну и поезд уехал. Но нам надо поговорить о более серьезных делах. Ты говорила, что у тебя есть для нас какое-то предложение?
Рудницкий кивнул лакею и подождал, пока тот закроет двери, определенные разговоры лучше вести без участия посторонних.
Ну? обратился он к Виктории.
Дело в анклаве
Не проявляющий до этого времени интереса к разговору Анквич поднял голову. Мечник долгое время уговаривал алхимика отправиться в анклав, но Рудницкий неизменно отказывался.
Ну?
Я могла бы к вам присоединиться, сказала Виктория. У нас был бы шанс вернуться невредимыми. Ты не хочешь обновить свои запасы первичной материи? спросила она, обращаясь к алхимику.
А тебе зачем нужен анклав? недоверчиво спросил Рудницкий.
Библиотеки. Я хотела бы зайти в библиотеку и выйти оттуда живой и невредимой. Я знаю, что вам с Анастасией это удалось
Анквич энергично закивал.
Это имеет смысл, сказал он. Вы бы с Анастасией занялись магической стороной проблемы, а я и госпожа Виктория сконцентрировались на физической угрозе.
Понятно. А по возвращении с другой стороны стены нас ждала бы шпана со всего города. Уже почти год у них не было возможности обворовать ни одного алхимика!
Мои люди тоже будут нас ждать, сказал мечник. Ну так что?
Рудницкий тяжело вздохнул: ему не улыбалось путешествие в анклав, но занятие алхимией требовало использования первичной материи. А если, несмотря на обещания Безелера, у него заберут отель? Или доселят еще офицеров? Даже теперешние доходы едва покрывали текущие расходы.
Кузина?
Никто, кроме Самарина, не знал, кем на самом деле является женщина, выдающая себя за родственницу алхимика, поэтому Рудницкий до сих пор поддерживал на публике выгодную для себя версию.
Что ж, это интересное предложение, признала Анастасия. Ты уверен, Зигмунд, что вы справитесь вдвоем?
«Еще одна загадка», промелькнуло в голове алхимика. Интересно, когда это Анастасия и Анквич сблизились настолько, что обращаются друг к другу по именам? Ведь ни один из них не был склонен к фамильярности с окружающими.
Конечно, я видел госпожу Викторию в действии. Как и господин Рудницкий, заявил Анквич с легкой насмешкой.
Алхимик нервным жестом отодвинул бокал.
Черт с вами! буркнул он. Но о деталях поговорим, когда я вернусь из Петербурга. Дай Бог, живым, поскольку в последний раз я оттуда едва ноги унес.
Тебе ничего не угрожает! заверила его Виктория. В этой игре ты для обеих сторон слишком ценная фигура, чтобы тобой рисковать.
Ну конечно! Я даже не знаю, в чем тут дело, поскольку мне трудно поверить во внезапное человеколюбие кайзера.
И правильно, у немцев в этом деле свой интерес, признала девушка. Только это ничего не меняет в твоей ситуации.
Не люблю, когда кто-то втягивает меня в мутные делишки.
Виктория посмотрела на него с искренним удивлением.
Ты действительно не знаешь, в чем дело? спросила она.
Действительно! Может, просветишь меня?
Это же очевидно. Немцы хотят заключить сепаратный мир с Россией, чтобы повернуть все силы на запад и решить судьбу войны, заявила она.
Но ведь россияне ужасно проигрывают.
И да, и нет. Они проиграли несколько важных битв и вынуждены были отступить, но отступить, а не бежать. Их армия не разбежалась, и она все еще может создать проблемы. Она плохо вооружена, поскольку россияне были не готовы к войне, но это положение постепенно меняется, к тому же они могут обратиться к союзникам. Ну и огромные человеческие резервы России ставят ее в ранг грозных противников.
Они правда думают, что царь, растроганный поступком немцев, начнет переговоры о мире? вмешалась Анастасия с недоверием в голосе.
Конечно нет! Речь идет о сохранении каналов связи. Определено ну я не знаю положительно настроенном. Россия все еще сильна, чтобы серьезно рассматривать вопрос о выходе из войны, однако последующие несчастья могут это изменить. А если немцы еще пообещают отдать завоеванные территории? Кто знает?
Прекрасно! То есть я должен быть неофициальным послом кайзера? недовольно буркнул Рудницкий.
Не преувеличивай, россияне прекрасно знают, что ты не лезешь в политику. Тебе действительно ничего не угрожает, повторила Виктория. Ну если только со стороны профессиональной деятельности
Не понял.
Ну если ты не сможешь помочь цесаревичу
Если речь идет о гемофилии, то я справлюсь.
У тебя нет первичной материи, заметила Анастасия. Мы могли бы рискнуть
Рудницкий остановил ее резким жестом.
Рискнуть?! Втроем или с какими-то нерасторопными «помощниками» в придачу? Это не смешно! Я знаю более приятные способы покончить с жизнью. А насчет первичной материи эта проблема уже решена. Немцы дали мне три лота.
Это означает, что их действительно волнует успех твоей миссии, задумчиво сказала Виктория. Интересно
Не вижу в этом ничего интересного, я должен буду работать всю ночь, поскольку лекарство само себя не приготовит.
И не забудь взять те новые визитные карточки, напомнила ему Анастасия.
Алхимик кивнул.
Что за карточки? заинтересовалась Виктория.
Покажи, сказала Анастасия, поднимаясь из-за стола. Это стоило нам целой кипы бумаги и месяца экспериментов, но полученный результат производит впечатление.
Визитная карточка? удивилась девушка. Это такая с фамилией и титулами? Не могли заказать в типографии?
Сама сейчас увидишь, смущенно буркнул Рудницкий. С одной стороныглупость, а с другойэто того стоило
Анастасия вернулась, неся небольшой металлический поднос, она подошла к Виктории и продемонстрировала прямоугольный кусочек бумаги.
Тут нет никакого текста.
Коснись его.
Виктория осторожно коснулась карточки. На визитке появилась подкова с крестом на голубом фоне, а над ним ястреб. Через мгновение герб исчез, а невидимое перо выжгло имя и фамилию алхимика. Наконец, внизу появилось слово АДЕПТ. После чего оно распалось на сотни кружащихся, неизвестных геометрии фигур. Девушка вздрогнула и отвела взгляд.
Еще минутаи я бы потеряла сознание, ошарашенно пробормотала она. Как вы это сделали?
Ничего чрезвычайного, хватило капли крови Олафа и слова силы. Именно того слова, благодаря которому вся Варшава увидела над королевским замком польский флаг, пояснила Анастасия.
А эти странные узоры? Сколько слов ты узнал? Ведь до того как россияне ушли, вы точно не один раз посетили анклав?
Анастасия жестом переадресовала вопрос алхимику.
Это слишком личное дело, чтобы не сказать интимное, процедил Рудницкий. Так что извини, но я не удовлетворю твое любопытство.
А эти визитки? Зачем тебе что-то такое? Или это тоже тайна?
Да нет! заверила Анастасия. Это не секрет. Во время последнего визита к царскому двору Олаф нажил себе немало врагов. Они посчитали его жуликом, правда, раздражающим, всего лишь провинциальным польским аптекарем. Одним словом, тем, от кого легко избавиться. Эти визитные карточки должны показать, что они ошиблись в своей оценке. Эта ошибка может им дорого стоить
А если это увидит кто-то посвященный? Другой адепт? Он не разоблачит этот трюк?
Трюк? Анастасия презрительно фыркнула. Ни один из этих шарлатанов этого не повторит! Другой адепт? Не смеши! Знаешь, сколько сумасшедших пыталось войти в библиотеку? Каждый хочет стать сверхчеловеком.
Ты имеешь в виду эти мемуары?
Конечно, я имею в виду книгу Клюева.
Рудницкий кашлянул: история господина Клюева больше года служила пищей для прессы наравне с репортажами с фронта. Во время одной из вылазок в анклав Клюев, обычный московский алхимик, случайно оказался в библиотеке и, что интересно, выжил. Слово силы, что он узнал, позволяло ему воздействовать на психику людей, чем он сразу же и воспользовался, выжимая из столичных банков невероятно большие и ничем не обеспеченные кредиты, а также очаровывая местных красавиц. ИдиллиюКлюев жил, как султан, прервал ревнивый муж одной из соблазненных красавиц, напичкав сердце соперника несколькими граммами свинца. Но тот успел издать мемуары.
Анастасия была права: случай с Клюевым больше, чем что-либо другое, включая дискуссии специалистов на тему значения анклавов, побуждал людей к посещению библиотек. Несмотря на страшные жертвыбольшинство смельчаков погибали в процессе познания символов, другие умирали чуть позже, не в состоянии удержаться от познания новых, недостатка в охотниках не было.
А я? тихо спросила Виктория. Я выживу?
Никто не приходит в библиотеку со стопроцентной гарантией, ответил Рудницкий. Однако мы будем с тобой. Так или иначе, у тебя больше шансов.
Виктория жестом попросила его продолжить этот разговор, однако алхимик покачал головой.
Снова одно из тех дел, о которых не говорят с посторонними? спросила она.
Что-то типа того. А сейчас извини, мне нужно возвращаться к работе.
В таком случае увидимся, когда вернешься.
Минуточку! вмешался Анквич. А что с отелем? Вы правда отдадите его немцам без битвы?
Не совсем. Прежде всего, у меня есть обещание Безелера, что, когда вернусь, он уладит это дело
Я могу выйти, сказала Виктория, видя выражение лица алхимика.
Не нужно, махнул рукой Рудницкий. Ты же не побежишь с донесением к Хоффману.
Спасибо за доверие!
Не важно. Завтра утром весь персонал должен покинуть отель, сказал алхимик, обращаясь к Анквичу. Проследите за этим. А я тем временем прослежу, чтобы немцы пожалели о своем решении.
И каким это образом? поднял брови мечник.
Ну Я разместил в нескольких местах один символ. Он начнет работать лишь через несколько дней и охватит все здание. В принципе он безвредный, однако может проявиться очень интересный эффект.
А конкретней?
Чрезмерная расслабленность, сонливость, нежелание работать, ослабление мышц и даже
Каких, к черту, мышц? Вы забыли, что не все люди являются лекарями, с беспокойством сказала Виктория.
Это двигательные мышцы и те, что удерживают тело в вертикальном положении. Короче говоря, гости отеля могут ни с того ни с сего споткнуться о собственные ноги, будут пускать слюни или пачкаться, словно маленькие дети.
Губы Анквича дрогнули в сдерживаемой улыбке, но, не выдержав, мужчина расхохотался.
Мне нравится эта идея! сказал он. Эти штабные крысы! «Я выстоял под Верденом, но не справился в отеле «Пристанище», произнес он со злорадной ухмылкой.
У Анквича было специфическое чувство юмора. Рудницкий беспомощно вздохнул, после чего проводил Викторию к выходу. Самое время заняться приготовлением лекарства для цесаревича. Если оно не подействует, алхимику не поможет ничто, даже замысловатая визитная карточка
* * *
Алхимик склонился над большой ретортой и сорвал накрывающую ее тряпку. Гомункулус с блаженным выражением лица плавал в красном вине с добавлением эликсира из мандрагоры. Через мгновение он открыл глаза, и нечеловеческие зрачки на несколько тонов темней антрацита уставились на Рудницкого.
Папа! воскликнул он садясь. Папа!
Резкое движение гибрида вызвало опасное колебание сосуда.
Спокойно! гневно произнес алхимик.
Я хороший! сразу же заявило создание. Едем? спросил он с надеждой в голосе.
Неизвестно по каким причинам любое путешествие, а особенно на поезде, возбуждало гибрида. Рудницкий не раз и не два ловил себя на мысли, что гомункулус напоминает ему своим поведением маленького ребенка. Ну, может, за небольшим исключением: этот ребенок убивать любил даже больше, чем путешествовать.
Уезжаем, поправил его алхимик.
Уезжаем?
Да.
Рудницкий поставил на стол небольшую, покрытую магическими символами бутылку и отвернулся от реторты. По какой-то причине он ненавидел тот момент, когда гомункулус перемещался в меньший сосуд. Процесс был мгновенным и почти незаметным, кроме легкого колебания воздуха, если бы человек моргнул, то и не заметил бы.
В воздухе появился запах озона, и алхимик спрятал бутылку в специальную сумку на поясе. Несмотря на то что все его успокаивали, он сам хотел позаботиться о своей безопасности.
Рудницкий болезненно скривился, услышав звук клаксона: похоже, Шлятсе не отличался терпением. Немец ждал его за рулем новой модели «Мерседеса». В автомобиле были не только удобные сиденья и раскладная крыша, но и электрические фары. Такой автомобиль мог развивать скорость больше ста километров в час, хотя алхимик в это не слишком-то верил. Куча железа двигается быстрей, чем скаковая лошадь? Конь бы посмеялся
Вижу, вы не обременены багажом, заметил немец, оглядывая небольшой чемодан алхимика и сумку с медикаментами. Вы собрали все необходимые лекарства?
Конечно, сухо ответил Рудницкий.
Тогда можем ехать на вокзал?
У нас еще есть немного времени, и я хотел бы на минутку заехать в отель.
Как пожелаете, пожал плечами Шлятсе.
* * *
Рудницкий огляделся: в холле собрались все жители отеля, включая и немецких офицеров. Ничего удивительного, коль владелец предложил бесплатную выпивку
Господа, начал без вступления Рудницкий, сегодня мы встречаемся с вами в последний раз. С завтрашнего дня отель временно переходит под управление немецких властей. Поэтому я считаю своим долгом предупредить, что не могу вам гарантировать надлежащего комфорта в мое отсутствие. Посему рекомендую оставить «Пристанище». Как владелец я прошу прощения за эти неудобства и в качестве компенсации освобождаю всех от оплаты, независимо от времени, когда вы тут поселились. Надеюсь иметь удовольствие видеть вас в своем отеле в будущем, закончил он с легким поклоном.
Как он и надеялся, его речь вызвала беспокойство даже у немецких чиновников.
Что означает эта странная оговорка насчет комфорта? процедил сквозь зубы полковник фон Трош.
Солидный мужчина с крестом Pour le Mérite на мундире и моноклем в глазу выглядел как архетип прусского офицера-аристократа.
Безопасность такого объекта требует знаний, холодно объяснил Рудницкий. Специальных знаний. А из того, что мне известно, на должность временного управляющего будет назначен капитан Хоффман.
Немец скривился, словно съел лимон, да и остальные офицеры явно были не в восторге: об открытой критике не было и речи из-за кастовой солидарности, но все уже успели познакомиться с Хоффманом и знали, что собой представляет питомец Людендорфа.
Кто-то меня вспоминал?
Капитану Грегору Хоффману было не больше двадцати пяти. Его образ жизни привел к тому, что он напоминал плохого актера, играющего роль немецкого офицера. Впечатление усугубляли незастегнутый мундир, отсутствие каких-либо наград на груди и круглые розовые щечки, лишенные каких-либо шрамов.